Грамматическая категория правды в языке свартаи выражается тремя способами:
Присоединение префикса о- к сказуемому выражает низкую степень достоверности. Используется в грубой, оскорбительной форме. Некоторые лингвисты считают префикс о- обсценной единицей предложения. Зафиксированы случаи присоединения префикса к имени собственному для выражения оскорбления. Присоединения префикса а- к сказуемому выражает литературную норму, вежливую среднюю степень достоверности, объективную оценку. Высшая степень достоверности: кроме префикса a- к сказуемому присоединяется частица «да», которая сливается с префиксом а- и образует форму «даа». Такая степень правды используется в официальных документах, в юридическом, медицинском, политическом дискурсах. В скальдических дуэлях, классическом театре, литературе используется низкая форма достоверности, чтобы подчеркнуть фикционный характер искусства. Но постепенно такая традиция отмирает, и литературные персонажи начинают говорить тем языком, какой требует социальный статус и художественный замысел.Краткий лингвистический словарь Игга.
Дуэльный кодекс варденов.
«Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, варден из народа…» «Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, варден из народа…» Ритуальный вызов-отзыв призывает Вседрево Иггдрасиль — источник жизни — как свидетеля чистоты помыслов дерущихся и еще раз напоминает, что варденам, защитникам этого мира, не стоит сражаться между собой без веской причины. Существуют свидетельства отказа драться после произнесения вызова-отзыва.Арка третья. Свартальхейм. Глава 1. Найти Идаволл.
Номерок кормежки двадцать девять — не самый плохой вариант. В первой десятке обычно толкались наиболее сильные и наглые, чтобы получить побольше мяса в добавку к каше или недоваренным макаронам и хлебу, но соваться не следовало — только синяков получишь. К тридцатым номерам мясо заканчивалось, но зато можно было рассчитывать на овощи или грибы. Плохо приходилось тем, кто приходил к сотне. Если к ложке каши кусок хлеба выцепишь — считай, повезло. Тощий мужичонка с изрытым оспой лицом шлепнул в тарелку комок холодного геркулеса с морковью и луком, почесал в ухе и той же рукой швырнул кусок хлеба. Локи надвинула на глаза кепку и быстрым шагом просеменила до железного стола, прикрученного к грязному полу заводской столовой. Вскоре помещение заполнилось скрипом придвигаемых стульев, мрачным стуком ложек о тарелки и болтовней. Серые уставшие лица, оплывшие от постоянного пьянства, замасленные комбинезоны — вот тебе и главный завод «Цваральга». Инженеры обедали в столовой наверху, закрытой для простых работяг. Ки болтал, что там подают на десерты мороженое и пироги со взбитыми сливками — весьма сомнительное предположение. Локи вспомнила все выброшенные в детстве домашние обеды, проглатывая склизкий комок и стараясь не думать, лук это или кусок какой-нибудь крысы, попавшей в мясорубку. Ки еду нахваливал и от души улыбался повару, приговаривая, что в трущобах Нифльхейма такое бы посчитали за пир. Он вообще поражал своим здоровым оптимизмом и дружелюбием окружающих и раздражал Даану. Мол, мы тут не друзей заводить пришли, а по делу. Сварта мрачнела день ото дня и ворчала, не переставая. Локи хотела сбежать в ту же ночь как решила, но Даану, саркастически цокнув языком, отправила ее в местную библиотеку за картами. Проведя три безнадежных дня над книжками, Локи так и не отыскала Идаволл. Даже в закрытом ценном фонде, в который ее пустили, потому что знали Лару, не было ни строчки. Отчаявшись, она проболталась Ки Иогме, который развлекался тем, что подрабатывал починкой заборов и крыш у одиноких старушек, а тот — Мори Мунину. Казалось, все кончено, и Мори должен выложить все Реймару, но вместо этого он шепнул Локи имя некого Кехта — путешественника, историка и картографа. Лучше него