Нарвался

Она смеялась долго и громко, будто ее щекотали под ребрами. Это было странно. И непривычно. Наполеон, по крайней мере, ещё ни разу не видел, чтобы русская хотя бы искренне улыбнулась. А тут Габриэл что-то шептал ей на ухо, словно проверяя на прочность его — Соло — конспираторскую способность. «Чертов немец», — рыкнул он себе под нос и мило ухмыльнулся Виктории, поразившись, как до сих пор не треснул стакан в его пальцах. А Курякина, отсмеявшись, вытерла уголком платка проступившие на глазах невидимые слезы, ничем не выдав свою великолепную актерскую игру. Все же, не зря она была лучшей среди своих. Он признал это уже при второй их встрече, но, разумеется, ничего тогда не сказал. Она сломала ему нос! Да и сейчас не горел особым желанием, глядя на то, как некомфортно чувствовала себя Юля в обтягивающем красном платье. Ей очень шло, в отличие от тех мужских вещей, под которыми, как оказалось, была спрятана великолепная фигурка. Только черта с два Наполеон произнесет это вслух! Виктория возмущенно шикнула, когда американец сильнее нужного сжал ее локоть, неотрывно глядя на Теллера и его «невесту». Габи от души чмокнул девушку в щеку, заставляя ту сначала покраснеть, затем побледнеть, а потом побагроветь от гнева. Курякина, пока никто не обращал на них внимания, схватила «жениха» за галстук, притягивая того к своему лицу. Соло никогда так не радовался тому, что изучал русский и более или менее сносно читал по губам. «Еще раз так сделаешь, я тебе пальцы сломаю». Тощий Габи был, хоть и не особо высок ростом, но русской не уступал. Она же то и дело поправляла свои светлые прямые волосы, которые трепал ветер и которые обычно были забраны в высокий хвост. А в целом, они милая пара. Так должно было казаться всем. Наполеона выворачивало от этого факта. Шутка ли, он сам заставил Юлию надеть это открытое платье, чтобы соответствовать нужному им всем образу. А теперь мечтал, чтобы она вновь закуталась в свою большую замшевую куртку, ну, или хотя бы позволила ему накинуть пиджак на обнаженные плечи. Ведь Габриэл был не единственным здесь мужчиной. И на коммунистку пялились все, включая Александра Винчигуэрра. Такого эффекта Соло точно не ожидал. И эта была та самая Курякина?! Да, удивительно, что творят с девушкой потраченные на нее несколько сотен долларов. Накануне за это высказывание Наполеон получил приличную затрещину, но теперь он и сам не мог поверить своим глазам. Если все русские такие… Впрочем, какие, он не успел подумать, потому как увидел, что Юля уводила за собой несопротивляющегося Теллера, завершив свою часть плана — познакомиться с дядей. Девушка не выглядела особо довольной, хотя постойте, о чем это Соло думал. Она никогда не была довольна, постоянно хмуря брови и морща нос. — Что же, может встретимся для личной беседы, скажем, завтра в двенадцать? — словно сквозь туман до него донесся голос Виктории. И мужчина почти что испуганно вздрогнул. Черт! — Всенепременно, дорогая госпожа Винчигуэрра. А теперь, прошу прощения, я вынужден вас покинуть. Наполеон и в самом деле сбежал, погнав автомобиль на такой скорости, которой бы позавидовали даже итальянские болиды. Красивое сравнение, но на самом деле вышло не совсем так. Он приехал лишь спустя полчаса после русской и немца. С одной стороны, это было хорошо для конспирации, с другой — отвратительно для нормального психического состояния мужчины. Он как можно быстрее поднялся по ступенькам, — да ну! — запнувшись и чуть не встретившись многострадальным носом с каменным полом. Где-то за его спиной кто-то неприлично хрюкнул. — Куда ты так спешишь, а, Соло? — Габриэла явно забавляла сложившаяся картина, а у американца чесались кулаки дать тому в рожу. — Не твоего ума дело, — огрызнулся Наполеон и уже спокойнее поправил пиджак и убрал упавшую на лицо прядь волос. — Наша коммунистка в номере, если ты ее ищешь. А я пойду посижу в баре внизу. Там отличное пиво… Чихать Наполеон хотел, какое там пиво, да и что Габи собирался делать в свободное от задания время. Юля в комнате наверху. Наверное, мужчина действительно сошел с ума, раз решил идти к ней прямо сейчас, прямо так, не зная как обосновать свое вторжение. И уже был готов к тому, что его сразу же выставят за дверь, хлопнув ей прямо перед лицом. Он замер перед номером, занеся кулак, чтобы постучать. «Сейчас, иначе потом будет слишком поздно», — решил