Стальное послевкусие

За весь день эта чертовка не появилась ни возле Ямы, ни в столовой во время обеда и ужина, ни в тренажерном зале. И это напрягало Эрика. Как бы он не пытался найти ее взглядом, ее нигде не было. После того, как она оставила после себя окровавленную массу, о триумфе девушки говорил абсолютно каждый. Кто-то даже пытался расшифровать их слова про встречу, и только одному Эрику был понятен весь смысл этого поединка. Пока она добивала полуживое тело, Бесстрашные пытались остановить ее, но она либо их игнорировала либо вовсе не слышала. Фор было направился к ним, чтобы остановить, но Эрик схватил его за плечо, не позволяя сделать и шагу. Пусть насладиться. Он мельком уловил ее взгляд, когда она наконец поднялась и наступила на горло противнику. Ее глаза, как и улыбка выражали чистое безумие, катализатором которого была откровенная ярость. Жгучая и пульсирующая, она сжигала ее за секунды. Девушка почти дышала ею. Наверное, только слепой не заметил, что это была чисто личная месть. И только тупой этого не понял. Но ее пропажа начинала Эрика напрягать. Он решил ничего не делать, пока не стукнет восемь вечера, и она не появится в зале. Но даже в восемь тридцать ее там не было, а Тори только взволновано мерила комнату шагами. Странным было то, что наставница даже не злилась, как это бывало раньше, когда Кристина опаздывала. Она сейчас реально волновалась. И, наверное, это и сделало Эрика еще более тревожным. Не то, чтобы он так сильно парился, что происходит с этой ненормальной, но у него появилось некое плохое предчувствие, которое заставляло что-то неприятно сжиматься внутри, под ребрами. Еще, лично для Эрика было странным то, с каким рвением и силой она наносила удары. Учитывая ее избитое состояние, девушка не смогла бы даже попросту пригнуться, чтобы уклонится от удара. Именно поэтому в голове теплилась мысль, что она, возможно, приняла сильное обезболивающее. Просидев еще некоторое время в танцевальном зале вместе с беспокоящейся Тори, Бесстрашный поднялся и без слов вышел из помещения. Он прямой наводкой направлялся к комнате девушке, намереваясь разузнать, что произошло, а потом дать пизды. Интуиция подсказывала, что дело тут пахнет пиздецом, и разбираться придется мучительно долго. И из-за этого он молча злился, искренне надеясь, что она просто решила вновь повыебываться. Возле двери в ее комнату, Эрик встретил ее соседку. Трис тихо стучала в комнату, прислонившись лбом к двери. Из замка торчал ключ, который она пыталась повернуть, но он не поддавался. Неприятное чувство кольнуло мужчину где-то в груди, и спустилось вниз к животу, охлаждая все внутри. Эрик медленно сглотнул, приблизившись к слегка вздрагивающей девушке. Он и так понял, что дверь закрыта изнутри, так что переспрашивать не было никакого смысла. Он только облизал губы и спросил: - Ты долго здесь стоишь? Трис повернулась, посмотрев на Эрика слишком умоляющим взглядом. Там светились отчаяние и безысходность, которое тут же ему не понравилось. Черт! Опять придется влезать в это, разбираться, что происходит и тому подобное. - Около часа. – Тихий, надломленный голос свидетельствовал о том, что она сейчас заплачет. Эрик не любил эти сопли, поэтому молча сжал зубы и саданул кулаком по двери. Громкий стук сейчас выражал все его внутреннее состояние, которое рычало и выло от злости и раздражения. Как же она все-таки заебала его со своими извечными выходками! Еще пару минут он с размаху впечатывал свой кулак в металлическую дверь, а потом психанул и отошел на пару шагов назад. Бросил короткое «отойди» и выбил ногой замок. Дверь с размаху ударилась об стену, пропуская их вперед. В нос сразу ударился смешанный запах, в котором он уловил легкий аромат самой девушки. Кристина мирно лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Казалось, что она просто заснула крепким сном. Сбивало только то, что она не проснулась от громких ударов крепкого мужского кулака, которые почти оглушали всех вокруг. И все бы ничего, если бы Эрик не заметил на ее тумбочке лежащий желтый пузырек с разбросанными рядом с ним таблетками. Это было именно то лекарство, которое ей дал когда-то Джой с четкими указаниями к их применению. И все стало на свои места. Она тупо отравилась ими. Полнейшая дура! Трис подошла к подруге, разворачивая ее на спину. Кристина с побледневшим лицом лежала, абсолютно никак не реагируя на все, что происходило. Ее закрытые глаза и тихое, почти не существующее, дыхание напугали блондинку. Та принялась колотить ею в разные стороны, пытаясь растормошить подругу, чтобы та проснулась. Но это было бесполезно, и он это прекрасно понимал. Эрик почти грубо отпихнул ее в сторону, потянувшись пальцами к шеи брюнетки. Нащупал пульс и зажмурился на несколько секунд, слушая слабый стук. Совсем слабый, он стучал, будто с каждой секундой куда-то убегая. Эрик тут же похлопал ее по лицу, но девушка даже не вздрогнула. Первой мыслью было звонить к Джою, чтобы знать, что делать. Но сначала нужно привести ее в сознание и ликвидировать эту чертову угрозу ее чертовой жизни! Да Эрик уже банально устал, постоянно вытаскивать ее из такого дерьма! Почему он каждый раз оказывается с ней рядом, когда она на гребанную ступеньку ближе к смерти? Он приподнял ее плечи и стащил с постели. Закинул ее тело на руки, смотря на то, как безвольно опустились ее конечности, свисая внизу. - Пошли. – Он кивнул девушке, приказав следовать за собой. Трис тихо всхлипнула и пошла рядом с ним. Они вдвоем запихнули Кристину в душевую кабину. Эрик тут же включил холодную воду, подставляя ее лицо, пока холодные капли пытались отрезвить девушку. - Ей нужно вызвать рвоту, сразу после того, как она оклемается. – Снова его ледяной тон. Он пытался сохранять трезвый рассудок, в то время, как ее подруга, как бы не держалась, все равно начинала паниковать. Она чудом сдерживала свою истерику. Сейчас он бы этого просто не вынес. Стиффа била крупная дрожь, пока ее руки держали голову Кристины. В черепной коробке Эрика мысли набатом ревели, не давая сосредоточится на какой-то одной. Он четко выделял каждое слово, которое скажет этой дуре после того, как наконец ее очухает. А он обязательно ей выскажет все, потому что это не на шутку начинало его задрачивать! Либо пусть нормально следит за собой либо ей здесь не место! После пятиминутного ледяного душа, который намочил брызгами и Эрика и Трис, Кристина наконец медленно моргнула. Ледяная вода стекала по ладоням блондинки, спускаясь вниз по предплечьям и затекая под короткие рукава черной футболки. Мужчина видел, как мурашки поднимались на светлой девичьей коже. Но теперь его внимание больше привлекала Кристина. Девушка, едва пришедшая в сознание, очень медленно моргала. Эрик ощутил, как ее тело начало подрагивать. Может потому что ей было холодно, а может – действие таблеток начинало потихоньку заканчиваться. Мужчина тут же вытащил девушку из душевой кабины, склонив ее безвольное тело над унитазом. Надавил крепкой ладонью на челюсть, вынудив Кристину открыть рот. И Трис, не ждавшая следующего указания, засунула два пальца в глотку Кристины, моментально вызывая у той рвоту. Девушка сдавленно замычала, и, согнулась в рвотном позыве. Вот только приемы пищи она пропустила, а все, что вышло из желудка – желчь. Эрик отвернулся. Ему не хотелось смотреть на то, как ее выворачивает. Хватало