географию этой части Игга не знал никто. Осложнялось дело тем, что его лет двадцать не видели. В последний раз Кехт работал над какими-то картами для «Цваральга», тогда и пропал с научного поля зрения. Дальше решили не тянуть время, ведь полковник Риан возвращалась со дня на день. Собрав самое необходимое, Локи, Даану и Ки сели в Лофте на ночной автобус и начали путь на юго-восток. Накануне Ангейя положила свежих цветов на могилу родителей и оставила прощальную записку с благодарностями старшему лейтенанту и полковнику. У порога ее поймал Рем и, вцепившись, пообещал быть полезным, но Ангейя мягко отстранила мальчика, попросив его разыскать в Хеймдалле ее друзей, с которыми так и не успела попрощаться. Стянув из уха одну из сережек-колечек, нанизала на шнурок и повесила ему на шею. Рем нахохлился, сердито потирая нос, и пообещал найти их и присмотреть. Вместе с Ки и Даану они тряслись по проселочной дороге до Миддларка, в котором находился главный штаб «Цваральга» и откуда шел поезд до самого завода. Миддларк встретил их промышленным чадом, шумом и толкотней. Только что прошел дождь, прибив удушливую вонь к мостовым. Ки легко спрыгнул с подножки и галантно протянул руку сварте. Даану шлепнула его веером и толкнула зазевавшуюся Локи в спину. Казалось бы, Хеймдалль — вот где оплот цивилизации, но Миддларк оказался хуже. За пятнадцать минут их попытались два раза ограбить и один раз завлечь в подпольный клуб наперсточников. Веселые девушки в рабочих серых комбинезонах и одинаковых серых париках, в цветах «Цваральга», прямо на вокзале разбрасывали листовки и пихали в руки спешащим людям. Ки Иогма, подмигнув одной, на лету схватил бумагу. Крупными буквами на сине-сером фоне было напечатано, будто в скале высечено:ЦВАРАЛЬГ Хорошего спеца производство заботит. Ас, турс, альв спецу помоги в работе.
Толпы беженцев с севера, окрестные фермеры, продавшие землю за бесценок и теперь ищущие хоть какой-то заработок, беспризорники, сбивающиеся в стаи, кашляющие от сырого ветра, дрожащие в коротких юбках девушки — заполнили центральные улицы города. Болтали на асгарди, но с разнообразными акцентами. Архитектура поражала уродливой практичностью: ничего лишнего — только крошечные оконца и обшарпанные двери, ведущие в темные полуподвалы, которые дышали дешевым пивом и лязгали ржавыми петлями. Беспорядочно спешащие машины гудками подгоняли прохожих итак торопящихся поскорее перебежать на другую сторону. Локи продиралась сквозь толпу, придерживая рюкзак с очками истины одной рукой, а другой поправляя сползающую с плеча перевязь тяжелой катаны. Ки скользил впереди, чувствуя себя как дома на шумных улицах. Даану, высокомерно поджимая губы, подталкивала Локи в спину, чтобы не упустить Ки из виду. Она немного потеряла свой лоск, но не вредный характер. Локи уже подметила, что ворчанием и напускной надменностью сварта скрывает неуверенность. Вклиниваясь между двумя телами, Ангейя с трудом вырвала застрявшую катану, думая, как аккуратнее расспросить Даану об ее матери. Она не сказала правду и этим убила, она бросила все и бежала в Хеймдалль, но теперь стремится домой. Покосившись на ее изящный профиль и упрямую линию подбородка, Ангейя наступила в лужу, с отвращением ощущая как мокнет носок. Когда кто-то оттолкнул Локи от сварты, возник Ки и, широко улыбаясь, подмигнул. Пепельно-серые волосы давно утратили всякое представление о стрижке, и турс стал закалывать челку заколкой-цветочком, игнорируя подколки Даану. Он всегда был уверенным и спокойным, улыбался, шутил, разряжая обстановку, но Локи видела как он вздрагивает и просыпается от кошмаров. Разбитые дети, ищущие несуществующие города. Толпа стала редеть и, наконец, они чуть не вывалились на свободный пятачок. Из-за спин рабочих ей было видно лишь кусочек безголовой статуи — наверняка Огм Мудрый, изображений которого хватало на