Приговор

      Лань Ванцзи тихо застонал от сильной боли. Его нога была сломана, его рука находилась в ещё более плачевном состоянии: изломанная и совершенно безвольная, она висела балластом рядом с телом, и Лань Чжань подозревал - знал, почти наверняка, хоть и хотел верить в лучшее - что восстановить ее будет не под силу даже целителям из его Ордена. Влага застилала глаза, но Ванцзи не позволил слезам пролиться. Он крепко зажмурился, стараясь стерпеть боль и обиду, горечью застрявшие в горле, и в последний раз длинно вдохнул.       Воздух с примесью тушенных овощей с мясом наполнил лёгкие и Лань Чжань сглотнул мгновенно наполнившую рот слюну. Сегодняшний ужин он пропустил, разбирая старинные трактаты, теперь уже наверняка сожжённые вместе с остальными книгами и библиотекой.       От мыслей о собственном Ордене в горле вновь запершило. С трудом подавив сдавиашие горло всхлипы, Лань Чжань наконец вспомнил, что прямо сейчас в Облачных Глубинах пахло разве что гарью, а не едой.       Глаза распахнулись, позволяя наконец увидеть место, в котором он находился. Темные стены длинного коридора тянулись высоко вверх, на стенах светлыми пятнами выделялись картины, написанные неизвестным художником с весьма мрачным содержанием. Повернув голову в бок Лань Чжань заметил, что сам он лежал на чем-то темно-красном. Он не знал была ли причиной этому цвету его кровь, все ещё сочащаяся из ран или же нет, но под пальцами сломанной руки чувствовалась влага.       Сердце испуганно замерло, а после сильнее забилось в груди, пойманной птицей.       Тудум. - стучало в ушах. И в такт этим ударам раздались другие:       "Топ-топ"       Не в силах пошевелиться и имея возможность лишь крутить головой, Лань Чжань мог только тихо лежать, терпя боль и считая приближающиеся шаги.       Раз, два, три - ... десять       "Тудум-тудум" - отчаянно билось в груди.       Шаги остановились совсем рядом - по правую сторону от головы. Лань Чжань поймал расфокусированным взглядом носки черных сапог.       Человек какое-то время наблюдал за ним, ничего не предпринимая. Скорее всего он не являлся представителем дателем Ордена Цишань Вэнь, не то давно бы убил его. Это дарило немного облегчения, правда, не на долго.       Одежда незнакомца зашуршала и некто присел на корточки. Лань Чжань, наконец, смог разглядеть его получше.       Человек этот обладал тонкими девичьими лодыжками, острыми коленками и до ужаса знакомым лицом.       Должно быть, боги прогневались на него за что-то.       Иного объяснения тому, почему перед ним сидела сама Юнхуа, он найти так и не смог. Однако самым пугающим являлось вовсе не то, что один из самых жестоких людей, что были известны ему, прямо сейчас нависал над ним.       Кожа Юнхуа некогда тонкая, почти прозрачная, благодаря чему можно было разглядеть синеватые венки под ней, и белоснежная, словно снег, внезапно стала практически серой. Черты лица заострились, глаза сделались золотыми, с вертикальным зрачком. Он уже видел такие у Вэй Ина. Но то был короткий миг, кроме того никогда эти глаза не находились столь близко к нему. На лбу ровным рядом теперь прорезалось семь крестообразных меток.       Лань Чжань пересчитал их несколько раз подряд: справа-налево и слева-направо, словно надеялся, что те вдруг исчезнут.       Но этого не происходило. Ни странные метки, ни сама Юнхуа исчезать не спешили.       Девочка все продолжала сверлить его взглядом, как если бы всё никак не могла взять в толк, что это такое свалилось ей прямо под ноги.       В горле вновь запершило. На кончике языка появился металлический привкус, стараясь заглушить который Лань Чжань с силой провёл по верхнему небу.       Он уже не надеялся, что выживет. От Юхуа, несмотря на то, что никаких действий она пока не приняла исходила такая аура, что даже Ванцзи испытывал продиктованное инстинктами желание бежать.       Снова раздались шаги. Юн Хуа вскинула голову и постепенно то задумчивое выражение лица, с которым она смотрела на Ванцзи сменилось пониманием, а затем - злостью.       Близнецы, выходящие из кухни с огромной тарелкой танхулы, кровью и потом выпрошенную у Акум-поворов, так и замерли перед этой картиной.       Поймав взгляд Мечты, обещающий скорую расправу, они попытались стремительно ретироваться, но не тут-то было.       Подобно адской гончии, что учуяла след, Роад не собиралась отпускать добычу.       "Стоять!" - рявкнула она так, что даже Ванцзи на мгновение забыл о той боли, что пронзала его тело.       "Мы как раз тебя искали" - преувеличенно радостно и совершенно неискренне воскликнул в ответ Джасдеро, стараясь прикрыть тарелку со сладостями.       Дебитто немедленно подхватил, всплескнув руками: "Но тебя нигде не было..."       Джасдеро: "Так что мы решили..."       "...отвлечься" - завершил их монолог Дебитто, с невинным выражением лица взирая на Мечту. При этом про Лань Ванцзи, наблюдающего за этим театром абсурда, казалось, забыли.       "Как два ученика Ордена Гусу Лань оказались здесь? Кроме того, кажется, они довольно хорошо осведомлены обо всем". - думал Ванцзи.       "И что же такого важного вы собирались сказать мне..." - процедила девочка: "...что забыли закрыть врата?!"       Братья переглянулись и радостно возвестили: "Орден Цишань Вэнь сжег Облачные Глубины".       Ванцзи уже знал это, но тем не менее его сердце снова остановилось.       "Что?" - переспросила Юн Хуа.       Узы охотно повторили.       Лицо девочки стало темнее тучи. Она воскликнула, гневно топнув ножкой: "Этого не было в планах!"       Лань Ванцзи застонал, боль и не думала утихать. Он попытался встать, но тело плохо слушалось его. Сказывалась большая потеря крови, а также моральное и физическое истощение.       Все три взгляда обратились на лежащего человека.       "О, так он ещё жив!" - непонятно чему обрадовалась девочка.       Она смотрела на него как на диковинную вещицу. Страх, что внушала эта хрупкая фигура не давала усомниться в ее силе, а то веселье, с которым она смотрела на него, истекающего кровью, не давало усомниться ещё и в ее безумии.       Она выглядела почти в точности как Юн Хуа, за исключением цвета кожи, глаз и странных меток на лбу. Но Лань Ванцзи глядя на это существо невольно сомневался. Была ли она той самой девочкой, что обнимала Вэй Ина, ревниво сверкая ясными глазами из-за плеча прекрасного юноши в черном?       Кроме того Ванцзи узнал братьев Дебитто и Джасдеро и оттого на сердце стало ещё печальнее. Значило ли это, что эти ученики, принятые его дядей в Орден, являлись предателями?       Ванцзи не мог этого вынести. От обиды жгло глаза и юноша впервые начал ощущать, как наворачиваются слезы, как в бессильной злобе сжимается кулак уцелевшей руки и как ненависть - столь сильное и яростное чувство, никогда ранее не испытываемое им, - жгло сердце, подобно раскаленному до красна тавру.       Поняв, что буря миновала, Дебитто зафыркал: "Это ненадолго".       Джасдеро вытянул свою шею из-за плеча брата, наблюдая за Лань Чжанем, как за какой-то любопытной дикой зверюгой и покивал в знак согласия.       "В самом деле..." - бесстрастно согласилась девочка: "Но мы можем повременить с этим. В конце концов, из него выйдет прекрасная кукла".       Она одарила лежащего Ванцзи полным превосходства взглядом и щёлкнула пальцами.       Лань Чжаню показалось, что пол под ним исчез, а спустя мгновение он осознал, что висит в пространстве.       Место вокруг напоминало обычную комнату, но Лань Чжань ясно чувствовал, что что-то не так, не в силах понять что именно его тревожит.       "Ах, как прекрасно". - прощебетала Мечта Ноя, и лишь после этого Ванцзи заметил, что одежда на нем сменилась. Теперь это было ханьфу темного цвета, с расшитым золотом подолом, слишком вычурнутое и неудобное.       Прежде чем Лань Чжань успел опомниться, его уже усадили на высокий, похожий на трон, стул. Радом появился чайный круглый столик, а большая чашка с ручкой оказалась перед ним. Внутри дымился горячий напиток.       Несмотря на то, что одежда была Ванцзи непривычна, неудобна и практически неприятна, тем не менее он сидел с прямой спиной и достоинством, с которым привык сидеть во время приема пищи. Та элегантность с которой он сидел непременно должна была восхищать.       Роад была в восторге!       Такая куколка досталась ей и без особых усилий, как она могла быть недовольна?       Зато Лань Чжань, хоть и не желал умирать вдруг подумал, что лучше бы ему и впрямь проститься с жизнью, да поскорее. Юнхуа смотрела на него так, как капризные детишки смотрят на свою любимую игрушку, прежде чем под весёлый лепет, оторвать ей голову!       Близнецы, непонятно зачем также втянутые в это, потоптались рядом, после чего обосновались по обе стороны от сидящего юноши, поставив по центру стола тарелку со сладостями.       "Я должна доложить Графу о случившемся с Гусу". - произнесла Мечта, едва ли не повелительно взмахнув в сторону тройцы: "Живые куклы заклинатели, тем более такие красивые, необычайно редки. Не спускайте с него глаз".       Она перевела свой взгляд на Ванцзи и, легко, практически нежно погладив его по щеке, велела: "А ты не натвори глупостей, если не желаешь недосчитаться конечностей".       После девочка исчезла. И только тогда, Лань Чжань понял, что смущало его все это время: он совершенно не чувствовал боли.       Он пораженно посмотрел на свою руку, не сомневаясь, что кости внутри стерты в пыль, но все же попытался дёрнуть рукой. Конечно, ему это не удалось, разве могло быть иначе? Ее, очевидно, уже нельзя было восстановить.       Заметив, как юноша безуспешно попытался дёрнуть рукой, Узы сочли нужным пояснить: "Это мир Мечты Ноя. Конечно, твоя рука не болит, ведь Царь и Бог этого маленького мира - сама Роад".       "Если она захочет.." - продолжил Дебитто       "...ты не будешь чувствовать ничего". - заверил Джасдеро.       Его брат задумчиво согласился: "Наоборот тоже работает. Если разозлишь ее, испытать ни с чем несравнимую боль...".       "...но при этом не получить ни единого ранения". - торжественно закончил блондин.       Лань Ванцзи все это, однако, белее не не интересовало. Его мозг с упорством буйвола уцепился за брошенное "мир Мечты Ноя".       Мечты Ноя.       Неужели тогда это значит, что и оба юноши сидящие рядом с ним также были...       

...Ноями?

      Лань Чжань вскинул взгляд и в тот же миг отшатнулся назад.       На него, прожигая дыры в теле смотрело две пары опасно мерцающих глаз.       Одежда Уз Ноя также сменилась, и теперь представляла собой довольно откровенный ослепительно-белый наряд, сильно облегающий крепкие тела юношей и открывающий вид на грудь и ключицы.       Джасдеро оскалился в хищной улыбке: "Ну, а пока Роад нет..."       Джасдеро: "...мы могли бы поиграть..."