того, что он слышал эти булькающие звуки и чувствовал, как крупная дрожь сотрясает ее хрупкие плечи. Девушка тут же закашлялась, снова сжавшись. Видимо, достаточно придя в сознание, она наконец смогла упереться слабыми руками в ободок унитаза, пытаясь поддерживать сама себя. Злость пульсировала в его висках, перекрывая абсолютно все, оставляя Эрика на волю эмоций. Он пытался заставить себя успокоится, но глядя на скорчившуюся девушку, просто не мог взять себя в руки. Единственная здравая, на взгляд Эрика, мысль – это убраться отсюда. Поэтому его руки тут же слетели с ее тела, оставляя девушку полагаться на собственные силы. Но она была слишком слаба, что подтверждалось ее едва не рухнувшей фигурой на пол. - Давай ей больше воды, если что – спускайся в медпункт. Передай, чтобы завтра в десять утра она была у меня в комнате. Опоздает хоть на минуту и тут же вылетит из штаба. Ярость, сквозившая в его собственном голосе, заложила уши даже ему. Он не кричал, даже не повысил тон. Это было тихое, но не менее устрашающее, рычание в сторону Трис. Ее глаза испуганно блеснули, всматриваясь в его лицо. Может она пыталась что-то там рассмотреть, но Эрик не позволил. Сцепил зубы и убрал абсолютно все эмоции, оставляя лишь плотно сжатые губы, которые свидетельствовали о его злости. И практически за несколько секунд вылетел из помещения, даже не потрудившись закрыть дверь. *** Слабый стук в дверь его комнаты вырвал Эрика из уже привычного водоворота мыслей, который вихрем врывался в голову, круша весь мозг уже около десяти часов с момента вчерашнего коллапса. Глаза жгло так, будто туда насыпали разгоряченные угли, но в то же время они были сухими, как тот песок возле Стены. Мужчина почти не смыкал глаза за всю ночь, постоянно втягивая в себя никотин. Он надеялся. Надеялся, что табак поможет расслабиться и уснуть, хоть на пару часов, отключив мозг. Да, сигареты действительно сняли прежнее напряжение, откинув весь груз с плеч. Вот только заснуть ему так и не удалось. Стук снова повторился, вынуждая мужчину крикнуть пригласительное «да» и тут же застыть. Он знал, кто к нему пожаловал, потому что на часах было без одной минуты десять утра. Но застыл он, потому что совершенно не знал, что сейчас сказать. Все те мысли, которые мучали его весь вчерашний вечер, всю ночь и целое утро вмиг разлетелись, оставляя в голове гудящую пустоту, которая с каждым ударом сердца нарастала и нарастала, грозясь вот-вот лопнуть. Дверь медленно, почти со скрипящим скрежетом отворилась, пропуская смуглую девушку в задымленную и пропитанную запахом сигарет комнату. Эрик, все так же сидя на стуле с закинутыми на стол ногами, сверлил взглядом дальнюю стену, боковым зрением замечая неловко застывшую фигуру. Пепел от тлеющей сигареты оставался на кончике, пока Эрик пытался придумать, что сказать. Он медленно перевел взгляд на свою ладонь и наконец ударил большим пальцем по фильтру, стряхивая пепел в металлическую коробочку. В груди снова поднималась спасающая злость, вынуждая контролировать свое рваное дыхание. Ему казалось, что прошел целый час, пока он думал, что сказать и пока Кристина мялась у входа. Наконец, он рывком сбросил ноги со стола, поднося сигарету к губам, зажимая ее зубами и повернулся лицом к девушке. - Как самочувствие? – он отлично видел ее мутные глаза и нездоровую, почти невозможную на ее загорелом лице, бледность. Синяки под глазами говорили, что ей чрезмерно плохо. Напухшая, рассеченная губа, заплывший кровью глаз и слегка припухшая скула все еще напоминали ему о том, что случилось. Она продолжала натягивать рукава толстовки до самых костяшек, скрывая от всеобщих взглядов ее ссадины. Эрик наконец выдохнул дым, ядовито улыбнувшись. На нормальное общение он уже был не способен. Только не сейчас и только не с ней. - Мы ведь оба знаем, что тебе плевать. – Тихий, надломленный голос, по большей части напоминал уставший хрип, чем обычные слова, смысл которых заставил Бесстрашного тут же прищурить глаза, смотря на нее самым холодным взглядом. – Зачем ты меня позвал? - Хотел спросить, - Эрик поднялся, потушил сигарету и подошел чуть ближе к ней, складывая руки на груди. Наконец посмотрел ей прямо в глаза. Она была слишком слаба, чтобы скрыть свой страх. Ее расширенные зрачки бегали по его лицу, пока ладони, скрытые под тканью, вечно заправляющие черные пряди за уши, дрожали. – Какого хрена ты такая дура? Его яростный шепот и резко приближенное лицо заставили ее моментально отпрянуть, вжимаясь затылком в стену. Он снова упивался ее беспомощностью и страхом. Впитывал все эти эмоции в себя, наслаждаясь вкусом собственной власти и преимущества. Где-то в мозгу проскочила мысль, что нужно чуть помягче с ней. И тут же вопрос. С какого хрена? Она особенная, что ли? Не его проблемы, что она сейчас такая измотанная и слабая. Эрик продолжал смотреть в ее перепуганные глаза и жестко ухмыляться. Он был настолько зол, что готов, как бешеный пес, укусить ее. Зубы от натуги скрипели, хоть немного отрезвляя его. А она продолжала молчать, бегая глазами по его лицу. Их тела были в паре сантиметров друг от друга. Только ее перепуганное, прижатое к стене, а его напряженное и нависающее над ней. - У тебя вот здесь вот, - он ткнул указательным пальцем ей в висок, легко откинув ее голову. – Есть хоть подобие мозгов? Ты правда тупая или просто прикидываешься?! - Иди к черту! – ее дрогнувший голос едва не выплюнул это ругательство ему в лицо, которое должно было выбесить его еще сильнее, однако… Боже, до чего же она красивая! Эта мысль заставила его застыть, как статую и чуть внимательнее присмотреться. Вот такая помятая, уставшая, побитая, но безумно красивая. С гордо поднятым подбородком, с распахнутыми глазами, которые смотрели куда-то дальше, чем в его зрачки. С ровной, бронзовой кожей. Даже эти уродливые раны и припухшая скула делали ее красивой. Чееерт… Он заставлял себя смотреть, ей прямо в глаза, пока память дорисовывала ее упругое тело, мягкие податливые губы, влажный и теплый язык, сладкий, нежный голос. Эрик снова чувствовал то накатывающее чувство, которое подобно волнам, накрывало с головой. Некую эйфорию, которая расслабляла все мышцы, дурманила голову и обостряла все чувства. Он хотел оставаться в здравом уме, но это чертово чувство с каждой секундой становилось больше и мешало сосредоточится. Кристина облизала губы, будто специально его провоцировала. А затем почти словесный плевок, с явным презрением и недоумением. – Ты сам не лучше. Эрик тут же поднял брови, чуть склонив голову в сторону. Он сразу смекнул, о чем она. Мужчина заметил ее скептический взгляд, когда он объявил ее пару. Как она вздрогнула, услышав эти имена. Как тряслись ее напряженные руки возле лица. Он все это видел и даже не думал менять пару. - Скажи, что тебе не понравилось. Что не кайфовала, пока выбивала из него последний дух. Скажи, что ты не отыгралась по полной. Скажи мне, блять! – Последнее он яростно выкрикнул ей в лицо, потому что нервы наконец сдали. Слова сливались в гуле голосов собственных демонов, пока рев не прояснил ему голову. Хоть как-то. Хоть немного, но помогло. Посмотреть чуть трезвее ей в глаза. Но только до той секунды, пока ее взгляд не скользнул к его приоткрытым губам. Кристина вздрогнула, когда его ор, вместе с разъяренным, ударившим в стену, рядом с ее головой, кулаком