окнах и фасадах центра, один из монахов, участвовавших в создании рунного алфавита. Сейчас почти все народы Игга пользуются своей письменностью, а рунным только ученые да монахи. Локи привстала на цыпочки, слыша отдельные выкрики и звуки потасовки. Поднырнув под колоть и мягко отстранив крошечную женщину в траурно-черном платье, Ангейя увидела, как четверо мрачноватых парней толкают в грязь худого мужчину, пинают мольберт и ботинками топчут тюбики с краской. Первым желанием Ангейи было кинуться на помощь, но она, стиснув зубы, осталась на месте, надвинув кепку. Ярко-желтый тюбик подкатился к ее ногам и ударился о грязную кеду. — Расходитесь! — рявкнул один из мужчин, толкая женщину рядом с Локи. Она, вскрикнув, взмахнула руками и шлепнулась, разразившись ругательствами, цепляясь за девочку в бесформенном свитере. Девочка брезгливо отцепила от себя женщину и отскочила в сторону. — Не нравится что-то? — второй мужчина в сером с нашивкой «Цваральга» на рукаве взглянул налитыми кровью усталыми глазами на толпу, которая начала медленно рассасываться. Художник стал тихонько отползать в сторону, бормоча извинения, подволакивая ногу и придерживая испачканный мольберт. Локи с трудом разжала стиснутые на катарах ладони, вспотевшие от напряжения. Оглянувшись, она чуть подтолкнула к художнику тюбик. Он вскинул седые брови, поймал ее взгляд и чуть поднял уголок рта в подобии улыбки. Локи не подала виду, устремляясь вслед за серой макушкой Ки. Нельзя было привлекать внимание, а уже тем более вступать в конфликт с будущими коллегами. Но она чуть было не повернула назад. — Идем, — Даану толкнула ее в плечо, словно понимая, что Локи на грани. — Мы почти пришли, если верить указателям. — Яркая вывеска гласила, что до штаб-квартиры вербовки «Цваральга» осталось полсотни метров. Кривая улица пошла в гору. Мимо прогрохотал трамвай, обдавая горячим воздухом из-под колес. Локи плотнее закуталась в рубашку, спасаясь от сырости. Лето будто и не хотело приходить в эти места. Штаб «Цваральга» был одновременно и зданием вокзала. Неулыбчивая женщина в оконце молча выдала анкеты на заполнение и указала на облезлые столики с ручками на прибитых гвоздями веревочках. Это не очень помогло, потому что многих не хватало. Народу было негусто: мокрокашляющий старик в драной куртке, стайка детей не старше Рема и женщина на позднем сроке беременности. Оглядев тусклое помещение, Локи быстро нацарапала выдуманное имя, дату рождения, варденские способности и поставила в графе «согласен с вышеперечисленным» подпись. Сдав бумажки, они остались ждать результата, изучая потертый пол. — Как там на твоей чудо-визитке? Написала? — прошептал Ки. Она кивнула. Да, это оказался их основным козырем. Визитка Скай с именами людей, которым можно доверять. Хоть прошлый раз чуть не закончился убиением Каге, Локи посчитала, что «Мастер Нан из «Цваральга» может сильно облегчить поиски Кехта, если она укажет его в анкете как поручителя. — Монорельс через час, — женщина шлепнула на бумаги по печати и закрыла оконце на перерыв. Дед вдруг перестал кашлять и ненароком подсел поближе к Даану. Сварта сузила темные глаза, брезгливо отодвигаясь ближе к Ки. Дед поерзал, повздыхал, явно собираясь завязать долгий нудный разговор. — Ну чего? — Даану закатила глаза. — Что вы хотите? — Ничего. — Он помотал грязным подбородком, стрельнув глазами по оружию. — Красивые у вас духовники, ребята. — Локи начала догадываться, в чем дело. Такие в последние годы даже в Лофте появлялись, хотя полиция и гоняла их нещадно. — И? — Надменно протянула сварта, но ее перебил Ки. — Дедуль, говори прямо. Свои же все. — Свои? — прошипела Локи. — Он же из этих, видишь? — она указала на татуировку на пальцах: руна «Наутиз» — нужда в игре. Рука тут же скрылась в недрах куртки, слишком большой для тщедушного старика. Игроки не просто проигрывали душу