Даммаку аманодзяку ~ Идеальный переворот

       После лютования вчерашней метели казалось поистине удивительным, как быстро всё растаяло.        За исключением пары жалких сугробиков на заднем дворе храма да в тени у склада и кое-где у деревьев, от насыпавшего снега почти не осталось следов — внезапно потеплевший ночью воздух всё беспощадно растопил. К утру свежий ветерок принёс сладостные запахи приближающейся весны, напоминая, что февраль вот-вот закончится, а вместе с ним и успевшая утомить жителей Генсокё зима уступит место свежей младшей сестре.        Единственное, чего не хватало для укрепления веры в приход тёплого сезона — появление Лили Уайт.        Именно её белый силуэт в глубине души сейчас и надеялась увидеть Рика, глядя в чистое голубое небо. На фоне кипящей вокруг неё жизни Хакурейская жрица выглядела особенно умиротворённой: пока двор храма буквально сотрясался от весёлого пьяного гула многочисленных ёкаев и редких дерзких людей, она преспокойно сидела на пледе у ступенек, изредка с отсутствующим видом отпивая саке. Окружающие радовались решению инцидента и очередному поводу выпить — Рика же мыслями унеслась далеко-далеко, предвкушая спокойный день с книгой...        Впрочем, мечтательность вовсе не притупила выработанных тренировками жрицы инстинктов: рука в белой перчатке, тянущаяся из пространственного разрыва к тарелке с закусками, не осталась незамеченной. Рика равнодушно проследила, как та хватает палочками жареные овощи, и вдруг безэмоциональным тоном заявила:       — Давно пора тебя изгнать, Юкари.        Рука дёрнулась, выронив едва подхваченное лакомство, а затем явно нехотя скрылась в портале. В следующий миг плед рядом с Рикой немного промялся под весом опустившейся на него Юкари. Та, в контраст с изящностью своего выхода из портала, надула щёки с выражением поистине детской обиды. Глядя на Рику в упор, она протянула:       — Не думала, что ты настолько жадная, Рика-тян! Мне-то казалось, что Рэйму в этом плане никому не переплюнуть... — с озорной ухмылкой добавила она.        Рика тяжело вздохнула. Затем она подцепила палочками томат и с невозмутимым видом отправила в рот. Лишь после этого она обернулась к Юкари, уже успевшей обеспечить себя собственной порцией закусок, и заметила:       — Ты прекрасно поняла, о чём я, Юкари. И да, хватит, пожалуйста, говорить со мной, как с ребёнком, — нахмурившись, попросила она.        Юкари лениво выпрямилась и скучающе взглянула на Рику: взгляд жрицы красноречиво говорил, что отговорками ей не отделаться. Очевидно, Кирари рассказала ей все подробности знакомства с Юкари, приютившей её в особняке своей призрачной подруги, так что врать смысла не было.        Юкари устало вздохнула и, отпив саке, ответила:       — Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь, Рика. Я просто дала Генсокё необходимую встряску и заодно помогла одной аманодзяку социализироваться, а другой — наконец-то закончить свою сорокалетнюю войну с Генсокё. Что я такого сделала? — с улыбкой заключила она, наполняя стакан новой порцией саке и даже не удостоив Рику взглядом.        Рика возвела глаза к небу.       — Допустим, — медленно произнесла она после довольно долгой паузы. Но, когда Юкари хотела было улыбнуться и примирительно развести руками, Рика внезапно вскинула палец и сурово продолжала: — Но ты со своими "встрясками" однажды Генсокё порушишь! Я ещё не забыла, как вы мне с "леди Рейнской" осенью храм разнесли вашими "вы-сражались-даже-не-вполсилы"! — Рика хмыкнула, не сдержав раздражения, и, скрестив руки на груди, язвительно добавила: — Я, конечно, того не застала, но что-то подсказывает мне, что масштаб разрушений си-и-ильно превзошёл оный, причинённый пятьдесят лет назад одной известной небожительницей...        В этот момент горделивые разглагольствования расположившейся неподалёку Тенши, которые всё это время были неизменным фоновым шумом их разговора, прервал громкий чих. Большинство членов кружка, собравшегося вокруг неё, вздрогнули всем телом, отчего с Джоон слетели очки, Шиммёмару едва удержала на себе готовый последовать их примеру головной убор, а Шион и Кирари очень забавным образом синхронно сжались.        