оглушил ее. Слишком близкое к ней тело не позволяло ей сдвинуться куда-то. Он практически преградил ей путь в сторону. Эрик выглядел настолько злым, что ей действительно стало страшно. Страшно до чертиков. Потому что она даже не понимала, почему он так злился. Из-за того что он ее откачал, или потому что девушка закинулась этими таблетками. Она снова нихрена его не понимала, и это жутко ее сбивало! Она до сих пор не помнит, как прошел ее вчерашний вечер. Да что там, она не помнит ничего, после того, как легла с утра спать! Все что она знает, это то, что ей рассказала перепуганная и заплаканная Трис, которая постоянно просила у нее прощения. Слабость все еще колыхала ее со стороны в сторону, убаюкивая, как маленькую. Вот только этот визит вынес это из нее, все до последний капли, заменяя совершенно другими чувствами. Злостью, унижением, презрением и страхом. Кристина смотрела на то, как гневно раздуваются его ноздри, как бегают желваки под кожей, как, разогнанная адреналином кровь, окрашивала его вечно бледные щеки, делая их слегка розовыми. Его глаза рыскали по ее лицу, впитывая взглядом каждую черточку, каждый изъян. Такое чувство, будто кожа вот-вот вспыхнет под его внимательными, ничего не пропускающими глазами. И это странным образом возбуждало. Грело где-то внизу живота, все закручивая узел, который с каждой секундой затягивался уже и медленно тянул. Его губы чуть приоткрылись, маня и соблазняя Кристину. Внутри таилась та мысль. Она хочет. До дрожи в коленках. До помутненного рассудка. Она хочет, и плевать что будет дальше. И эта мысль ударила ей в голову, заглушая все остальное. Наверное, это и заставило ее отлепится от стены и, неожиданно для них обоих, прижаться к его губам, чувствуя вылетевший выдох из его рта, прямо в ее собственный. Секунда. Рывок. И ответное движение пришло почти сразу, после ее порыва. Эрик тут же раскрыл губы, требовательно скользнув языком между ее губ. Девушка сразу приоткрыла рот, пропуская его глубже и почти млея от его вкуса. Настолько идеального, что подгибались ноги. Сладкого, но с привкусом его горьких сигарет. Ее язык тут же встретился с его, принимая грубые ласки. Именно те, за которыми она скучала все это время. Которые вспоминала, ночью позволяя своей памяти и воображению возвращаться в тот вечер, в тот коридор, к той стене. Ей хотелось пить из этой чаши часами, наслаждаясь ощущениями, которые уносили ее куда-то за границы существующего. Наконец она снова почувствовала, как мир начал сжиматься до мельчайших размеров, вместив только ее и Эрика с его чертовыми губами, которые были подобно наркотику. В груди все еще теплилась злость на него, поэтому она почти не контролируемо укусила его чуть сильнее. До охреневание сильнее. Потому что в следующую секунду он отстранился, разрывая поцелуй с хлюпающим звуком, слизав капельки крови с нижней губы. - Это не отменяет того, что еще хоть одна подобная выходка, и я тебя вышвырну. – Севший голос наконец заставил поднять глаза с его губ и посмотреть в его, пугающую своей яркостью, голубизну. Рваное дыхание заставляло быстро подниматься и опускаться грудь, чувствуя, как там внутри зарождается раздражение. Он снова ее жутко бесит! Глаза блеснули, и Кристина выплюнула: - Пошел ты! И в следующую секунду его губы требовательно налетели на ее рот, сильнее прижимая голову к стене. Эрик с яростью и животной дикостью въедался в ее губы, вылизывая языком все внутри. Влажный, хлюпающий звук заводил ее сильнее, вынуждая усилить толчки своего языка, встречаясь с его, всегда отвечающим и жарким. Эрик опустил руки на ее бедра, резко хватая ее за ягодицы и прижимая к себе. Из груди вырвался сдавленный выдох прямо ему рот, а глаза впервые за этот поцелуй закатились. Девушка отчетливо чувствовала, как его стояк упирается в низ живота, вынуждая ее сильнее намокать. Да, она почувствовала влажность между ног, как только столкнулась с ним языком. Сейчас же, ее почти распирало от обжигающего желания. Ладони тут же скользнули в его волосы, прижимая сильнее его голову к себе. Жаркое дыхание обжигало ее кожу, пока его пальцы пробирались под толстовку, оставляя после себя пылающие следы. Она не поняла в какой момент толстовка слетела с ее тела, обдавая ее кожу холодом. Даже не заметила, как они оказались возле кровати, не отрываясь друг от друга. Единственное, что она чувствовала - это слабый металлический вкус его крови и яростные толчки языков, которые будто сражались, чья же все-таки возьмет. Они снова демонстрировали друг другу свои характеры, не желая уступать. Не собираясь сдаваться. Даже, когда он прижимал ее к матрасу, нависая сверху. Она не хотела давать ему власть. Но с каждой секундой он вырывал ее, делая соперницу все слабее и слабее. Ее ладони спустились на широкие плечи, а потом чуть ниже, на спину. Пальцы яростно рванули его футболку, давая молчаливый приказ снять ее. И он тут же подчинился ее требованиям, лишь на секунду отстранившись от нее. Сбросил и снова припал, бешено врываясь в ее вечно дерзивший рот. Пробуя, вылизывая, засасывая ее болтливый язык. Наверное, если бы не ткань, то Кристина просто расцарапала бы ему всю спину, пока пыталась стянуть футболку. Его губы спустились ниже, покрывая шею поцелуями. Ладонь скользнула за спину, хватая застежку лифчика и сразу же отбрасывая ненужную, расстегнутую вещь в след за футболкой. Его влажные губы моментально припали к правому соску, облизывая набухшую, твердую плоть. Кристина, впервые почувствовав такого рода ласки, широко раскрыла рот, пытаясь ухватить чуть больше воздуха, затуманенными глазами смотря в потолок. Ее спина чуть выгнулась, подставляя свою грудь под его умелый язык и ладонь, которая сминала вторую грудь, нежно пропуская сосок между пальцами. Язык продолжал дразнить девушку, вынуждая ее тихонько всхлипывать в ожидании большего. Она просто горела от возбуждения. Горячая кожа обжигала даже ее саму. Тело изнывало, просило большего, дрожало под его ладонями. А Эрик, будто специально замедлился, уделяя слишком много времени ее нежной груди. Хрипы нарастали, вынуждая почти рычать вместо дыхания. Закушенная губа то и дело напрягалась, пока зубы оттягивали плоть. Кристина не выдержала и сама потянулась ладонями к его поясу. Схватила и рванула на себя, прижимая его теснее к себе. Пальцы слегка торопливо дернули пряжку, расстегивая ремень, пока его губы оторвались, вдоволь наигравшись с ее грудью. Влажные, они скользили по ее шее, вновь поднимаясь к ее губам, встречаясь с ней языком. Эрик поднялся, разорвал поцелуй и посмотрел ей прямо в глаза. Прошелся взглядом по ее синякам на животе, оглядел глубокие царапины и снова посмотрел ей в глаза. Казалось, будто его голубой цвет обжигал ее своим льдом. Черные зрачки почти скрывали все, оставляя только тонкий ободок голубого у краев. Там мелькало кристальная жажда и темная похоть. И что-то еще. Совершенно чуждое ему. Не свойственное, когда он обычно смотрит на нее. - Не смотри на меня так. – Ее тихий голос заставил мужчину ухмыльнутся и поднять бровь. - Как? - Будто между нами есть что-нибудь еще, кроме секса. – Эрик тут же покачал головой, почти физически застыв от удивления и… страха? Черт, определенно. Это буквально на секунду промелькнуло в его глазах, пока он моментально не убрал. - Ничего подобного. Я думал о том, как ты меня бесишь. - Что ж, отлично. Продолжим? Эрик