***
- Эй, советник! Анкано обернулся, слегка удивившись тому, что девчонка заговорила с ним. Обычно она старалась этого избегать и вступала в разговор лишь при самой крайней необходимости, никогда не выказывая ни должного уважения, ни почтения. Драконорожденная сидела за самым дальним столом Арканеума. Возле нее, вопреки обыкновению, не парил атронах, а стоял мрачный лорд-дремора, грозно сверкающий красными, точно раскаленными углями, глазами. Девчонка пристально рассматривала мага оценивающим, холодным взглядом, не спеша продолжать фразу. Альтмер молча ждал, про себя оценив сложность заклинания-призыва. - В Саартале нашли кое-что интересное. Разумеется, об этом не слышал только глухой. И разумеется советник знал обо всем в числе первых. У него даже сначала мелькнула мысль расспросить обо всем нахальную рыжую девку, которая лично присутствовала при обнаружении древнего артефакта, но она его опередила, избавив от необходимости измышлять ненужные предлоги для начала разговора. - Я подумала, ты захочешь взглянуть. Толфдир от этой сферы в полном восторге – с утра круги вокруг нее наворачивает. С чего бы ей быть такой любезной, чтобы самой рассказывать об этом, эльф не понимал. И это настораживало. В число ее любимчиков он определенно не входил, значит, ей что-то было нужно. Но ученица, словно потеряв интерес к разговору, опустила взгляд ярко-зеленых глаз в раскрытую книгу, лежащую перед ней на столе, и больше не прибавила ни слова. Анкано не стал настаивать на продолжении разговора и так же молча отвернулся от Драконорожденной, направляясь к выходу из библиотеки. Возле самой лестницы он все-таки бросил взгляд через плечо на юное дарование, но девчонка уже вдумчиво вчитывалась в мелкие, жмущиеся друг к другу строчки научного трактата и не обращала на альтмера ни малейшего внимания.***
Вопреки ожидаемому, полукровка не соврала: подобного эльфу видеть еще не доводилось. Помещенная в центр Зала Стихий сфера, несомненно, являлась уникальным артефактом. Возможно, одним из тех, которыми жаждут обладать короли и маги, и из-за которых развязываются кровопролитные войны. Он чувствовал огромную мощь той энергии, которая прорывалась сквозь сияющую бирюзовую вязь древних знаков. Она слышалась в едва различимом мягком гуле вращающегося шара. Она звала, манила и притягивала, точно проблеск утренней зари после долгой зимней ночи. И от этого настойчивого шепота, проникающего в самые отдаленные уголки сознания, альтмеру становилось не по себе. С трудом оторвавшись от созерцания сферы, он поспешил покинуть Зал Стихий, в который раз поразившись беспечности местных магов, притащивших неизученный, но, без сомнения, могущественный артефакт из подземных катакомб в сердце Коллегии. Словно они не понимали, какой масштабный вред могла нанести скрытая внутри сферы энергия, если бы она вырвалась из-под контроля. Вряд ли в таком случае все ограничилось бы лишь разрушенным Винтерхолдом, скорее всего, была бы уничтожена большая часть Скайрима. Всю следующую неделю Анкано пытался избегать главного учебного помещения Коллегии, но невнятный шепот продолжал преследовать его даже во сне, то почти затихая, то становясь назойливым, точно жужжание пчелы. Он завораживал, подчинял, становился вкрадчивым и ласковым, а в следующую минуту бушевал, точно штормовой прибой. Как-то утром эльф услышал, как Брелина Марион – молодая данмерка и подающая надежды ученица – жалуется на бессонницу и головную боль, и понял, что артефакт влияет не только на него. Если бы архимага действительно заботило мнение своего «советника», то он предложил бы немедля избавиться от такой опасной вещи. Но Савос Арен витал если не в облаках, то в каком-то своем непонятном мире, и мало интересовался