— Я ненавижу, когда ты что-то скрываешь. Я ненавижу, когда ты закрываешься. Но я не ненавижу тебя, запомни уже наконец! Это не одно и то же, Антон! — Тогда почему ты не поймешь, что мы не можем продолжать так? После того, как мы перестали сдерживать наши действия на людях, началась какая-то неразбериха. Я запутался, кто враг, а кто друг. Я не понимаю уже абсолютно ничего… — Не отчаивайся. Я буду с тобой. Когда я уйду, моя любовь все еще будет с тобой. — Обещаешь? — Обещаю. Даю слово, что не оставлю тебя, Антошка.
Он обещает это, когда еще полон сил, когда еще может бегать и стрелять. Это тогда, а не сейчас он является лидером, потому что сейчас он уходит. Уходит навсегда, чтобы больше никогда не слышать в спину то, что он, прежде великий Антон Шипулин, обманщик и допингист. Он думает о нем в самую последнюю очередь. Только тогда, когда плачет в своей гримерке после интервью, забившись в темный и пыльный угол прямо в костюме. Плачет, потому что слабый на самом деле, а не только по злым слухам. Слабый, потому что не говорит ему об этом, потому что он узнает об этом из новостей, а потом, сорвав все свои планы, первым рейсом примчится в Москву, чтобы разыскать его и поговорить. Это как раз тот самый случай, когда ученик оказывается сильнее учителя.— Я так устал, так устал… Неужели это действительно необходимо, чтобы достать до твоего уровня? — А я тебя не до себя тяну. Я хочу, чтобы ты сам по себе был великим, а не только из-за меня. — Я… Спасибо, Антон. За все спасибо. — Да не за что, малыш. А сейчас — подобрал сопли — и вперед! — Есть!
Когда-то, когда маленький Антошка только переступает порог большой сборной, друзья подкалывают Антона, намекая, что всю заботу о подрастающем чемпионе ему придется взять на себя. Он, на удивление, не имеет ничего против, и почти сразу же предлагает свою помощь. Бабиков крайне растерян и смущен, но он соглашается, а Антон улыбается ему. Первые совместные тренировки проходят совсем не так, как планировал спортсмен. Антон-младший оказался до ужаса застенчив и зажат, что, разумеется, не помогало ему в спортивном плане. Помимо личного тренера приходится стать еще и личным психологом, но Шипулин не жалуется, а только с упорством танка идет вперед, натаскивая парня, снова и снова доводя его до изнеможения. Официальные тренера только разводят руками. Первый шаг навстречу, который делает к нему младший, оказывается настойчивым предложением о совместном проживании. Антон, не раздумывая (и стараясь не удивляться), соглашается. Появляется больше взаимодействие помимо общего тренировочного плана и совместных приемов пищи. Шипулин начинает увлекаться чтением философской классики, Бабиков начинает сдвигать брови во время разговоров. Оба незаметно для самих себя копируют друг друга, но ни их, ни окружающих это нисколько не напрягает. Ребята из команды даже рады, что у малыша Антошки появился такой хороший покровитель, как лидер сборной. Антон замечает за собой, что засматриваться на друга становится нормальным в его понимании. Он внимательно наблюдает, как тот сосредоточен во время стрельбы, и скрывает за этим то, что уже откровенно любуется юношей. Он даже не пытается убедить себя, что это из-за постоянного совместного времяпрепровождения. Он не собирается это отрицать. Он прекрасно понимает, что влюбился. У них нет какой-то стадии отрицания очевидного или же принятия оного. Просто в один прекрасный день они становятся ближе друг другу. Они засыпают и просыпаются вместе, они берут друг другу завтрак, делают подарки на четырнадцатое февраля. Они словно бы перестают быть русскими парнями, которым в большинстве случаев, казалось бы, должна быть присуща гомофобия. Остальные спортсмены сборной либо не замечают незначительных изменений между ними, либо просто все понимают и желают им счастья. За такую команду лидер не переставая благодарил Бога. За прекрасную команду и ее маленький, но любимый и единственный для него на целом свете огонек. Антон Бабиков — маленький огонек, что так неожиданно и резко врывается в его жизнь, сжигая все тревожащее до этого. Он греет одной своей улыбкой, разжигая внутри мужчины ярко-красный огонь. Шипулин греется в языках его пламени, прижимая к губам его горячие руки. Горячие руки, горячее тело и взгляд. Он будет продолжать греться в лучиках своего маленького солнышка… пока не уйдет. Пока не оставит его одного в этом жестоком и безжалостном мире спорта. Особенно, когда этим спортом является биатлон. Он оставит его посреди зимы, горячего и теперь навсегда уже одинокого. Его маленькое солнышко занесет снегом, и постепенно оно замерзнет и потухнет среди этих ледников. Оно будет спать вечным сном, пока случайный прохожий не наткнется на кусочек льда и не сломает то, что прежде было счастьем прежнего лидера…— И в горе, и в радости, вроде так это звучит? — Да. Только ради того, чтобы ты всегда улыбался.
Нет. Нет. Он не мог позволить ему сломаться. Он не мог позволить себе сотворить с ним такое. — Антон, посмотри на меня. Бабиков медленно поднимает голову, глядя покрасневшими глазами на лидера, который перестает им быть. На Антона, что будет его лидером всегда. Шипулин, поймав его взгляд, тихо продолжает, хватая младшего за плечи: — Послушай меня сейчас, Антон. Послушай хотя бы сейчас. Бабиков шмыгает носом и кивает, хоть и желает больше всего на свете разразиться рыданиями, желает завопить на весь мир о том, что сейчас может потерять самого близкого ему человека. Желает, но не может ослушаться. — Я понимаю, ты сейчас в полном раздрае, правда, я тоже не далеко ушел. Я хочу, чтобы ты ни за что не сдавался. Видишь, как много мной еще не достигнуто? Думаешь, второй Антон в сборной появился просто так, случайно? Нет, вовсе нет. Ты продолжишь то, что я не сумел, не смог закончить, и у тебя это выйдет, потому что… Просто потому, что в тебя верю я. Глаза мальчика мгновенно высыхают. Он неверяще и так же восхищенно, как и в первую встречу, смотрит на мужчину, что сейчас также не может оторвать взгляд от него. Он понимает, что тот хочет от него, понимает, что он сделает, но один вопрос все же остается неразрешенным. — Ты уходишь из спорта, но… ты же останешься со мной? Со счастливым смехом Шипулин сгребает парня в охапку, крепко прижимая к себе. Тот ничего не может понять, но просто молчит и тихо улыбается, понимая, что Антон скажет все сам. Наконец, тот отвечает, и это именно то, что хочется слышать: — С тобой я останусь навсегда. Пока