Рика и Юкари невольно взглянули в их сторону и как раз застали картину того, как эмоциональная богиня богатства отчитывает подругу своей сестры за то, что та напугала Шион, а Тенши горячится в ответ. Сама "причина" скандала робко пыталась их обеих успокоить. Шиммёмару же к тому моменту не просто вернула самообладание — она уже вовсю смеялась над нелепой сценой, искренне и от души. И Кирари, которая ещё пару недель назад могла думать лишь о мрачных вещах, заразилась этим смехом — пусть она и хихикала в кулак более сдержанно, чем веселящаяся кобито.        Рика невольно улыбнулась, наблюдая за этой беззаботной картиной и радуясь тому, как одна из них забыла травившую её боль, а вторая — страхи. Впрочем, в следующий миг она уже с суровым лицом повернулась к довольной Юкари и продолжала:       — Так вот, храм, который вы разрушили...       — Ой, да ладно тебе, Рика — храму не вредит время от времени обновляться, — беспечно замахала рукой Юкари. Затем она хитро прищурилась и, прикрыв рот (явно растянутый в лукавой ухмылке) веером, поинтересовалась: — И да, разве не окупает все эти инциденты счастье тех, кто в их результате обрёл шанс на светлое будущее и покой?        На этих словах Юкари многозначительно скосила глаза в сторону, и Рика проследила направление её взгляда.        Там, в некотором отдалении и на не самом заметном месте, за головами гостей из Храма Мория и Хакугёкуро, виднелась довольно яркая компания, центром которой была Коиши. Пусть сегодня третий глаз младшей Сатори был закрыт, её оживлённая жестикуляция вполне справлялась с задачей привлекать внимание слушателей к её (наполовину выдуманному в процессе, но ни разу не оспоренному мирно сидящей тут же Кокоро) рассказу об охоте на аманодзяку. Вокруг неё, разинув рты, ловили каждое слово ёкаи из Храма Мёрена, сумевшие ненадолго улизнуть из-под строгого надзора настоятельницы, чтобы насладиться алкоголем в Храме Хакурей. Впрочем, ничуть не меньше, чем саке, их радовали истории об инциденте и встреча с товарищем, который не так давно покинул их храм по идеологическим причинам, но остался там всем без исключения хорошим другом. Он, кстати, на фоне восторженных девочек (в том числе и своей девушки) достаточно резко выделялся, и не только полом, но и более сдержанным выражением эмоций — впрочем, явно не менее положительных, чем у остальной аудитории Коиши.        Рика некоторое время понаблюдала за этой компанией. Затем она в очередной раз вздохнула и, отведя взгляд, пробормотала:       — Допустим, я поверила, что его ты тоже из добрых побуждений забрала из его мира...        С этими словами она подцепила палочками закуску и отправила в рот, всем своим видом показывая, что разговор окончен.        ...Вечеринка в Храме Хакурей неизменно наполняла сердца присутствующих весельем — но одна личность на этом празднике жизни резко выделялась своим хмурым видом.        В самом мрачном углу, в тени сухой сакуры, под которой даже до конца не растаял снег, расположилась главная виновница инцидента. Несмотря на то, что её присутствие доказывало, что она больше не в состоянии войны с Генсокё и что она прощена, ёкаи и люди по большей части всё ещё сторонились Сейджи; те же, кто всё-таки пытался пойти на контакт, быстро отходили, оттолкнутые её колким ответным обращением. Всё это очень радовало Сейджу.        В первый раз Сейджа отказалась выпивать со своими врагами, считая, что этим предаст свою природу аманодзяку. Теперь же, даже не таком весёлом фестивале оставаясь в положении изгоя, она убедилась: можно совершенно легально разорять храмовые запасы выпивки и закусок, при этом не предав себя. Подобное положение абсолютно устраивало Сейджу, чья душа после поражения требовала хоть какой-то компенсации.        К счастью, она не знала, что Рика заранее подговорила большинство присутствующих не трогать Сейджу — ибо Рика хорошо поняла: если социализировать эту аманодзяку — то только дозированно.        