событиями, происходящими внутри стен своего учебного заведения, впрочем, за его пределами – тоже. Драконорожденная на глаза альтмеру не попадалась. По отдельным репликам учеников он понял, что она отправилась за какими-то книгами, украденными нерадивым студентом из предыдущего потока. Наверняка, это было очередное бессмысленное задание местного преподавательского состава, который решительно не знал, на что убить свое время. Анкано уже почти забыл странный разговор в библиотеке, но как-то вечером, направляясь в свою комнату, почувствовал на себе пронизывающий, точно снежная буря, взгляд. Едва заметно поморщившись, он обернулся. Точно. Полукровка сидела на краю колодца с магической энергией и, как и прошлый раз, испытующе смотрела на него. Рядом с ней, на каменном бортике, лежала немного потрепанная, старая книга. - Как дела, советник? Альтмер чуть вздернул правую бровь, возвращая любимице преподавателей Коллегии ледяной взгляд. Он даже предположить не мог, почему она теперь жаждет общения с ним, но вряд ли это было простой болтовней на отвлеченные темы. - Вы уверены, что нам необходимо разговаривать? – поинтересовался он, намеренно не поддерживая фамильярный тон девушки. Та почти весело пожала плечами, словно его попытки выстроить между ними холодную стену показной вежливости ее забавляли. - Я узнала кое-что любопытное, - нимало не смутившись, продолжила она. – Про этот артефакт. Похоже, из-за него в древности произошла резня между фалмерами и нордами, в результате которой был разрушен Саартал. Представляешь, каким могуществом может наделить эта сфера, если ею захотела обладать целая раса? Анкано представлял. И ему стало еще больше не по себе. О печальной судьбе снежных эльфов он знал в общих чертах, не особенно интересуясь уже поросшими мхом делами давно минувших дней, но теперь мысленно задал себе вопрос: не было ли их нападение на город древних нордов началом конца? - И что вы хотите этим сказать? – произнес он, чуть прищурив янтарно-желтые глаза. Драконорожденная сползла с бортика и тщательно отряхнула темно-зеленую мантию от невидимых пылинок. - Ничего, - заявила она, лучезарно улыбнувшись. И небрежно обронила, уже проходя мимо талморца в свою комнату: - Но все это безумно интересно. Что будет, если подчинить подобную силу? Эльф, уже не скрывая своего раздражения, недовольно смотрел ей вслед. Уж не хотела ли эта наглая девчонка попытаться заполучить опасный артефакт в свое пользование? Тогда зачем ей заводить с ним разговоры о возможном могуществе сферы? Боялась, что не справится одна? А среди преподавателей вряд ли бы нашелся кто-то достаточно компетентный, чтобы обуздать вырвавшуюся из-под контроля энергию? Анкано невольно бросил взгляд на то место, где рыжая нахалка сидела минуту назад. Намеренно или нет, она оставила на каменном обрамлении колодца книгу. Из любопытства альтмер подошел ближе, чтобы разглядеть название. На обложке острыми, точно заточенными кинжалами буквами, была выведена надпись «Ночь слез».***
Из книги, бессовестно «одолженной» у Драконорожденной, советник почерпнул немало интересного. В тексте не было прямого указания на причину нападения фалмеров на Саартал, но талморец не сомневался, что предмет древнего раздора между снежными эльфами и нордами в данный момент во всей красе висел в Зале Стихий, поражая своей грандиозностью магов Коллегии. Так что, рыжая полукровка, пришедшая к тем же выводам, что и альтмер, скорее всего, была права. Еще больше уверившись в том, что опасный артефакт необходимо вернуть в древние развалины и снова накрепко запечатать во избежание новых потрясений, Анкано решил все же поговорить с архимагом по поводу этой проблемы. Однако по той или иной причине постоянно откладывал разговор. Сначала