Стальное послевкусие

Эрик уже битый час стоял у озера, которое находилось далеко от штаба Бесстрашных. Хотя оно принадлежало фракции, там почти никого не было из людей. Эдакое заброшенное место, которое практически ничем не привлекало. Оно было пустым. Там не было никаких домов, никаких дорог, рельс для поездов, там не было даже каких-то халуп. Казалось, война обошла это место стороной. Оно было разрушено природой, рука человека сюда не добралась. И оттого оно было более ценным, чем все, что окружало Эрика в центре всего. Мужчина продолжал всматриваться в озеро, которое было испорчено временем. Его бы не помешало почистить. Еще немного, и оно превратиться в обычное болото, которое потом будет вонять. В голове промелькнула мысль, что надо послать сюда отряд Бесстрашных, пусть займутся чисткой. Конечно, после того, как все это закончится. Мужчина уже в который раз бросил взгляд на часы, понимая, что прошло всего лишь три минуты с того времени, как он последний раз смотрел на них. Забавно, как медленно катиться время, когда ты чего-то ждешь. Он прямо ненавидел это чувство, потому что каждая минута превращалась в долбанный час и вытаскивала из него все силы. Эрик сам не понимал, почему так рано приперся. Фор задел плечом Эрика в столовой, когда он направлялся за свой стол. «В пять, у озера» - и быстрым шагом пошел к выходу. Эрик на секунду затормозил, не понимая, какого черта только что произошло. А потом до него все-таки дошло, и он снова загрузился в ожидании этих пяти часов. Он снова бросил взгляд на часы. Осталось подождать еще десять минут. Эрик в очередной раз достал пачку, вытащил оттуда сигарету и затянулся, чувствуя, как табак окутывает его легкие. В последнее время он пристрастился к ментоловым. От них меньше несло горьким запахом, соответственно Кристина меньше возмущалась. Ну не мог он сейчас бросить курить. Да и вряд ли потом сможет. Ему нравилось, как они его успокаивали. Погода была теплой. Конец лета решил поприветствовать Чикаго размеренной температурой, которую можно было терпеть. Легкий ветер обдувал Эрика, ласково пробираясь под его черную футболку. Ему было приятно чувствовать это. Казалось, что сейчас эта разруха, которая происходила где-то далеко, в центре города была совершенно не уместна на фоне этого безграничного спокойствия, которое царило на окраинах. За спиной послышались тихие шаги, и Эрик сразу понял, что к нему направляется Фор. Мужчина отлепился от дерева и повернулся лицом к коллеге. Они, уже по привычке, поздоровались, лишь молча кивнув, и остановились. - Надеюсь, у тебя действительно хорошая идея, раз ты заставил меня так долго ждать. Эрик привычным басом бросил достаточно едкий комментарий, сам удивляясь почему он снова раздражен. Хотя, ему уже было не привыкать. Да и Фор давным-давно привык к такому Эрику, поэтому и не обратил внимания. - Не знаю, насколько она хорошая, но это единственное, что пришло мне в голову. – Фор как-то угрюмо пробормотал рядом, опустив глаза на свои ботинки. Эрик выгнул бровь. Что, блять, он задумал? - И оно требовало такой секретности? – Эрик обвел рукой, указывая на кромешную тишину, нарушаемую только их голосами и ветром. - Поверь, это еще достаточное опасное место для этого разговора. Эрик застыл. Не то, чтобы его пугало это все. Просто жутко напрягало. Он не знал, как реагировать на эти слова, поэтому просто молчал, ожидая продолжения. Но Фор тоже замолчал, то ли все еще обдумывая, то ли выдерживая театральную паузу, которая нахрен здесь не уместна. - Ну и долго ты еще будешь молчать? – Нервы уже сдавали. Эрик устал ждать. Он делает это с того самого дня, как рассказал Фору все, что знал сам. И еще ждать гребанные пару минут у него не хватало сил. - Ладно, моя идея заключается в том, чтобы подорвать нахрен всю Эрудицию. Эрик моргнул. Прошла секунда. Затем еще. Потом еще парочку. И вот прошла целая минута в молчании, а от Эрика не было ни одного звука. Фор поднял голову, посмотрев в его глаза. Эрик не знал, что Фор сумел прочитать в его взгляде, но там явно не было ничего одобряющего. Фор легко ухмыльнулся. Эрик снова не понял, что послужило причиной ухмылки. - Чувак, ты шутишь? Эрик сам не знал, почему это его так застопорило. То ли его удивила сама идея, то ли то, что она пришла в голову Фору. Он почувствовал, что ему срочно нужна сигарета. Снова. - Нет. Я вполне серьезно. Да, Эрику явно требовалась еще одна сигарета. Или даже больше. - Ладно, давай ты мне расскажешь подробнее, вдруг я тебя не так понял. - Нет, Эрик, ты абсолютно все правильно понял. Я предложил взорвать Эрудицию к чертям собачьим. По сути, за всем этим хаосом стоит Джанин. Я не думаю, что все Эрудиты согласны с ней. Там точно такая же система, как и у нас, и не говори мне, что ты не думал о том, что все Бесстрашие похоже на чертово стадо тупых овец. – Эрик подавился дымом, начав громко кашлять. Не хотелось признавать, но Фор был прав. С этой мыслью, Эрик подумал, что предает не только всех Бесстрашных, но и самого себя. Ведь он чертов лидер. У него тот статус, который обязывает обожать свою фракцию и быть примером для каждого. Ладно, если уж должным примером он никогда не был, то фракцию он все-таки любил. Но и не согласиться с Фором просто не мог, потому что он был прав. Чертовски прав. Поэтому Эрик кивнул, то ли в подтверждении, то ли позволяя Фору продолжить. – Короче, я предлагаю грохнуть Джанин и ее приспешников, и пока они не смогут собраться – мы уничтожим сыворотку. Эрик все еще молчал. Но уже не потому что не мог ничего сказать, а потому что не знал, что сказать первым. В его голове промелькнуло столько мыслей, что он не мог ухватиться хотя бы за одну. Он сделал глубокую затяжку, пропуская никотин в легкие, пытаясь таким образом успокоиться. На секунду разум затуманило, а затем он выдохнул, и сказал: - Ты ведь понимаешь, что это бред? - Почему? - Да потому что, блять, мы даже не знаем, где находится эта дрянь. Это во-первых. Во-вторых, ты думаешь это разумно разрушить всю Эрудицию, чтобы спасти Дивергентов? Мы, как никак, от них зависим. - Эрик, мне плевать на это, ясно? – Фор слегка взволновано повысил тон, посмотрев прямо на Эрика. Его глаза как-то особенно заблестели, там появилось что-то между злостью и тревогой. Эрик нахмурился. Снова тот же вопрос: какого черта? - Почему? Фор отвернулся, посмотрев на озеро. Эрик видел, насколько у него напряжены скулы. Руки засунуты в карманы, плечи застыли. Мужчина нахмурился, закусив щеку изнутри. Он что-то долго обдумывал, а потом опустил глаза вниз и тихо сказал: - Обещай, то, что я сейчас скажу – останется здесь. Клянусь, если об этом хоть кто-нибудь узнает – я тебя пристрелю. Эрик тут же иронично выгнул бровь. Ему в привычной манере захотелось огрызнуться и одернуть его, ведь это Эрик здесь главный, но он попытался себя успокоить. Судя по реакции Фора, то, что он хочет сейчас рассказать действительно важно для него. И Эрик, чисто из уважения, ответил: - Ладно, обещаю. - Честно говоря, я все еще удивлен, как ты не смог просечь это с самого начала. Трис – Дивергент. Эта новость была подобно ведру с ледяной водой, вылившемуся Эрику на голову, не понятно откуда. Не то, чтобы его это так сильно волновало, просто он был сильно удивлен. Он