кивнул и снова ее поцеловал. В какой-то момент они оказались без одежды. Кристина по истине не поняла когда. Потому что ее разум был где-то далеко, пока губы исследовали его крепкую шею, оставляя красные следы под темными чернилами. Его рука коснулась влажных половых губ, вынуждая девушку вздрогнуть и выпустить тихий выдох, который уже был похож на слабый стон. Грубые пальцы коснулись нежной плоти, обводя легкими движениями клитор. Один раз, второй, третий, спустились вниз, обмакнув фаланги в ее соках, и вернулись назад. Чуть резче, быстрее, требовательнее, вынуждая напряженные ноги дрожать. Раскрытые губы тряслись возле его рта, выдыхая рваные стоны прямо ему в глотку, а он принимал, проглатывал, упивался ее дыханием. Тянущий узел внизу живота все усиливался, грозясь наступающим оргазмом. Его средний палец яростно теребил ее набухший клитор, вынуждая девушку почти елозить под ним. Слишком хорошо… Почти вскрикивать, хрипеть, пытаясь ухватить дрожащими губами его. Стенки начинали сжиматься все быстрее. Ее накрывало, застилало глаза, углубляло томное дыхание, чувствуя накатывающую волну. И прямо в этот момент Эрик резко вошел, вынуждая девушку вскрикнуть и забиться в конвульсиях. Она чувствовала, как стенки сжимались вокруг его члена и тряслась от наслаждения. Его резкие, глубокие толчки не давали ей возможности передохнуть от только прошедшего оргазма. Глотка разрывалась от хрипа и скулежа, а под плотно закрытыми глазами взрывались салюты. Сладкий, тонкий стон заставил Эрика сильнее сжать челюсти и чуть резче толкнуться в ее горячее, податливое тело, которое почти истекало влагой от его прикосновений и движений. Хлюпающий звук вместе со шлепками влажных, потных тел и томным дыханием возбуждали их сильнее. Ее пальцы скользили по его влажной спине, оставляя на коже красные царапины от ногтей. Она пыталась за что-то ухватится, что-то сжать в руках, но отпускать его не хотелось. Ей это было нужно. Эрик снова наклонил голову, в поисках ее зацелованных распухших губ. Снова скользнул языком внутрь, чувствуя спасающее тепло. Заданный ритм немного сбился, отчего хаотичные толчки говорили, что он почти на грани. Кристина почувствовала, как вторая волна оргазма подплывала все ближе, вот-вот разбиваясь об берега ее тела. Еще немного… глубже… резче… так хочется. И бедра слегка приходят в движение, встречая его твердые толчки члена. Его хриплый стон прямо в ее ухо говорил о том, что ему нравиться. Ему приятно. И это заставило в груди почти ликовать. Снова то чувство, когда немеют ноги, а дыхание становиться еще более загнанным, чем было до этого. В голове все больше нарастал гул, затмевая собой все остальные мысли. В ушах шумела кровь. Стенки влагалища снова судорожно сжались. И в какой-то момент она вскрикнула, хрипло задышав и зажмурившись. Ноги сотрясались, пока Эрик продолжал резко и хаотично вбиваться в ее пульсирующее лоно. Последний раз, и он с рычанием кончает, утыкаясь ей в изгиб шеи. Член продолжал пульсировать внутри, пока сам Эрик вздрогнул и наконец шумно втянул воздух через нос. Сам не понял, когда задержал свое дыхание. Тяжелое потное тело придавило ее хрупкое, когда мужчина обессиленно лег на нее. Но девушке это даже нравилось. Так она чувствовала себя в некой безопасности. Защищенной, как никогда, будто спрятанная за стеной. Кристина продолжала гладить левой ладонью по влажной и потной спине, пока правая покоилась в его спутанных волосах. Ей было спокойно так, да и он был, видимо, не против. Очень странное и щемящее чувство сдавливало грудь изнутри, и, наверное, именно это она пыталась понять прямо сейчас, забывшись в своих мыслях. Какого черта ей так хорошо? Что за хрень происходит между ней и этим мудаком? Почему она не может устоять перед ним? Раньше ведь не падала ему в ноги! А потом, будто битой по голове, ударило осознание. Раньше ее сдерживали отношения, а хотела она Эрика уже давно. Убожество. Она просто убожество. Шумный выдох заставил ее вернутся в реальность. - Не гладь меня так, будто между нами есть что-нибудь еще, кроме секса. – Его уставшее бормотание где-то в шею, заставило усмехнуться и немного отодвинуть шею от его носа и губ, потому что было немного щекотно. - Ничего подобного. Я думаю о том, как ты меня бесишь. – Она прямо почувствовала своей кожей, как его губы растянулись в ухмылке. Наверное, эта игра в передразнивании их разговоров войдет в привычку. - Отлично. – И его губы снова прикоснулись к шее, нежно поцеловав ее влажную и соленую от пота кожу. И это заставило ее в какой-то момент немного застыть. Кристина банально удивилась, чувствуя на себе нежность этого человека. Вечно грубого, злого и холодного. А сейчас ласкового и нежного. Совершенно нового для нее. - Ты не хочешь слезть с меня и снять презерватив? – Наверное, прямо сейчас она испортит момент. Покажется сухой, черствой сукой, которой плевать. Возможно, заденет его, потому что он таким был впервые с ней. Может, сейчас это было совершенно не в тему. Но она не хотела привыкать к этому. Она не хотела тешить себя ненужными, бессмысленными надеждами. Не хотела что-то чувствовать к нему. Ей и так хватало того, что он постоянно был в ее голове и часто встречался ей на пути. Она банально не собиралась страдать по нему. Но Эрик на удивление быстро собрался, отбрасывая всю нежность, заменив на привычный сарказм и упрямство. - Нет. А ты что, боишься? - Ну как-то не особо хочется становится мамой в неполные восемнадцать. На тебя обязанности тоже, кстати, лягут. - О, не сомневайся, я буду убаюкивать его не хуже твоего. - Его? А может это будет она! – Эрик шумно втянул воздух, явно снова раздражаясь на ее упрямство. А Кристина только чуть шире усмехнулась. Черт, что за бред они несут? - Ты хоть когда-то перестанешь со мной спорить? - Нет. – Она хотела добавить что-то «и не надейся» или что-то типа того, но посчитала, что это не уместно. Он может подумать, что девушка планирует общаться с ним и дальше. А она ни в коем случае не планирует продолжать с ним общение после этого Праздника Единства. Ни в коем. Это должно прекратится. Эрик хмыкнул и сразу же выдохнул, медленно поднимаясь. Ее руки соскользнули с мужского тела и упали вдоль тела. Девушка запустила ладони в волосы, пропуская черные влажные пряди между пальцев. Кристина не хотела смотреть в зеркало на свое растрепанное отображение. Она даже не хотела представлять, как она выглядит. Девушка не смотрела, что делает Эрик. Она сосредоточила свое внимание на одежде, к своему ужасу понимая, что ее щеки начинают краснеть, а сама она смущаться. Просто раньше все было как-то… спонтанно? Возможно даже не осознано. С явным желанием отомстить другому, забыть, почувствовать что-то новое. А сейчас было все по-другому. Может, просто он не спешил уходить, оставляя ее одну. А может, просто дело было в ней и ее восприятии этой сегодняшней близости. Взгляд упал на часы, висящие на стене. Черт возьми! Двенадцать часов дня. Они провели два гребаных часа! Это почти физически оглушило ее и заставило чуть быстрее натягивать одежду. - Тебе не жарко в этом ходить? – Кристина чувствовала его сверлящий взгляд на собственной скуле уже примерно минут пять, упорно делая вид, что ей абсолютно плевать и она ни разу не смутилась. Но прямой вопрос заставил резко вскинуть голову, вздрогнув, и поднять удивленно бровь. - Нет, нормально. - Ладно, тогда