***
когда я увидел кафе, где мы вскоре встретились, я сразу же понял, что именно там мне будет уютно, ведь на всю канаду не найдется такого прекрасного местечка. ты можешь сесть рядом с окном, на котором висит великолепная голубая шторка, и смотреть на людей, идущих мимо. можешь взять книгу из шкафа (их там очень много!) и сесть подальше от окна, но и там не обделят вниманием. пока мои каникулы продолжались, я каждый день заходил, чтобы купить там мороженого. оно было всех сортов, которые только могло создать воображение, и таким вкусным, что ни один человек не пробовал вкуснее! я был тогда самым счастливым на земле, ведь а.) ты улыбался мне каждый раз, и б.) я ел самое вкусное мороженое в мире в самом уютном месте, которое только существовало в галактике. казалось, места, лучше канады, не существует.***
продолжилось все в духе американских фильмов. прошу прощения, канадских.***
— эй, нет, ты не так говоришь! о боже, донхек, ты плох в английском — ну нет, дай мне помечтать что я сказал именно так, как надо! — мечтай, хек ты улыбнулся и снова смотрел на облака. небо сегодня было синим-синим, и я, наверно, уже сотый раз говорю, что такого неба, как в канаде, нет нигде, и пусть мне скажут, пусть тысячу раз говорят, что небо везде одинаково — я скажу им « завалите, я был в канаде, и там оно другое ». ведь нигде больше нет тебя.***
лежа вдвоем на мягком ковре, мы наслаждались свободой. она была так близка и я опьянел ею. смотря на огоньки гирлянды, я понял, сколько потерял в жизни и дал себе обещание, что где бы я ни был, я всегда буду жить тобой. за тысячи километров от тебя я буду жить, а не выживать.***
« — донхек, пожалуйста, позаботься о себе. »***
ты говорил мне, что мечтать не опасно, и я мечтаю, я воплощаю в жизнь все, что хотел сделать так давно, и именно ты смог меня к этому подтолкнуть. ты сделал из меня того человека, которым я всегда мечтал быть. я перестал набрасывать людей издалека и надеяться, что они не уйдут, я подхожу и предлагаю им попозировать мне несколько минут. даже благодаря тебе у меня прошла собственная выставка, и каковы были ее маштабы! столько людей с бокалами (я наверно, в жизни не видел такое количество людей, увлеченных искусством), и я в самой обычной, нет, самой необычной толстовке (ведь она твоя) стоял среди них. я думал лишь о тебе тогда. как бы ты тут повеселился, возможно, подсыпав кому-нибудь в бокал перцу, или, громко смеясь над моим маленьким портретиком кота, обратил на себя взгляды остальных. ты умел веселиться. однажды мы смотрели на фейверки. мы стояли в толпе держась за руки, ведь « донхек, канада на втором месте по размерам территории, вдруг ты потеряешься и никогда больше меня не увидишь? » и смотрели на всплески огромного количества красок. я был так счастлив в толпе, я чувствовал себя особенным, ведь только я держал тебя за руку из-за такой фигни, как топографический кретинизм. я знал о тебе все: минхен, второе имя марк, живет рядом с кафе (или кафе живет рядом со мной?), любишь кошек, собак, людей, любишь все, что делает тебя счастливым и грустным, любишь улыбки людей, любишь художников, поваров, полицейских, не любишь похороны и всячески уходишь от темы смерти в общем. оставляешь свой след везде: на лавочке пишешь какую-нибудь фразу, вроде « мимо меня прошла толстая-толстая тетенька ≫, или на салфетках, которые выдаешь посетителям, поставишь смайлик. я думал это и есть ты, но это был не ты, это была твоя боязнь смерти. короткий сон, что был самым ярким, изменился***
и лишь потом я понял, что его не вернуть.***
солнце светит слишком ярко, и солнечные очки не помогают. несмотря на это, на улице довольно прохладно, и я, как любитель осени, думаю как бы тут остаться, остаться навсегда, чтобы купить перчатки и ходить в них тут в октябре, а возможно в октябре тут слишком холодно, и посмотреть на эти клены.каковы они осенью?
как бы я хотел увидеть канаду в серых цветах. только выйдя из дома, я хотел пойти в кафе, чтобы вновь увидеть тебя, даже несмотря на то, что мы, как бы, виделись рано утром. когда еще был туман. и лай собак не перекрывал гул машин. в том месте с которого открывается великолепный вид на огоньки. огоньки самые разные. те которые зажигают люди, и те, принадлежащие самому небу.***
но вот на работе тебя не было. ты не отвечал на сообщения. съехал с квартиры, и сейчас там миловидная старушка с собачкой живет. я выпил у неё чаю. вкусный такой, с мелиссой. о тебе ничего не знает.***
потом я увидел тебя. 31 августа, в последний день лета тебя привезли ко мне домой в инвалидной коляске. твое состояние было ужасным, я думал, люди не могут дожить до такого. боже, лучше бы я тебя не видел. мешки под глазами, бледность, ужасающая худоба, взгляд все еще живой, меня это поражало. мы были такими счастливыми летом, но зачем мне все эти воспоминания, если они вмиг потускнели? я ненавижу тебя.***
я стоял перед твоей могилой. на надгробии написано i want to die in canada at time when the sun is full, и даже твое гребаное надгробие выглядит предметом искусства. я не знал, что делать, что мне чувствовать. мое настроение не назовешь печальным. ни дерьмовым, ни хреновым, я просто был не в состоянии. как ты мог убить меня, если это ты мертв, а не я? но я чувствую себя мертвее мертвых. хуже всех, кто когда-либо существовал. ни шекспир, ни байрон не сравнятся со мной. возможно, лишь один босх меня пожалеет. ни одна громкоговорящая о смерти картина, написанная мной и проданная за огромные деньги, не сравнится с тем, что я чувствую уже несколько лет.***
если я когда-нибудь вновь буду чувствовать себя лучше, если я перестану каждодневно хотеть умереть, если я вновь воспроизведу то лето, то тогда мне можно будет и умереть, но я никогда, слышишь, никогда никогда никогда больше не отпущу тебя где бы ты ни был.***