не питал к таким людям ничего хорошего. Он не любил Дивергентов. Эрик сам не понимал, почему решил выступать за их спасение. Он просто чувствовал, что не может позволить многим людям умереть из-за того, что у них нет определенной предрасположенности к какой-то фракции. Да и Трис волей-неволей теперь входила в круг его скудного общения. - И мне абсолютно плевать, какова цена ее спасения. Эта сыворотка не должна выйти в город. Эрику сразу хотелось сказать, что Фор ударился башкой, раз предлагает поставить несколько тысяч жизней под прицел, чтобы спасти одну. Но его остановила мысль о том, что на его месте мог оказаться сам Эрик. Если бы Кристина была Дивергентом, Эрик поступил бы точно так же. Он бы думал в первую очередь о девушке, а только потом о всех остальных. - И как мы должны провернуть это? - Что если… - Фор запнулся. Его пробирало волнение, Эрик это видел. Глаза бегали, перепрыгивая с какого-то одного предмета на другой. Он сглотнул, а потом продолжил: - Если отправить туда кого-то для переговоров и использовать его в качестве переносчика для взрывчатки? - Ты ведь прекрасно понимаешь, что Джанин будет говорить только с… Стоп, что? – Эрик резко повернулся к мужчине, посмотрев прямо в его карие глаза. Он что, серьезно?! Эрик почувствовал бешеную пульсацию где-то в висках. Ему казалось, что воздуха стало крайне мало, еще немного, и он задохнется. Он никак не мог понять, как это вообще пришло в голову Фору. Мысли все спутались, оставляя на языке лишь какие-то отголоски. Он не знал, как реагировать. Эрик отвернулся, переводя взгляд на озеро. Сейчас он завидовал ему. Потому что его ничего волновало. Оно было спокойным, даже чертов ветер не мог его потревожить. Эрик смотрел, и чувствовал такой сильный диссонанс между своим внутренним состоянием и настроем природы. Его расшатанные нервы никак не подходили тому спокойствию, которое царило вокруг. Он повернулся к Фору, облизал пересохшие губы и спросил: - Ты совсем ебнулся? Фор не ответил. Повел головой вправо, разминая мышцы шеи. Эта идея не давала ему спать уже вторую ночь подряд. Иного выхода он не видел. Он правда пытался придумать что-то другое, но совершенно не мог ни к чему прийти. Оставался только жестокий ход и очень мало времени. Он был в отчаянии. Ему хотелось прямо сейчас заорать, как резанный зверь, чтобы выпустить все. Чтобы попытаться успокоиться. Фор был загнан в глухой угол. Никто не знал, что им с Трис грозит опасность. Никто не мог им помочь. Даже сама Трис не понимала, в каком дерьме они оказались. И это единственное, что могло их спасти. Он ненавидел Джанин Мэттьюс. Он хотел, чтобы она сдохла. - Да, Эрик, я ебнулся. - Ты хоть представляешь, чем все это закончиться? Как мы это провернем? А что, если это не сработает, и они все-таки выпустят эту сыворотку? Блять, Фор… - Эрик в панике развел руками, не зная, что еще ему сказать. Прошло пару секунд, а Эрик все продолжал всматриваться в повернутый к нему профиль коллеги, надеясь, что Фор и так поймет весь абсурд своей идеи, но тот молчал, не собираясь соглашаться с Эриком. Мужчина выдохнул, облизал чуть пересохшие губы и продолжил: – Нет, чувак, я тебя понимаю, правда. Я чертовски удивлен тем, что только что узнал. Просто я не понимаю, как нам это удастся? У нас не так много времени, чтобы воплотить это все в реальность. - Эрик, поставь себя на мое место и ответь мне – что бы ты сделал? - Блин, да я понимаю, каково тебе… - Нет, Эрик, поставь себя на мое место! И скажи, что бы ты сделал? Здесь и сейчас! Его глаза сверкали чистым огнем безумия. Он был на грани отчаяния, хватаясь за первое попавшееся, что пришло в его голову. Так бывает всегда. Когда у тебя уже не хватает сил думать, а одна единственная идея никак не отпускает твой мозг. Эрик чувствовал, как паника подходит к горлу. Он банально не знал, что ответить Фору. - Я не знаю, ясно? Не знаю. Но пытаться разгромить всю Эрудицию, убив при этом Макса – максимально тупая идея! - Знаешь, что. У тебя есть время подумать до вечера. С завтрашнего дня я начинаю разрабатывать детальный план действий, независимо от того, будешь ли ты мне помогать или нет. И в этот момент он круто развернулся и пошел прочь, не дожидаясь ответа Эрика. - Да ты совсем что ли спятил?! Но Фор на это никак не отреагировал. Ни секунды не мешкая, он продолжал удаляться, оставляя после себя лишь легкий ветер. Эрик стоял на месте, не в силах сдвинуться хоть на пару шагов. Все это казалось ему чертовым абсурдом. Ему только что предложили заговор против лидера фракции. Ему даже не хотелось думать о том, какой разгром они принесут, если все-таки выполнят этот план. В какой-то момент, Эрик сильно пожалел о том, что решил все рассказать Фору. Эрик надеялся на объективную оценку и трезвое решение, но сейчас Фор был затуманен собственной злостью, страхом и безысходностью. Паника застилала ему глазами. Эрик видел его стеклянный и почти отрешенный взгляд, будто мужчина витал где-то очень далеко от берега озера, где они находились. Блять, что ему делать? В какую задницу он попал? Эрик был в полнейшей растерянности, не зная, как ему поступить. Что это за спасение Дивергентов ценой абсолютно всей Эрудиции? Если они взорвут это здание, то никто оттуда не выйдет живым. Это было глупо, потому что, по сути, вся система этих чертовых фракций держалась на ней. Эрудиция занималась наукой. Они стали производителем почти всех материалов, которые сегодня использует абсолютно каждый. Эрудиция предоставляет городу врачей, учителей, ученых. Они не могут просто взять и лишить Чикаго этого, потому что все остальные фракции не выживут. И это было понятно каждому. Вот поэтому Джанин и нацелилась на правительство. Черт возьми! Эрик мысленно выругался. Он снова посмотрел в ту сторону, куда ушел Фор, но его уже и след простыл, а высматривать его в зарослях не было никакого смысла. Эрик вытащил уже энную сигарету за эти пару часов и подкурил ее, затягиваясь дымом. Нихера она не помогала! Он все надеялся, что это поможет ему сосредоточиться и снова обо всем хорошенько подумать. Но в голове была лишь одна пустота с дурацким, противным ветреным свистом. Ну и чего он, собственно, ожидал? Мужчина выбросил догоревший окурок и поспешил назад в штаб. Черт возьми, за неделю подготовить массовое убийство, чтобы спасти одного человека? Ладно не одного, но для Фора больше никто не был важен. Но как им это удастся? Допустим, если Эрик действительно согласится пойти на это, у них ведь нет ни единого шанса. А вдруг та разруха, которую они создадут и станет причиной активации этой сыворотки? Что, если они все испортят? Им понадобится целая армия Бесстрашных, чтобы провернуть этот чертов план, о котором узнает Макс. А он никогда не согласится на это. На собственную смерть. При этой мысли у Эрика пошли мурашки по спине. Мурашки отвращения. Он не мог так подставить лидера. Его замутило. Внутри снова разгорался тот ураган, который вызывал после себя тошноту. Хотелось напиться, чтобы от всего этого избавиться. От каждой сраной мысли. Эрик не заметил, как добрался к штабу. Он был почти удивлен, когда его руки коснулись тяжелой металлической двери. Ему было плевать, что сейчас происходит в штабе, какой у кого план действий и где все