Впрочем, кое-что всё-таки немного омрачало приятное впечатление Сейджи о завершении устроенного ей инцидента. И дело было вовсе не в том, что он окончился блистательным фиаско.        Сатори.        Да, купаясь в (мнимом) всеобщим презрении, Сейджа не могла полностью отдаться этому чувству по одной простой причине: ей всё ещё предстояло встретиться с Сатори и как-то объясниться с ней. И это было проблемой.        Как ни сложно ей было это признать, Сейджа любила Сатори. И, причиняя ей боль своим уходом, она страдала, возможно, не меньше самой хозяйки Дворца земных духов. Вот только подобный аргумент, как ни погляди, даже при всём знании об его истинности не покажется исчерпывающим тому, чьи чувства были так сильно ранены. Сейджа прекрасно понимала это и хорошо представляла себе степень гнева Сатори, который, она точно знала, непременно падёт на неё по возвращении. И, помня предыдущую свою попытку оставить Сатори, Сейджа не могла не думать об этом без содрогания.        Именно из таких мыслей её и вырвало появление внезапного гостя. Сейджа и понять ничего не успела, как пустое место рядом с ней оказалось занято нагло плюхнувшейся на него знакомой (которая именно на этих правах и решила, что ей не писаны правила Рики — ну и благодаря ударившему в голову алкоголю). И, хватая с тарелки рядом с Сейджей закуски, она прокомментировала:       — А холодное место ты выбрала для остановки, Сейджа!        Сейджа смерила нарушительницу своего покоя долгим взглядом. Та сидела, подобрав под себя ноги, и с самым невозмутимым, даже довольным видом жевала сашими. Сейджа фыркнула при виде её позитивного настроя и, как-то презрительно покосившись на лежащую подле неё чёрную шляпу с белым бантиком, ехидно поинтересовалась:       — Раз тебе холодно, что ж ты не осталась на солнышке греться, а, Ренко?        Ренко скосила глаза на Сейджу и, проглотив сашими, выпрямилась.       — Разве не очевидно? Я не могла оставить свою подругу в одиночестве! — заявила она, горделиво откидывая назад свои длинные волосы.        Сейджа хмыкнула и отвернулась. С Ренко её отношения не заладились с самой первой встречи во Дворце земных духов, когда та вместе с Мери заглянула в Бывший Ад в рамках своего первого тура по Генсокё. В то время как её подруга явно симпатизировала Сатори ("Неужели ревнуешь, Сейджа?" — спрашивала та дразнящим тоном, когда путешественницы ушли), Ренко по какой-то причине с первого взгляда понравилась Сейджа. Сначала это был просто дух любительницы мистики, встретившей известного по многочисленным рассказам ёкая; но постепенно, в ходе новых визитов парочки во дворец, Ренко нашла какое-то садистское удовольствие в том, чтобы злить Сейджу открытыми проявлениями своей симпатии. Причём Сатори говорила, что Ренко искренне тянется к Сейдже — но Сейджа на положительное отношение привыкла отвечать враждебностью. Гораздо приятнее ей было поведение Мери, благоразумно держащейся от неё подальше — Сейджа с радостью списывала его на неприязнь, оставаясь глухой к объяснениям Сатори про неуверенность (уже) подруги на тему того, как себя лучше вести в компании аманодзяку.        Но сейчас она имела то, что имела: в приятную атмосферу всеобщего пренебрежения ворвалась настырная Ренко и упорно втягивала её в дружелюбный диалог. И пока Сейджа всем своим видом показывала своё презрение, алкоголь в кровь Ренко, казалось, лишь усилил её природную тягу к общению с ёкаями. Взяв в руку стакан, с которым она пришла, Ренко невозмутимо продолжала болтать.       — ...Я считаю, что виновница инцидента не заслуживает оставаться в тени — и сейчас на месте той же Тенши должна быть ты! — заявила Ренко. Сделала глоток и вытерев рот тыльной стороной ладони, она объяснила: — Ну, знаешь, чтобы представить историю со своей точки зрения. Думаю, Ая-сан была бы в восторге! — с широкой улыбкой заключила она и, подёрнув плечами, вновь отпила саке.        Сейджа вскинула одну бровь.       — А с чего мне должно быть не всё равно, что там восторгает эту ворону? — резонно поинтересовалась она.        