Мотылёк и Пламя

      Рёхей предупредил, что привезёт свою семью в особняк погостить. Киоко была очень рада этому, ведь она давно не видела бойкого племянника. Весь день девушка хлопотала, чтобы достойно встретить семью. Тсуна с остальными всегда был слишком занят, чтобы уделять внимание таким мелочам, зато его жена любила заниматься организационными вопросами. Всё равно ей нечем было заняться. Быть женой мафиозного босса — значит всегда находиться в опасности. Тсуна делал всё возможное, чтобы обезопасить любимую, как и Рёхей. Оба они пеклись о ней порой через чур сильно, и это раздражало Киоко. Она всё ещё помнила тот день, когда Савада сделал ей предложение. Это было бы вполне романтично, если бы рядом не было старшего брата, который стал возмущаться и запрещать сестре соглашаться. Было много слёз, уговоров и ругани. Никогда раньше Сасагава так не кричала на своего обожаемого брата. Тсуна заверял, что они будут счастливы, будут жить в мире даже не смотря на то, что он босс мафиозной семьи. После долгих разговоров, Рёхей всё-таки согласился.       Киоко была в библиотеке, когда ей доложили, что долгожданные гости приехали. Тут же оставив любовный роман, она побежала к ним. Хана стояла посреди холла и с интересом оглядывалась по сторонам. Также вёл себя маленький темноволосый мальчик с серыми, подвижными глазами. Но увидев Киоко, легко сбегающую к ним по лестнице, оба заулыбались и шагнули к ней. — Хана! — воскликнула Савада, крепко обнимая жену Рёхея и свою лучшую подругу по совместительству. Затем она заключила в объятия любимого племянника. — Иоичи, как ты, дорогой мой? — Хорошо! — громко и весело ответил ребёнок. Поправив короткие тёмные волосы, Хана ещё раз окинула огромный холл взглядом и сказала: — Недурно ты живёшь, подруга. — Это верно, — добро улыбнулась Киоко. — Идёмте, я покажу вам ваши комнаты. Рёхей настоял, чтобы Хане и Иоичи выдали разные комнаты. «Нечего сыну с мамкой спать, как девчонке!» — отрезал боксёр на все доводы сестры, что мальчик может испугаться в новой обстановке. Но Иоичи, казалось, совсем не смущала эта новая обстановка. Он не задержался в своей комнате: оставил небольшой чемоданчик, который всю дорогу таскал сам, а затем ловко выскочил в коридор и побежал исследовать особняк. Киоко даже среагировать не успела, а Хана, привыкшая к такому поведению сына, попросила подругу показать её комнату. — Иоичи наверняка побежал искать Рёхея, — улыбнулась она. — Тсуна собрал всех Хранителей на совещание, — сказала Савада. — Они освободятся только к ужину, я думаю. — Значит, просто побегает по особняку, — заключила подруга. Девушки пришли в комнату Ханы, где и закрылись, чтобы поболтать. Киоко уселась на кровати, наблюдая за тем, как подруга степенно вынимает свои вещи из чемодана. — Ну, и как тебе тут живётся? — спросила Хана. — Скучно, — вздохнула Савада. — Тсуна и Рёхей запрещают куда-либо выходить без охраны. Говорят, что опасно это. Иногда я готовлю, но в основном это делает повар. Убираться мне не дают служанки. Порой я совсем не знаю, чем себя занять. Тсуна чаще всего занят, а Рёхей на заданиях. Другие Хранители тоже. — Эх, я бы с удовольствием поменялась с тобой местами. Ты бы пожила в моём доме, делала всё сама, а я бы расслаблялась тут. — Было бы интересно. Вот только ты же знаешь, все будут категорически против. — Это точно. — А как у тебя дела с Тсуной? Не планируете детей пока? — Планируем. Но пока… не получается. — Ах да, я давно хотела спросить у тебя, — Хана подняла взгляд на Киоко. — Тебя же ведь украли полгода назад, так? Рёхей рассказал мне об этом совсем недавно! Я ведь тогда у мамы гостила, вот он и не хотел, чтобы я нервничала. — Да, он мне тоже сказал, чтобы я тебе об этом не говорила. Но да, меня украл босс другой семьи. Они тогда с Тсуной были на ножах, — Киоко поёжилась от одного лишь воспоминания об этом. — Эти уроды не тронули тебя? — Нет, всё было нормально. Они