Наблюдать, сравнивать, делать выводы

      РК900 аккуратно складывает стянутую с Гэвина футболку на прикроватную тумбочку к собственному ранее снятому пиджаку. Дотрагивается прохладными пальцами до ключиц, чуть увереннее кладет ладони на грудь и ведет ниже, скользя искусственной кожей по ребрам, бокам, останавливает руки у ремня. После секундной паузы движение возобновляется — обратно вверх.       Гэвин не двигается, позволяя андроиду анализировать его. Это перестало казаться неприятным: да, РК сидит неестественно прямо, словно ему кол в зад вбили, и следует неотрывно холодным взглядом за собственными руками, но Гэвин как-то... привык? Привык к тому, что жестянке нужно время, чтобы понять человеческие реакции, что ему нужно наблюдать, сравнивать, делать выводы.       Гэвин может дать много данных для обработки.       Он перехватывает правую руку РК и прижимается губами к его раскрытой ладони. Целует длинные пальцы.       — Детектив Рид...       Гэвин бросает на РК возмущенный взгляд.       — Гэвин, — исправляется тот. — Я предупреждал вас, что мое тактильное восприятие отличается от вашего.       — Так ты имел в виду, что вообще не получаешь удовольствия от прикосновений?       — Да. Но, если так вам будет комфортнее, я могу запустить имитацию необходимых эмоций.       — К черту.       Гэвин прекращает целовать пальцы РК, но его руку из своей так и не выпускает.       — Зря я согласился на это. Может, я и выгляжу порой как последний мудак, но быть единственным, кто получит кайф, мне нихрена не нравится.       РК900 слегка склоняет голову набок. Сейчас последует вопрос — мгновенно понимает Гэвин.       Угадал.       — Почему? С точки зрения эволюции, для продолжения рода оргазм достаточно испытывать только партнеру-мужчине. Следовательно, у партнера-мужчины нет объективной причины добиваться получения удовольствия другой стороной полового акта.       — С точки зрения эволюции, нам и искусство не нужно: музыка, картины, фильмы. А мы их почему-то делаем.       РК открывает было рот, чтобы что-то возразить: наверное, просветить Гэвина по поводу пирамиды потребностей Маслоу или еще какой-нибудь подобной фигни, но Гэвин не дает ему вставить ни слова:       — Вот и секс как... искусство. В плохом получает удовольствие только один, а в хорошем — оба.       — Но искусство не подлежит объективной оценке. Разве можно разделить искусство на плохое и хорошее?       Гэвин тяжело вздыхает. По его личному мнению, запланированный секс, который переходит в незапланированные философские разговоры, явно относится к плохому искусству.       — Понимаешь... — он думает, как подойти к вопросу с другой стороны. — Когда двое прикладывают определенные усилия, а удовольствие получает только один, то второй будет... разочарован.       — Я не буду разочарован в сексе с вами, детектив... Гэвин.       Прохладные руки возобновляют движение по его торсу. Когда чуткие пальцы добираются до подмышечных впадин, Гэвин вздрагивает и шумно втягивает носом воздух. РК тут же убирает ладони.       — Понимаешь, у людей тот, кто не смог доставить удовольствие своему партнеру, обычно считает, что недостаточно старался. Был невнимателен. Эгоистичен.       Диод РК900 на секунду мигает желтым.       — То есть, вы будете чувствовать вину, когда я доставлю вам удовольствие, а вы мне нет?       От такой формулировки к лицу Гэвина почему-то приливает жар.       — Что-то вроде того.       — Но ведь специфика моей конструкции не может быть вашей виной, — ладони РК возвращаются на кожу, только теперь они не прохладные, а очень-очень теплые. Он повторяет предыдущее движение, скользя кончиками пальцев вверх по ребрам до подмышек, и Гэвин снова вздрагивает, издав короткий тихий звук на вдохе. Он видит, как глаза РК зажигаются интересом.       — Сделай вот так, — Гэвин касается себя между ключиц, ведет вверх, задевая кадык, и накрывает собственное горло ладонью, поглаживая кожу у кромки роста волос. РК следит завороженно, и, стоит Гэвину убрать руку, идеально копирует его действия. Кадык движется вверх-вниз под прикосновением РК, когда Гэвин запрокидывает голову и сглатывает.       — Показать, где еще? — хрипло выдыхает он.       — Покажите мне всё, Гэвин.       Гэвин перехватывает руку андроида и заставляет положить ее себе на поясницу:       — Выше.       Когда сильная горячая ладонь надавливает между лопаток, он закусывает губу и подается вперед, утыкаясь лбом в плечо РК900. Прикосновения его пальцев отдаются в низ живота, и сидеть в жестких узких джинсах потихоньку становится некомфортно. Гэвин по привычке тянется к РК, вытаскивает его форменную черную рубашку из-за пояса штанов, запускает под нее руки и, лишь коснувшись искусственной кожи, вспоминает, что его ласки бессмысленны.       Гэвин тихо матерится.       — Я могу вообще хоть как-то сделать тебе приятно? Что тебе нравится? — без особой надежды интересуется он.       — Мне нравится, — после долгой паузы наконец начинает говорить андроид, — выполнение задачи. Нравится, когда статистика не ошибается. Нравится ваша реакция на меня.       — В каком смысле?       — Когда я вас касаюсь... даже когда говорю или смотрю на вас, у вас меняется пульс, температура тела, тембр голоса, ширина зрачков. Иногда вы начинаете по-другому двигаться, даже пахнуть иначе. Мне нравится, что все это происходит с вами из-за меня.       «Мне нравится возбуждать тебя», — расшифровывает для себя Гэвин.       — Ты поэтому предложил заняться сексом? Хочешь увидеть, как я кончаю? Как теряю голову из-за тебя?       Диод у РК900 снова желтеет. Гэвин не знает, бывают ли у андроидов сексуальные фантазии, но, кажется, он попал в точку.       — Да, это одна из основных причин.       Гэвин видит в этом возможность.       — Тогда сейчас я буду очень много говорить. Не обязательно отвечать на всё. Это будет просто описание того, что я чувствую из-за тебя... или что хочу почувствовать. Понимаешь?       РК выглядит немного озадаченным и быстро моргает несколько раз. Гэвин знает эту реакцию: похоже, андроид ищет какую-то информацию по сети.       — Вы считаете, что у меня... то, что называется «кинк»? Что-то связанное с разговорами во время полового акта?       — Я считаю, что это по крайней мере стоит проверить...       Гэвин уже не помнит, когда ему в последний раз приходилось говорить в постели. Наверное, еще в полицейской академии или даже в колледже. Короче, до пизды давно. Он надеется, что если у него и были какие-то навыки, то он не успел их окончательно потерять. А еще гадает, выручат ли его фразочки из любимого порно.       Гэвин облизывает пересохшие губы.       — Знаешь, я так возбужден, что эти джинсы кошмарно давят, — неловко начинает он. — Поможешь мне их снять?       РК молча кивает и тянется к ширинке джинс Гэвина. Расстегивает тугую пуговицу, следом молнию.       — Даже через одежду... я так хорошо чувствую твои руки, — это чистая правда, и Гэвин едва сдерживается от того, чтобы толкнуться навстречу прикосновению РК. — А ты чувствуешь, как я хочу тебя?       Желтое мерцание диода. РК запускает руку в расстегнутые джинсы Гэвина, накрывая ладонью через ткань трусов член.       — Мы едва начали, а у меня уже стоит, — шепчет Гэвин, обнимая РК за шею и притягивая его к себе. РК слегка сжимает пальцы на члене. Гэвин позволяет короткому стону вырваться изо рта — прямо у уха андроида. Чувствует, как на мгновение напрягается искусственное тело в его объятиях.       — Если продолжишь, я перепачкаю джинсы и боксеры.       РК моментально отстраняется и убирает руку, но не успевает Гэвин издать разочарованный звук, как его опрокидывают на спину, а джинсы и нижнее белье оказываются стянуты одним движением. В этот раз РК почему-то не заботится о складывании вещей, и они неаккуратным комом отправляются на пол.       — Значит, все-таки не один я возбужден. Ты тоже умеешь быть нетерпеливым?       РК забирается с ногами на кровать, изучает всего его пристальным взглядом, водит ладонями по телу Гэвина там, где никогда раньше его не видел — голени, колени, бедра.       — Тебе нравится?       РК, кажется, с трудом отрывается от изучения Гэвина.       — Да. Я пробовал моделировать вашу внешность без одежды, но результаты расходятся с реальностью.       Так все-таки у андроидов бывают сексуальные фантазии.       — Реальность лучше? — Гэвин ставит ступни на бедра РК900 и слегка разводит свои колени в стороны, открывая тому развратный и, как он смеет надеяться, потрясающий вид на себя.       — Лучше, — эхом отзывается РК. Его диод уже даже не возвращается к голубому цвету, а лицо такое сложное, что Гэвина тянет пошутить, что они тут не теорему Ферма доказывают, но он мужественно держится. — Я не понимаю, как нужно действовать в такой ситуации. Скажите мне, что делать, Гэвин.       Это признание беспомощности от андроида-всезнайки ощущается как удар под дых.       — Для начала... может, разденешься?       РК в своей черной рубашке с туго затянутым галстуком и в идеально выглаженных штанах смотрится на смятой постели несколько неуместно.       — Напоминаю, что тактильные ощущения не доставляют мне удовольствия, так что нет необхо...       — Я просто хочу увидеть тебя без одежды так же сильно, как ты хотел увидеть меня, — перебивает Гэвин.       РК стаскивает с себя рубашку и галстук молча. Он не красуется, не дразнит, но низ живота Гэвину тянет все ощутимее, пока андроид раздевается. Когда РК встает с кровати, чтобы снять форменные брюки, Гэвин обхватывает ладонью свой давно требующий внимания член и несколько раз проводит по нему рукой вверх-вниз, любуясь на теперь доступную взору задницу РК и красивую мощную спину. Он начинает что-то говорить хриплым голосом — о том, что андроидов явно создавали фетишисты и извращенцы, потому что нет других причин делать настолько идеальное тело, чтобы после упаковать его в заводскую форму, но стоит РК повернуться, как Гэвин давится воздухом на середине фразы.       Конечно, РК упоминал, что у него отсутствуют биокомпоненты, необходимые секс-андроидам, но Гэвин думал, что имеется хотя бы какая-то видимость — как кожа и волосы, — но у РК между ног нет НИ-ЧЕ-ГО. И в сочетании с тем, что в остальном он выглядит абсолютно живым — с небрежно рассыпанными по коже темными родинками и короткими волосками на ногах — отсутствие члена воспринимается крайне сюрреалистично.       — Мой внешний вид доставляет вам дискомфорт?       Гэвин возвращает на место отвисшую челюсть.       — Нет, все в порядке. Просто реальность не совпала с моими результатами моделирования, — тихо бормочет он, и РК еле заметно улыбается в ответ на шутку. — Иди ко мне, я хочу тебя коснуться.       РК возвращается на кровать, устроившись между ног Гэвина, и тревожно мигает диодом, пока Гэвин ведет пальцами по его животу, трогает то, что у людей называется тазовыми косточками, накрывает ладонью промежность. Там гладкая искусственная кожа и, скользнув рукой до ягодиц, Гэвин убеждается в том, что у РК отсутствует не только член. Странным образом осознание этого заводит. До Гэвина, наверное, только сейчас окончательно доходит, что РК хочет его исключительно головой, потому что ничем другим тот его хотеть не может.       — Я все еще не понимаю, как нужно действовать дальше, — осторожно напоминает РК, и Гэвин отрывается от созерцания тела андроида.       — В любой непонятной ситуации — целуй меня, — усмехается он.       