бабочки на спине

Повернувшись на бок, подгребя колени под грудь, она прикрыла глаза, думая лишь о том, как бы ее пророчество не исполнилось. Как она задремала, она не вспомнила. Сойка, как ей и положено, спала чутко. Ей не составило труда проснуться, когда акробат улегся рядом, прямо за ее спиной. Ее дыхание оставалось ровным и мерным, так что циркач едва ли сообразил, что разбудил ее. В берлоге не сказать что было тепло, но, к удивлению Левиани, и не холодно. Немного, поерзав, сойка прижалась спиной к широкой груди Тэо и прерывисто выдохнула. Своей пятой точкой она ощутила, насколько чокнутый все же у нее циркач. Лавиани потеснилась, едва расслышав неловкое «прошу прошения». — Переночую наверху, — пояснила она и попыталась пробраться к лазу на улицу, но тяжелая рука легла на ее предплечье. Тэо ее ни в коем случае не удерживал, просто дал понять, что не хочет, чтобы она уходила. Намек она поняла. Лавиани замерла. — С тобой точно что-то не так, циркач, — поделилась она соображением. — Точно. У меня метка пустого на плече, — его дыхание обожгло шею под косой, а широкая ладонь бесцеремонно спустилась на талию сойки. Она едва не задохнулась от возмущения. На саму себя. Потому что пресекать это безобразие не сочла нужным. Они, в конце концов, взрослые люди. Жаль, что мозгами обременен только один из них. Она полуобернулась, глядя в обветренное лицо Тэо. Теперь они были так близко, что она могла чувствовать на губах его дыхание. — Похоже, — она не могла избавится от издевки в собственном голосе. Протиснув колено между его ног, она коснулась «предмета» разговора, — метка — это наименьшее из твоих проблем, попрыгун. Он глухо и тихо охнул, когда колено уперлось ему в пах. — Тэо, — поправил он Лавиани. Ведя рукой вдоль тонкого, натренированного тела, по плечам, вверх к шее и щеке. Осторожно, словно гладил карифскую кобру, которая в любой момент могла броситься и укусить. Лавиани и правда могла. — Мальчишка, — фыркнула сойка, находя компромисс. Он в ответ улыбнулся той самой улыбкой, на которую у нее никогда не было контраргументов. Сойка первая потянулась вперед, срывая первый за ночь поцелуй. Той зимней ночью в сугробе все пошло наперекосяк. Акробат позволил себе лишнего, Лавиани его не остановила, и все стало только сложней