***
— Да, дела совсем не в порядке. — Я уже двигалась в сторону гостиной. — Но, Жень, давай обсудим это завтра? Клиент всё равно не даст информацию раньше понедельника. Я занята немного. Сквозь трубку и тысячи километров я увидела ухмылку Женьки — своего партнёра, а со времён юности и лучшей подруги, которая знала обо мне всё. И про э-т-о тоже. — Чёрт, я забыла! Что ж ты сразу не сказала! Всё, иди отсюда! — Она бросила трубку. В гостиной никого не было. Дверь на террасу была открыта, а, значит, ты там. Стоишь, локтями облокотившись на перила, устремив свой взгляд в уже потухшее небо, на ночной порт, корабли, что где-то просвечивались сквозь ночной воздух во всю эту атмосферу, в другую реальность, в свои недавние мечты. Мне даже трогать тебя не хотелось. Разрушать твоё единение было бы как минимум нечестно, а как максимум — безжалостно. Так я и стояла меж дверей, не решаясь сделать шага навстречу, наблюдая за твоей статичной, стройной фигурой. Наверняка почувствовав мой затяжной взгляд на себе, ты одёрнулась, мягко повернула шею, а затем, убедившись в своих догадках, как ни в чём не бывало вернулась в прежнее положение. Твой лисий взгляд заставил дрожать каждую клеточку моего тела. Ты приглашала меня к себе. Это был твой личный знак одобрения. Когда наступил наш переломный момент? Когда ты перестала воспринимать меня как ребёнка? Я ступила за дверь. Шаг. Ещё один. Отчего-то дышу всё чаще, скорее от осознания своих намерений на ближайшие минуты. Ты совсем близко. Чуть выпрямляешься и словно специально даёшь мне больший простор для манёвра. Я остановилась в паре десятков сантиметров от твоей спины. Вновь чувствую себя ребёнком, тело которого окаменело, защищаясь от полной непредсказуемости. Но я сделала шаг. Подняла руки. И, чёрт, коснулась твоей талии кончиками пальцев. По телу мгновенно пробегает дрожь, словно я первый раз дотрагиваюсь до тебя. Мягко касаюсь ладонями твоего тела, и ты неволей отвечаешь мне шумным сдержанным выдохом. Твоё личное «можно». Протягиваю руки. Одна уже выводит круги в области живота, вторая же нежно щекочет рёбра. Просвета между нами не остаётся — я прижимаюсь к тебе всем телом. Наверняка ты чувствуешь бешеное биение моего сердца. Упираюсь носом в твою шею и намеренно тяжело выдыхаю, ведь знаю — это твоё слабое место. Целую нежную кожу. Ещё раз. Твоя грудь вздымается всё выше, дыхание становится всё глубже; напряжённые руки сильнее упираются в поручень, костяшки белеют. — Чёрт. — На выдохе вырывается из твоих губ. Мокрые следы свежими отпечатками кладутся на твоё тело. Я теряю контроль, сознание, всё начинает казаться таким туманным и далёким.. Ты ладонями накрываешь мои руки, которые уже успели оголить твои рёбра, и до боли сжимаешь их, словно пытаясь вернуться в реальность. Но мы уже потерялись. С усилиями отрываешь мои руки от своего тела и наши взгляды сталкиваются — ты повернулась. Сейчас то самое время, приблизиться, коснуться самых любимых губ, впервые ощутить их нежность, влажность, но двинуться не получается. Несмотря на такую вседозволенность, которая сопровождала нас всё общение, мы не заходили так далеко. Замечаешь, что я снова уставилась на тебя, нарушая возведённые тобой границы, но всё так же крепко сжимаешь мои руки в своих. Невесомые тактильные, иногда случавшиеся между нами, теперь, кажется, упали в пропасть по сравнению с происходящим сейчас. Тянусь губами к твоим, испортив всю помаду, цвет которой давно отпечатался в памяти. Высвобождаю руки, подхватывая тебя за талию, и сжимаю в объятиях. Твои пальцы на моей шее давят на кожу пульсирующими точками. Лёгкий гул в ушах напоминает о том, что мы в реальности. Идёшь за мной, захлопнув балконную дверь. Каждый шаг и движение отражается на противоположной стене тенью. Ты — сдавшаяся в моих руках. Стою спиной, ощущая твои руки на себе. От дрожи тела сводит лопатки, а ты и не пытаешься прекращать. Разыгралась. Почти срываешь с меня рубашку, оставляя лишь в нижнем. Ты становишься дерзкой только когда не видишь моих глаз? Оборачиваюсь и ловлю огонёк во взгляде. Разрешаешь? Только ты можешь касаться так, что кажется, будто ломаются рёбра. Сколько кроваво-красных отпечатков было оставлено на наших телах — не счесть. Будто подростки мы пытались надышаться друг другом, осознавая, что позволить себе повторить это ни одна не в силах. У нас есть лишь одна эта ночь, стирающая в пыль все выстроенные стены, исполняющая все желания и уносящая за собой в наш общий мир.***
6:00. Я по привычке открываю глаза, пусть и заснули мы совсем недавно. В голове проносятся моменты последнего вечера, и сердце пропускает несколько ударов. «Это.. действительно произошло?» Ты спишь. Никогда не видела тебя такой безмятежной. Твоё лицо полностью спокойно, выглядишь настолько умиротворенной, будто утром тебя не будут терзать совесть, мысли и убеждения. Или я накручиваю? Встав с кровати и быстро собравшись, я ещё раз рассмотрела тебя — чуть приоткрытые губы, мягкие ладони перед лицом, идеальный маникюр, бедро, так откровенно оставшееся без одеяла, открытая талия.. Сердце задребезжало. Так нельзя! Мигом поднявшись и положив лист бумаги на твой телефон, я вышла из квартиры. Любимая кофейня открывалась как раз в семь. Сев за свой столик на веранде, я достала сигарету. Теперь можно. Американо первый раз не лезет в горло. Давно прошедшая нервозность проснулась и окутала всё тело. Я жду тебя.***
На небольшом листе читалось: «Покажу тебе своё любимое место сегодня. Если всё ещё не против погулять — жду в кофейне напротив. Не хочу неловкого утра. P.S. Ты замечательная.» Прочитав послание, женщина задумалась, а её лицо снова выражало ту знакомую ухмылку, которая выдавала хозяйку. «Вот глупая. А капучино с утра будет как нельзя кстати».