шляются. Единственное, что его волновало – то, что ему двадцать минут назад рассказал Фор. Ну и еще, как бы с ума случайно не сойти. Мужчина бросил взгляд на часы. Время было около шести вечера, а он тупо не знал, что ему делать. Точнее, он прекрасно знал, что у него столько работы, что некогда даже свободно подышать, но он просто не мог заставить себя это делать. И это его раздражало вдвойне. Он бегло осмотрел холл, отмечая знакомые лица. Не хотелось сейчас никого видеть. Так он не мог сосредоточиться, отвлекаясь на кого-то иного. Поэтому Эрик опустил голову, избегая чьи-то взгляды, засунул руки в карманы и поспешил в свою комнату. Он не знал, там ли Кристина, но, честно говоря, прямо сейчас ему не особо хотелось ее видеть. Он не сможет посмотреть ей в глаза, пока в голове будут мысли только о массовом убийстве. Но расскажи он ей всю правду, и Кристина бы сама пошла на это, пытаясь спасти подругу. Эрик в этом не сомневался. Вот только девушка ни черта не знала об этом, да и вряд ли она знала, что Трис – Дивергент. Как к этому относился сам Эрик? Он не знал. Не мог точнее определить, что происходит внутри. Потому что он как бы привык к ней. К такой, какая она есть. Противная, упрямая, строптивая, вечно лезущая на рожон, пытается всех защитить, и иногда это так нелепо выглядит. Вдруг все ее заскоки начали обретать свой смысл. Эрик все еще помнил, как Трис заступилась за того друга-самоубийцу, когда у него не получалось метать ножи. Тогда Эрик думал, что она чокнутая, пытается выделиться, привлечь внимание. Ведь она была худшей со всех. А теперь он понял, что это была всего лишь черта ее характера. Когда он вошел в комнату, его встретила пустота. Приглушенный вечерний свет лился сквозь окна, освещая предметы в комнате приятным, легким сиянием. Кристины не было. Эрик предположил, что она скорее всего в тренировочном зале отрабатывает удары. Он плюхнулся в кресло, подставляя свое лицо уходящим лучам солнца. Тепло приятно ласкало его кожу, успокаивая нервы. Он все возвращался к тому разговору, вспоминая последние слова Фора. «С завтрашнего дня я начинаю разрабатывать детальный план действий, не зависимо от того, будешь ли ты мне помогать или нет.» И вот что ему было делать? Как угомонить этого придурка? Он точно придумает какую-то чушь в одиночку. У него не получится провернуть все это. Но Эрик так не хотел в это влезать. Быть сраным предателем для всей фракции. Для Макса, который воспитал в Эрике того, кем он есть сейчас. Блять, у него просто не поднимались руки это сделать. Но этому надо было положить конец. Всей этой разрухе, которая происходит вокруг. Он сам задумывался над тем, что им необходимо остановить Джанин, а там дело за малым. Эрудиты разбегутся, как трусливые мыши. Афракционеры растеряются, ведь все приказы исходили от Джанин. Убери лишь одно число из уравнения, и весь результат поменяется. И этим главным числом была долбанная Джанин. Но где гарантия того, что афракционеры не взбунтуются и не выйдут на арену, как отдельная армия? Эрик все сидел, пока эти мысли терзали ему голову, чувствуя дикую пульсирующую боль, которая разрывала его изнутри. Он думал, что в своей комнате он сможет расслабиться, но не тут то было. Казалось, будто он уже никогда не сможет почувствовать спокойствие. Мужчина скинул ноги со стола и поднялся, раздражаясь на свою собственную мигрень. Вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, и направился, сам не понимая куда. Ступал медленно, почти не слыша своих собственных шагов. Казалось бы, его тяжелые ботинки должны были бы создавать хоть какой-то шум. Но он шел, словно мышь, не издавая ни малейшего шороха. А потом вдруг оказался перед той дверью, куда не заходил уже месяца два. Воспоминания хлынули, как поток свежего воздуха, перекрывая ту тяжесть, вызванную сегодняшним разговором с Фором. Эрик около минуты стоял напротив танцевального зала, не решаясь открыть дверь, чтобы заглянуть туда. Он не знал, остались ли там те колонки и зеркала, или их разобрали и оставили комнату такой же пустой, какой она была вначале. Эрик хотел открыть, но какой-то страх ему мешал это сделать. Бывало, он возвращался в своей памяти к тому чертовому Празднику Единства. Вспоминал, как они готовились к нему, как его все это чертовски злило, и Кристина его раздражала. А сейчас он тосковал по тому времени, и даже если бы такая чушь снова повторилась, то он бы не так сильно возмущался. *** Кристина часто наведывалась в комнату прошлого – она мысленно называла так танцевальный зал. Он стал ее собственным убежищем, где можно было спрятаться. Девушка даже не помнила, когда она снова решила туда заглянуть. Ей просто захотелось побыть одной, и лучше места она не придумала. Все осталось на своих местах. Все там же стояли колонки, а стены до сих пор были обвешаны зеркалами. И каждый раз, когда она сюда заходила, то видела себя со всех сторон. Кристина все пыталась провести параллели между собой нынешней и собой в июне, и единственное, что она отмечала – это вселенских масштабов усталость, которая почти поглотила ее до конца августа. Как-то раз она решила проверить колонки и обнаружила флешку, которую Тори видимо не вытащила. Сначала ею двигал интерес. Какие песни она еще не слышала? Сколько еще шедевров пряталось там? Что ее может зацепить? Поэтому она сняла проигрыватель с паузы и слушала все подряд, пытаясь понять, что ей нравится больше всего. А потом она приходила и включала колонки снова и снова, наслаждаясь теми песнями, которые ей нравились. Она никого не встречала здесь за все время, и это стало тем местом, где она могла отдохнуть, не боясь с кем-то столкнуться. Поэтому когда дверь неожиданно отворилась, она почувствовала, как сердце резко упало вниз. Первой мыслью было схватить свой пистолет, чтобы выгнать того, кто сюда посмел залезть. Было такое чувство, будто ее поймали с поличным. Будто ворвались в ее личное пространство. Кристина сразу же встретилась с голубыми глазами, и чувство тревоги ее отпустило и сменилось удивлением. Какого черта здесь делает Эрик? Мужчина застыл в дверях, продолжая смотреть на Кристину с поднятой бровью. А потом его губы тронула легкая ухмылка, и он закрыл за собой дверь, проходя внутрь. Огляделся по сторонам, проверяя, все ли осталось на месте, а потом подошел к девушке, садясь рядом с ней. - Ну и чего ты здесь? – Кристина первой нарушила молчание, обращаясь к нему. Голова уже по привычке легла на его плечо. Почему-то, когда она так ложилась, ее постоянно клонило в сон. - А ты чего? - Когда ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос? – Кристина услышала, как Эрик хмыкнул. В голове уже выстраивался образ его кривоватой ухмылки, которую он посылал далеко не всем и не всегда. - А ты когда? – Девушка тихо прыснула и слегка толкнула мужчину в плечо. – Да не знаю, я шел куда-нибудь, а потом оказался здесь. Вот и все. - Я почти так же. Я просто искала место, где можно спрятаться. Ее голос становился все тише и тише, пока и вовсе не перешел на шепот. Эрик кивнул. Он даже не собирался с ней спорить, потому что прекрасно понимал ее состояние. Вдруг девушка вспомнила, что уже очень долгое время хотела спросить его кое о чем, но всегда ей не хватало смелости озвучить