он убеждал себя, что Арен не прислушается ни к каким его доводам, даже самым убедительным, потом – что нужно выбрать подходящий момент, но затем с содроганием понял, что сквозь рациональные рассуждения и выводы пока еще робкими ростками пробивается нездоровое любопытство и жажда обладания. Он все чаще задавал себе вопрос: что же может предложить тщательно спрятанный нордами артефакт, каковы пределы его могущества, возможно ли магу, одаренному выше среднего, при наличии определенного упорства и старания, в одиночку подчинить себе подобную силу? Альтмер отдавал себе отчет, с каким чудовищным риском сопряжены заигрывания с такой мощью, но маячившая в ближайшем будущем перспектива обуздать огромный магический потенциал сферы, обогнать по карьерному росту своих сослуживцев и, наконец, вырваться из этой ледяной тюрьмы была слишком привлекательной. В сомнениях и смятении прошел весь месяц Заката солнца. И когда зов саартальского чуда стал совсем уж настойчивым и громким, Анкано отправился к единственному существу, которое могло дать внятный ответ на происходящее. Когда-то он был человеком по имени Авгур Данлейнский. Потом, в результате неудачного эксперимента, слился с магическими энергиями Коллегии, фактически превратившись в одну из них. О его существовании эльф знал из осторожных перешептываний магов и многозначительных недомолвок архимага. Правда, лично им встречаться еще не приходилось. Но теперь, похоже, это было необходимо – если кто-то и знал о происхождении артефакта и его возможностях, то только он. В глубинах Миддена царил вечный полумрак и пронизывающий холод. Твари, шныряющие в переплетениях древних коридоров, то и дело норовили прикончить незваного гостя, но попадали под разрушительную силу огненных заклятий и гибли, не успевая даже приблизиться. Тишина, окутывавшая подземную часть Коллегии, давила на Анкано душным мрачным облаком … А может, дело было в том, что такой привычный за последнее время зов сферы пропал и альтмеру почему-то стало неуютно и тревожно? Остановившись возле наглухо запертой двери, которой заканчивался коридор, он нерешительно протянул руку к обледенелой ручке … Вопрос, прозвучавший, казалось, ниоткуда, заставил советника вздрогнуть. - Ты уверен, что хочешь войти? Эльф молча кивнул, чувствуя, как по спине липкой паутиной ползет ледяной сквозняк. Невидимый собеседник едва слышно вздохнул, словно сожалея о чем-то, и дверь распахнулась сама собой. Талморец шагнул в пустой, покрытый изморозью зал, и застыл: перед ним, сияя холодным светло-голубым светом, завис сгусток чистой энергии. - Ты хочешь спросить меня об Оке Магнуса, - утвердительно произнес Авгур. – Не настаивай. Знание о нем приведет тебя к гибели. Анкано изумленно уставился на бывшего мага: он, конечно, предполагал, что сфера окажется чем-то древним и могущественным, но никак не ожидал, что к ее созданию будет причастен сам бог чародейства. - Око Магнуса? – недоверчиво переспросил альтмер. - Да, - подтвердил его необычный собеседник. – Вместилище бесконечной магической энергии. То, чем жаждали обладать снежные эльфы, то, из-за чего был разрушен древний нордский город. Огромные потери и страдания обеих сторон – вот цена невежества, зависти и гордыни. Советник легко мог вообразить какая резня была в Саартале в печально известную Ночь слез и потом, по прошествии времени, на всей северной земле, но древнее противостояние между фалмерами и людьми его не особенно волновало. Здесь и сейчас было гораздо важнее. - Но ведь эту … энергию, - Анкано тщательно подбирал слова, точно боясь где-то оступиться, - возможно каким-то образом контролировать? - Не тобой и не сейчас, - с каким-то подобием жалости произнес Авгур. – Остановись. Твоя жажда запретных знаний, власти