Ренко ухмыльнулась, и на секунду из её взгляда пропал всякий след хмеля. Она отставила саке, уселась поудобнее, скрестив ноги по-турецки, и, опершись на них локтями, с лукавым видом начала:       — Ну-у, Ая-сан вряд ли тебя волнует, это да... Но можешь ли ты сказать то же самое о своих бывших, которые сейчас так зачарованно слушают рассказ Тенши бок о бок с ней? Они, кажется, хорошо друг с другом поладили... Мои бы друг друга при встрече загрызли! — заключила она после небольшой паузы и засмеялась.        Сейджа пропустила последнюю часть её высказывания мимо ушей, вместо этого ненадолго сосредоточив внимание на компании своей подопечной: Кирари казалась очень даже довольной рядом с Шиммёмару, хоть и кидала периодические сочувствующие взгляды на Сейджу. Та на это лишь хмыкнула. "Дурёха! — подумала она. — Я ведь сказала ей, что мне её забота противнее, чем всё это презрение окружающих..."        Впрочем, тут она тщетно пыталась обмануть саму себя: что-то в её душе отзывалось тёплым покалыванием в ответ на беспокойство Кирари о ней, и это чувство лишь усиливалось при виде её радости рядом с новыми друзьями.        Наверное, именно из-за этого прилива сентиментальности Сейджу вдруг перестало раздражать дружеское поведение Ренко. Наливая себе саке, она, совершенно внезапно для Ренко, беззлобно заметила:       — Кстати о подругах: что-то я твоей нигде не вижу. Ты поэтому так ко мне прицепилась, да? — всё-таки не сдержала насмешки она и собралась было отпить саке, когда Ренко выпрямилась и с совершенно серьёзным лицом заявила:       — Мери сегодня не смогла прийти, потому что сидит с дочкой.        Сейджа так и застыла с поднесённым к губам стаканом и широко распахнутыми глазами. Пару секунд она провела в таком положении — а затем отставила саке и, взглянув на Ренко нахмурившись, переспросила:       — Дочкой?        Ренко с тем же серьёзным видом кивнула.       — Дочкой, — подтвердила она. Затем её выражение смягчилось, и она пояснила: — Мери несколько месяцев назад родила девочку — я уже вижу в этом ребёнке потенциал...        Сейджа пару секунд растерянно всматривалась ей в лицо — а затем отвернулась с выражением осознания. Прикрыв рот ладонью, она только и смогла пробормотать:       — Так вот с чего эта бестолковая ворона начала спрашивать, когда у нас с Сатори будут дети — знала про Мери...        Наблюдая эту сцену, Ренко не сдержала тихого смешка — уж больно забавно выглядела Сейджа в такой растерянности после всех своих враждебных кривляний. Пару секунд Ренко наслаждалась зрелищем, прежде чем вернуться к первоначальной мысли, ради которой она вообще подошла к Сейдже и, внезапно подавшись вперёд и положив руку ей на плечо, начать:       — А вообще я вот чего хотела сказать: хоть я сегодня без Мери, я на этой вечеринке в любом случае не останусь одна. У меня есть знакомые, к которым я могу примкнуть при желании и сделать свой праздник повеселее — так почему бы тебе не поступить так же? — подмигнула она.        Сейджа скептически вскинула брови.       — Сделать праздник веселее? — скучающе переспросила она, склонив голову набок. Затем она оскалила зубы в издевательской улыбке и ядовито заметила: — Я могу получить удовольствие только от того праздника, который всем испорчу!        Ренко пару секунд всматривалась ей в лицо, прежде чем со вздохом убрать руку и выпрямиться. Впрочем, в следующий миг её губы тронула озорная улыбка, и она заметила:       — Ну, может, праздник портить — не вариант, но с другом-то всё равно веселее — его можно подразнить! Всяко лучше, чем тухнуть в одиночестве в углу и не получать никакого удовольствия. А раз твоя девушка не слишком-то часто появляется на подобных мероприятиях, — Ренко усмехнулась, — почему бы не начать социализацию с кого-то другого из знакомых?        С этими словами она скосила многозначительный взгляд на кружок буддистов. К этому времени Коиши уже закончила увлекательную историю своих будоражащих сердце приключений и совершенно исчезла со всех радаров, оставив Сейдже единственный вариант знакомого, теперь мирно трапезничающего и беседующего со своей соседкой зонтиком.        