вопрос. Почему то ей казалось, что сейчас именно тот момент, когда он не придушит ее за чрезмерное любопытство и попытку заглянуть в него чуть глубже. - Эрик, - Кристина обратилась к нему после минутной тишины, нарушаемой лишь тихой мелодией, доносящейся из колонок. – Какие у тебя страхи? Его тело сразу напряглось. Она почувствовала, как застыли его плечи, мышцы налились свинцом. Девушка предполагала, что он так отреагирует, но этот вопрос мучил ее уже несколько дней. Она хотела знать о нем немного больше. Она хотела, чтобы Эрик дал ей возможность узнать его поближе, ведь он знал о ней практически все, при чем без ее согласия. Поэтому набравшись смелости, она терпеливо ждала, что он ей ответит. - Я давно победил все свои страхи. Их у меня не осталось. - Но это ведь невозможно. Разве у тебя не появилось новых? Разве нет такого, с которым тебе придется бороться всю жизнь? - Даже если и так, то я о них не знаю. Я не заходил в комнату страха с целью протестировать себя самого уже очень много времени. И тебе незачем это знать. Пусть оно останется только у меня, ладно? - Но ты ведь о моих знаешь. Почему я не могу узнать что-то о тебе? - Если бы у меня был выбор, я бы никогда не лез в твою голову. Неужели у тебя не появляется чувство стыда, когда кто-то знает о твоих страхах? - Появляется. – Кажется, Кристина понимала, к чему клонит Эрик. Но ей действительно было необходимо узнать о нем, чуточку больше. Она хотела видеть его чуть слабее, ведь в этом и познаются люди. - Показать это своему инструктору, который в любом случае будет о них знать – это одно, а рассказать девушке, которую ты любишь – совершенно другое. Кристина почувствовала, как внутри резко что-то ухнуло вниз. В прошлый раз она была сонной, и ей казалось, что эти слова всего лишь послышались, а переспрашивать Эрика она не хотела. Это было бы максимально глупо. Поэтому, когда он сказал это снова, Кристина пережила присущее таким моментам волнение впервые. - Почему? - Потому что я не должен быть сильным для своего инструктора. А для тебя должен. А эти страхи все только испортят. Вставай. - Что? Кристина не успела сообразить, что Эрик сказал, да и вообще не поняла, к чему он это привязал. Она просто поддалась его легкому толчку, продолжая удивленно на него пялиться. Мужчина подошел к колонкам и начал там что-то искать, сменяя песню одну за другой. Кристина было подумала, что он ищет музыку, под которую они танцевали, но Эрик резко остановился, когда из колонок заиграла совершенно другая мелодия. Эрик вернулся к Кристине, продолжая смотреть ей в глаза и слегка улыбаться ее удивленному взгляду. - Что ты задумал? - Я просто хочу с тобой потанцевать. – Кристина еще не слышала эту песню, но прямо сейчас не могла вслушаться в слова. Ее очаровал медленный мотив этой музыки и его ярко-голубые глаза, которые каждый раз посылали мурашки по всему ее телу. - Но ты ведь не любишь танцевать. Его улыбка стала чуть шире, а сам он подошел к девушке ближе, почти вплотную, легко подхватил ее правое запястье и спустился ладонью чуть ниже, переплетая их пальцы в замок. Его правая рука легла ей на талию, прижимая ее тело к Эрику сильнее. Он наклонился к самому уху и тихо шепнул: - Как видишь, все поменялось. – Оставил легкий поцелуй у ее виска и сделал первый, наступающий шаг. Кристина сразу же отступила и позволила ему вести танец, положив левую ладонь ему на плечо. Это совершенно не было похоже на классический вальс. Да и до профессионального танца это ох как не дотягивало. Они почти двигались на месте, делая лишь небольшие шаги, чтобы переминаться с ноги на ногу. Но они ни разу не оторвались глазами друг от друга. Не отошли ни на один сантиметр. Почему-то этот танец ей казался куда более интимным, нежели тот, который они исполняли на сцене. Боже, казалось, упади сейчас все мосты в этом проклятом Чикаго, взорвись все здания, вместе со всем штабом Бесстрашия, они бы не сдвинулись с места, пока мелодия не закончится. Потому что этот момент затягивал их в свой плен, соткан из чего-то такого, чего Кристина еще не чувствовала. Она даже забыла о том, что так и не добилась от него ответов. Они продолжали покачиваться в такт музыке, глядя друг другу в глаза, пока Кристина не положила голову на его плечо, подойдя еще ближе. Она услышала тихий выдох возле своего уха и улыбнулась. Боже, сказал бы ей кто месяца два назад, что она полюбит самого ужасающего человека во всем Бесстрашии, а он ответит ей взаимностью, и она прострелила бы этому безумцу голову. Почти не задумываясь. А сейчас она не могла представить свою жизнь без этого человека. Кажется, долбанная Земля перевернулась, и конец мира уже наступил. - Если бы я мог, я оставался бы с тобой так вечно, клянусь. Мне так все чертовский надоело. – Прошептал Эрик, даже не пытаясь перекричать музыку. - Война должна когда-то закончиться, и все будет нормально. У нас нет выбора. - Нормально? Еще лет двадцать не будет нормально. Мы еще долго будем пожинать плоды этого пиздеца. Да, скорее всего Эрик прав. Им придется еще очень долго собирать все то, что они здесь разрушили, ведь деваться некуда. Они должны как-то уживаться в этом городе. Эта война многое поменяет, но, кто знает, как она закончится? Кристина улыбнулась, слушая, как затихает музыка и как гулко колотится ее сердце. Вот черт, она даже от нежности возбуждалась. Да все, что было связано с Эриком возбуждало ее. Она подняла глаза и посмотрела в зеркало. Их было видно со всех сторон. Кристина видела свою улыбку и его закрытые глаза. Он уже не держал ее правую ладонь. Эрик просто обнимал ее крепко за талию, пока ее руки лежали у него на шее. Музыка закончилась, оставляя лишь звенящую тишину. Эрик открыл глаза и тут же встретился в зеркале с ней взглядом. В его глазах скользил страх. Кристина сразу его заметила, но не могла объяснить, чем он вызван. Эрик легко улыбнулся и опустил голову, целуя ее в волосы. Он задержался на несколько секунд, не отрываясь, втянул ее запах и наконец отпустил. - Я, наверное, пойду, мне нужно кое-что сделать. – Эрик поставил колонку на паузу, остановив песню почти на полуслове. - Но ты ведь только что пришел. - Да, я не думал, что ты будешь здесь. Не бери в голову, ладно? Встретимся позже. Он торопливо поцеловал Кристину в губы и выскочил за дверь, оставляя девушку в смятении. Еще секунду назад он был медлителен и почти расслаблен, а сейчас как будто куда-то спешил. Она даже не успела ему что-то сказать, просто кивнула молча в спину и осталась в тихой комнате. В последнее время, она все чаще замечала его поникшее состояние. Он постоянно ходил мрачный с залегшими тенями под глазами. Она слышала, как долго Эрик ворочался в кровати и как рано он просыпался. Все это, что происходило вокруг вытягивало из каждого последние соки. Она замечала тишину. Раньше ее никогда не было в Бесстрашии. Везде был слышен шум. Сейчас же разговоры в столовой прекратились. Все просто устали. Ни у кого не было желания радоваться. Группы людей только и сменялись между собой, сражаясь с очередными рейдами афракционеров. Смеху и разговорам не хватало места. Сейчас уже должна была бы организовываться подготовка к Церемонии Выбора, и Оливия должна была выбирать свою фракцию, и еще сотни таких ребят, как