и превосходства приведет тебя на край пропасти, выбраться из которой ты не сможешь. Альтмер почувствовал глухое раздражение, плеснувшее откуда-то из глубины души. Всплывшее вслед за этим воспоминание чувствительно царапнуло его самолюбие. «В этом возрасте дети уже без труда используют простейшие заклинания. Наш сын безнадежен». Фраза, произнесенная ничего не выражающим тоном так, словно его и не было в комнате. Холодные, разочарованные взгляды родителей, обращенные куда-то сквозь него. Он уже почти забыл про тот разговор, но память – странная штука, способная выпустить джинна из бутылки из-за смутных ассоциаций и призрачных аналогий. - Не мной? – глухо повторил эльф, поежившись от непонятно откуда взявшегося ледяного порыва ветра. – Тогда кем? Драконорожденной – любимицей богов? - Ее цель – вовсе не контроль Ока, - поведал Авгур. – Не верь ей. Не пытайся доказать, что ты лучше. Не позволяй манипулировать собой. Она – озлобленное против всего мира дитя. Ступив на путь соперничества, ты лишь сыграешь ей на руку. - И все же, - упрямо пытался добиться прямого ответа Анкано, - получается, что эту сферу можно контролировать? Сгусток энергии колыхнулся, словно пытаясь дотянуться своими лучами до советника, а потом, снова едва слышно вздохнув, растаял в воздухе, и о его присутствии больше ничего не напоминало.***
В начале месяца Вечерней звезды на и без того уже заснеженный Винтерхолд обрушилась настоящая вьюга. Теперь, чтобы добраться из одной башни Коллегии в другую, приходилось брести через двор почти по пояс в снегу, а ледяной,колючий ветер, словно издеваясь, швырял пригоршни белой морозной крупы в лицо и за шиворот. Даже статуя Шалидора через несколько дней такой погоды стала похожа на ледяную глыбу, в которой с трудом можно было разобрать очертания человеческого тела. Анкано про себя проклинал Винтерхолд и Коллегию последними словами. По неизвестной причине в старинном здании катастрофически не хватало каминов, поэтому теплолюбивому альтмеру было совсем невесело. Он пытался согреваться за счет огненных заклинаний, но эффект от них был совсем недолгий, поэтому холод был почти постоянным спутником эльфа. Довершая список житейских неурядиц, из Талморского посольства пришло письмо от Эленвен, насквозь пропитанное желчью и раздражением. Госпожа первый эмиссар сухо и безапелляционно сообщала, что недовольна его невнятными отчетами и отсутствием какой-либо важной информации, а также весьма прозрачно намекала, что с таким отношением к работе ему стоит забыть о повышении и переводе. Навсегда. Советник сжег письмо на ладони, не забыв помянуть недобрым словом гонца, не поленившегося доставить сообщение в такую пургу, а также пожелав ему в следующий раз свалиться с полуразрушенного моста, нависшего над пропастью. А потом к архимагу нагрянули Псиджики. Точнее, прибыл всего один представитель этого древнего монашеского ордена и попросил встречи с Драконорожденной, но к тому времени Анкано был уже настолько измучен зовом древнего артефакта и внутренними противоречиями, что одного присутствия монаха хватило для того, чтобы хваленое альтмерское самообладание пошло трещинами. Ворвавшись в Зал Стихий, он бесцеремонно прервал разглагольствования преподавателя школы изменения и потребовал от находящейся здесь же полукровки немедленно следовать за ним. Толфдир был безмерно возмущен подобным вторжением, а рыжая девка сладко улыбалась. Чувствовала ли она притяжение Ока? Несомненно. Она была слишком талантлива и незаурядна, чтобы не откликнуться на многообещающий шепот. Свет вращающегося шара бирюзовыми бликами пульсировал в ее глазах, отражался от стен и пола, словно создавая свою собственную реальность, сотканную из чистого потока магической энергии. Эльф