»…и каждый день я шел за ней, на зов обманчивых огней. И с нею жизнь чужую проживал. Я знал, что ей не быть со мной. Она раба любви иной, И жизнь ее — безумный карнавал» ©
Порез на лице до сих пор побаливал, но на душе у Микасы было не лучше. Эфемерное спокойствие не внушало доверия, а внутренняя пустота немного напрягала. Да и вообще, на протяжении всей недели её не покидало ощущение пребывания в некоем подобии компьютерной игры, где, позабыв единожды сохраниться, игрок был вынужден начинать всё с начала. «Блядь, ну что за нахуй такой?!», — стукнув кулаком по стене, Микаса мотнула головой, досадуя на саму себя за собственную рефлексию и нерешительность. За эти пару дней она успела подружиться с неисправимым жиголо, угрожая убить его родных в случае невыполнения одного задания, обманула ни в чём не повинного агента по найму, вынуждая девушку поменять дату регистрации её резюме, и, искренне не видя в своих поступках ничего плохого, тщетно пыталась почувствовать что-то, отдалённо напоминающее угрызение совести. Раньше ей почему-то казалось, что, сохраняя внешнюю видимость упорядоченности собственных действий, у неё получится удержать контроль над всем происходящим в собственной душе и, по-прежнему продолжая балансировать на грани, до сих пор не могла решить, в какую сторону ей упасть, если ситуация, последствия которой были рассчитаны до мельчайших деталей, вдруг накроется медным тазом, вынуждая её по-другому взглянуть на имевшееся сейчас. Однако, как бы там ни было на самом деле, думать о чём-то более глобальном она была просто не в состоянии и, испытывая искушение пустить всё на самотёк, пыталась держать себя в руках ровно столько, сколько позволяли ей это делать расшатанные нервы. Во всяком случае отступать от своего плана Микаса не собиралась, тем более другого выбора у неё всё равно не оставалось. Решить проблему законным путём она даже не мечтала, а денег, нужных на подкуп доверия определённых лиц, включая время, отведённое для будущей встречи с Аккерманом, оставалось все меньше и меньше. Это угнетало и одновременно заставляло действовать более решительнее, а местами, даже истеричнее… В конце концов, у неё были два пистолета и она сама, а это уже немало для воплощения кощунственной мечты о мнимом воссоединении с парнем, от которого хотелось услышать ответ на пару своих вопросов. Отвернувшись к стене, Микаса внезапно закрыла глаза. Не стоило сейчас вспоминать о Леви, но встреча с ним так или иначе была предопределена. И продолжая по-прежнему смотреть на все сквозь призму пережитого в прошлом, о том, каким будет общий финал их истории, оставалось только догадываться и строить различные догадки. Когда-то она всерьёз намеревалась выбирать между работой, Аккерманом и беспросветно-скучной жизнью, но, не зная точно, чего именно ей хотелось, Микаса каждый раз делала неправильный выбор, расплачиваясь за непродуманные действия чередой новых «ударов» судьбы, после которых ей ещё долго приходилось приводить себя в порядок, вставая с колен. В конце концов, одни вопросы требовали безотлагательных решений, другие — некой выдержки и должны были настояться в подвале подобно дорогому вину и только потом подвергаться всестороннему анализу. Микасе оставалось только прикинуть, чем именно она могла пожертвовать, лишь бы обрести возможность вновь увидеться с Аккерманом. Она боялась опоздать и не застать его больше в живых, ведь в противном случае ей тоже ничего другого не оставалось, кроме как уйти из этой жизни с таким фейерверком, чтобы её тризне обзавидовался Эрен вместе с коллегами в лице Кирштайна и Арлерта. Но ещё больше она боялась, что Леви могли сломать, ведь в абсолютно закрытой клинике, куда был закрыт доступ посторонним, проделать что-то подобное по отношению к бесправному существу было проще простого. И одна мысль об этом по-настоящему сводила неукротимую полуазиатку с ума. Её, например, сломать было практически невозможно: живучесть и особая изворотливость помогали ей выживать в любых условиях, чего нельзя было сказать о дерзком и свободолюбивом Аккермана. Тщетно Микаса пыталась заснуть. После размышлений от совместного будущего с человеком, с которым встреча оставалось под большим знаком вопроса, сон ушёл от неё окончательно, и, не в состоянии ждать, когда Хитч позвонит ей, чтобы сообщить об освободившейся вакансии медсестры, она внезапно потянулась за