относились ко мне вполне почтительно. — Рёхей рассказал, что тебя спасла Вария. — Да, это так. — А эти уроды не тронули тебя? — Что ты, Хана! — рассмеялась Савада. — Они… хорошие ребята. Спасли и доставили меня сюда в целости и сохранности. — Главное, что теперь всё в порядке, — облегчённо выдохнула Хана. — Тебе действительно не стоит покидать особняк. — Рёхей рассказал тебе про мои прогулки, да? — Да. Мне это не нравится. — Я уже три месяца как прекратила! Всё в порядке. — Но куда ты ходила хоть? — В разные места. В парки, кафе. — А почему не говорила хотя бы Тсуне? — Он бы запретил. К тому же после моего похищения он сильно испугался. — Ты чувствуешь себя, как птица в клетке, но… — Хана, давай закроем тему? — улыбнулась Киоко. — Расскажи лучше, как у тебя дела. Рёхей уже начал учить Иоичи боксу? Подруга тяжело вздохнула, но пустилась в описания.       Встреча состоялась за ужином. Присутствовали все Хранители, кроме Хибари. Он, как всегда, ушёл куда-то сразу после совета. Удивительно было вообще то, что он пришёл. Значит, дело было очень важным. Это напрягло Киоко, поэтому она коротко переговорила с Тсуной, пока Рёхей приветствовал жену и сына. — Не бери в голову, — сказал Савада, приобнимая жену за плечи. — Всё уладится. К тому же, я уже вызвал Варию. Они приедут завтра, мы обсудим дела и, думаю, найдём способ решить проблему. — Вария приедет? — это, казалось, взволновало Киоко ещё больше. Тсуна кивнул. Такая реакция показалась ему странной, но он не успел ничего спросить, потому что девушка потянула его в столовую вслед за всеми. Хана тоже заметила, что подруга особенно сильно взбудоражена. Она много шутила и хохотала, и во всём этом проглядывало что-то нервное. Тсуна и Рёхей тоже это заметили. Уж они-то хорошо знали девушку, которая обычно была более милой и спокойной, чем сейчас. Десятый списал всё на волнение по поводу его проблем, Сасагава же стала переживать за подругу ещё больше. Хана уложила сына спать, наказав ему, чтобы он не безобразничал и не выбегал в коридор. Иоичи стал капризничать, услышав запрет, но вошедший отец быстро приструнил мальчишку. Тот недовольно засопел, но всё-таки повернулся на бок и затих. Родители вышли в коридор, где Рёхей тут же притянул Хану к себе. Она поцеловала его в щёку, но мягко отстранилась и задумчиво посмотрела в сторону. — Что такое? — спросил муж. — Меня волнует Киоко. Что с ней происходит? Она переживает из-за того, что у них с Тсуной нет детей? Или есть другая причина? — Не знаю, как Киоко, но Тсуна действительно переживает, что она не беременеет. Наверное, она тоже переживает, просто не говорит никому. — Возможно. А давно она такая… странная? — Я бы не сказал, что она странная, — боксёр почесал в затылке. — Но одно мне очень не понравилось. Она на протяжении трёх месяцев сбегала из особняка. Ну, ты это знаешь, я же говорил. Куда и зачем, я не знаю. Когда мы её поймали в парке, она сказала, что не может долго находиться в особняке, но пообещала, что больше не выйдет отсюда. Они тогда поругались с Тсуной, но босс-то мягкий и очень любит Киоко, поэтому обида быстро забылась. — Может, мне поговорить с Киоко? — Не знаю, как хочешь. Но не может это подождать до завтра? Я экстремально по тебе соскучился! Рёхей вновь притянул Хану к себе и поцеловал. Она улыбнулась и решила, что действительно разумнее будет поговорить с Савадой завтра.       Киоко лежала в темноте, слушая мерное дыхание Тсуны. Множество мыслей не давали ей уснуть. Вария приедет завтра. Она снова увидит того, кого не хотела видеть ни за что. Ей было страшно и, что самое ужасное, она не могла поделиться этим с Тсуной. «Может, притвориться, что я заболела и не выходить из комнаты? Переждать, пока они уедут?» — думала девушка. — «Нет, Киоко, ты же не маленькая. Я поприветствую их. Всё будет хорошо». Так, успокаивая себя, она всё-таки провалилась в славное ничто, свободное от мыслей и воспоминаний.