своей мамочки с легкостью, но и ради редкого наперстка грабили и убивали, отчаявшись отыграться. Красивое интеллектуальное соревнование в итоге превратилось в типичное мошенничество. — О, не судите по обложке, юная барышня-ас, — обиженно цокнул он. — Я не какой-то там игрок! Я прошел весь «Регинл…» Последние слова потонули в шуме прибывающего поезда. Женщина проворно для такого живота подскочила и, распихивая прибывших, заскочила в один из трех вагонов. Возвращающиеся со смены рабочие уныло отмечались у тетки в окне и покидали полумрак здания, чтобы выйти в серость пасмурного дня и через две недели заступить снова. Они втроем заняли места на холодных сиденьях слева. Старик подсел сзади к женщине и начал расспрашивать ее, перекрикивая гудки отправления. Через две минуты поезд задрожал, описал петлю по рельсам и, медленно набирая ход, пополз назад, в гору на юго-восток. Стекла подрагивали в такт, и Локи чуть подскакивала, хватаясь за спинку сидения впереди и придерживая катану с рюкзаком. Оставив здание вокзала, она вздохнула с облегчением. Вскоре закончился и Миддларк. Поезд прибавил, и по обеим сторонам заструились зеленые заплаты полей кормового гороха и кукурузы, замелькали силосные башни и корявые оградки. Вокруг стремительно вырастали горы — сначала крошечные скачки парабол над горизонтом, а потом все ближе и ближе, пока, наконец, угрожающе не стиснули дорогу стенами из желтого песчаника с темно-зелеными макушками из елей и пихт. Даану, сидящая у окна, замерла, трепеща ноздрями и, почти не моргая, впитывала горные пейзажи. Через полчаса немногочисленные пассажиры стали разворачивать запасенные кульки с бутербродами и делиться кофе из термосов, в который щедро, почти пополам, вливалась ядреная жидкость из металлических фляжек. Переглянувшись, Локи и ее спутники достали купленные утром крекеры, пирожки с картошкой и заварили чаю. Помыв руки в тесном и вонючем туалете, Локи взглянула на себя в зеркало, отмечая и рыжие патлы, и усталость в серых глазах, и нездоровую худобу и без того худого лица. Подергав для надежности щеколду на двери, она бережно раскрывала футляр с очками и, подкрутив линзы, надела. Из-за движения разглядеть трещины было практически невозможно и, даже если бы ей удалось зацепиться за одну, то гарантии, что ее не разорвет пополам, не было. Вздохнув, она сняла очки и захлопнула футляр. Продремав остаток пути, Локи сквозь сон слышала, как старик с вокзала рассказывает Ки какие-то байки тихим заговорщическим голосом. Вот прицепился! Не хватало, чтобы он на заводе мешался под ногами. Колеса вагона взбрыкнули, прогнав остатки сна. Локи, сонно моргая, уставилась на приближающуюся громадину завода «Цваральг», врастающего прямо в гору — серо-стальное здание в добрые полсотни метров коптило десятками труб небо. У его подножия ютились бараки и землянки, а на выпуклой груди висел серо-синий стяг с заключенной в ромб буквой «Ц». Даже сквозь закрытые окна начал просачиваться смог и вонь производственных отходов. Закатное солнце зловеще-красным окрашивало дымную завесу, относимую ветром на юго-восток. Ангейя с трудом напомнила себе, что это не чудовищный великан, а всего лишь здание, в котором изготавливают духовники и печати. Скоро ход замедлился. Они проехали маленький мост над мутной от глины вялой рекой, заросшей сорной травой. На выходе старик оттолкнул дамочку в положении, стремясь быстрее отметиться у бригадиров, встречающих новую партию рабочих. На перроне сурового вида мужчина, с лицом, словно грубо высеченным из камня, приказал построиться в шеренгу. Пересчитал по головам — двадцать шесть душ — цокнул языком, увидев шуструю дамочку, старика и Локи, которой показалось, что рост ее еще уменьшился. Под взглядом его пронзительных серых глаз она показалась себе нелепым ребенком в футболке и рубашке не по размеру, изъятых из рюкзака