Любовь моя будущая

— Короче, смотри, я покупаю вот этот завод, — провозгласила я, ставя свою фишку на значок электростанции, — теперь, если ты встанешь на него, ты мне должен заплатить. Такие правила. Я откинулась на спинку кресла, поджимая под себя ноги. — Блин, Полина, ты мухлюешь! — Данил подкинул кубик и прошагал своей фишкой три поля. — Ка-а-к? Ты уже купила всю улицу Мира и Гражданский проспект, а я сижу в банкротах, хотя изначально планировал быть миллионером. — Учись, пока я жива, банкрот, — ухмыльнулась я. Данил не особо любил такие игры, потому что ему не везло, а вот в карточных он обыграл бы и самого прошаренного ЗЭК-а. — Лотова, мы знакомы шесть лет, а я ни разу не выиграл у тебя в этой гребаной «Монополии»! — а ведь и правда, мы познакомились, когда нам было по десять, жили в одном доме. Вместе гоняли в «Догонялки» и «Выше ноги от земли», тестировали новые вкусы «Lay's» и сводили многие пары во дворе по Некрасова 49. Мы были как Крош и Ежик, как Шерлок Холмс и Доктор Ватсон, вот такие закадычные друзья — не разлей вода. Вместе попадали в какие-то передряги и вместе получали потом от мам. — А я виновата, что ты до сих пор не просек мою схему? — развела руками я. — Че сложного-то, деньги из банка под жопу «хоб-б-а-а» и все, живи счастливо. — Так вон оно что! А я-то думаю, куда все сотки из банка пропадают, — Парень рассмеялся. — Ах, ты жули-и-к, Лотова, наглый вор! Политик несчастный, — Данил бросал в меня все свои деньги, продолжая смеяться. — Слышишь, а кто все тузы из колоды к себе в трусы прятал?! А потом в конце доставал и как-то неожиданно выигрывал? Эту колоду потом брать никто не хотел, о тузы боялся испачкаться, — в ход полетели уже фишки и дома, больно ударяясь об ноги. Парень на секунду прекратил кидать в меня карточки собственности, уставившись, будто я самый важный секрет в его жизни узнала, хотя, так оно и было. — Ты и об этом знала? — Вопросил он с удивленным лицом. — Я думал ты просто тупая, потому что, ну, все знали, а ты эти тузы в руки вообще спокойно брала. — Барышенский, ты дебил, отвечаю. Мы с тобой лучшие друзья, алло, яблоко вместе на лавочке хомячили. Одно яблоко! На двоих! И ты думаешь, я твои ходы не знаю? Просто не подавала виду, вдруг совесть замучает, сознаешься, зараза такая. Я схватила подушку, швыряя ее в друга. — Ай, ты че, это не по правилам. Запрещенные читы, мелкая, — он бросил ее обратно, закрывая лицо руками. — Запрещенные читы — это у бомжа хлеб красть, а потом хвастаться на весь двор, какие маты знаешь, — рассмеялась я. — Ничего от тебя не утаишь, — продолжал оправдываться он. — Утаишь?! Да ты мне сам эту буханку в руки впихнул и орал потом: «Полюсик, беги, бомжи атакуют!», не утаишь, — я вздохнула, качая головой. — Ну-у, не без изъяна, как говорится, — твердил друг. — Изъян? Ну, да-а-а, скорее, брак на производстве! Господи, нормальная, тихая девочка. — Никогда не была! Помнишь, как ты у своего бати презики сперла, а потом ко мне прибежала, «тестировать», — передразнил Данил, — Говорит, давай в людей кидать, рогатку сделаем, по птицам швырять будем. Это нормально? — Ну-у, я же не знала, зачем они нужны, — я поджала плечи. — Зато потом узнала, когда к бабке Зое один такой экземплярчик прилетел. Сколько шуму-у было. — Так, все, давай заканчивать этот парад ностальгии. Мне стыдно стало, — Не выдержала я. — Давай телек посмотрим что ли? — Нашла пульт и включила телевизор. Ничего интересного, как всегда, не было. Обычные телепрограммы или ток-шоу. Я перелистывала каналы, но, не обнаружив ничего интересного, оставила «ТНТ» и сползла на пол. — Смотреть вообще нечего, — буркнула я, подкладывая подушку под спину. — Давай «Утиные Истории», как в детстве? — Предложил парень. Я кивнула и кинула ему пульт. Да, в детстве мы очень часто вот так собирались у меня или у него и смотрели мультики, валяясь на диване. Все вокруг твердили, что мы просто идеальная пара, созданы друг для друга, а мамы давно считали друг друга свахами. Мы же относились к этому как к шутке, тоже иногда подшучивая на эту тему, но не более. Странно, ведь мы так много проводили времени вместе, вопреки всем ожиданиям и предположениям, ничего между нами кроме крепкой дружбы не было. По крайней мере, нам так казалось. Даже когда мы понарошку играли в «Дочки-матери», Данил был только моим мужем, и только он был отцом ребенка. Другие девочки тоже хотели семью с нормальным существующим папой, а не «ну, пусть он будет в командировке». Время игр прошло, но до сих пор ни у кого из нас не было отношений. Мне не хотелось общаться с кем-то, кроме Данила, думаю, это что-то вроде предательства. А ему были не интересны другие девушки, хотя он был очень привлекателен и востребован среди женского пола. — О чем задумалась? — спросил друг, приобнимая меня за плечи. — Какими мы были в детстве, такие балбесы вообще, — я улыбнулась, облокачиваясь на него. — Да-а, взрывная парочка, — хмыкнул он. — Чего мы только с тобой не делали. Даже целовались понарошку, — парень улыбнулся уголками губ. — Слушай, Дань, ты никогда не думал о том, что делает твоя будущая жена? Ну, просто, вдруг она вообще еще не родилась, или ей двадцать и она работает стриптизершей? — Поль, ты нормальная? Моя жена никогда не будет работать стриптизершей. И вообще, что ты сейчас делаешь? — я недоуменно взглянула на него. — А-м-м, телевизор смотрю, с тобой разговариваю, — ответила я. — Ну вот, видишь, со мной разговаривает, — ухмыльнулся Данил и притянул меня ближе. Только через секунду до меня дошел смысл его слов. Я привстала на коленки и посмотрела на него. — В смысле? Я сейчас немного не поня… Договорить мне не дали, нагло прижавшись к губам. Я немного смутилась, робко, но все же неумело отвечая на первый поцелуй. Странно было осознавать, что вот, вы — лучшие друзья, целуетесь сейчас под «Утиные Истории». Мы отстранились друг от друга, восстановляя сбитое дыхание. — Что это ты вычудил? — пыталась перевести тему я. — Поцеловал будущую жену, как видишь, — Данил ничуть не колебался, запрокидывая руки за голову. Я отвернулась к телевизору, скрывая смущение. Друг встал с места, направляясь к выходу из моей комнаты. — Слышишь, женушка, только следы нашей семейной потасовки убрать не забудь, — он развел руками, указывая на весь этот бардак в комнате, — а то приду с работы, а тут такой погром, — с этими словами он удалился из комнаты, улыбаясь во все тридцать два.