она. Отречение спряталось, зализывая свои раны. Дружелюбие затерялось на своих окраинах города, стараясь не вылезать на поле боя, а Искренность перешла под Эрудицию, и никто не мог сказать наверняка – по собственной воли или под прицелом Джанин. Кристина все еще не понимала роли афракционеров. Бесспорно, они стали солдатами Эрудиции, но насколько они верны ей? Ее все еще мучил вопрос – кто же у них главный? А как все это знают, не бывает двух лидеров. Неужели после войны с Эрудицией, им придется сразиться еще и с афракционерами? Вряд ли тот, кто ими руководит просто так отдаст пригретое местечко лидера. Вокруг летало столько вопросов и ни одного чертового ответа. Кристина говорила об этом с Трис, но она так же разводила руками и пожимала плечами. Девушка сказала, что пыталась поговорить с Фором, но тот стал еще бледнее, чем раньше, поджал губы и не сказал ни слова. Кристина все больше замечала, как Фор странно смотрит на Трис. Долго и внимательно, стараясь не встречаться глазами. Он всегда опускал или отводил взгляд, когда Трис поворачивалась к нему. Но как только она отвлекалась, он смотрел. Смотрел так, будто боялся упустить ее из виду. У Эрика спрашивать не было смысла, ведь они не настолько друзья, чтобы делится своими проблемами. К тому же у всех была общая проблема, и никто о ней вслух не говорил. Кристина подошла к проигрывателю и пролистала список музыки, остановившись на какой-то случайной композиции. Девушка вернулась в свой угол, усевшись задницей на прохладный пол. По телу пробежала дрожь, но Кристина проигнорировала ее, закрывая глаза и возвращаясь куда-то в прошлое. Эрик выскочил комнаты, точно зная, куда он собирается идти. Честно говоря, он над этим очень долгое время не думал. Со всей суетой он просто-напросто забыл, что помимо физических сражений, существуют еще и те, что находятся в голове. Это Кристина натолкнула его на это. Ее вопрос про страхи просто выбил его из колеи. И в какой-то момент Эрик понял, что он просто старался избегать своих слабостей. Он перестал себя тестировать с того момента, как стал лидером. Нет, ну забегал конечно пару раз, чтобы окончательно не потерять форму, но совершенно не так, как во время инициации. А вот сегодня ему прямо захотелось, что по сути очень удивительно. Его шаг все ускорялся. Возможно, он думал, что найдет какие-то ответы, его собственное подсознание даст ему хоть какие-то подсказки. Эрик оказался перед этой стеклянной комнатой через считанные секунды. Сердце, по мере взволнованности, все ускоряло свой бег, и вот, когда Эрик открывал двери, оно колотилось, как невменяемое. Холодный пот выступил на лбу и скатился по спине. Глаза замерли на этом огромном металлическом кресле, затем метнулись к компьютеру в спящем режиме и снова вернулись к креслу. В голове мелькнула мысль бросить все это нахер и убраться отсюда. Затея так себе. Но что-то заставляло Эрик стоять на месте и глупо хлопать глазами. Наконец решившись, мужчина медленно зашел внутрь, плотно закрыв за собою дверь. Рука потянула к сыворотке и за секунду вставила ее в шприцовочный пистолет. Металл был холодный, остужал его вспотевшую ладонь. Эрик отложил его на полку, а сам повернулся к компьютеру, подключая программу. Экран засветился синим, ярко ослепляя глаза. Эрик забыл включить свет. Пальцы дрожали, плохо попадая на сенсор, но он все-таки сумел подключить. Опустился в кресло, подключил датчики и остановился на секунду. Готов? Эрик всегда спрашивал это перед тем, как уколоть кому-то сыворотку. Он прекрасно видел в их глазах, что ничерта они не готовы к этому, но они все равно кивали, и Эрик вводил иглу в шею. А сейчас, спросив сам себя в голове, он просто растерял все мысли. Не мог сказать ни «нет», ни «да». Его рука просто не поднималась. Эрик выдохнул и посмотрел на полку. Потянулся к пистолету, приложив его к шее, чувствуя, как бешено пульсирует вена. Ладно. Хватит распускать сопли. Соберись. На счет три. Раз. Два. Три… И он резко нажал на курок, чувствуя небольшую боль от укола. Кровь в жилах застыла, медленно двигаясь по сосудам. Веки стали наливаться свинцом, напряжение все спало, позволяя затылку коснутся мягкой обивки кресла. Единственное, что он почувствовал – это выпущенный выдох из приоткрытых губ. Эрик открыл глаза, оглядывая местность. Первое, что он ненавидел в этих страхах это то, что он не знал какой будет первый. Каждый раз все менялось. Последовательность, места, люди. Оставался лишь один ключевой элемент, который сбивал его с толку. Все вокруг было светлым. Эрик сразу узнал Эрудицию. Это была какая-то лаборатория, потому что окна были прозрачными, а на каждом столе стоял компьютер и микроскоп. Он оглядел свои руки. Там все еще были татуировки. В голове промелькнула мысль, что уже хорошо. Он почувствовал некое подобие успокоения. На нем был голубой халат, а глаза смотрели сквозь линзы. Он обернулся. Внутри мелькнула догадка, что это возможно что-то связано с пауками, которых он просто таки ненавидел. И он оказался чертовски прав. Позади него стоял здоровенный террариум, в котором сидел огромных размеров черный паук. Его мерзкие волосатые лапы были согнуты так, будто он готовился к прыжку. Эрик почувствовал, как внутри застыла кровь, а сердце просто-таки заледенело. Мысли просто разлетелись в разные стороны, оставляя лишь одну панику. Мужчина сглотнул. Рядом лежала планшетка с какими-то листками, и что-то внутри подсказывало ему посмотреть, что там. Он подошел ближе. Ему казалось, что все восемь, или сколько там их у него, черных глаз следили за каждым движением Эрика. Дрожащая рука потянулась к планшетке. Все по стандарту. Исследования. Новый подвид. Предназначение. Особенности. Чем ценен этот паук, способ ухода за ним. Это самка. Чертова самка. - Ты знаешь, что тебе нужно сделать. – До боли знакомый голос резанул нежностью где-то возле уха, заставляя все волоски на шее встать дыбом. Эрик мотнул головой, встречая такие же голубые глаза, как у него самого. - Мам… Эрик повернулся, глядя на уже немолодую, но все еще такую же красивую женщину. Она легко улыбнулась и ее взгляд скользнул за его спину, остановившись на террариуме. - Она еще такая молодая. – Начала она, подходя ближе к мерзкой паучихе. – Мы так гордимся тем, что смогли вырастить ее. Это первая самка, выращенная в домашних условиях. Более того, мы смогли ее оплодотворить, поэтому за ней требуется более тщательный уход. - Она мерзкая. - Эрик с брезгливостью выплюнул это предложение, снова повернувшись к пауку. Блестящие глаза все еще следили за ним, будто ожидая момента, чтобы прыгнуть на Эрика и ужалить. Он не сомневался в том, что эта дрянь чертовски ядовитая. - Нет, Эрик, придержи язык за зубами. Ты знаешь, что ее яд в правильных количествах обретает целительные качества? Мама повернулась, мотнув светлыми локонами. На лице царила улыбка, но Эрик прекрасно знал, что это всего лишь маска. И это его так выбесило! Неужели она до сих пор не поняла, что Эрик ненавидит пауков? Неужели ей действительно все равно на чувства собственного сына? Он в который раз убедился в том, что наука гораздо важнее этой женщине, чем его состояние. Вдруг Эрик почувствовал, как эта мысль повела за собой череду похожих воспоминаний, которые он