Каге, джинсах и грязной обуви. Рыжие космы торчали из-под кепки, замотанная в тряпку катана подозритеотно выглядывала из-за спины, а собственные духовники бряцают у бедра. — Что ты забыла здесь, девочка? — громыхнул суровый мужчина, тыкая в Ангейю грязным пальцем. Она уже собралась ответить, но он перевел палец на старика. — Или ты, старик? Или ты, бородач? Это никого не волнует. Мое имя Нан Суини, мастер высшей категории. Здесь вы, тощие зубоскалы, научитесь строить будущее! Ки чуть даже присвистнул от восторга, загораясь взглядом. Локи тоже ухмыльнулась — в кои-то веки повезло. Она же может сказать, что она от Скай… — … два месяца обучения под присмотром младших мастеров. — Простите! — вырвалось у Ангейи. Мастер Нан обернулся к ней всем корпусом, как монолитная статуя. — Да, девочка? — Разве… — она собрала волю в кулак, заталкивая робость подальше… — разве не вы будете нас учить? — Я беру только лучших. Не думаю, что такая хилая девочка сможет продержаться здесь долго. «Цваральг» — жернова, которые перемалывают зерно, отбрасывают труху и дают на выходе чистейший сорт. Вопросы? — он наклонился, загораживая собой солнце. — Нет, — пискнула Локи. Дальше им дали короткий инструктаж по технике безопасности, распорядку и графику работ и дали личные табели, которые нужно было отмечать два раза в день у специального инспектора. Оружие сдали — никому не нужны дуэли. Табели проверялись раз в неделю и за любое нарушение дисциплины влеплялись штрафы. Но Локи, раскладывая пахнущее сырым белье на нижнюю койку в бараке семнадцать, не собиралась находиться здесь так долго. Сутки на разведку и поговорить с мастером Наном, сутки на… — Эй, пусти меня вниз, — нагло заявила дамочка, шлепаясь на застеленную Локи простынь. — С чего это? — Нам с дитятком будет трудно наверх лезть, глупая, — укоризненно погладив живот, она закатила глаза так, будто бы говорила с идиоткой. Локи покачала головой, но спорить не стала, забираясь на верхнюю полку — странно, что эту женщину вообще пустили работать на завод в таком положении. Даану сидела на соседней кровати, хмурясь и брезгливо осматривая серые от постоянной стирки простыни. В длинном, как кишка, полутемном бараке началась пересменка — прибывали новые работницы на двухмесячную смену. Постепенно комната наполнилась болтовней, сигаретным дымом, приторными духами, потом и запахом сырого белья. Затем прошелся вскрик: «Номерки!». Так Локи поняла, как нужно разбирать очередь на кормежку, и так начались трудовые будни в «Цваральге». Лежа в койке после ужина, отметки и ухода на ночную смену работниц, Локи пялилась в засиженный мухами потолок, лениво отгоняла мошкару и думала о друзьях в Хеймдалле, о Скай, Бене и Клауде. Думала о Каге. Зло моргнув, она поерзала на жесткой койке и вдруг почувствовала движение. Нащупав футляр с очками, Локи притворилась спящей, понимая, что это дамочка снизу, накинув куртку, крадется к выходу, зная, что за шастанье грозит штраф. Скользнув следом, она вышла из барака и схватила ее за руку. Женщина подпрыгнула от испуга, взвизгнула и утянула Ангейю за неразобранные контейнеры с оборудованием. — Ты откуда взялась? Напугала как йотуна на водопое! — Куда это ты собралась? Отбой уже! У нас будут неприятности! Они замолчали, ожидая, пока группа усталых мужчин пройдет мимо. Женщина прищурилась, разглядывая Ангейю. Глаза у нее были зеленые с карими искорками. Очень хитрые глаза. — Как там тебя?.. — Лара. — Лара, значит. А я Бронвен. Вижу, ты смышленая. Да еще и тащила на себе кучу оружия. Ты хороший варден? — Не жалуюсь, — усмехнулась Локи и тут же прикусила язык. — Не хочешь поучаствовать в маленьком представлении? Ангейя головой понимала, что соглашаться нельзя, но… — Да. Бронвен послала ей воздушный поцелуй и поманила за собой. Они почти без происшествий пересекли барачный городок, чудом не попавшись парочке, жарившей