Сейджа пару секунд мерила щуплого паренька оценивающим взглядом, прежде чем повернуться к Ренко с готовящимся сорваться с языка возражением — но та вдруг резко вскочила с места, заметив поблизости интересную ей знакомую, и спустя пару секунд уже оживлённо ворковала о чём-то с Аей, напрочь забыв и Сейджу, и оставленный рядом с ней стакан с недопитым саке. Сейджа даже восхитилась её умением так бестактно бросать своих "друзей" — но тут же скривилась, ощутив ассоциацию с манерой Коиши быстро терять ко всему интерес.        Впрочем, слова Ренко заставили её задуматься. Как бы ни приятно было ей ощущать себя изгоем, умом она понимала, что так она лишает себя изрядной доли удовольствия от праздника, которое могла бы получить через взаимодействие с кем-то — хоть те же насмешки и конфликты.        Взвесив в голове все "за" и "против", Сейджа вновь кинула критический взгляд на самую логичную "жертву" своих попыток быть более общительной. Тот выглядел на удивление довольным жизнью — как раз подходящее состояние, чтобы испортить его своим появлением, решила Сейджа. Именно это и стало решающим фактором, когда она наконец-то кивнула сама себе и, покинув насиженное место, неторопливо направилась к знакомому.       — ...Веселишься? — с расслабленной ухмылкой поинтересовалась она, преодолев путь из опасливых взглядов окружающих и остановившись напротив.        Осознав, что обращаются к нему, парень поднял голову и вежливо улыбнулся. Его реакция порадовала Сейджу гораздо меньше, чем реакция беседовавшей с ним ямабико, чью оживлённую болтовню прервало её появление. Парень, впрочем, не сильно смутился: кивнув осторожно попрощавшейся с ним собеседнице (которая, уходя, продолжала бросать обиженные взгляды на Сейджу), он вновь обернулся к Сейдже и проговорил:       — Слышал, ты после вечеринки возвращаешься во дворец? Рад за вас с Сатори.        Сейджа в ответ лишь фыркнула. Затем она бесцеремонно плюхнулась на освободившееся место ямабико и, взяв оставшийся после неё стакан саке, смерила его придирчивым взглядом, прежде чем отхлебнуть. Только после этого она закинула руки за голову и заговорила вновь.       — Рад? — переспросила она, скосив скучающий взгляд на собеседника, и громко хмыкнула. — Посмотрела бы я на тебя, если б тебе пришлось возвращаться к сумасшедшей, грозящей тебе ноги переломать!        Парень слегка смутился.       — Не замечал за Сатори настолько садистских наклонностей... — пробормотал он, отводя глаза и каким-то автоматическим жестом беря палочками сашими. Закинув закуску в рот, он ещё пару секунд с рассеянным видом жевал её, прежде чем вновь посмотреть на не сводящую с него скептического взгляда Сейджу и осторожно заметить: — Кстати, удивлён, что ты первая подошла ко мне сегодня. Я думал, ты меня терпеть не можешь, — с кривой улыбкой заключил он.        Сейджа ухмыльнулась в ответ и вновь взяла стакан.       — Ещё как! — подтвердила она и, подёрнув плечами, с самодовольным видом объяснила: — Ты настолько хороший, что аж тошно! Впрочем, — чуть менее спесиво продолжала она, отпивая саке, — ты тут один из редких людей, кого я знаю, да и я тут подумала...        Она запнулась. Парень участливо глядел на неё, терпеливо ожидая продолжения. Сейджа вытянула руку со стаканом и вгляделась в сверкающий на дне напиток, будто ища в нём необходимое мужество, прежде чем выдохнуть и, прикрыв глаза, признать:       — Мне, думаю, стоит всё-таки как-то начать взаимодействовать с Генсокё, раз уж я не воюю. Так что-о... Напомни-ка, как тебя зовут, друг Мери?        Парень от такого вопроса заметно растерялся и пару секунд хлопал глазами, чем сильно позабавил Сейджу. "Думаю, это отличное начало", — дала она оценку своему выходу на контакт, смешанному с пренебрежением — ведь, уважая человека, его имя так легко не забывают (впрочем, Сейджа встречала его всего дважды и действительно не запомнила имени). Подобная противоречивая манера была очень в духе аманодзяку — а Сейджа твёрдо решила до конца быть верной себе хотя бы в образе противной личности.        И, пожимая руку своего нового приятеля, Кидзин Сейджа сделала ещё один большой шаг в свою новую жизнь.        Жизнь как части Генсокё, а не его врага.