едва слышал протесты своего нордского коллеги, оглушенный и ослепленный близостью артефакта и недоумевал, как остальные могут не замечать подобной силы. Все, кроме этой … - Я не понимаю, что происходит, советник, - притворно пролепетала она. - Правда? – ехидно осведомился Анкано. Играть оскорбленную невинность у Драконорожденной получалось так себе. Подобный тон совершенно не сочетался с волчьей ухмылкой и злой радостью во взгляде. Не церемонясь, альтмер схватил полукровку за плечо и, рванув на себя, прошипел ей в лицо: - Я хочу знать, почему в Коллегии объявилось лицо, называющее себя членом Ордена Псиджиков, а еще я хочу знать, почему это лицо желает видеть тебя! Девчонка фыркнула: - Так мы все-таки на «ты», советник? Он не обратил на ее подколку никакого внимания, продолжая гнуть свою линию и не позволяя сбить себя с толку: - Орден Псиджиков – преступная организация … - Боишься, что они меня завербуют? От услышанного идиотизма Анкано захотелось еще раз как следует встряхнуть зарвавшуюся ученицу, хотя он понимал, что она болтает подобную чушь специально, чтобы спровоцировать его. Не прибавив больше ни слова, он схватил почти не упирающуюся девчонку за запястье и поволок к лестнице. Драконорожденная тоже молчала, только уже непосредственно возле двери, ведущей в апартаменты архимага, равнодушно поинтересовалась: - Что мне ему сказать? Альтмер застыл, не ожидая, что она все же спросит его совета, потом обернулся к рыжей нахалке. На мгновение ему показалось, что и сейчас, в полумраке, царившем на лестнице, он видит отблески Ока Магнуса в ее глазах. Сморгнув, чтобы прогнать наваждение, талморец процедил сквозь зубы: - Выясни, зачем он здесь и что ему нужно. Драконорожденная пренебрежительно фыркнула, словно он сказал несусветную глупость: - Я тебе и так отвечу, господин советник: ему нужно то же, что и фалмерам – этот артефакт. Иначе зачем ему заявляться сюда? Не на меня же полюбоваться. Эльф проглотил колкость, вертевшуюся на языке, и отвернулся от ученицы, наконец выпуская из крепкой хватки своих ледяных пальцев ее руку и распахивая дверь апартаментов. Позже он не мог точно сказать, что именно произошло, но не успели они дойти до Псиджика, мирно беседующего с архимагом, как тот уже извинялся перед Савосом Ареном за причиненное беспокойство и говорил, что произошла ошибка. Стоявшая рядом Драконорожденная гадко ухмылялась в своих самых лучших традициях, а Анкано не знал, что и думать. Создавалось впечатление, что он пропустил какое-то несомненно значимое событие, о чем косвенно говорил многозначительный взгляд полукровки, направленный в спину уходившего монаха. Архимаг, судя по его растерянному виду, понимал не больше своего талморского советника. Но сдаваться просто так эльф не собирался. Нагнав девчонку на лестнице, он схватил ее за плечи, припечатывая к покрытой легким инеем стене. На мгновение в ярко-зеленых глазах рыжей выскочки мелькнуло удивление, тут же сменившееся насмешкой. - Не знаю, что здесь происходит, - заявил разъяренный советник, стискивая пальцы еще крепче, - но я это обязательно выясню! Драконорожденная задумчиво разглядывала взбешенного талморца, словно что-то прикидывая в уме, потом с интересом спросила: - Ты знаешь, кто такой Авгур Данлейнский? - Что? – опешил Анкано. Меньше всего он ожидал, что будет упомянут маг, потерявший свою физическую оболочку. Не верь ей. Она – озлобленное против всего мира дитя. - Понятия не имею о чем ты, - холодно ответил альтмер, медленно отстраняясь от ученицы. - На твоем месте я бы вернулся к исполнению своих обязанностей и не совал нос в чужие дела. - Хорошо, что мы с тобой каждый на своем месте, советник, - усмехнулась девчонка. – Ты так предсказуем, что это даже скучно. Глаза ее сверкнули, словно два изумруда. Драконорожденная совершенно точно знала, что он лжет, но не собиралась ни опровергать его слова, ни доказывать свою правоту. Вместо этого она развернулась и медленно зашагала вниз по лестнице.***