телефоном, набирая номер, принадлежащий не агенту по найму, а Уоррику Арканджело. В ответ послышался лишь глухой голос автоответчика. «Если эта блядь не перезвонит мне через пару минут, — тотчас промелькнуло в мыслях обескураженной полуазиатки, — я приеду к нему сама и одарю его такими оплеухами, что мало не покажется ни ему, ни его клиентке.» Сейчас ей просто надо было выговориться и поделиться с кем-то наболевшим, причём желательно с человеком, перед которым не пришлось бы оправдываться за собственное поведение, делая вид, будто с ней всё в порядке. Следующий телефонный звонок не заставил себя долго ждать. — Блядь, какого хуя?! — на втором конце провода послышался негодующий мужской голос. — Я, между прочим, на работе!!! — Мне похуй, где ты, — в тон ответила Уоррику Микаса, прикручивая громкость динамика, чтобы не оглохнуть, — на меня ты тоже работаешь, поэтому изволь завтра быть возле клиники в половине восьмого утра. — Слышь, а ты не охуела?! — голос жиголо был полон праведного гнева. — Мне здесь ещё ебаться всю ночь!!! Я раньше часа дня, чтобы ты знала, из дома вообще не выхожу!!! — Ну, значит, для меня ты сделаешь исключение, — спокойным тоном добавила Микаса, отключая телефон и избавляя себя от необходимости выслушивать очередной поток мата в свой адрес, которого наверняка заслуживала. Ещё меньше ей хотелось быть в курсе трудовых будней этого одноглазого. Выкурив две сигареты, Микаса выпила ещё одну таблетку обезболивающего и усугубив все это дело снотворным, соизволила, наконец, лечь спать, даже не надеясь увидеть хорошие сны.***
Район Стохесса, где была расположена клиника, куда с такой отчаянностью стремилась попасть Микаса, находился в тихом и немноголюдном месте. И ощущая собственной кожей зловещую ауру этой местности, полуазиатка немного поежилась, с трудом сдерживая новый порыв гнева. «Если эта сука не придет, — подумала она, повыше поднимая воротник своей куртки, — то я его так отмудохаю, что он потом ещё долго будет не в состоянии передвигать предметы собственными руками.» В Стохесс давно пришёл март, но, будучи чересчур занятая своими делами и практически не выползая из своего угнетённого состояния, своё внимание на весну Микаса обратила относительно недавно. В принципе, в предыдущие две недели погода выдалась не настолько пронизывающе холодной, как раньше. Дожди почти закончились, а конкретно в тот день ветер, как таковой, и вовсе отсутствовал. Над Стохессом раскинулось безоблачное небо и увидев в этом хорошее предзнаменование, полуазиатка опять закурила, пытаясь собрать воедино свои оформленные мысли, когда в переулке показалась знакомая высокая фигура, с трудом волочившая ноги. Расхлябанный стиль одежды Уоррика Арканджело говорил сам за себя. По нему было видно, что он пришел сюда, отработав накануне «трудовую» вахту, а может, и вовсе одевался так по жизни, просто раньше Микаса никогда не придавала этому значения, а сейчас её сознание почему-то начало подмечать мельчайшую деталь его нарядов. Заприметив новую знакомую, Уоррик тотчас расплылся в издевательской ухмылке, поприветствовав полуазиатку издалека. Для полноты счастья ему не хватало взять с собой подкову и обточив её об стену, побриться перед ней без всякой пены для бритья. Подмигнув ему, Микаса сделала знак следовать за ней. И едва оба завернули за угол, уловив удобный момент, она тут же заехала ему в челюсть кулаком. — За что?! — жалобно проскулил мужчина, инстинктивно хватаясь пальцами за щёку. — Ты в курсе, — коротко бросила Микаса, не собираясь перед ним отчитываться за свои действия. — Тебя только за смертью посылать… Её слова пришлись Уоррику не по душе, но прекрасно осознавая, что вступать с ней сейчас в пререкания не стоит, обиженно просипев вслух что-то невнятное, он подошел к полуазиатке поближе, как будто и вправду намеревался попросить прощения за свое опоздание. «Охуеть, — промелькнуло в мыслях у Микасы, заприметившей, какие искорки враждебности сверкнули в его взгляде, — если у него точно такое же маньячное выражение лица во время возбуждения, то я, в принципе, отказываюсь понимать, как ему дают бабы.» — Что мне надо сделать? — поинтересовался он, равнодушно оглядывая пустынную улицу. — Сейчас сюда начнут подходить сотрудницы этой клиники, поэтому тебе предстоит оценить своим опытным взглядом, с кем из них можно будет замутить и в дальнейшем развести на информацию за