на костре не то белок, не то крыс. Воняло впрочем все равно отвратительно. Локи почему-то думала, что Бронвен ведет ее к выходу с территории «Цваральга», но они проскочили главную магистраль и пролезли под забором, оказываясь в тупике среди гнилых досок, проколотых шин и промокших картонных коробок. Бронвен проворно раскидала их, приглашая Локи спуститься в люк. Испытывая к подземным местам отвращение после Нифльхейма и чтения книжки профессора психологии из Гуманитарного университета Снорри, самого северного города Асгарда, Локи передернула плечами, выдохнула и полезла следом, прикрыв крышку. Спускались в полной темноте они довольно долго. Наконец, внизу забрезжил свет. Ангейя спрыгнула, вытирая потные ладони о штаны и жмурясь от электрического света. Никогда еще она не была так рада твердой земле. Коридор был узким и вел далеко вперед. Сначала он был грубо вытесанным, кое-как оштукатуренным. Лампы попадались ровно на таком расстоянии, чтобы не сильно привыкать к свету. — Не отставай! — Громко крикнула Бронвен впереди. Она не знала, сколько они шли. Кажется, часа пол, а, может и больше. Иногда она чувствовала на лице сквозняки из вентиляционных шахт. Коридор кончился небольшим пятачком с четырьмя деревянными дверьми и одной железной с грубо припаянными петлями и окошком, открывающимся с той стороны. Локи слышала приглушенные голоса и смех. Бронвен постучала. Окошко открылось, показывая густые седые брови. — Это я, лапушка! — Она широко улыбнулась. Брови на слово не поверили, продолжая таращиться. — Ну, ладно, уговорил, болтун. — Она согнула колени, просунула руки под платье и отстегнула поролоновую подкладку в виде живота, в которой были бережно зашиты пачки сигарет, карты, наперстки, фляжки с алкоголем. Брови захлопнули окошко и распахнули дверь. Большая двухъярусная комната, заставленная разномастовыми столиками и стульями, была нелегальным баром. Сколоченная из досок стойка занимала всю правую стену и перекрывала доступ к другой двери, видимо, служебной. Слева была небольшая сцена с микрофоном, кулисами и занавесом. Брови принадлежали коротышке-цвергу, вставшему на стул, чтобы посмотреть в глазок. Молча он преградил Локи путь. Она слышала об этих низкорослых обитателях Свартальхейма, но никогда не видела. Цверги давным-давно откололись от сварта и занимались какими-то своими инженерными делами глубоко в горах, не вникая в то, что происходит на поверхности. — Она со мной, лапушка, — сказала Бронвен, сцапывая с подноса мутный стакан. — Плату я предоставила. — Сигареты и фляжки уже перекочевали в бар. Цверги неохотно сел на табуретку, раскуривая трубку. — Мы даже не опоздали! — Бронвен подтолкнула Локи к свободному месту. — Не обижайся на него — он добрый где-то глубоко внутри. Очень-очень глубоко под шерстью, — она хихикнула, довольная шуткой про волосатую грудь. Ангейя поморщилась и, сев за столик, тут же тоже получила такой же стакан с мутной бесцветной жидкостью. Оглядывая собравшихся — человек восемьдесят уже набилось, Локи изумленно уставилась такого же изумленного Ки, свесившегося чуть ли не наполовину с перил второго яруса. Турс радостно помахал, указывая на старикана, сидевшего в своей неизменной куртке. Вскоре погас свет и зажегся софит, направленный на сцену. В почти полнейшей тишине скрипнул отодвигаемый стул, и на сцену шаркающей походкой вышла женщина лет сорока. Золотистые с проседью волосы обрамляли строгое лицо. Длинноватый нос отбросил на грудь тень от софита. Белая блузка, заправленная в шерстяную юбку, и туфли из хорошей кожи не походили на обыкновенную рабочую одежду. Раздались сначала робкие, потом все более бурные овации. — Давай, Сирша! — Спасибо, спасибо! — самодовольно улыбнулась она, поднимая руки. От софита пыль на старом занавесе нагрелась и стала оседать на волосах и одежде женщины. Первые ряды робко закашляли. — Сегодня, как