Метель наконец-то отступила, но мороз только усилился, от него теперь уже не спасали даже теплые медвежьи шкуры, брошенные на кровать поверх обычного одеяла. Засыпать в промерзшей и сырой комнате, а затем долго пытаться согреться поутру стало настоящей пыткой. Это была не первая зима Анкано в негостеприимном Винтерхолде, но еще никогда он не чувствовал себя настолько паршиво. Ему казалось, что холод сковывает его, вымораживает изнутри, превращая в ледяную статую. Альтмера стали мучить кошмары, в которых он непременно оказывался заперт один в лабиринте старинных переходов замка, откуда не было выхода. Око звало его, обещая избавление и ни с чем не сравнимое могущество, но голос угасал, растворялся в звенящей тишине, ускользал за пределы каменных стен, оставляя наедине с морозным молчанием пустых комнат. Советник стал не в меру раздражительным, вопреки своей воле срываясь по каждому пустяку. Драконорожденная то появлялась, по-прежнему многозначительно рассматривая эльфа, точно скаковую лошадь, на которую сделала большую ставку, то снова пропадала в неизвестном направлении. Паранойя Анкано усиливалась, подсказывая ему, что ученица что-то задумала. И, возможно, при активном вмешательстве Псиджиков. Из посольства пришло очередное письмо Эленвен, доставленное талморцем по имени Эстормо. К письму прилагалась копия приказа о назначении этого самого Эстормо агентом, подотчетным Анкано. Советник не сомневался, что на деле первый эмиссар прислала помощничка для того, чтобы тот шпионил за своим новым начальником и строчил доносы вышестоящему руководству о его провалах. От юнца следовало избавиться как можно скорее, отправив куда подальше. Не придумав ничего лучше, советник велел ему осуществлять слежку за Драконорожденной, полагая, что это отвлечет Эстормо и от Ока Магнуса и от пристального внимания к деятельности самого Анкано. А, между тем, эльф все чаще задерживался в Зале Стихий, в непосредственной близости от древнего артефакта, настойчиво манящего к себе, завораживающего бирюзовыми бликами сокрытой энергии, словно приглашавшему с головой окунуться в омут огромного могущества и неисчерпаемой силы. Лишь остатки здравомыслия еще удерживали альтмера на грани, он понимал, что все это вполне может обернуться ловушкой для его честолюбия и тяги к знаниям, не зря же его предупреждал об этом и Авгур, но с каждым разом удерживаться от соблазна было все сложнее. А потом произошло событие, заставившее Анкано отринуть сомнения и все-таки переступить черту. На Коллегию напал дракон. Огромный, огненно-золотистый, точно расплавленное золото, текущее в горне. Не обращая почти никакого внимания на заклятия, посылаемые суетящимися во дворе магами, он лениво кружил над замком и от его огненного дыхания таял ненавистный альтмеру снег и темнела каменная кладка стен. Закладывая виражи, он пикировал вниз, почти задевая огромными когтями головы волшебников, а воздушная волна исходящая при этом от его мощных крыльев, сбивала всех с ног. Уворачиваясь от особенно опасных заклинаний, страшный зверь словно смеялся над неуклюжестью и беспомощностью людей, играя со своими жертвами, прежде чем нанести последний смертоносный удар. И когда уже казалось, что все они обречены, прозвучал Крик, который легко перекрыл рев дракона и бесполезные угрозы магов, который точно придавил всех к земле, заставляя внимать только древней силе, звучащей в голосе Драконорожденной. Дракон грузно приземлился посреди двора Коллегии, повернув чешуйчатую голову к