имей ввиду то, о чем я говорил. – Но увидев ее нахмуренный лоб, выдохнул и покачал головой. – Еще один такой промах, и я тебе отсюда выгоню. Девушка задумчиво закусила губу, а потом кивнула. Шумно выдохнула и поднялась с кровати, полностью одетая. Она не смотрела на него. Больше не могла. Потому что в груди что-то тянуло, и Кристина никак не могла понять, что это. Но он ее остановил. - Почему ты выпила те таблетки? – Она медленно повернулась и наконец посмотрела прямо в его голубые глаза. Кристине почему-то захотелось подойти и поцеловать его. Не так страстно, как во время секса. Не так жадно и пошло. А просто, как она целовала Уилла когда-то при встречах. Просто, легко, чтобы почувствовать его вкус. Ей вдруг вспомнилось, как уходила та блондинка. Она поцеловала его на прощание так, будто имела на него право. Будто их связывало что-то большее. Будто Эрик принадлежал ей. А Кристина не могла себе такого позволить. Просто не могла. И это осознание жалило ее, как тысячи раскаленных иголок, одновременно впившееся ей в кожу. Как будто она зацепилась ногой за куст крапивы, и эта боль и жжение расползалось по всему телу, вызывая острое желание расчесать все до крови. Во рту вдруг появился привкус горечи, пока глаза неотрывно глядели в его, почти забыв о повисшем вопросе. Она не хотела себя убивать. Ей это было ни к чему. Просто… - Все тело жутко болело. И она не дождалась его ответа. Потому что в следующую секунду всхлипнула и выскочила из его комнаты, плотно закрыв двери. На последним слове ее голос дрогнул, но она не могла позволить себе расплакаться в его присутствии. Он бы не понял, сделал бы только хуже. Скорее всего просто выставил за двери или нагрубил, как делал это всегда. Да что там! Она сама не понимала, что с ней творится. Какого хрена внутри все так болит. Почему она плачет из-за него. Кристина резко накинула капюшон, скрывая свои скатывающиеся слезы. Наверное, это скоро войдет в привычку. Вот так прятать свое лицо от посторонних. Так было удобно. Легче. Она бежала куда-то вперед, минуя эти серые бетонные стены, от которых постоянно веяло холодом. Даже сейчас, будучи одетой в теплую толстовку мороз пробирал ее кости, заставляя зубы стучать друг о друга, а кожу покрываться мурашками. Девушка ничего не могла поделать с этой дрожью и тупым чувством обиженности и боли, поэтому просто бежала вперед, пропуская сквозь себя тусклое освещение коридоров. И в какой-то момент она оказалась на улице, щурясь от бьющего своими светлыми и жаркими лучами солнца. Может, это было только в ее голове, но воздух даже здесь ей показался спертым, не таким свежем, как тем вечером в парке. Сердце рвалось туда, в попытке догнать то чувство свободы, которое она там испытала. Но сейчас побежать именно в то место Кристина не могла. Просто потому что время дня было совершенно не подходящее. Девушка осмотрелась. Ее окружали кирпичные красные здания с плоскими крышами и острыми углами. Под ногами шуршал гравий, который и был основным источником пыли, витающей вокруг девушки. Она развернулась и побежала куда-то в левую сторону, пропуская дома, затем повернула направо и побежала дальше, оставляя где-то далеко позади себя двери из которых вышла. В итоге, Кристина остановилась возле очередного здания, усевшись в затемненный угол. Уперлась в нагретую солнцем кирпичную стену и сняла капюшон, выпуская из горла рвущиеся рыдания, которые сдерживала все это время пока бежала. Как же она запуталась! В своих мыслях, в своих чувствах, в своем отношении к людям. Она была так зла на Трис! За ее вечное отсутствие, за то, что она все чаще бросала ее одну, когда была просто необходима. За то, что ее очень часто не было рядом. За то, что она предпочла своего парня ей. Кристина понимала, что не могла требовать круглосуточное внимание, но точно немного больше, чем нихрена. Она злилась на чертового Уилла, который сделал из их отношений полнейший цирк, что только развлекал все Бесстрашие. За то, что позволил себе обозвать ее и унизить. За то, что он так грубо с ней поступил. Она злилась на Эрика с его вечным холодом. Он создавал ей столько проблем тем, что постоянно влезал в ее жизнь, воротил, а потом выходил сухим, а она продолжала расхлебывать ту кашу, которую он чаще всего и заваривал. Злилась на него за то, что он позволял себе кричать и обвинять ее без причины. Даже сегодня, он накричал на нее за то, что вчера она выпила те чертовы таблетки! Даже если бы она хотела себя убить – это было ее долбанное дело, и его не должно было это волновать! Она не просила его спасать себя, но даже тут он влез и сделал ее виноватой. Она даже злилась на него за то, что он проявлял к ней некое подобие доброты, когда помогал ей залечивать раны, при чем уже второй раз. Он не должен этого делать. Таким образом Эрик только сильнее путает ее мысли, заставляет думать о нем, переживать, волноваться, нервничать, напрягаться. Девушка ненавидела Питера. За то, что он нервирует одним только своим появлением. За то, что позволил себе попытаться изнасиловать ее, а следом избить. И даже эта месть, в которую она вложила все свои последние силы не помогала ей избавиться от чувства злости. Она бы выпустила пулю ему в лоб в тот раз и избавила бы мир от его скудного существования, если бы опять-таки Эрик не влез в это. Она была готова на это. Действительно бы пристрелила его, а потом бы до конца своей жизни отмывала его кровь со своих рук. Кристина была зла в конце концов на себя. За то, что позволяла всему этому случаться. За то, что не могла это все остановить. Да, Эрик был прав. От нее слишком много проблем. И она ненавидела его еще и за это. Только она была виновата в том, что они с Уиллом расстались, и все это заварилось. Она была виновата в том, что Питер на нее напал, потому что ослушалась Эрика и вышла из зала в этом дурацком наряде. Девушка начинала ненавидеть себя почти так же, как ненавидела Питера и Эрика. Ей было противно от самой себя. И все, что сейчас хотелось, это вернутся обратно. На два года назад, в Искренность, когда все, что ее волновало это предстоящий тест. Возможно, она вернулась бы в то время, как только стала полноценной Бесстрашной. Когда сама себе обеспечила свой будущий дом. Когда она почти не обращала внимания на своего старшего инструктора и пребывала в эйфории от новых ощущений, которые она испытала с Уиллом. Сейчас это все рассыпалось как песок под прессом всех этих неприятных событий. Она теряла уверенность в своей жизни. Не понимала, куда она движется и надо ли ей вообще это. Стремление, будущие, жизнь в целом. Она колоссально запуталась в самой себе. Что она испытывает к Уиллу? Сожалеет ли за то, что была резкой и по такой дурацкой причине рассталась с ним? Да, наверное, сожалеет. Ведь именно все полетело к чертям из-за этого. А что она чувствует к Эрику? Здесь была полнейшая неразбериха. Просто целая долина из непонятных ей чувств. Увлечение? Скорее да, чем нет. Зачем ей все это? Зачем, если все медленно катится в бездну, сминая Кристину на своем пути, выжимая из нее все соки. Оставляя бесформенную кучу. На какую-то секунду ей показалось, что вчера она сделала единственное правильное решение за последнее время. Возможно, ей стоило бы выпить на одну или две таблетки больше, чтобы наконец прекратить этот творившийся вокруг нее хаос. Заснуть глубоким снов без каких-либо