вы все знаете, начинается новый этап игры. В прошлый раз никому не удалось достичь Сердца. На этот раз мастер Кехт упростил задачу и удвоил выигрыш: за смену вам нужно найти половинку ключа. — Локи подняла голову, ища Ки. Он кивнул, подтверждая, что она не ослышалась. — Половинку? — крикнул кто-то. — А другая половинка? — Через три дня состоится ее розыгрыш на большой Арене. Райдер-ас уже прибыл, чтобы доставать вам духовники, — старикан подскочил и театрально раскланялся. — Точное время вы узнаете. Зал буквально взорвался криками. Женщина величаво улыбнулась, покашливая от пыли в кулак, и сошла со сцены в зал. Крики плавно перетекли в обычную болтовню, включилось радио, и тягучая медленная мелодия подняла несколько пар для танца. Ки, расталкивая всех локтями, скатился с лестницы, сверкая глазами от восторга. — Ты слышала, ас? — он попытался перекричать шум. — Это наш шанс! — Привет, красавчик! — оживилась Бронвен, усаживая турса на свободный стул. — Не хочешь выпить? Как тебя зовут? Ты ее парень или?.. — она приобняла его за плечи, откровенно прижимаясь грудью. Она была его старше лет на десять, но, видимо, подобное для Бронвен не было проблемой. Ки вежливо убрал ее руку со своего плеча, и усмехнулся. — Привет, красавица. Не хочу. Ки. Я ее друг и защитник. — Бронвен, казалось, совсем не обиделась и отодвинула стул. — У тебя кто-то есть, да? — она сказала это почти со слезой в голосе. Локи закатила глаза. — Мое сердце занято, извини, дамочка. — Ки провел рукой по волосам, вызывая у Бронвен восхищенный вздох. — И кто она? Спорим, я отобью тебя? — Мое сердце занято долгом и честью, сестренка. — Ки помрачнел на секунду. — Ты совершенный, — хихикнула она, подавая Ангейе стакан и шутливо строя глазки. — Бронвен, скажи… а что это вообще за Сердце? И кто такой Кехт? — Локи рассеянно приняла стакан и хотела хлебнуть, но Ки успел закрыть его ладонью и поставить обратно на стол, предостерегающе цокая языком. — О-о! История длинная. — У нас вся ночь впереди, дамочка, — улыбнулся Ки, предлагая ей Локин стакан. Бронвен благодарно приняла и, прикрыв один глаз, уставилась сквозь его грани на турса. — За знакомство! — она залпом осушила напиток, поморщилась. — Уж не знаю, зачем я привела конкурентов на свою голову, но чем-то вы мне нравитесь! Есть в этой девочке какая-то сила. А в тебе, как я уже говорила, красота диких Свободных земель. Ладно, слушайте. — она выдержала паузу, во время которой Локи ерзала на стуле, и начала: — То, что «Цваральг» выкупил эту землю за бесценок, знают все, но не знают, почему. Когда-то в этих горах находится один из городов павшего Ванхейма. О, древняя страна поэтов и философов, не выдержавшая варваров с севера (без обид, асиня, без обид)! Целые километры тоннелей в горах — представьте! Тоннели вели вглубь гор, к озеру, посреди которого торчал целый город, назывался по-тамошнему заковыристо — не вспомню уже как, а мы называли его Сердцем Гор. Сокровищ там куча и всяких древних духовников и технологий. Вот «Цваральг» и нанял Кехта — крупная ученая шишка, чтобы он составил карты для исследователей лабиринта. Но кроме больших месторождений звездного железа Кехт ничего не нашел. Завод разрастался, а бедняга впадал в немилость, становясь все более одержимым идеей найти это Сердце. Так вот, вскоре ему официально запретили этим заниматься, но Кехт продал часть акций и каждый год устраивает розыгрыш ключа тем счастливчикам, которым предстоит пойти в лабиринт и сдохнуть, зарисовав еще пару тупиков. — И люди охотно идут? — удивилась Ангейя. — Ты, видимо, росла в тепле и уюте, — подколола Бронвен, и Локи показалось, что от ее слов повеяло холодком. — Тут за пару лишних одинов друг другу готовы глотки перегрызть, а уж мифические сокровища Сердца — это то, ради чего многие бросают семьи, продают фермы и предают друзей, — последнее она