приближавшейся к нему девичьей фигурке. Ярко-рыжие волосы полукровки пламенем струились по спине, чем-то подчеркивая ее родство с громадной крылатой ящерицей и чуждость этому холодному, снежному миру. - Осторожнее! – выкрикнул кто-то из магов. Но Анкано каким-то шестым чувством уже знал, что дракон не тронет ее. И тот подтвердил его подозрения, наклонив гибкую шею к самой земле и пророкотав: - Привет тебе, ThURI! Полетаем вместе? Девчонка подняла руку, проведя ладонью по кончику носа опаснейшего в Скайриме, да и, возможно, во всем Нирне, существа, и кивнула. А потом, уже взбираясь на спину гигантского ящера, бросила на советника взгляд, исполненный превосходства и насмешки. Видел? Ты никогда так не сможешь, господин советник! Наш сын безнадежен. Еще один такой невнятный доклад и ты будешь до конца своей никчемной жизни сидеть на скале в этом каменном мешке! Анкано стиснул зубы, наблюдая, как тает в бело-голубом зимнем небе силуэт дракона, уносящего на своей спине Драконорожденную. Потом резко развернулся и решительно направился в Зал Стихий, уже не сопротивляясь ласковому шепоту Ока.***
Мир рассыпался и таял в его ладонях мириадами огненных искр. Эйфория накатывала волнами, захлестывала, давала ощущение непобедимости и неуязвимости. Он получил больше, чем хотел, и растворялся в море безбрежной магической энергии и мощи без остатка. Где-то далеко внизу, на самой границе этой новой вечной совершенной вселенной суетились жалкие людишки, не осознававшие всего великолепия и исключительности предлагаемых Оком Магнуса даров. Он не мог сказать сколько времени здесь провел. Может, прошли часы, а может – недели или даже месяцы. Перед ним вставали видения прошлого и грядущего, перемешиваясь, сплетаясь и растворяясь в настоящем, образовывая целостную картину, которая могла в какой-то неуловимый момент разлететься мелкими осколками, похожими на сверкающих бирюзовых мотыльков. Частью своего сознания он очень четко ощущал присутствие Драконорожденной, но вместо нее видел огромное черное змееподобное существо с ярко-зелеными глазами и перепончатыми крыльями вместо рук. Существо колебалось, словно раздумывая над тем, стоит ли вмешаться или остаться в стороне. В один неуловимый момент она подобралась совсем близко. Он снова видел ее в привычном облике невысокой, рыжеволосой девушки. Ее намерения представились ему клубящимся облаком самых разных оттенков. Он различал сожаление, злость, горечь, обиду, тщеславие, нерешительность, сомнения. Но над всем этим превалировало пугающе ужасное желание – убивать и уничтожать. И именно за этим она и явилась. - Ты идешь за мной? Советник, смеясь, обернулся к ней, поражаясь такой наивности. Ведь даже Драконорожденной теперь было не под силу справиться с тем высшим существом, которым он стал. Магия, текущая в ее жилах, была подобна фонтану раскаленной добела лавы, но даже эта сила не шла ни в какое сравнение с той исключительной мощью, которую получил он. - Думаешь, что сможешь меня убить? Она прищурилась, крепче сжимая в руке длинный посох, на навершии которого тускло мерцал зеленоватый округлый камень. - Подходи – увидишь, на что я способен! Око Магнуса раскрылось, наконец-то высвобождая так долго сдерживаемую энергию. С той, другой стороны в Зал хлынули невиданные прежде советником существа, похожие на светящиеся клубки магии. Они носились по воздуху, жалили, обжигали … но только не его. Он был под защитой Ока и недосягаем для нападений кого бы то ни было. Торжествуя, эльф обернулся к невольно отступившей назад девчонке. Ненависть, плеснувшая в ее глазах, была похожа на ослепительно-яркий росчерк молнии. Где-то в глубине ее души Анкано ощущал какое-то странное сожаление о том, что задуманное не удалось, что ненависть