***

      Киоко стояла и смотрела в бордовые глаза, вспоминая ночные наивные мысли о том, что всё будет хорошо. Не будет. Чувствуя учащённое сердцебиение и лёгкую дрожь в руках, она с трудом подавила в себе желание отвести взгляд от пронзительных глаз, ворошивших воспоминания. Натянуто улыбнулась, но ответа не последовало. Занзас улыбался очень редко. — Занзас, Скуало, — начал Тсуна, — идёмте за мной. Мы с Гокудерой-куном объясним вам ситуацию. — Вро-о-ой, давайте быстрее! — громогласно ответил мечник и, быстро глянув на своего босса, пошёл за ним и Десятым, поравнявшись с Хаято. Киоко незаметно вздохнула. Теперь главное избегать Занзаса, дождаться, когда он уедет, и вновь всё вернётся на круги своя. «Да вернётся ли?» — возникла пессимистичная мысль, потянувшая за собой целый вихрь клочков, содержащих в себе множество коротких воспоминаний. Савада, после своего спасения, почувствовала нечто странное к мрачному боссу Варии. Он волновал её мысли, его образ постоянно всплывал перед глазами, и девушка чувствовала, что её тянет к нему. Это было обоюдно, поэтому сам Занзас стал искать встречи с девушкой. Он знал, что ссориться с Десятым боссом Вонголы не в его интересах, поэтому делал всё тайно. Киоко противилась собственным чувствам какое-то время, но потом не выдержала. Она летела к нему, тихо и тайно, чтобы вновь и вновь тонуть в бордовых глазах, излучающих пьянящую силу. Она летела к нему, как глупый мотылёк на яркое пламя. Но потом Киоко одумалась и пришла в ужас. Разве можно так? Она ведь любит Тсуну! Она его жена. «Что же я творю?» — думала девушка, страдая от разрывающих её чувств. С одной стороны был мужчина, обволакивающий её своей любовью и заботой, а с другой — мрачный, опасный человек, который может «сжечь» её без лишних раздумий. Поэтому Савада решила прекратить свидания с Занзасом. Она игнорировала все его попытки увидеться, и то страшное желание видеть его затупилось спустя три месяца. Но вот он здесь, и она опять чувствует это странное притяжение. Сославшись на то, что у неё сильно болит голова, Киоко ушла в комнату. Она даже к обеду не вышла, лишь бы не сталкиваться с Занзасом. К ней зашла Хана с подносом. Выглядела она очень взволнованной. — Поешь, Киоко, — сказала подруга, поставив поднос с супом на прикроватную тумбочку. — Голова сильно болит? — Уже не так. Но я всё равно плохо себя чувствую, — вздохнула Савада, приподняв голову с подушки. — Всё равно поешь. Киоко послушно взяла ложку и стала есть суп. Она очень надеялась, что Хана не будет говорить про Варию, а расскажет ей о чём-нибудь отвлечённом. К сожалению, подруга не оправдала её надежд. — Вария уедет завтра утром, — сказала она. Девушка кивнула. У неё отлегло от сердца. Значит, завтра всё будет хорошо. Она снова забудет о Занзасе и будет жить с Тсуной в мире и спокойствии. — Киоко, скажи мне, что с тобой происходит? Что тебя тревожит? — спросила Хана. Киоко подняла на неё голову и увидела открытую тревогу в глазах. Как бы ей хотелось рассказать, что её волнует, но она не могла. Было такое чувство, что произнеси она вслух то, что привязалась к варийскому боссу, и её чувства возрастут в несколько раз. И ничего она не сможет с этим сделать. Поэтому, вымученно улыбнувшись, девушка покачала головой, мол, всё в порядке, и усерднее заработала ложкой. У Ханы на душе заскребли кошки. Она закусила губу, но так ничего и не сказала. В конце концов, если подруга захочет поделиться с ней мыслями, то сделает это сама.       