как можно короткий срок времени. Потом я этого человека отслежу лично и прикину, где ты сможешь с ним пересечься, чтобы отработать своё бабло. «Ещё неделя общения с этим придурком и я точно обзаведусь нервным тиком, — подумала Микаса, отметив про себя, каким скептическим взглядом окинул её бывший бандит, частично догадываясь, какими «способами» ему придётся «отрабатывать» свои заработанные «честным» путём деньги. И пока они так стояли, пытаясь прийти к какому-то компромиссу относительно решения данного вопроса, к больнице тем временем начал подходить местный бомонд. Личный автотранспорт, как выяснилось позже, на территорию клиники не пускали, что было не совсем хорошо, и скорее всего возле ворот имелись свои камеры видеонаблюдения, охватывающие парковку. Наблюдая за мимо проходящими молодыми женщинами из предыдущей смены, Уоррик неохотно положил глаз на одну из них и подмигнув разозленной спутнице, уже хотел было податься прочь, как вдруг Микаса, почувствовав его движение, сделала ему знак остановиться. — Ты мне ещё понадобишься, — сообщила она ему, прежде чем отправить его на «спецзадание». — Не вопрос, — улыбнувшись, поставил её в известность относительно своих планов Уоррик, — заплати мне за всю ночь, и я весь твой. До самого утра. Потеряв на миг дар речи, Микаса хотела было снова вспылить, как вдруг мужчина, заранее предугадав реакцию собеседницы, перебил её на полуслове: — Если не забыла, то в отличие от такой бездельницы, как ты, я как бы работаю… Да уж, деловой хватке этого мудака мог позавидовать любой бультерьер, но молчать она больше не могла. И уверенная, что эта тварь все равно наебет её относительно денег, отдала ему ещё сорок процентов будущего «заработка», надеясь на получение достойного результата. — Если в шесть часов я не застану тебя на месте, — предупредила она Уоррика, угрожая жуткой расправой, — то переломаю тебе все ноги. — Да ладно, ты такая красивая, когда злишься, — ехидно улыбнулся тот, уверенный, что с данного момента у него появилось право обращаться к ней, как с последней дешевкой. — Не волнуйся, если кто-то из клиенток попробует меня «заказать», я им всем буду говорить, что уже занят. Тобой. После чего послав ей воздушный поцелуй, зашагал прочь с гиблого места. Опешив от такой наглости, Микаса скрипнула от безысходности зубами и поставив перед собой цель как следует проучить этого типа в следующий раз, направилась к своему авто, жалея, что не взяла с собой тогда молчаливого и безотказного Николаса Брауна, от которого не пришлось бы сейчас выслушивать в свой адрес слащавые комплименты. Вернувшись домой, она почти тут же завалилась спать, — как ни крути, но полуторачасовые выжидания невесть чего у больницы не совсем хорошо сказывались на её самочувствии, отбирая последние силы для борьбы с неизбежным и вырубившись почти сразу, едва её голова коснулась подушки, на следующее утро Микаса встретилась с Уорриком уже в кафе, в который раз поражаясь стилю нарядов этого альфонса. — Слушай, а тебе вот обязательно наряжаться, как портовая блядь? — переспросила она, не в состоянии привыкнуть к его обтягивающим майкам и державшимся непонятно на чем джинсам. — Или в другом образе женщины тебя попросту не воспринимают?! Проигнорировав её вопрос, Уоррик молча уселся за стол, дабы составить ей компанию, и восхищаясь втайне похуизмом этого человека, плевавшего на мнение окружающих, потянулась за кофе, почти готовая извиниться за свой нескромный вопрос. — Вообще-то я с ночной смены, — с довольным видом сообщил жиголо, разваливаясь перед ней на стуле. — И если ты помнишь, у меня было вчера свидание… — И?.. — чуть не поперхнувшись, уточнила Микаса, крепко сжимая в руках свою чашку. — Оно продлилось почти до сегодняшнего утра, — заявил он, поставив её в известность относительно подробностей своего вчерашнего досуга. — И денег ты с неё тоже потребовал? — осведомилась Микаса, сделав глоток почти остывшего кофе. Рот Уоррика расплылся в лучезарной улыбке. — Почему ты в этом так уверена? — Потому что ты у нас жиголо и всё такое… Мужчина отрицательно кивнул, стараясь произвести на неё впечатление своими словами. — Не угадала… Вчера я был выходной. — То есть ты меня попросту наебал, рассказывая, что собирался с кем-то встреться?! Уоррик даже не стал корчить из себя смущающуюся личность. — Но кое-какую информацию для тебя я всё-таки раздобыл… — Ну, тогда