к Талмору оказалась сильнее холодного расчета, мешая осуществить планы. - Посмотрим, господин советник, - зло улыбнулась Драконорожденная, направляя посох на Око. Фрагменты сферы закружились, снова складываясь в единое целое, отрезая альтмера от безбрежного океана магической энергии. Это было сродни тому, как если бы его разбудили посреди самого прекрасного сна, словно он в одно мгновение лишился опоры, ослеп, оглох и разучился дышать. Чудесный мир, в котором маг пребывал всего мгновение назад, потух стремительнее, чем свеча под порывом сильного ветра, оставляя его в ледяной кромешной тьме. А сгустки магической энергии, до этого не причиняющие ему никакого вреда, накинулись на него, подобно своре голодных собак, терзая и впиваясь в плоть. Он попытался отбиться от них огненными заклинаниями, но рыжая полукровка, до этого безучастно наблюдающая за побоищем, вновь взмахнула посохом, и магия стала стремительно исчезать из его тела, точно тающий между пальцами дым – ни схватить, ни удержать. Эльф бросился к древней сфере, стремясь восстановить прерванную связь, но едва только потянулся к ней окровавленной ладонью, как наткнулся на препятствие – Драконорожденная заступила ему дорогу, издевательски ухмыляясь и зажигая в ладони искрящийся разряд молнии. В ее зеленых глазах он видел безумную ненависть, полыхающую точно лесной пожар, словно любимица богов наконец-то сбросила маску и явила ему свое настоящее лицо. И только теперь он понял и осознал с отрезвляющей ясностью, чего именно она добивалась все это время, почему так настойчиво подталкивала его к Оку и о чем сожалела, входя в Зал Стихий. Вовсе не его она хотела убить. Точнее, ее запросы и желания этим не ограничивались. Все это время он был лишь пешкой, которую она использовала, точно умелый интриган. Все его стремления к абсолютной силе и превосходству были смехотворны и ничтожны, в конечном итоге служа ее целям. Авгур Данлейнский был прав, только, к сожалению, альтмер понял это только сейчас. Он рванулся к Драконорожденной, понимая, что если не уничтожить ее сейчас, то они все будут обречены, ведь с ее упорством и настойчивостью она наверняка имела какой-то запасной план. Но его усилия, равно как и последний отчаянный вопль, потонули в оглушительном грохоте грозового разряда.***
- JooR! Zah! FRUL! Крик прорезал свинцово-красные тучи и ударил Алдуина в грудь, принуждая рухнуть на заснеженную вершину Монавен. Черный дракон дернулся, распластывая широкие крылья и тщетно пытаясь снова взлететь. Искаженные слова приковали его к земле, точно цепи, не давая даже подняться. Острыми, изогнутыми когтями ему удавалось лишь прочерчивать глубокие борозды в вечных льдах самой высокой горы Тамриэля. - MeyZMUL, DOVahKiiN, - пророкотал он. – Твоя сила велика. Драконорожденная стояла совсем рядом с ним и почему-то улыбалась. Небо продолжало грохотать, из туч, сотворенных Криком Алдуина все так же сыпались огненные глыбы, но ее это, казалось, совсем не волновало. Пожиратель Мира вытянул шею, нависнув над победившей его девчонкой. Прошлый раз их было трое, теперь здесь стояла она одна, но что-то очень сильно отличало ее от его прежних противников. Что-то, таившееся в горящих зеленых глазах. - Но я – Алдуин, - продолжил он, чувствуя, как сила понемногу возвращается в поверженное тело, - первенец Акатоша! MULaaG ZOK LOT! Никто не в силах убить меня здесь, и ты тоже. Драконорожденная молчала, пристально рассматривая древнего дракона. Только улыбка ее становилась все шире, напоминая уже оскал. - Твое предназначение, кажется, состоит в том, чтобы уничтожить этот мир? – наконец произнесла она, прервав его на полуслове. Ветер взвыл еще яростнее, перемешиваясь с ревом полыхающих небес. – Не имею ничего против.