Как только указание получено, РК подается вперед, сильнее разводя ноги Гэвина и устраиваясь между ними. Склоняется, обхватывает его лицо ладонями и прижимается раскрытым ртом ко рту Гэвина, толкает в него шершавый язык. Поцелуи с ним и раньше возбуждали до дрожи, а сейчас, когда обнаженный РК упирается коленом между бедрами Гэвина и двигает им так, словно за отсутствием члена собирается трахнуть его ногой, Гэвин тут же теряет всякий самоконтроль. Он стонет в поцелуй, выгибается навстречу РК всем телом и поддается, полностью уступает инициативу.       Когда РК останавливается и отпускает его, Гэвин безвольно откидывается на простыни. Он тяжело дышит, глаза лихорадочно блестят. А РК все нависает сверху и смотрит долгим внимательным взглядом, видимо, считывая нравящиеся ему реакции. Гэвин вспоминает, что собирался что-то говорить для него, только вот голова абсолютно пуста.       РК, похоже, принял инструкцию о поцелуях близко к тому, что заменяло ему сердце: не успевает Гэвин опомниться, как чувствует у себя на плече горячий влажный рот. Шершавый язык проходится по ключице, затем выше. Гэвин стонет и впутывается пальцами в волосы РК, чтобы прижать его ближе, а ласкающие его шею губы мягко обхватывают кадык, ловя вибрацию.       — У тебя такой чуткий рот, — говорит Гэвин, когда наконец вспоминает, как складывать слова в предложения. — Я хочу его везде.       И РК послушно выцеловывает, вылизывает его шею, плечи, грудь, нежит тонкую кожу на запястьях и сгибе локтя, а Гэвин продолжает просить, продолжает говорить про его рот, губы, язык, но останавливается, потянув за пряди темных вьющихся волос, когда РК спускается ласками к животу.       — Почему вы прервали меня? — тихо спрашивает РК. — Вам ведь нравится то, что я делаю.       — Не то слово. Поэтому притормози немного, или все закончится раньше, чем нам обоим хотелось бы.       Диод РК на несколько долгих секунд становится красным. Он пару раз быстро моргает, приходя в норму, а выражение лица остается нечитаемым даже для Гэвина, который думал, что привык к проявлению микроэмоций андроида. Гэвин смотрит на его губы, и перед глазами слишком четко встает картинка того, как они обхватывают его член, и от одной этой маленькой фантазии все нутро скручивает.       — Ты позволишь мне..? — слюна вдруг становится неожиданно густой, и, пока Гэвин с трудом сглатывает ее, он успевает потерять мысль. — Я хочу ласкать твой рот пальцами, — невпопад заканчивает он.       РК даже не раздумывает ни мгновения – просто приоткрывает губы, демонстрируя белоснежную кромку зубов, и ждет.       — Господи, ты такой послушный сегодня… — Гэвин завороженно наблюдает за тем, как кончик языка появляется и тут же исчезает из поля зрения. — Ты поэтому нихрена не подчиняешься мне в офисе? Потому что знаешь, как меня заводит твоя покорность?       Он нежно проводит большим пальцем по нижней губе РК, слегка давит и скользит в жаркую глубину рта. Прижимает язык подушечкой пальца, заставляет раскрыть рот шире, оттягивает щеку андроида. Если по ощущениям рот РК мало отличался от человеческого, то в глубине его вид полностью выдает искусственное происхождение: ни подвижной мягкой ткани нёба, ни язычка у горла. И само горло выглядит гораздо ýже человеческого.       Гэвин старается не думать о том, что где-то там, совсем рядом встроены динамики, вибрирующие от любого звука. Он вытаскивает большой палец, чтобы заменить его указательным и средним, погружает их до основания и гладит где-то у корня языка. РК издает голосом низкое гудение, и – о боже! – стенки его горла действительно вибрируют. Легкая дрожь в пальцах Гэвина будто отдается по всему телу.       — То, что ты сейчас сделал… — Гэвин едва слышит собственный голос за тяжелой пульсацией крови в ушах. — Если бы ты сделал это с моим членом, я бы кончил тебе в рот.       По хитрой искорке в глазах РК Гэвин понимает, что тот был в курсе.       — Раз так, то покажи мне, — Гэвин вкладывает в рот андроида третий палец, — что еще ты собираешься сделать с моим членом.       