рассказывай, что удалось тебе узнать. — Не торопи события, — с трудом подавив зевок как следствие бессонной ночи, Уоррик подозвал к себе официанта, чтобы тоже заказать себе кофе. — Я знаком с тобой от силы пару дней, а ты вымотала меня до невозможного. Никогда не видел таких настырных и нетерпеливых девушек. Впрочем, Уоррик, несмотря на заранее проявленную хитрость и попытку обвести свою собеседницу вокруг пальца, остался верен своему слову и сделав так, как его об этом просили, тотчас поделился с ней информацией о внутренней жизни больницы, где по сей день находился в заточении Аккерман. — А кто там, в основном, сидит? — уточнила Микаса, сгорая от нетерпения поскорее увидеться с Леви, чью выходку в ночном клубе почти простила. — Клоуны, фрики, ебантропы, кто хочешь, — буркнул Уоррик, неторопливо прихлебывая кофе. «Да уж, — подумала Микаса, сделав свои выводы об обществе, в котором ныне вращался её бывшей любовнику. — Хорошая компания подобралась моему Леви… Надеюсь, он с ними быстро нашёл общий язык.» Как выяснилось позже, этот жиголо и вправду прекрасно поработал, включив свое обаяние на полную катушку, и умело заарканив тамошнюю медсестру, с такой лихостью «раскрутил» её на первом свидании относительно будней психиатрической клиники, что его способности работать с женским полом мог позавидовать любой шпион со стажем. И как только он, поставив её в известность относительно тамошнего распорядка дня каждого сотрудника, начиная с санитарки и заканчивая главврачом, снова принялся за кофе, Микаса поняла, что если ей когда-нибудь и удастся устроиться туда на работу, то трудиться она там будет по принципу: «ни хера не делай, только не забывай приходить вовремя за зарплатой». Что ж, такой расклад дел её вполне устраивал. Осталось только дождаться многообещающего звонка от Хитч Дорис, а это могло занять приличное количество времени. — А тамошняя главврач, судя по отзывам сотрудников, просто ад, — продолжил свой рассказ Уоррик, рассказывая ей обо всем на таких эмоциях, как будто ему лично приходилось работать в этой клинике, — специально набирает молоденьких медсестер для подлаживания их под обеспеченных пациентов, а что касается самой дисциплины в больнице, то она хромает на обе руки и левую ногу. Кстати, из архива можно получить на вынос любую документацию на каждого пациента. Водки выпить — всегда пожалуйста в кабинет главврача. По вечерам там отключаются камеры, а само помещение используется как кабак с плясками и попойками… Оторопело захлопав глазами, Микаса уже хотела было поподробнее узнать о помещении, где в определенное время отключались камеры, как вдруг Уорик, допив свой кофе, попросил её немного помолчать: — Не борзей. Я и так охуительно много узнал для первого раза. Думаешь, это так просто: трахаться и одновременно интересоваться графиком работы, включая уровень зарплаты? Это было сказано таким тоном, что Микаса не могла ему не поверить, и только сейчас оценив виртуозные способности этого хитрого альфонса, пусть ей никогда не приходилось с ним спать и вряд ли когда-нибудь придется воспользоваться его услугами, не смогла удержаться, чтобы не задать ему ещё один неоднозначный вопрос. — И когда ты собираешься снова с ней встретиться? — спросила она, не поднимая на него глаз. — Думаю, завтра, — простодушно ответил он, посмотрев куда-то в окно. — Надеюсь, за это время ты не успел к ней привязаться? Перехватив его настороженный взгляд, Микаса заметила, как расширились его зрачки и участилось дыхание. Он чувствовал запах близкой крови и прекрасно понимал, что имела в виду молчавшая ранее полуазиатка. — В таком случае подсядь ко мне поближе, — произнесла она, вынимая из сумки карту Стохесса, — сейчас я покажу тебе место, куда ты должен будешь привести свою любовницу и устроить ей, скажем так, неожиданный сюрприз. — Я прекрасно тебя понял, — ухмыльнулся одноглазый, готовый приступить к исполнению второй, более кровожадной, части её плана, — но у меня появилась мысль… Может, давай забьем, а? Взглянув на него, как на умалишенного, Микаса молча разложила на столе карту Стохесса и с трудом оседлав собственный гнев, направленный против непробиваемой тупости окружающего мира, сосредоточила свой взгляд на линиях, обозначающих окрестности месторасположения больницы, куда в скором времени она собиралась проникнуть, даже не надеясь обойтись в следующий раз без жертв.