хранил глубоко в сердце, не позволяя им появляться в его обычной жизни. Все это собралось в противный, горький комок, который застрял посреди горла, мешая ему нормально дышать. Он продолжал всматриваться в кристально-голубые глаза матери и раз за разом сдерживать свои порывы злости и внезапно появившейся детской обиды. Эрик уверенно задрал подбородок, пытаясь внушить этой женщине, что его совершенно не трогают ее хладнокровность и безразличие. Сглотнул этот противный комок и посмотрел на террариум. - Что я должен сделать? – его бас эхом прокатился по пустой лаборатории, отбиваясь от стен и оглушая его самого. - Тебя пугает это, не так ли, мой дорогой? – Женщина подошла к Эрику, легко положив ладонь на его левое плечо. Носа коснулся ее запах. Всегда один и тот же. Мягкий, совершенно не навязчивый, идеально подходящий ей. – Это всего лишь небольшой паук. Ты должен быть очень аккуратным с ней. На какую-то секунду, ему показалось, что мать хочет его успокоить. Это чувство разлилось подобно мягким волнам у моря, окутывая берега белой пеной, но как только она продолжила, все это исчезло, снова причинив ему боль. - Ты можешь сказать, что мне нужно конкретно сделать? – Эрик чувствовал раздражение. Вселенских масштабов злость. Он даже не смотрел в сторону матери, просто почувствовал ее слегка уставший выдох и как ее ладонь оставила его плечо. - Видишь ли, ей скоро придется выпускать свое потомство, и учитывая ее размеры, можно смело предположить, что и дети будут большими. Поэтому нужно переселить ее в террариум побольше. Эрику показалось, что земля ушла из-под ног. Где-то внутри он знал, что ему придется сделать, но до этого момента надеялся, что это его обойдет. Он стиснул челюсть, чувствуя, как еще немного и его зубы лопнут от силы давления. Он вдруг понял, что ему не хватает рядом Кристины. Она бы точно нашла способ, как ему помочь. Но в этой комнате были только они вчетвером: он, мать, эта мерзкая тварь и его долбанный страх, который преследовал его с ранних детских времен. И каждый раз, встречаясь с ним, Эрик никак не мог избавиться. - После этого мне нужно будет еще что-то сделать? – Эрик посмотрел на здоровенный стеклянный террариум, которого он сначала совершенно не заметил и удивился тому, сколько места он занимал. - Нет, милый. Это все. Эрик прикрыл глаза, собираясь духом. Он знал, что ему никак не отвертеться. Просто нужно просто взять и позволить этой твари залезть на его руку. Он подошел к ней ближе, опуская голову вниз. Да уж, черт возьми… Как это черное мохнатое существо может быть хоть как-то полезно людям? Как это можно любить и не чувствовать омерзения? Как это можно держать дома, ухаживать за ним, заботиться? Эрик не понимал. Он сейчас вообще ни на что не был способен. Его сердце колотилось, как бешеное. Он сам не понимал – это страх или омерзение? Возможно, и то, и то. Мужчина медленно опустил правую руку внутрь, чувствуя, как она дрожит, а по спине скатывается пот. Он так медленно это делал, что в какой-то момент ему показалось, что он все-таки не сможет это сделать. Что его чертово сердце просто разорвется. Дыхание ускорилось, напоминая насос, который пытается перекачать воздух. По виску скатилась капля пота. Нет… Это просто невыносимо! Смотреть на этого паука и добровольно засовывать туда руку, чтобы позволить ему залезть на нее! Его тело пробила дрожь, и он, не успев коснутся дна, быстро выдернул руку, сжав пальцы в кулак. Его левая скула чувствовала острый, почти осуждающий взгляд матери. Ему хотелось закричать. Закричать от того, сколько негативных эмоций он чувствовал в один момент. Эрик просто не выдерживал. Он стиснул зубы, облизав пересохшие губы и зажмурился. Перед глазами начали мелькать непонятные картинки, но Эрик не успевал за ними. Еще какую-то секунду он постоял так, пытаясь привести свое дыхание в норму, а потом открыл глаза и уставился в свои татуировки на руках. И это сработало. Стало каким-то рычагом, заставляя его успокоиться. Ведь он три года назад сделал их для того, чтобы каждый раз напоминать себе то, что отныне он Бесстрашный и никакая чертовщина не должна его пугать. Он снова повернулся к террариуму, теперь точно настроившись взять реванш. Он буквально заставил себя стать таким же хладнокровным, как это ублюдское создание. Эрик все еще чувствовал, как быстро колотилось его сердце, а внутри все дрожало. Но теперь он был намного решительнее. Он опустил руку вниз, продолжая сверлить взглядом паука. Животное будто не решалось подлезть ближе, поэтому Эрик подсунул руку чуть ближе к нему. Он в душе не ебал, как правильно нужно обращаться с пауками. Если бы он мог, то просто бы сейчас раздавил его в два счета. Желательно при помощи пуль, чтобы лишний раз не касаться. Но паучиха, понимая, что Эрик настроен что-то вроде дружелюбия, подползла к нему ближе, быстро переставляя свои волосатые огромные лапы. Через секунду он почувствовал ее легкое касание, а через еще одну секунду, она полностью залезла на его ладонь. Мужчина был на грани. Ему казалось, что чернота застилает ему глаза. Еще чуть-чуть, и он бы точно рухнул здесь замертво. Казалось, что в комнате нет никого, кроме него и большой паучихи. Хотя где-то в глубине души он понимал, что рядом стоит мать и пристально за ним наблюдает. Эрик, не собираясь ни одной лишней секунды держать это чудовище у себя на руке, быстро подтянул руку, практически не глядя туда, и направился к другому террариуму. - Аккуратнее, Эрик! - Заткнись. – Да, он никогда не был вежлив. Даже когда дело касалось собственной матери. Честно говоря, он не чувствовал никакой вины перед ней, потому что она его сейчас раздражала. Эрик опустил руку в террариум, чувствуя, что еще секунду и он просто стряхнет паука вниз. Но он стоял, зажмурив плотно глаза, и ждал пока он сам сползет вниз. Казалось, что он стоял так минут пять, все ожидая, когда этот паук сползет вниз. В какой-то момент Эрик просто открыв глаза совершенно запутавшись в том, что происходит. Перед глазами была кромешная тьма, не пропуская ни капли света. Эрик нахмурился. Он ничего не понял, пока вдруг не почувствовал, что кислорода катастрофически мало. Его сердце начало колотится с бешеной скоростью. Он поднял руку, но она почти сразу уперлась во что-то твердое. Затем он попытался сдвинуть в бок, но она снова уперлась во что-то, и осознание резко затопило его, накрыв волной паники. Как же он ненавидел это! Эрик почувствовал, как воздух резко сжался. В голове начало сильно пульсировать. Он понял, что лежит. Если он будет продолжать просто лежать, то в скором времени умрет от нехватки кислорода. Эрик не понимал – это только кажется ему, или это действительно так, но ему казалось, будто легкие начинают уже гореть. Эрик лежал в могиле. В голове стучала мысль, что ему надо как-то отсюда выбраться. Любой ценой выбраться. Но тело будто парализовало. Мышцы были до того напряжены, что Эрик почти не чувствовал свое тело. Он глубоко вдохнул. Чувствуя спертый воздух и запах сырой земли и собравшись с силами, он ударил ногами древесину. Послышался треск, но этого было не достаточно для того, чтобы пробить дерево. Он ударил еще раз и еще, пока сырая земля не посыпалась на его ноги, придавив своим весом. Бесстрашный начал