Губы РК смыкаются, обхватывают плотно, и андроид, опершись руками о кровать по обеим сторонам от головы Гэвина, начинает насаживаться ртом на его пальцы, пропускает их до самого горла, а затем откидывает голову назад и почти дает им выскользнуть. Подвижный язык дразнит, играет, вылизывает, а у Гэвина перед глазами все плывет, и шептать пошлости все сложнее.       — Жаркий, мокрый, жадный, потрясающий… Тебя точно не планировали делать секс-андроидом? Ради такого рта я купил бы абонемент в «Рай».       РК перехватывает его запястье и, лизнув напоследок ладонь, отстраняет руку Гэвина.       — Напоминаю, что мой рот стоит дороже дома, в котором мы на данный момент находимся, — с улыбкой сообщает он.       — В таком случае, ты уж будь поаккуратнее. Не хочу отправлять тебя в ремонт, указывая в причине поломки «неудачный минет».       Пока Гэвин упражняется в остроумии, РК склоняется между его разведенными ногами и прижимается губами к внутренней стороне бедра, высоко, почти у паха.       — Подобный исход маловероятен, — РК следует цепочкой поцелуев к колену и лижет небольшую ямочку под ним. — Я упомянул стоимость моего рта потому, что вы вряд ли бы смогли позволить себе абонемент на него.       Оказывается, за время общения с Гэвином у жестянки развилось отвратительное чувство юмора. Это что-то новенькое. Но РК не дает ни малейшей возможности придумать ответную реплику: широкими, размашистыми движениями языка вылизывает бедра, прижимается к чувствительной коже приоткрытым ртом и аккуратно втягивает ее — недостаточно сильно, чтобы оставить следы засосов, но достаточно ощутимо, чтобы Гэвин матерился себе под нос и негромко, но часто постанывал сквозь зубы.       — А мог бы я позволить себе абонемент хотя бы... на твои пальцы?       — Возможно. Почему вы спрашиваете именно об этой части тела?       — Я так давно мечтал о твоих пальцах внутри себя. Представлял, как ты будешь ласкать меня, растягивать, двигать ими во мне...       РК900 не нужно долго уговаривать. На самом деле Гэвин даже не успевает закончить фразу и попросить, как уже ощущает между ягодицами густую скользкую смазку и легкое давление. Воздух наполняется каким-то фруктовым ароматом, который перекрывает несильный запах пота и возбуждения.       — Почему... почему персик? — интересуется Гэвин после того, как первый палец осторожными поступательными движениями оказывается в нем.       Диод РК на несколько секунд становится красным.       — Не знаю, — отвечает он с заминкой и аккуратно проталкивает в Гэвина еще один палец. — У меня нет рационального объяснения данного выбора. Я ошибся?       Возможно, если бы не пальцы в его заднице, с медицинской точностью гладящие простату, Гэвин бы посмеялся с того, что его андроида беспокоил выбор смазки, в то время как для первого сексуального опыта он выбрал не кого иного, как Гэвина, мать его, Рида.       — Все правильно, — наконец находится с ответом он. — Если тебе что-то нравится или хочется, это не обязательно должно быть рационально. Мне вот сейчас хочется, чтобы ты отымел меня своими потрясающими длинными пальцами.       В подтверждение своих слов Гэвин вскидывает бедра навстречу руке РК, чувствуя, как его пальцы проскальзывают в него дальше, от второй фаланги до самого основания.       — Быстрее... пожалуйста, быстрее, — просит Гэвин между стонами, вырываемыми мелкими ритмичными толчками в нем.       РК с трудом отводит взгляд от дрожащих и невпопад напрягающихся бедер Гэвина, почти жадно всматривается в его лицо и ускоряет движения.       — Да, вот так! Точно как я хотел... Часто-часто.       Гэвин постанывает и цепляется за простынь, неровно дышит, но продолжает говорить: о том, как правильно ощущаются в нем пальцы РК, о том, как идеально тот двигает рукой, о том, как Гэвин хочет его еще ближе. РК послушно склоняется к нему. Убирает с его лба прилипшую влажную прядь, целует в щетинистую щеку. Гэвин обхватывает руками его плечи, выгибаясь и прижимаясь к РК всем телом. Чувствует его мощь и тяжесть на себе. Трется членом о гладкую промежность и видит перед глазами белые искры.       