Соло и просто толкнул дверь, которая оказалась не заперта. Аккуратно войдя внутрь и сразу не получив по лицу, он быстро осмотрел обстановку, приметив на полу пару дорогих женских туфель на каблуке, которые были раскиданы в разные стороны. Какое неуважение к его труду. Пришлось побегать, чтобы найти подходящие к платью по цвету. — Иди сюда, — раздался женский голос из присоединенной к этой комнате спальни. Непонимающе нахмурив брови, Соло равнодушно пожал плечами, последовав просьбе. И удивленно замер, глядя на бледную спину, покрытую тонкими светлыми полосами шрамов, наполовину скрытую платьем. Молния была расположена на спине, и женщина просто не могла самостоятельно избавиться от него, хотя всячески старалась изогнуть руки. — Идиотская молния! — прошипела Юлия, до сих пор не взглянув на мужчину. — Будь проклят этот американец. Сам бы такое поносил и… — Тебе идет, — перебил Наполеон. На его голос последовала моментальная и ожидаемая ранее реакция. Курякина молниеносно обернулась, выставив руки перед собой в защитном жесте. На ее кровати сиротливо валялся пистолет. — Ты?! — Было не заперто, — пожал плечами Соло. — Ну и чего тебе, ковбой? — сложив руки на груди, спросила она, принимая самый суровый и незаинтересованный вид, на какой была способна. Учитывая наличие на ее лице яркого макияжа, выглядело это очень соблазнительно. По крайней мере, американцу этого вполне хватило, чтобы почувствовать прилив желания. — Хотел поговорить, коммунистка. — Ну, я слушаю. — Давай сначала помогу, — мужчина поднял руки вверх, демонстрируя полную невооруженность. Женщина, на удивление, согласно покачала головой, вновь повернувшись к Соло спиной. Тот, подойдя ближе, легко вжикнул молнией, обнажая для собственного взгляда еще и следы пулевых ранений на молочной коже. — Выйди. Тон, не терпящий возражений. Но когда Америка подчинялась чьим-либо приказам? — Я отвернусь, этого будет достаточно. Глядя в отражение в зеркальной поверхности настольный лампы на то, как русская снимала с себя платье, представ перед ним, по сути, почти обнаженной, Наполеон нервно сглотнул. Но взгляд не отвел. С сожалением продолжая наблюдать, как плотная ткань штанов и рубашки полностью скрыли женское тело. Он так и стоял, замерев, пока не поймал суровый взгляд Юлии прямо в отражении. Попался, как мальчишка. Стоило бы повесить на нее табличку: «Не лезь. Убьет!» — Что тебе нужно, Соло? — Хотел сказать, что ты отлично справилась со своей ролью сегодня. Никогда бы не подумал, что ты сможешь так флиртовать. — Русские не флиртуют. — Соблазняют? — Ковбой, не нарывайся. — Нет, ну, а что? Ты была вполне убедительна. Тобой даже Винчигуэрра заинтересовался. — Слушай, заткнись ладно? И не ломай комедию. Говори, что тебе нужно и уходи. Нам вообще нельзя пересекаться, если ты не забыл. — Ладно, понял, уже ухожу. Только вот, — он специально не договорил, ожидая закономерного вопроса. — Что? — У тебя помада смазалась. Вот здесь, — он осторожно провел кончиком пальца по Юлиной губе, заставив ту дернуться в сторону. Быстро перехватив тонкие женские руки, Соло с силой прижался губами к ярко накрашенному рту Курякиной. Едва увернувшись от ее колена, направленного прямо в область паха, американец повалил женщину на пол, вовремя подставив ладонь, чтобы та не стукнулась затылком. В «благодарность» за этот джентльменский жест, русская оттолкнула его от себя, переворачивая на спину и попытавшись сесть сверху. Однако они только несколько раз перекувыркнулись через себя, ударившись о низкий столик, стоящий рядом. Юля, в попытке избавиться от рук Наполеона, поцарапала его ногтями, а спустя секунду почувствовала неприятный укус в районе ключиц. Тихо рыкнув, женщина дернулась и, наконец, перевалила его через себя, усевшись бедрами на ноги и прижав локти мужчины к полу, чтобы не дать тому пошевелиться. Для этого ей пришлось буквально лечь на Соло, открывая тому великолепный обзор на свой бюст сквозь ворот рубашки. Сердце ее неистово стучало, Наполеон это слышал, одновременно ощущая неприятные липкие следы помады на своем лице. Великолепно. Ее волосы щекотали нос, но… — Какого хрена ты себе позволяешь?! — Хотел кое-что проверить, — Соло нагло ухмыльнулся, поморщившись от того, что ногти Юли грубо врезались ему в запястья. — Ты не могла бы перестать? — Нет уж. Звездец тебе, ковбой. И она заткнула его рот поцелуем.