бить правым кулаком по дереву, левой рукой прикрывая лицо. Кость начинала побаливать, но Эрик продолжал бить, понимая, что скорее всего он разбил костяшки до крови. Земля начала засыпать его лицо, попадая в глаза, нос и волосы. Прямо сейчас надо было рваться вперед. То ли благодаря адреналину, то ли отчаянному желанию жить он почти не обращал внимание на жжение, на нехватку воздуха и на нехватку сил. Он рыл землю, откидывая от себя остатки древесины. Эрик почти не дышал, боясь пропустить в свои легкие землю. Казалось, будто он лез целую вечность, пытаясь добраться к верху. Ему не хватало сил, чтобы справиться с этим. Легкие теперь совершенно точно горели. После еще нескольких мучительных минут, его рука вдруг захватила лишь воздух вместо очередной горсти земли. И это стало еще одним мощным толчком к его стремлению. Сил вдруг прибавилось, а желание выбраться на волю усилилось вдвое. Эрик лез и чувствовал, как из груди вырываются болезненные стоны, пытаясь облегчить таким образом свою участь. Конечно, он понимал, что это мало чем ему поможет, но звуки все равно вырывались из горла. Поэтому он мычал, рычал, стонал, пока наконец не почувствовал воздух. В эту же секунду Эрик застыл, жадно всасывая в себя воздух. Он открыл рот, желая побольше ухватить кислорода, и ему было плевать, что тело все еще находится внутри, придавлено землей. Наконец насытившись свежестью и возможностью дышать, он продолжил вытаскивать себя, делая почти отчаянные рывки. Казалось, будто земля не хотела его отпускать, наоборот затаскивая его внутрь. Но он тянулся, продолжая рычать, подобно озлобленному псу. Наконец выбравшись, он сразу же лег, раскинув руки и ноги, не чувствуя совершенно никаких сил. Ему было тяжело даже разлепить веки, потому что солнце, после кромешной темноты, почти разрезало глаза. Поэтому он лежал, прикрыв лицо ладонью, все еще чувствуя этот запах сырой земли и неимоверную жажду. Он очень хотел пить. Пересохшие губы едва разлепились, когда он провел по ним языком, чувствуя терпкий вкус земли. Эрик сразу же сплюнул, желая напрочь избавиться от результатов этого кошмара. Если бы он мог, то остался бы так лежать целую вечность. В долбанной тишине и наступившему умиротворению, после такого выброса адреналина в кровь. Но что-то внутри почти заставляло его встать и продолжить свой путь. На секунду он задумался, куда же он все-таки идет? Но голова резко начала болеть, пуская дикую пульсацию в мозг, поэтому он оставил свои попытки думать и просто поднялся, пытаясь оглядеть местность вокруг себя. Вдалеке он заметил озеро, которое почти сверкало под солнечными лучами. И он просто помчался туда, на ходу стягивая свою грязную, пропитанную потом и грязью футболку. Ему казалось, что если он не нырнет, хотя бы смыть с себя это все, то он просто не сможет двинутся дальше. Он рывком стянул джинсы, ботинки и почти с разбега нырнул в прохладную воду, чувствуя неимоверное облегчение. Он проплыл пару метров, а потом повернулся и лег на спину, отдаваясь легкому покачиванию воды. Эрик все еще жадно вдыхал в себя воздух, но внутри уже было умиротворение. Вода приятной прохладой окутывала его разгоряченную кожу, заставляя его закрыть глаза и почти забыться. А потом вдруг что-то резко схватило его за лодыжку и стремительно потянуло вниз, не позволяя ему вырваться. Он снова оказался в такой ситуации, когда почти невозможно было дышать. Первое, что он смог разглядеть – это лицо Фора. Его злобная улыбка дала вдруг Эрику понять, что мужчина настроен на убийство. В карих глазах сверкало что-то совершенно новое. Эрик никогда не замечал такого взгляда у своего коллеги. Фор замахнулся и ударил Эрика в челюсть, но из-за того, что вода немного замедляла резкость, Эрик успел слегка увернуться, почувствовал лишь смазанный удар. Драться в воде было очень неудобно, воздуха снова не хватало, и Эрик понимал, что долго так не выдержит. Фор никак его не отпускал, собираясь довести дело до конца. Эрику оставалось либо сдаться и умереть, либо каким-то чудом победить Фора. Соперник схватил его за шею, сжимая мышцы руки так сильно, что еще немного и его шейные позвонки сломаются. Эрик не понял каким чудом, но он смог вырваться с сильного захвата. Его легкие просто горели. Если он прямо сейчас не сделает вдох – то просто умрет. Поэтому, почти в агонии, он кинулся на Фора и впечатал его тело в острый берег. На одну секунду Эрик задумался, что это какой-то бред, ведь у озера не может быть такого острого берега, похожего на обрыв, но эта мысль вызвала новую волну головной боли, поэтому он тут же ее отпустил. Вода вокруг стала алой, а тело Фора вдруг стало обмякать в его руках. Эрик, не задумываясь, убил ли он Фора или просто вырубил, рванул вверх. Он вдохнул чуть раньше, чем вынырнул, поэтому знатно нахлебавшись воды, едва не задохнулся. Сердце колотилось, как у зайца. Мужчина больше не хотел в воду. Ему надо было побыстрее вылезть отсюда и избиваться от этого сраного кошмара. Его продрогшее тело дрожало под жарящим солнцем. Зубы стучали друг о друга, цепляя то язык, то губы, но ему было все равно. Эрик хотел все это прекратить. Что прекратить? Как можно прекратить реальность? Но разве это реальность? Это не может быть правдой, потому что озеро возле Бесстрашия совершенно не такое, каким оно было только что. Он отказывался верить в то, что это чертова правда. Фор не мог так поступить. Эрик сам не понимал, почему так решил, но что-то внутри прямо таки вопило о том, что это наглая ложь. Голова снова раскалывалась. Казалось, будто ему кто-то вонзил нож в черепную коробку и вертел им в разные стороны. Он пытался разлепить веки, но их сильно сдавило. Эрик кричал, как резанный, не понимая, то ли он вслух кричит, то ли в своей голове, но его сильно оглушило. Он продолжал кричать «СТОП» и «ПРЕКРАТИ», не понимая, к кому он обращается. Он запутался во всем происходящем. Эрик резко раскрыл глаза, совершенно потерявшись в пространстве. Вокруг все было темно, и только рядом с ним тихо гудел компьютер, слегка отсвечивая. Вот и весь свет. - Что за черт… - прошептал Эрик, чувствуя, что буквально все его тело мокрое, а горло саднит. Футболка прилипла к спине от пота. Голова так сильно раскалывалась, что вокруг все просто расплывалось. Зубы свело, точно, как и мышцы на шее. Эрик попытался посмотреть налево, но даже глазные яблоки болели. Он снова откинулся на спинку кресла, соображая, что он в комнате страха, и это были всего лишь его собственные галлюцинации. Боль понемногу начала отступать, позволяя ему чуть-чуть расслабиться. Он провел ладонями по лицу, почувствовав обильную влажность, а затем – металлический запах. Он встал, включил свет и повернулся к стене, всматриваясь в зеркало. Под носом были багровые разводы, которые окрасили почти всю нижнюю часть лица. Видимо, его мозг был сильно напряжен, когда его выкинуло из галлюцинации. Он впервые смог выскочить оттуда намного раньше, чем ему положено. По статистике, у Бесстрашного проходит больше пятнадцати страхов в голове, у него же проскочило всего три. Он нихера не понимал. Эрик задумался над последним. Никогда прежде у него не было страха, в котором замешан Фор. Он вспомнил свое удивление, когда увидел, кто его потянул вниз, и почувствовал