***
Стоя перед знакомой дверью, альфа сделал глубокий вдох и вошел в кабинет психолога. — Добрый день, Дарэл, — поприветствовал его врач. — Присаживайся. — Добрый… — альфа сел в кресло и немного растерянно посмотрел на мужчину. — Я… — Может, для начала кофе, на вас лица нет? — Да… Да, благодарю, думаю, это будет не лишним, спасибо. Через несколько минут секретарша принесла чашку кофе и сливки и удалилась также тихо, как и вошла. — Итак, теперь можем начать. — Я сегодня снова видел этот сон. Все было настолько реально. Я… Это очень сложно, док, понимаете? — Разумеется. Именно поэтому мы с вами здесь. Вы продолжаете чувствовать вину за то, что произошло? — Да. А как иначе, если я действительно виноват? Если бы я тогда больше следил за дорогой, Кристоф бы не… — глаза снова начало пощипывать, и альфа, сдавленно извинившись, поставил чашку на стол и прикрыл глаза рукой, пытаясь справиться с собой. — Извините… Если бы я тогда был более внимательным, ничего бы этого не произошло, и мы с Кристофом были бы вместе… Рядом… — Я понимаю, что вам больно, Дарэл. Но здесь нет вашей вины. Вы говорили, что после всего случившегося то, что осталось от вашего автомобиля, осматривалось специалистами, и они диагностировали поломку. Вы не виноваты в том, что… — Я виноват хотя бы в том, что слишком паршиво следил за своим автомобилем, раз допустил такое… Ездил в неисправном транспорте. С самым дорогим человеком, что был у меня в этой жизни! — Дарэл. Мы с вами знакомы уже три года. Три года я пытаюсь вам помочь, но я ничего не смогу сделать, если вы продолжите отвергать мою помощь и повторять себе, что вы виноваты в смерти вашего партнера. Возможно, мои слова доставят вам боль, но, может, пора отпустить его? — Я… Вы правы, доктор… Я знаю… Но я не могу… Я не готов. Вернувшись домой, альфа попытался заняться своими делами, но все валилось из рук, голова была забита совершенно другим. Он прокручивал в голове слова психолога, что надо перестать чувствовать вину за случившееся, возможно, вновь попытаться сесть за руль, продолжить жить дальше, а не просто существовать. Каждый вечер он говорил себе, что завтра попробует снова. Попробует простить себя, попробует сесть за руль, попробует думать о том, что не он виноват в смерти возлюбленного, но понимал, что заведомо проиграл самому себе. Ведь он снова поедет на работу на электричке, снова весь вечер после работы будет тосковать по погибшему омеге, снова будет винить себя и снова ночью ему приснится Крис, такой красивый, подпевающей рок-балладе из магнитолы, и снова расстанется с ним навсегда, и снова он будет сокрушаться, что даже в своей голове он не может создать мир, где они с Кристофом вместе до сих пор. *** Вивиан долго рассматривал их свадебный альбом, водил пальцами по фотографиям, вглядывался в улыбку своего альфы, который с такой нежной любовью смотрел на него. Пальцы прошлись по витиеватой надписи «Вивиан и Сэмюэль и их счастливый день, длиною в жизнь». Омега горько усмехнулся. Длиною в жизнь… Возможно, так и есть. После развода он как будто умер, он больше не живет, лишь существует. Иногда он встречает Сэма со своим новым мужем. Он никогда не подходит, лишь смотрит со стороны на его счастливую улыбку, которая прежде была адресована лишь ему и теперь достается другому. Он знает, что они с новым мужем ждут ребенка, и Сэм буквально светится от счастья. Он откладывает альбом и смотрит на запертый ящик стола. Он никогда не открывает его, но знает, что в нем. Его медицинская карта с заключением врача, что он больше никогда не сможет иметь детей. Эти слова словно выжжены внутри него и он повторяет их каждый вечер как мантру, делая только хуже и загоняя себя в еще большую депрессию, но остановиться не может. Иногда Вивиан думает, что он мазохист. Он сохранил все подарки своего альфы, все их фотографии, он часто пересматривал их свадебное видео, перед сном думал о своем бесплодии, и старался хотя бы один раз в день увидеть Сэма, который счастливо улыбался, но уже не ему.***
— Добрый день, доктор Джефферсон, — Вивиан вошел в кабинет и опустился в кресло. — Здравствуйте, Вивиан, как ваше самочувствие? — Все хорошо, — омега смотрел в сторону, но старался не подавать виду, что он уже давно не верит в эффективность терапии, продолжая ходить сюда по привычке. — Вот как? Вас больше ничего не беспокоит? — Да. Все в полном порядке, доктор. — Тогда зачем же вы продолжаете приходить ко мне каждую неделю? — Возможно… Мне просто хочется поговорить? — Вивиан посмотрел на врача. Приходя сюда, он всегда старался думать, что психолог проявляет к нему интерес. Не в сексуальном плане, вовсе нет. Он думал о том, что доктор Джефферсон старается помочь, поддержать, успокоить, ему этого не хватало, а во время сеансов можно было представить, что к нему хоть кто-то проявляет заботу, даже если кому-то за это и приходится платить. — Тогда давайте поговорим, — согласно кивнул психолог. — Недавно я снова видел Сэма. — Вы до сих пор преследуете его? — Нет… Возможно, просто неосознанно стараюсь выцепить его из толпы, — Вивиан поджал губы и отвел глаза в сторону. — Возможно… Я просто хотел, чтобы у нас все это было. Не у него с кем-то, а у нас… Может быть… — продолжать он не стал, просто не знал, что сказать и как грамотно обрисовать свои желания. До конца сеанса он просто молча просидел в кресле, думая о своем несостоявшемся счастье. Психолог не трогал его, наблюдая. А вечером Вивиан снова просматривал старые фотографии, и снова неотрывно смотрел на закрытый ящик стола, прокручивая в голове приговор врача о невозможности вновь забеременеть, вспоминая вечер, когда Сэм, уставший и сильно похудевший, нервный и даже немного злобный, опустил на стол документы о разводе, немного хрипло говоря: «Прости, Вив, так не может продолжаться дальше, я устал от всего этого», после чего он собрал свои вещи и навсегда ушел, оставив своего омегу в отчаянии.