сновидений. Ее бы занесли в ту же стопку папок, где лежало досье Ала, и забыли бы. Эрик объявил бы, что это был смелый поступок настоящего Бесстрашного солдата. Ее больше бы никто не донимал этими дурацкими танцами. Никто не винил за любое действие. Никто бы не обозвал ее «шлюхой», как за спиной, так и в лицо. Ей бы больше не было так обидно и больно, как сейчас. Тихое рыдание заставляло вздрагивать и даже порой икать, а соленые дорожки никак не высыхали несмотря на то, что сейчас было достаточно жарко. Голова начинала гудеть от мыслей, а дыхание застревало где-то в груди, почти не выходя через нос от распирающей боли. От чувства собственной никчемности. Жалкости. Ненужности. Прямо сейчас девушка чувствовала себя, как настоящий афракционер. Не нужен никому, не подходящий ни одной фракции, забытый своими родными и близкими, с тонной одиночества, бездомный человек. Это все было так не правильно! Все, что происходило с ней. Все, что она делала, думала, чувствовала. Абсолютно не правильно. И самое страшное было в том, что она не знала, что было правильным. Кристина все сидела, всматриваясь в садившееся солнце. Чувствовала, как его тепло ускользало, оставляя после себя холодный камень и чуть свежее воздух. А девушку все сильнее морозило и трясло, зубы продолжали стучать. Внутри разрасталось чувство пустоты и слабости. Ее, некогда сильное тело и боевой дух, пали. Она была настолько обессиленной, что даже не могла подняться. Тело затекло от длительного сидения в одной позе, от чего почти не чувствовалось. Желудок, не принимающий уже больше двух суток нормальной пищи урчал, посылая режущую боль по всему телу. Виски пульсировали. В груди теплилось сожаление на вчерашнею ошибку. И мысль о том, что можно закончить начатое, набатом ревела в голове, заставляя слезы остановиться, а тело отлепится от стены. Кристина не понимала, почему она возвращается назад. Почему ищет какое-то определенное здание, если можно выбрать любое. Почему подходит ближе к выходу из штаба. Может, чтобы ее тело быстрее нашли. Хотя, какая к чертям разница?! Всем плевать. А вернуться к родителям ей не позволят. Она не нужна здесь. Никому. Кристина остановилась прямо перед дверью. Оглядела высокое здание что было по левую сторону и повернулась к нему, находя взглядом пожарную лестницу. Слабые руки ухватили ржавую, шатающуюся перекладину, и едва подтянули легкое тело девушки наверх. Она вспоминала детство. Свое далекое, почти забытое, но беззаботное детство. Кристина снова чувствовала запах свежей весенней травы, по которой когда-то бежала. Вспомнила свою всегда белую, накрахмаленную постель, которую мама каждый вечер проверяла, взбивала подушку и только тогда позволяла ложиться спать. Девушка вспомнила свою первую серьезную рану, когда она зацепилась за бордюр и упала, сильно разбив колено. Мама тогда ругала ее за неосторожность и разорванные штаны. Да, наверное, она будет очень недовольна таким выбором дочери. Отец будет разочарованно качать головой, когда узнает о своей пропащей Кристине. Он часто так ее называл, потому что девушка часто задиралась, перечила и была непослушной. Сестренка будет в полнейшем ужасе. Волнение перед тестом и такая ситуация ни за что не позволят ей сделать выбор в пользу Бесстрашия. Ей, наверное, подойдет Эрудиция. Или она может остаться в Искренности. Да, скорее так и будет. Кристина вдохнула прохладный воздух, который ей казался намного свежее, чем там внизу. Вдохнула и улыбнулась, глядя на малиновый закат. Она вспомнила, как колотилось ее сердце, когда Эрик указал на огромную дыру вниз. Вход в Бесстрашие. Как она смотрела в заволакивающую черноту, пытаясь разглядеть что там внизу. Она точно так же стояла на бортику. Это был край этой чертовой крыши. Одно неверное движение, и ветер сдует ее тело. Тогда она боялась упасть и расшибиться. Сейчас это ее уже не пугало. Ее пугала только дурацкая, угнетающая пустота, которая оставляла после себя только адское жжение. Ее ничего не останавливало, чтобы сделать последний, самый близкий шаг к этой пустоте. *** Эрик был по уши занят. Ему не оставалось времени даже на то, чтобы просто думать, но сегодняшнее утро не выходило у него из головы, тем самым вечно тормозя его. Он был до чертиков рассеянным. Почти ничего не говорил, когда Макс снова всех собрал для сдачи отчетов. Воткнулся взглядом в одну точку, привычно подпирая своим плечом стену, возле металлического шкафа, оставаясь в тени комнаты. Голос хрипел, когда он изредка отвечал на чьи-то вопросы. Голова почти не переваривала то, что происходило за этот день, потому что память постоянно возвращалась к тому моменту. Почему она так смотрела, будто внутри что-то обрывается? Почему она не дала возможности ему что-то ответить? Почему она всхлипнула, когда ее голос немного дрогнул? Почему она так быстро убежала? Его беспокоили эти вопросы целый день, делая крайне невнимательным. Эрику было безумно хорошо этим утром. Настолько, что мозг отключился ровно на два часа, пока тело действовало само собой. Он даже не хотел подниматься, чтобы не приходилось ее отпускать. Да, он теперь мог сказать, что она особенная. Потому что с ней было слишком приятно. Совершенно не так, как с другими. Она почему-то излучала тепло, в котором было приятно купаться. Другие так не могли. Они были так безвкусны, так неприятны, что иногда, после них тошнило. Эрик снова не видел ее весь день. И, может поэтому, он показался ему каким-то пустым. Не имеющим смысла. Он не понимал, какого хуя с ним твориться! Что происходит внутри. С ним определенно что-то не так, и это раздражало до зуда в пальцах. Поэтому приходилось постоянно сжимать кулаки, чтобы этого не чувствовать. И это продолжалось ровно до того момента, пока он не услышал ее имя. Кучка Бесстрашных, столпившихся возле окна, что-то обеспокоенно перешептывались, в то время, как должны были отрабатывать удары на грушах. Эрик все время ходил за их спинами, глядя на носки своих ботинок, вечно закусывая губы. Голова разрывалась. И тихое «Кристина» заставило его остановиться и замереть. А потом подойти к окну и грубо их разогнать, возвращая всех на свои места. И только убедившись, что все заняты, он повернул голову всматриваясь в черный силуэт девушки, стоявшей на краю крыши. Ветер обдувал ее фигуру, заставляя ткань толстовки облепить ее худые плечи и талию, болтаясь сзади. Голова, накрытая капюшоном, была опущена вниз. Создавалось впечатление, что она сейчас упадет вниз, расшибая свое тело в мертвую кучу мяса, крови и сломанных костей. И в голове всплыли ее перепуганные глаза и тонкий всхлип, когда она выбегала из его комнаты. Выдох вырвался из его груди, и Эрик будто вернулся в реальность, которая обрушилась на него стремительным потоком. Мужчина рванул к дверям из зала, выбегая в тот дурацкий коридор. Нашел дверь, которая ведет в ту часть двора и выскочил наружу, подняв голову вверх. Сердце колотилось у него где-то в горле, пока мозг бешено пульсировал, заставляя двигаться быстрее. Девушка все еще стояла на том краю крыши, и Эрик с ужасом понимал, что совершенно не знает, сколько у него времени. Он боялся банально не успеть! Эрик меньше минуты потратил на то, чтобы подняться по пожарной лестнице. Кристина была уже в пяти метрах от него, когда ее хриплый голос, подобно ветру, вдруг остановил его. - Не подходи ко мне. - Почему? – Видимо, она