произнесла уж слишком зловеще, но, поняв это, тряхнула головой и игриво подмигнула Ки. — А эта женщина, которая говорила? Кто она? — Секретарь Кехта, Сирша Маккуил, и его представитель уже много лет. Кое-кто болтает, что она Кехта давным-давно пришила и распоряжается акциями от его имени, — Бронвен широко улыбнулась, показывая, что в каждой шутке есть толика истины. — А ты, дамочка? Прости, но ты явно поумнее всех этих безумцев, чтобы купиться на какие-то мифические сокровища выжившего из ума старикашки. — Ты прав, зайчик, спасибо, что заметил. — Она пожала плечами. — Я реалистка и всегда оцениваю свои силы. Сокровищ этих не достать, но мы с деткой, — она кивнула на оставленный у стены накладной живот, — запросто проносим нужное другим искателям за пару монеток. К тому же я принимаю ставки на чемпионов Арены. Ее взгляд, брошенный в сторону Локи, алчно блеснул. Кто-то окликнул дамочку, приглашая выпить за очередную встречу. — Ну уж нет, — Ки «перехватил» взгляд рукой и швырнул под стол. Бронвен оценила жест, сладко улыбнулась и неторопливо встала из-за стола. — Я обещал тебя защищать. — Добавил турс, когда она отошла к соседям, затевая шумную беседу. — Да ладно, Ки. Как, по-твоему, нам еще можно переговорить с Кехтом? — зашипела Ангейя. — Мы найдем способ!.. — Смена закончится, пока мы придумаем. — Твой дед, ас, мне башку оторвет. А потом еще и Гиафа… — Каге? — нахмурилась Локи. — Перед… теми событиями, — Ки замялся, подбирая слова, — он попросил защищать, цитирую, — Ки сделал чопорное выражение лица, изящно откинул несуществующие волосы и, максимально похоже изобразил Каге: «Эту мелкую девчонку от самой себя. Она слишком печется о других, не думая о последствиях человеколюбия и доверия», — конец цитаты. Разговаривал… вает как учебник. Локи прыснула в кулак. Сердиться больше не получалось. Ки захохотал следом и потрепал ее по голове: — Ты ж мне как сестра, ас, — ласково прошептал он. — Так что мирись со старшим братом, ас. Отсмеявшись, она посерьезнела: — Оставим Арену на крайняк. Если через три дня ничего не придумаем, то придется сражаться. — Хорошо, ас. Но только, если уж совсем ничего не получится. Я скажу Райдеру про твои духовники. Локи кивнула и широко зевнула, прикрываясь локтем. Веселая современная песня сменилась чем-то древним и народным, разбивая хаос танцующих на порядок пар. Низкий голос женщины то едва шептал, сплетаясь с мелодией, то мощно взрывался под аккомпанемент саксофона. Кое-кто уже перебрал и принялся выяснять отношения. В уголке Райдер засел с парочкой типов с быстрой наперсточной партией. Бронвен вернулась к столику и подхватила Ангейю под локоток. — Пора спать, Лара. Тебе вообще сколько лет, четырнадцать? — Шестнадцать. — Ой, без разницы. Пока, милашка! — она подмигнула Ки и, подхватив плюшевый живот, потащила к выходу. — Пока-пока, лапушка! — цверг молча открыл дверь. — Лара, скажи: «пока». — До свидания, э-ммм, Дональд? — прочитала она на нашивке рукава. Цверг нахмурился и кивнул. — Да ты умеешь находить общий язык с людьми! — воскликнула Бронвен, когда дверь с чувством захлопнулась за ними. — Он в первый раз на моем веку ответил! Ангейя с трудом залезла на верхнюю койку, скидывая кеды, и, даже не раздеваясь, заснула, едва голова коснулась подушки. Проснулась от того, что ее усиленно тянули за ногу. — Как там тебя… Лара! Вставай на завтрак! Скоро тридцатые номера пойдут. Если хочешь кофе, поднимай свою асгардскую задницу! — раздраженный голос Даану — не то, что желаешь с утра. Локи помычала, зарылась в подушку, подергала ногой, но, так как сварта не отставала, с сожалением откинула одеяло. Умывшись, она натянула чистый форменный комбинезон, который пришлось подвернуть, обулась в тяжелые ботинки, кое-как причесалась, надвинула кепку на глаза и встала в очередь за талоном. Попался номер двадцать девять — не самый плохой вариант.