внутри что-то подобное на обиду. Что за черт? Это напоминало предательство. Эрик предположил, что тут было замешано что-то большее, чем просто коллега. Возможно ему захотелось иметь друга? Настоящего, которого можно не опасаться. Неужели он хотел считать Фора своим другом, а последняя галлюцинация – это страх, что он может его предать? Эрик вернулся к креслу и практически упал в него. Он чувствовал себя мерзко. Эрик снова и снова проклинал то мгновение, когда решил все-таки снова погрузиться в свою голову и пройти страхи. Он никогда никому не признавался в этом, но больше всего он боялся приходить сюда в роли тестируемого. Ему, по факту, было тяжело даже курировать этот процесс. Он закрыл глаза. Внутри было такое чувство, будто он пришел после очень хорошей пьянки, и его словили вертолеты. Голова невероятно кружилась и подташнивало. Он едва сдерживался, чтобы не блевануть прямо здесь на пол. В голове потихоньку всплывали воспоминания, но он старался отогнать все это, потому что голова все еще болела. Кровь из носа не переставала хлестать, поэтому он, изрядно подзаебавшись вытирать, «пустил все на самотек». Отлежавшись минут десять, он попытался подняться. Сначала ему не удалось, но посидев пару секунд, он все-таки встал. Единственное, на что ему хватило сил – это стереть свои галлюцинации. Эрик даже не выключил компьютер. Забрал куртку и медленно вышел из комнаты. Шаги были тяжелыми и создавали нежелательный шорох, но и это его сейчас не смущало. Он кинул взгляд на часы и слегка удивился тому, что был уже поздний вечер. Коридоры Бесстрашия были пусты. Еще бы пару месяцев назад, он бы предположил, что все спустились в бар или зависают у Ямы. Возможно, прямо сейчас Тори бы набивала кому-то очередную тату, а Ворон пробивал какую-то часть тела. Но нет. Эрик был уверен, что все попрятались по своим комнатам, потому что все чертовски устали. И пока было хоть какое-то подобие затишья, народ пытался набраться сил. Поэтому, как бы он сейчас не шумел – всем было откровенно плевать. В голове вертелись хаотичные мысли. Там мелькала Кристина, там Макс, в какой-то момент Эрик поймал себя на мысли о Трис, но ничего конкретного там не было. Он бы просто не выдержал, если бы думал сейчас о чем-то серьезном. Через несколько минут он уже стоял напротив своей комнаты, держа ладонь на ручке двери. Секунду затормозил, сверля взглядом металл, а потом отступил и повернул в сторону, подходя к двери Фора. Его стук был слишком слабый. Явно не того Эрика, который был в зале и наблюдал за поединками Бесстрашных. Но дверь все же отворилась, и оттуда вышел слегка заспанный Фор. Его глаза быстро осмотрели кровавые следы на лице Эрика, потом опустились на кулаки и вернулись на лицо, не найдя следов борьбы. - Я согласен. – Эрик не дал Фору произнести что-то по поводу его внешнего вида. Честно говоря, он даже не понял, когда решил это. Почти в тумане пришел и выпалил это, совершенно ничего не понимая. Фор поднял бровь. – Твой план. Я согласен с твоим планом. Лицо Бесстрашного тут же прояснилось и слегка расправилось. Можно было сказать, что он почувствовал внутри облегчение. Эрик его понимал, потому что чувствовал примерно то же самое, когда рассказал Фору про то, что узнал от отца Кристины. Это как становиться против всего мира и в какой-то момент узнать, что у тебя есть союзник. Что по сути так и было. Фор кивнул. Его губы тронула едва заметная улыбка. Хотя и это громко сказано. Эрик развернулся, не говоря больше ни слова, и пошел к своей комнате. Открыл дверь и вошел в темноту. Глаза сразу скользнули на кровать и заметили там Кристину. Эрик выдохнул. Видеть ее в своей кровати всегда приносило ему облегчение. Он подошел, медленно стягивая футболку, и опустился на мягкую постель, выпустив усталый стон. - Я бы подумала, что ты невероятно пьян, но от тебя не несет перегаром. – Тихо шепнула Кристина, повернувшись к нему. Эрик усмехнулся. - Нет, малышка, я не пил. – Пробормотал он, повернув к ней голову. Нашел ее темные глаза и почти утонул в них. – Почему ты не спишь? Она пожала плечом. - Тебя ждала. – Сказала так, будто это было очевидным. – Эй, это что, кровь? Ты с кем-то подрался? Ее брови тут же нахмурились, а глаза стали внимательно разглядывать лицо Эрика. Она потянула руку к его подбородку и провела большим пальцем по его щетине. - Тебе не мешало бы побриться. - Не сейчас. Нет, я ни с кем не дрался. После того, как мы с тобой поговорили, я пошел в комнату страхов. – Кристина затаила дыхание, а Эрик задумался, стоит ли ей рассказывать. Помолчав с минуту, он все же продолжил: - Я решил порыться в своей голове, потому что мне надо кое-что очень важное решить, а я никак не могу понять, что делать. И ты представляешь, я не смог дойти до конца, потому что появился новый страх, после которого, я буквально вырвал себя из своей головы. Такого никогда раньше не было. Это вообще невозможно. Моя голова не справилась с напряжением, поэтому пошла кровь, а у меня нет сил, чтобы ее вытереть. Кристина шумно выдохнула, и поднялась с кровати, направившись в ванную. - Эй, да не стоит. – Чуть громче сказал Эрик. Он не хотел, чтобы она вставала, но девушка уже возвращалась, держа в руках намоченное полотенце. Подошла к нему и села очень близко, приложив холодное полотенце ко лбу. В этот момент, он подумал, что все-таки стоит. Ему полегчало мгновенно. Из головы вылетело все, стало спасительно-пусто. – Блять, тошнит. Он все еще пытался контролировать тошноту, не позволяя этому противному чувству взять вверх. Кристина убрала полотенце и протерла мокрой частью его подбородок. - Ты можешь рассказать последний страх. Эрик сразу упрямо поджал губы. В голове все еще стучала та мысль, что это позор – рассказать кому-то о своем страхе, но он тут же подумал, что это бред. Ведь это же она. Не кто-то чужой, а она. Самая близкая ему. И сколько вообще можно избегать этого? Он только сейчас понял, что ему бы было очень тяжело строить отношения с человеком, который практически не позволяет что-то о себе узнать. Поэтому он выдохнул и начал рассказывать, осторожно вступая в эту игру. Кристина молча слушала и продолжала стирать его кровь, легко гладя его волосы свободной рукой. Рассказ получился довольно коротким, но не менее важным от того. Внутри глухо лупило сердце, переживая от такого признания, а Кристина, как назло, продолжала молчать. Он уже хотел было ее позвать, но она вдруг заговорила: - Знаешь, это нормально. Друзья нужны каждому. Человек не может обойтись без этого. Ты оградил себя на долгий период, но пора бы уже заканчивать с этим. И это нормально – бояться предательств, но ты же Бесстрашный. Ты сможешь с этим справиться. Она улыбнулась и наклонилась его поцеловать. Внутри все кипело от ее слов. Он мог бы сейчас лежать и размышлять над тем, что Кристина сейчас сказала, но он был слишком уставшим. Голова действительно не варила. Ему хватило сил, чтобы слегка ответить ей на поцелуй. Кристина и так видела, что он сейчас просто отрубится, поэтому, пока он снимал ботинки и джинсы, подоткнула ему подушку и поправила одеяло, чтобы он мог лечь. Через минуту, когда они уже лежали в постели, Эрик повернулся и выдохнул тихое «спасибо», а затем послышалось его тихое сопение. Он заснул.