РК моментально отстраняется, оставив напоследок быстрый поцелуй на губах, и его пальцы в Гэвине замедляются, почти замирают.       — Нет-нет-нет, почему ты остановился? — лихорадочно шепчет Гэвин и касается РК ладонями беспорядочно — плечи, живот, руки, грудь. Белые искры, показавшиеся ему плодом возбужденного воображения, пляшут в местах прикосновений, на доли секунды оголяя пластик и вновь быстро смыкаясь идеальной искусственной кожей.       РК сгибает пальцы внутри него, и Гэвин вскрикивает. Еще раз. И снова.       — Ты дразнишь меня?       — Просто хочу узнать ваши пределы.       От очередного движения в нем у Гэвина поджимаются пальцы на ногах, и левую ступню пробивает легкой судорогой. РК быстро находит причину его болезненного шипения. Подхватывает его ногу и, уперев ее коленом в грудь Гэвина, а пяткой в собственное плечо, принимается аккуратно разминать свободной рукой сведенные судорогой мышцы, ни на мгновения не прекращая сладкую пытку своими чертовыми пальцами.       — Посмотри на меня, — Гэвин приподнимается на локтях и разглядывает свой живот, призывая РК сделать то же самое. Пара мелких шрамов, напряженные мышцы, влажные следы головки члена на коже. РК смотрит так, словно пытается запечатлеть в памяти каждую деталь, и от этого взгляда Гэвин чувствует себя желанным как никогда раньше. — С меня так не текло, даже когда я был подростком. Пожалуйста... я давно уже на пределе. И если ты сейчас не коснешься моего члена, я умру от перевозбуждения.       — Маловероятный исход, — голос у РК как всегда бесстрастный, только вот ритм движений пальцев сбивается, а диод мерцает просто бешено.       Гэвин собирается попросить, но не успевает: РК вдруг склоняется ниже, закинув отошедшую от судороги ногу Гэвина себе на плечо, и широкими мазками языка слизывает с его живота размазанное предсемя. Замирает на мгновение, словно окаменев, а затем одним плавным движением заглатывает до основания член.       Гэвин сам не понимает, каким чудом не кончил в тот момент. Он зажимает себе рот ладонью и кусает собственную руку, едва разборчиво бормочет что-то, пока РК, плотно обхватив его губами, скользит от основания к головке. Открывает рот, выпуская его член, и обдает чувствительную кожу теплым дыханием.       — Ты... ты... блять, — Гэвин хватает воздух и с трудом возвращает себе дар речи. — Только не делай это сейчас снова. Дай мне... прийти в себя.       РК прикрывает глаза и прижимает член Гэвина к свой щеке, дразняще касаясь кончиком языка поджимающихся яичек. Ластится, глубоко вдыхает терпкие запахи, смотрит из-под ресниц почти умоляюще.       — Или можешь повторить, если... надавишь вот здесь.       РК наблюдает и запоминает, кладет большой палец на указанное место за мошонкой и снова жадно пропускает член до самого горла.       — Да, да, да, боже! — Гэвин наматывает темные волосы РК на пальцы, не дает отстраниться. Он напряжен и дрожит всем телом. Во рту РК жарко, кошмарно узко, и до безумия хочется спустить в его горло, в глубине которого вдруг начинают вибрировать динамики. Стон Гэвина заглушается громким механическим треском.       — Это сейчас... был твой стон? — Гэвин дает волосам РК выскользнуть из его рук, но тот не торопится отстраниться и ответить. Двигает головой, отсасывая так, как не отсасывают даже шлюхи в порно, и не дает ему кончить, как и было сказано. Гэвин рефлекторно двигает бедрами навстречу, упираясь головкой члена в заднюю стенку горла РК, и потрескивающий звук повторяется вместе с вибрацией.       — Боже, это и правда твои стоны.       Осознание того, что он действительно заводит РК, почти такое же горячее, как ласки андроида.       — У меня мурашки по коже от твоего голоса...       Гэвин убирает падающую РК на лицо челку, по привычке гладит шею и плечи, несмотря на то, что знает, что это бессмысленно.       Давление, мешающее ему кончить, пропадает, и Гэвин снова чувствует пальцы РК внутри себя.       — Слишком хорошо, когда ты делаешь так, с двух сторон, — Гэвин стискивает зубы, и его слова едва можно разобрать.       Губы двигаются на его члене в одном ритме с пальцами, а треск динамиков почти не умолкает.       — Не так быстро, прошу. Я хочу еще немного...       Шальной взгляд РК снизу вверх с членом во рту кажется нереальным, словно ожившая утренняя эротическая фантазия.       — Реши, хочешь ли ты, чтобы я кончил сейчас? Чтобы я кончил тебе в рот?       РК вместо ответа лишь замедляется и, в очередной раз уткнувшись носом в короткие лобковые волосы, делает глотательное движение горлом.       Гэвин редко полностью теряет контроль над своим телом. Он почти никогда не кричит в голос. В постели у него ни разу не наворачивались на глаза непрошеные слезы. РК запоминает все это. Ласкает Гэвина, вбирая до капли, и прижимает к кровати твердой рукой на солнечном сплетении, не позволяя выгибаться до боли в пояснице. Записывает в самые надежные ячейки памяти вид поблескивающей слюны в уголке рта, искаженное лицо и то, как Гэвин стискивает его сильными ногами, словно РК может захотеть отодвинуться.       А затем Гэвин становится очень податливым. Еще несколько мгновений назад напряженный, словно натянутая струна, теперь он выглядит как человек, который только открыл глаза после долгого приятного сна. Даже разгладившиеся черты его лица кажутся мягче. Влажные от пота волосы начинают слегка завиваться. РК захлебывается в информации, записывая этот, совершенно новый, образ, и понятия не имеет, что делать дальше. В программе значится, что статистически большинство людей отказываются от поцелуев после орального секса.       «В любой непонятной ситуации — целуй меня».       Необходимо выбрать приоритетное указание.       Он опускается на кровать рядом с Гэвином под внимательным взглядом его полуприкрытых глаз. Большим пальцем стирает влажные соленые дорожки на висках. Мимолетно касается нижней губы.       Гэвин все еще тяжело дышит, а жилка на шее бьется часто. Расслабленный, мягкий. Гэвин такой для него и из-за него. РК уходит от расстановки приоритетов инструкций, прижавшись губами к его шее и ловя кончиком языка пульс.       Гэвин ерошит дыханием волосы у РК, обнимает за плечи и прижимает к себе, вынуждая устроить голову на своем плече. Молчит.       — Вы были правы, — первым нарушает тишину РК.       — Редко от тебя это слышу. Сегодня Рождество или мой День рождения? — голос у Гэвина немного сиплый. — В чем же я был прав?       — У меня точно есть что-то... связанное с разговорами. Когда вы говорили о своих ощущениях, обо мне, о моих действиях... появлялось желание сделать что-то еще — все что угодно, чтобы услышать больше. Кроме того, я обнаружил несколько блоков в программной архитектуре, которые оказывали особенно сильное влияние на мое эмоциональное восприятие, вызывая ощущение, схожее с чем-то вроде искусственного аналога сексуального возбуждения. Я не успел разобраться, требуется дальнейшая диагностика.       Гэвину нужно несколько бесконечно долгих секунд, чтобы осознать суть услышанного:       — Ты таким замысловатым способом пытаешься сообщить мне, что я плавлю какие-то твои микросхемы и ты не прочь повторить сегодняшнее? — в его голосе РК чувствует усмешку.       — Я пойму, если вы откажетесь, — дипломатично сообщает он.       Гэвин смеется — сначала почти беззвучно, затем все громче и сильнее, так, что его грудь под рукой РК ходит ходуном. Приподнимает голову, чтобы чмокнуть РК в макушку.       — Завтра пойдем покупать тебе хуй.