заметила его, когда он только вышел из здания. Оставалось гадать, почему она не прыгнула, пока он поднимался. - Потому что я пытаюсь принять правильное решение. - Это определенно НЕправильное решение! – Да, наверное, это глупо звучало из уст того, кто во всю глотку распевал о смелости такого поступка. Но сейчас, он не мог допустить чтобы это случилось. Эрик совершенно не понимал почему. Почему внутри все обрывалось от накатившей паники, почти такой же как вчера вечером. Но девушка почему-то хрипло засмеялась, отрицательно покачав головой. - Почему же? Ты скажешь, что мой поступок был смелым. Не каждый на такое решиться. Затем меня уберут, и я наконец перестану спорить с тобой. Перестану тебя раздражать. – Такое чувство, будто она глумилась над ним, вот только ее вздрагивающие плечи и хриплый голос говорили совершенно о другом. С таким ведь не шутят, правда? Эрик теперь не понимал ни черта. Она будто бы читала его мысли, рассказав о том, что ждет его впереди после того, как она это сделает. - А если мне нравится, когда ты споришь со мной? – Он выкрикнул это ей в спину с надеждой, что сможет заставит ее развернуться. Слезть с того чертового бортика и сделать шаг навстречу ему. Один чертов шаг назад, и Эрик что-то придумает! Будет знать, как ее успокоить. Но она даже не шевельнулась. Даже не бросила взгляд за плечо. Ничего. - Ты лжешь, Эрик. Просто для того, чтобы заставить меня довериться тебе и вернуться. Я Искренняя, я могу различить правду от вранья. - Ты Бесстрашная, и я не лгу. Зачем тебе это? Ты хочешь привлечь к себе внимание? Тебе его не хватает? – Его грубый голос пытался упрекнуть ее. Заставить почувствовать себя немного даже виноватой в этом «тщеславии». Конечно это было тупо, мужчина и сам это понимал, но как ему быть? Чем заставить ее слезть? – Это не поможет, потому что о тебе забудут. Сразу же, как только запрячут твое тело в черный мешок и закопают в землю! Он подходил все ближе, останавливаясь за ее спиной. Кристина не реагировала на то, что он был очень близко к ней. Совершенно никак. Ей действительно было все равно. - Тем лучше. – Ее стопа придвинулась чуть ближе к краю. Тело пошатнулось, и Эрик почти протянул руку, чтобы схватить ее за толстовку, но она устояла на месте, и он отдернул, погладив пальцами воздух. – Назови хоть одну причину остаться живой. Создавалось впечатление, будто она просила его найти цель ее жизни, а не остановить ее. И в голове вдруг стало так пугающе пусто, что на какую-то секунду он растерялся. - Ты нужна живой своей семье. – Первое, что пришло ему в голову. Такое банальное и почти бредовое. - Не смеши меня, мы с ними уже не пересечемся. - Ты нужна своим друзьям. - Нет, у них своя собственная жизнь. Им нет никакого дела до моих проблем. Эрик неконтролируемо фыркнул и снова уставился ей в спину. Засунутые руки в карман толстовки даже не дрожали, поэтому создавалось впечатление, что она совершенно не боялась, все для себе решив. Скорее всего только он сейчас удерживал ее от последнего шага, и от это становилось вдвое тяжелее. - Тори тебя убьет, если ты сорвешь ей представление! Девушка хмыкнула, а потом хохотнула. Ветер снова качнул ее стан назад, но она снова устояла. - После прыжка мне уже будет все равно. - Да твою ж мать! У тебя вся чертовая жизнь впереди. Гребанные возможности покорить ее. А вдруг ты войдешь в ебаную историю Бесстрашия?! Ты же девочка, вы ведь все хотите эту семейную херню. Мужа и миллион детей… - Моя вагина стольких не выдержит. – Она снова хрипло засмеялась, перебив его, и Эрик немного сбавил темп. Кристина слушала его, и это немного успокаивало. Ему нужно было достучатся к ней. - Я образно. Ты прыгнешь и никогда не узнаешь, что тебя ждет, ясно?! Ты поступаешь, как чертова трусиха, не способна решить свои проблемы! - Ты был прав. От меня очень много проблем, я здесь долго не задержусь, ты сам меня вышвырнешь отсюда. Разве я не решаю свою и твою проблему? - Нет. Если бы ты решала, ты постаралась больше не встревать во всякую хуйню. – Он на секунду заткнулся, обдумывая, что ему еще сказать. Но теперь на место беспокойства приходило раздражение, и он почти выкрикнул. – А знаешь, что? – Его нервы сдали. Он вдруг понял, что это не имеет смысла. Она решила для себя, а если Эрик вытащит ее, то ничего не поменяется. Они будут никем друг для друга. Она все равно попытается убить себя. Это просто не имеет гребанного смысла. – Хочешь прыгать – прыгай! Я не должен вечно вытаскивать твою задницу из дерьма, в которое ты постоянно вляпываешься! Да, я скажу, что это был смелый поступок. Скажу весь этот бред, чтобы успокоить всех. Но знай, что ты была, есть и останешься слабохарактерной дурой! Таким же трусом, как твой друг Ал. И никакие слова этого не изменят. Она кивнула. - Отлично. – И сделала шаг вперед, наклоняя свое тело. Чертова секунда, и она рухнет вниз! Одно мгновение, и ее нет! И Эрик резко хватает ее за толстовку, когда Кристина почти нависает над этой пропастью. Ее нога соскользнула с бордюра, но он успел подхватить ее барахтающееся в воздухе тело за талию и затащить назад, крепко прижимая к себе. Кристина вырывалась, истерически крича «Пусти!», пыталась расцепить его руки, отбиться ногами, царапала ногтями его руки, оставляя на коже красные полосы. Отчаянно рвалась вперед, а он держал так крепко, что она не сможет выбраться из его кольца, пока наконец не устанет и не успокоится. Держал и не понимал, какого хера он это сделал. Почему не позволил ей упасть. Почему сейчас прижимается лбом к ее шее со спины. Почему вдыхает ее запах. Почему в груди бешено колотится сердце, при мысли о том, что она правда могла упасть. Что за херня происходит с ними? Борьба переросла в истерику. Она вздрагивала всем телом, громко всхлипывая. Эрик чувствовал, как тряслись ее плечи от громких рыданий. Как обессиленно повисли руки вдоль тела. Если бы он не продолжал ее крепко держать, боясь, что она вырвется и побежит вперед, она бы, наверное, упала. Прошло пару минут. Они не шевелились. Она продолжала вздрагивать, но уже не рыдала. И Эрик наконец повернул ее к себе лицом, вглядываясь в покрасневшие, стеклянные глаза, которые уже припухли. Ее раны так и не сошли, но он все равно считал ее красивой. Такой же, как и с утра. - Послушай меня, - он коснулся ладонями ее щек, медленно стирая появляющиеся слезы большими пальцами. Ее распахнутые, перепуганные, наполненные до краев отчаянием глаза всматривались в его с некой надеждой. И он, не пойми зачем, давал ей это. – Ты со всем справишься. Нет ничего невозможного. Нет ничего такого, с чем бы не справился Бесстрашный, усекла? - Почему ты вечно встреваешь в мою жизнь? – Ее тихий шепот коснулся его запястья, когда Кристина чуть наклонила голову, слегка потершись нежной кожей щеки об его ладонь. Она закрыла глаза, а Эрик наконец выдохнул, услышав ее надломленный голос. - Потому что ты постоянно появляешься в моей и сносишь мне крышу. Я сам нихрена не понимаю, что происходит. Какого хрена я берусь тебя спасать. Меня пугает это все так же, как и тебя. Но одно я знаю наверняка. Да, ты меня раздражаешь и бесишь своим строптивым, непокорным характером. Но мне, черт возьми, нравится, когда ты споришь со мной. И я действительно не лгу. Что-то переломилось в нем в эту секунду. Когда он наконец смог признать что-то вслух, порой не признавая это внутри самого