Вечером Киоко надоело сидеть в комнате. Она решила заглянуть к Хане и поболтать с ней, чтобы хоть как-то отвлечься. Тсуна предупредил её, что у них с Варией очередное совещание, но на этот раз со всеми Хранителями, поэтому он придёт ближе к полуночи. Поэтому девушка и решилась выйти из комнаты. Сейчас-то она точно не наткнётся на Занзаса. Она свободно вышла в коридор и пошла к Хане, как вдруг кто-то схватил её за руку и уволок в другой, более узкий и тёмный коридор. Киоко захотела крикнуть, но некто зажал ей рот рукой, и она услышала над самым ухом: «Тихо». Горячее дыхание обожгло кожу. Она узнала этот хрипловатый голос. — Ты должен быть на совещании! — сказала она, пытаясь вырваться из рук Занзаса. — Я услышал всё, что мне было нужно, — ответил он, развернув девушку к себе лицом. — С остальным пусть разбирается Скуало. Он тут же прижал её к стене, не давая одуматься. — Ты бегаешь от меня, — утвердительно сказал босс Варии. Киоко отвела взгляд, но мужчина схватил её за подбородок. — Смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой. — А я не собираюсь говорить с тобой. Отпусти, — она нервно повела головой, но вырваться из хватки не получилось. — Не отпущу, — покачал головой Занзас. — С чего ты решила, что можешь прятаться от меня? Зачем? — Это как болезнь, Занзас! Порочная болезнь… Я не хочу думать о тебе, но делаю это. Поэтому я поняла, что наши встречи нужно срочно прекращать. Вот тебе причина. Я люблю Тсуну, а тебя… Она запнулась. — Что? Ну, договаривай, — поторопил он. «… не люблю». Казалось бы, это так просто произнести. Вот только Киоко не могла. Она совершенно запуталась. Всегда говорят, что когда не можешь выбрать между двумя людьми, значит, ты не любишь ни одного из них. Но разве Киоко не любит Тсуну? Она счастлива с ним, хочет родить от него детей. А Занзас… в нём сила, страсть, которая сносит крышу, доставляет удовольствие. На самом деле Саваде не хватало именно этой страсти, которая напрочь отсутствовала у Тсуны. Он такой нежный, добрый, любящий. Киоко закрыла глаза, почувствовав горячее дыхание Занзаса щекой. — Молчишь, — сказал он тихо. — Тебе не нужен этот кусок дерьма. Скажи это сама, Киоко. Его руки скользнули ей под юбку. Девушка дёрнулась, но он лишь плотнее прижал её к стене. — Хватит, — прошептала Киоко, краснея. Она почувствовала, как он избавил её от трусов и задрал юбку. Их глаза вновь встретились: его требовательный взгляд, не терпящий возражений, полный страсти и желания; и её, подавленный, взгляд человека, который не в силах противиться своим желаниям. Занзас поцеловал жену Десятого страстно, пламенно и грубо. Его руки то сжимались на её ягодицах, то опускались ниже, из-за чего Киоко начинала стонать. Она старалась подавить это, чтобы не быть услышанной, но не выходило. Как хорошо, что собрание всё ещё идёт, и Тсуна не увидит их. Тсуна… Савада попыталась оттолкнуть Занзаса от себя, забилась в его руках, но он лишь подхватил её удобнее, всё также прижимая к стене. — Отпусти меня! Отпусти! — зашипела она. — Мы не должны… — Должны. Я хочу тебя. Ты слишком долго бегала от меня. Его голос действовал на неё гипнотически. «Я сошла с ума. Почему я не могу взять и уйти сейчас? Не могу сказать ему «нет». И себе самой…» — мысль оборвалась, потому что Занзас вошёл в девушку. Киоко глухо застонала и, вскинув голову, крепче обхватила его бёдра ногами. Занзас, слыша её приглушённые стоны, возбуждался ещё больше и наращивал темп. Оба дышали отрывисто, в такт друг другу, как единое целое. Киоко запустила тонкие пальцы в его жёсткие волосы. У мужчины вырвался странный звук, больше похожий на рычание. Какая опасная игра! Мотылёк летит к пламени. Мотылёк подсознательно хочет сгореть. Так и Киоко сгорала каждый раз, стоило ей соприкоснуться с Занзасом. — З… Занзас! — простонала она, выгнувшись дугой. Они кончили одновременно. Он, всё также тяжело дыша, поставил её на ватные ноги. Придержал, потому что Киоко чуть ли не упала на него. Случайно или специально? Впрочем, это не имело значения. Она прислонилась лбом к его груди, а он уткнулся носом в её длинные волосы, вдыхая их аромат. Как же