себя. Какая-то часть тяжкого бремени слетела с плеч, позволяя чуть глубже вдохнуть свежего воздуха. Он снова почувствовал себя человеком. Не лидером. Не Бесстрашным. Просто обычным парнем, забывшим о том, сколько ему в действительности лет. Даже двадцати нет. Он все еще молод. И Эрик об этом забыл. Кристина молча всматривалась своими распахнутыми глазами в его. Девушка была сейчас такой мягкой, впитывающей каждое его слова. С нее будто содрали всю ту грубую скорлупу, сотканную из жестокости, сарказма, ненависти, обиды и всего остального, что выдрессировало в ней Бесстрашие за все это время. И осталась вот такая она. Полностью обнаженная, наивная, сломленная девочка. Уже взрослая девочка. - Можно я не пойду сейчас в штаб? - Можно. - А можно ты посидишь со мной? - Можно. – Эрик усмехнулся, чувствуя, как ветер, обдувающий его изнутри, успокоился. Как все спокойно застыло, чувствуя только слабый отголосок былой тревоги. Они уселись прямо на гравий. Эрик уткнулся взглядом в заходящее солнце, чувствуя под боком ее слишком худое тело. Он обнял Кристину за плечи, позволяя ей положить голову на свое плечо. Зачем? Потому что ей было нужно. А ему не жалко. Девушка все еще дрожала, молчаливо прикусывая губы. - Когда ты в последний раз ела? – Тихий вопрос в ее волосы. Глаза осматривали ее тонкое запястье, непривычно худое. Почти болезненно. Совершенно не такое, как было раньше. - Дня два назад. Эрик шумно втянул воздух, пропуская кислород в легкие. Боже, какая дура! - Почему меня постоянно тянет на проблемных девчонок? - Ты о той, которая тебя бросила? – Она посмотрела на него, подняв свою голову. Эрик тут же нахмурился, прищурив глаза. - Откуда ты знаешь? - Пф, ты сам рассказал, когда напился. Пару секунд неловкого молчания, а потом его громкий выдох. - Пиздец я долбоеб! – Он почти засмеялся, запустив руку себе в волосы. Провел пальцами и остановил ладонь на затылке. – Что еще я рассказывал об этом? - Больше ничего. – Кристина пожала плечами. – А почему она проблемная? - Потому что была шлюхой, пока мы встречались. – Сложно было произносить это вслух спустя три года. Три долбанных года ушло на то, чтобы забыть, залечить раны и отпустить. А сейчас снова чувствовать все то дерьмо, отвечая на вопросы. - Ты любил ее? – Горечь стала поперек горла, мешая выдавить из себя хоть одно чертово слово. Слишком провокационный вопрос. - Да, - он пожал плечами, искривив губы. – Да, любил, и это была моя очень глупая ошибка. - Давно расстались? - Еще до поступления в Бесстрашие. Она была старше на год и даже многому меня научила, но я не мог простить и забыть того, что ее ебет половина Эрудиции. – Кристина округлила глаза, наклонив недоверчиво голову. - Напомни-ка мне, когда ты потерял девственность? – Эрик громко засмеялся, резко потрепав свои волосы, вспоминая это почти беззаботное время. Такой переход от одной темы к другой, был вполне в духе Кристины. - В четырнадцать. – Он вытащил пачку сигарет, открыл и зубами вытащил одну штуку, пока Кристина внимательным взглядом следила за каждым его движением. - Ты прикалываешься? – Эрик тут же усмехнулся, подкуривая табак зажигалкой, и отрицательно покачал головой. – А курить когда начал? - В шестнадцать. – Он сделал глубокую затяжку, удерживая пару секунд в легких и выдохнул густое облако дыма, заполняя пространство между ними слегка горьким запахом. - И у кого из нас нет мозгов? – Это был скорее риторический вопрос, брошенный ему в шею, но все же он усмехнулся. – И как это работает? Нет, ее как будто прет это любопытство. И это она всего двадцать минут назад хотела покончить жизнь самоубийством? Если бы он собственными глазами это не увидел, то в жизни бы не поверил. - Ну оно расслабляет. Правда ненадолго. А потом входит в привычку. - Дай попробовать. – Он наконец повернул голову, встретившись с ее горящими глазами. И что-то в них такое сияло, что сразу же заставило мужчину нахмурится, выдыхая дым. - Это плохо. – Эрик почему-то пытался ее отговорить, но встретив ее непонимающий взгляд, выдохнул и протянул сигарету. Кто он ей, в конце концов, чтобы запрещать это? – Втягиваешь, задерживаешь на секунду дым в легких, выпускаешь. Он вкратце объяснил, как это делать, глядя на ее заинтересованные глаза. Девушка медленно наклонилась, обхватывая фильтр губами. Кончик сигареты чуть ярче вспыхнул, когда она сделала тягу. Отстранилась, выдыхая дым, и сразу нахмурилась. А потом через какое-то время закашлялась. Эрик помнил, как точно так же кашлял, вдохнув впервые никотин. Как это было горько и противно. А со временем привычно, и теперь жизненно необходимо. - Фу! Какая гадость. – На языке вертелся горький привкус, который она пыталась сглотнуть, постоянно причмокивая языком. Эрик тут же рассмеялся, глядя на ее скривившееся лицо. – Но дурманит отлично. Он посмотрел в ее слегка стеклянные глаза и ухмыльнулся. Да, это реально пиздец. Взгляд упал на часы, которые показывали уже начало восьмого вечера. Ему нужно было затащить ее в столовую. Ее голодание напрягало мужчину. Потому что она уродовала свое тело. Убивала его. - Поднимайся. – Эрик ловко выбросил окурок и слегка сжал пальцы на ее худом плече, чуть подтягивая вверх. - Куда ты намылился? - Туда, куда и ты. И даже не вздумай со мной пререкаться! – Он почти усмехнулся этим словам. Да, сейчас ему действительно это хотелось меньше всего. - Ну я хоть имею право знать куда ты меня тащишь? - Не имеешь. Кристина видимо тоже устала спорить, доказывать свою точку зрения, поэтому просто опустила голову и поднялась. Она сразу набросила капюшон и натянула рукава, скрывая ладони. - Зачем ты прячешься за всем этим? - Я просто не хочу показывать себя людям. - Ты ведь понимаешь, что это только сильнее привлекает к тебе внимание? –Эрик по привычке поднял проколотую бровь, глядя на ее худую фигуру. Кристина что-то мугыкнула в ответ и пошла к пожарной лестнице. Бесстрашный отлично видел, как обессилено дрожали ее руки, когда она пыталась спуститься. Он совершенно точно понял, что если бы это была какая-то другая девушка, то он определенно бы ее отчитал за такую слабость и заставил еще бы отжиматься на выживание. Но Кристине он почему-то прощал эту слабость. Закрывал глаза на такие косяки. Практически прощал все ее выкрутасы. Может, он просто еще не до конца насладился ее молодым телом. Или, может ему надо от нее чуть больше. Эрик нихрена не понимал. Ни единого своего поступка с того момента, как это все закрутилось! А когда это закрутилось вообще? Мужчина с ужасом понял, что совершенно не помнит, когда это все началось. Эрик выдохнул, покачал головой отгоняя собственные мысли и последовал за брюнеткой. Он как-то отстранено подумал о том, что уже который раз отгоняет подобные мысли, запирает в далекие полки, надеясь разобраться потом, но все никак не доходит к этому. Но даже от этой мысли он отмахнулся. Бесстрашный планировал сейчас ее завести в столовую и откормить за эту ее головку по полной, а потом скорее всего они пойдут в танцевальный зал к Тори. Показаться ведь надо, а наставница сама решит, что им делать. Эрик не решался что-то сказать этой ненормальной девушке. Почему-то ему показалось, что атмосфера стала чуть более напряженной, но он передернул плечами в попытке расслабиться и по привычке засунул руки в карманы джинс, слушая, как с правой стороны шуршит гравий под тяжестью ее ботинок.