босс Варии хотел, чтобы Киоко принадлежала только ему! — Мы играем в опасную игру. Если Тсуна узнает… — начала она, но Занзас перебил: — Я убью его. — Что ты такое говоришь? — Киоко испуганно посмотрела ему в глаза. Ещё никогда она не видела в них такой яростной решимости. — Я убью этого щенка и стану Десятым. — Кольцо уже отвергло тебя! Ты не можешь быть… — Я никогда не останавливаюсь, если чего-то хочу. А сейчас я хочу стать Десятым. И хочу тебя. Он вновь поцеловал её в губы, не давая ничего сказать. Затем переместился к шее, осыпая поцелуями нежную кожу, потом перешёл на ключицы. Киоко ненавидела себя в такие моменты. Она наслаждалась его ласками, ей нравилось, как грубо он сжимает её грудь через мешающуюся ткань или впивается пальцами в бёдра. Девушка блаженно выдохнула, позабыв обо всём на свете. Но вдруг Занзас оторвался от неё и, натянув приспущенные брюки, застегнул ширинку. — Запомни мои слова. Ты будешь моей, — сказал он коротко и ушёл, растворившись во мраке коридора. Только тогда Савада пришла в себя. Страх вновь взял верх и, переполненная чувствами, Киоко тихо зарыдала, осев на холодный пол. «Что же я творю?!» — подумала она. Послышались торопливые шаги, и не успела Савада понять, что происходит, как увидела рядом с собой Хану. Лицо той было совсем бледным. Они сидели так пару секунд, глядя друг на друга поражённо, а затем Киоко, уже не сдерживая рыданий, кинулась ей на шею. — Ну, девочка, поплачь, — сказала подруга, поглаживая её по голове. — Я ужасная, Хана. Отвратительная, грязная, мерзкая! Мне самой так противно… — Не говори так, Киоко. Ты не такая. — Не такая?! — девушка дрожала всем телом. — Я изменяю Тсуне с Занзасом, Хана! Ты видела это, да? Видела? Хана медленно кивнула и пояснила: — Я шла к тебе, хотела повидаться, пока наши мужья заняты. А потом услышала странные звуки из этого коридора. Я тихо подошла и увидела… — Разве это нормально испытывать такую болезненную страсть к человеку? Он как наркотик для меня, я не могу без него, понимаешь? Я пыталась. Правда пыталась! Три месяца всё было хорошо, хоть я и мучительно хотела ещё раз встретиться с ним. А сегодня… мне сорвало крышу. Мне так страшно! — Тише, девочка моя. Идём к тебе, — сказала Хана и помогла подруге встать. Вместе они прошли в спальню Киоко, где та всё рассказала подруге. Она ещё долго плакала, потому что знала, что если Занзас вбил себе что-то в голову, то не остановится. Тсуна в большой опасности. И она сама тоже… «Я не могу отрицать свои чувства к нему. Не могу ничего поделать. Он лишает меня контроля над собой. Часть меня хочет быть с ним, но другая вопит от негодования и гадливости. Эта часть любит Тсуну, его нежность и покой, который он несёт» — рассуждала Киоко, немного успокоившись. Но всё становилось лишь сложнее. Ей вообще не стоило видеть Занзаса! Когда Тсуна пришёл в спальню, то застал жену крепко спящей. Точнее, ему так казалось. На самом деле девушка не спала. Она слышала, как он переоделся в ночной костюм, как вытащил дневник и ещё пять минут что-то в нём писал. Только после этого он выключил свет и лёг в кровать, мягко приобняв жену. Савада с трудом подавила всхлип и закусила губу, не открывая глаз. Чувство вины давило нещадно.       Вария действительно уехала утром. Тсуна и Киоко вышли в холл, чтобы проводить их. Десятый и босс Варии коротко переговорили о чём-то, после чего последний посмотрел на девушку. Она незаметно вздрогнула, но не отвела взгляд. «Запомни мои слова. Ты будешь моей» — всплыло у неё в голове. Киоко натянуто улыбнулась, и на этот раз ответ последовал. Губы Занзаса растянулись в злобной усмешке. По коже Савады прошлись мурашки. Мотылёк заигрался в опасную игру, слепо следующий за чувствами и привязанностями. Он подлетел слишком близко к Пламени. Неужели пришло время гореть?