Мир, данный мне судьбой. I

      Следующие минут десять меня пытались успокоить и отцепить, наконец, от Кальема, но из-за пережитого стресса мне хотелось лишь прижаться к чему-нибудь тёплому и живому, а не разговаривать с призраками. Пока все это происходило, Цу Вон пришёл в себя и потер свою вновь вставленную челюсть.       — «Ух, меня даже при активе так сильно никто не бил», — произнёс он и поднялся на ноги. — «Сильный однако у вас удар юная леди».       Я ему ничего не ответила, и он перевел внимание на маленького Оурайта, который весело хихикал, наблюдая за потугами меха. Цу Вон, приблизившись, стал корчить рожицы малому, отчего тот заливисто рассмеялся. Алей и Кальем с неподдельной тревогой наблюдали за происходящим и переживали о будущем сына. Заметив беспокойство родителей, Цу Вон попросил меня их заверить, что со временем он перестанет видеть призраков, а потом и вовсе забудет об этом.       — Все беты и спарки до определенного момента видят призраков, они неразрывно связаны с тонким миром из-за их хрупкого строения искры, — продублировала его пояснения я, особо не вникая. В тот момент меня больше беспокоили спад энергии и требования перезагрузки. Мои мечты об инструкции по эксплуатации кибертронского организма резко усилились. Последней связной мыслью перед тем, как меня отрубило было: «Эта тушка меня доконает… Или я её».       Очнулась, когда уже было темно. Сбросив мысленные сообщения о низком уровне энергии, активировала оптику. Продравшись через мелкую статику, увидела потолок своей комнаты в императорском дворце. Стало быть, ничего критического со мной быть недолжно, это хорошо. Хотя резкий отток энергии мне совсем не нравится. Но с этим разберёмся позже, а с текущим состоянием скорее всего справимся банально. Не выдержав, фыркнула про себя. Мысль о ночном жоре и поиске местного холодильника меня теперь не отпустит.       Провентилировав, села. Надо двигаться. Сползая со своей лежанки, зацепила что-то манипулятором. Ну, ё-моё! Веретено! Да что ж ко мне вся это мистическая хрень так липнет-то, а? Я ведь сплавила это «счастье» Кальему, в надеждах больше его не видеть. Призрак предка еще этот. Ну, хоть душу отвела: от той же самой души ему врезав… Врезав. Врезав по призраку. Мда…       Пожалуй, ну их мечты об инструкции, возвращаемся к мысли о «теплом и живом», иначе я рехнусь так. Где можно обзавестись животным эмоциональной поддержки? В отчаянии потерла виски. Вот же, всегда хотела завести кота, чтобы, как у Печкина, «домой приходишь, а он тебе радуется». Идеальную картину рушила только аллергия сестры. Эх, хорошо, что так и не завели — скорее всего оказался бы на улице, когда нас повязали.       Совсем расклеилась. Давно я не вспоминала о прежней жизни. Взгляд снова упал на веретено. Тьфу ты, ладно! Буду тискать Лайда и Огни, пусть отдуваются, а пока:       — Кальем, — тихо позвала его я, но ответа не последовало, лишь ощущение, что за моей спиной кто-то есть. Я тяжело вздохнула, понимая, что он постоянно находится со мной. — Ты мог бы быть дома, а не присматривать за мной.       — Я не могу. Мой долг защищать тебя любой ценой, — так же тихо произнёс он.       — Меня могут защищать и Лайд с Огни по ночам.       — У меня приказ. Не отходить от тебя ни на шаг, — печально произнёс он, а я тяжело вздохнула и перевела тему.       — Почему у меня веретено, оно же принадлежит семье твоей бондмейт? И почему оно у меня? — спросила я, посмотрев на меха.       — Веретено является символом дезактива в их семье, поэтому я не стал оставлять его там. А что-до последнего… — Он замялся и слегка смущенно произнес: — Оурайт.       — А что с ним?       — Когда ты отключилась, я хотел забрать тебя во дворец, а веретено передать хотя бы в архив. Но Оурайт подбежал и взял его, а потом начал тыкать им в тебя и в воздух. Мы хотели отнять его, но он еще активнее стал указывать на тебя и в воздух, а потом и вовсе положил его на тебя и с возмущением указал в сторону, — произнёс он, усмехнувшись. — Вероятно Цу Вон его надоумил. Зачем ему это? — Он пожал плечами. — Кто знает? Законсервировать в архиве всегда успеем.       — Как Оурайт и Алей, всё хорошо? — спросила я, переводя тему разговора.       — Да, они в порядке. Алей всё ещё немного переживает из-за той комнаты. Но слуги говорят, что она ещё нескоро оттает, слишком уж плотный лёд образовался на ней, — ответил он, а я посмотрела на веретено в своих руках.       — Что же ты такого скрываешь? — тихо задала я риторический вопрос. Но тут мне в голову пришел ещё один: — Кальем, а откуда у семьи твоей бондмейт взялась эта прялка?       — В её семье ходит старая легенда, которая берёт своё начало с момента появления первой искорки рожденной не от слияния двух искр, или из горячих точек, — произнёс он, но дальше почему-то говорить не стал.       — Расскажи мне про это и про великое древо тоже. Я давно хочу узнать о нем. Оно ведь как-то связанно с этой искрой, верно? — попросила я.       — Да, верно. — ответил он. — Всё началось с того момента, когда первые Праймы одолели Юникрона. После победы над ним начали появляться первые искорки и вместе с ними начало расти Великое древо. С каждой новой искрой оно становилось всё больше и больше. А после того, как оно достигло своего предела возле его корней стали появляться коконы, из которых и появился род моей бондмейт.       — А известно, откуда оно появилось на Кибертроне? — спросила я.       — Нет. — Он качнул головой, слегка поведя плечами. — Никто не знает.       — Расскажи ту историю, которая положила начало появления семьи твоей бондмейт, — попросила я.       — Алей рассказывала, что когда-то давно один из трех первых братьев, зажженных от Великого древа, отправился в столицу и там влюбился в одну фем из знатного рода. Он хотел добиться её внимания и всячески выказывал ей свой интерес. Она была очарована его любезностью и остроумием, а также упрямством. Поэтому всячески симпатизировала ему, но понимала, что не сможет быть с ним.       В один из дней она сказала всё как есть. Что у неё есть жених, которого одобрили её альфы, и скоро будет их обручение, и поэтому им не стоит видеться. Хотя она и полюбила его всей искрой и мечтала провести самые незабываемые моменты её актива вместе с ним. Мех же был очень расстроен, но понимал, что так будет лучше для неё, ведь её семья не приняла бы его. Напоследок он сказал ей, где его можно найти если что-то случиться, а она подарила ему на прощание её первый поцелуй. Он вернулся к Древу и продолжил жить возле него, надеясь однажды вновь её увидеть.       Прошло время, фем обручилась и ждала рождения беты, а его братья обрели свое счастье. И тогда надежда меха сбылась, он увидел её у Древа. Но фем пришла глубоко расстроенная и несчастная. Она рассказала ему, что не смогла выносить бету и та погибла. После этого она также лишилась возможности их иметь. Её бондмейт, когда узнал об этом, разорвал с ней связь и ушел. Дальше от неё отвернулась и семья, которой она так доверяла. Её прогнали, назвав дефектной, и велели не возвращаться.       Услышав это, мех предложил остаться с ним возле древа, и она согласилась. Так они жили на протяжении десяти ворн, но фем все равно не могла успокоиться. Она хотела подарить любимому бету, но не могла. Тогда она взмолилась к самому Праймусу и попросила дать ей возможность снова стать дани хотя бы на один орн. Праймус услышал её мольбы, и рядом с ней появился кокон, из которого вскоре появилась их первая бета, — произнёс он и приостановил рассказ, за, что я была благодарна. Ведь всё так просто не осмыслить.       — Начало истории очень трогательное и поучительное. Немного даже напоминает сон, который я не так давно видела, — произнесла я, и кивком попросила его продолжить.       — Время шло. Они понимали, что не смогут вечно оставаться возле Древа. И тогда Древо преподнесло им свой дар — веретено, и указало на ментраксов, что паслись на другом берегу. Они приняли дар, взяли ментраксов и отправились в путешествие, дабы найти своё место в этом мире. Так они добрались до столицы, где и обосновались. Мех стал заниматься торговлей, а фем начала делать пряжу из руна ментраксов и делать из нее разные изделия. С тех пор и началась их история как одной из самых богатых семей столицы.       — И одной из самых несчастных, — тихо добавила я, разглядывая веретено в своих руках. Оно было большим и толстым из-за тонкой серебряной нити и еле помещалось в моей руке. Тут я вспомнила, что он упомянул каких-то ментраксов. — Кальем, а что это за звери такие, ментраксы?       — Ну, сам-то я их никогда не видел. Но говорят, что это небольшие киберзвери, по середину бедра взрослого трансформера. У них э… тупиковые манипуляторы, навроде ходуль, и густой покров из переплетенных металлических струн. Чем-то похоже на твои… — Он неопределённо указал на мой шлем. — Только если их совсем перепутать, чтобы сформировался объем.       И он замялся! Хах! Даже не знаю обидится мне или посмеяться, что меня сравнили таким причудливым образом то ли с недоовцой, то ли с металлической мочалкой. Господи, меняем тему, пока меня не пробил ржач.       — Кальем сейчас глубокая ночь, или звезда не так давно села? — спросила я.       — Нет звезда села лишь пару часов назад, почему ты спрашиваешь?       — Как думаешь Она уже спит? — проигнорировав его вопрос, спросила я.       — Ну, не думаю. Тем более, что к нам направляться гость из города ботов, и она очень переживает, — ответил Кальем, поняв о ком я говорю.       — Что за гость? — поинтересовалась я.       — Не знаю. — Он пожал плечами. — Вроде бы кто-то из знати.       Я резко поднялась.       — Мы сейчас же идём к Эли! — произнесла я, идя к выходу.       — Э? Но ведь сейчас уже поздно, — растерянно произнёс Кальем, подрываясь следом за мной.       — Если это трансформер из знати, то у меня на этот счёт есть лишь два варианта. Первый, — я подняла палец, полуобернувшись и не забывая работать ногами, идя по коридору, — этого бота отправили Праймы, чтобы выяснить, что со мной. И второй вариант, — я подняла еще один палец, — это кто-то из самих Праймов. И почему-то второй вариант мне кажется правдоподобней, — добавила я в конце, посмотрев на знак «мира», как будто у него есть ответы. Моргнула и опустила руку. Боже, я устала.       — Ты в этом уверена? — спросил Кальем, идя за мной по пятам.       — Не на все сто процентов, но учитывая их характеры, как минимум, можно ожидать прибытия Примы. Максимум — прибытие Солус Прайм и грандиозный скандал с неминуемыми разрушениями.       — Ну, это точно не Солус Прайм. Стражники, патрулирующие ту местность, говорили, что это мех, — произнёс Кальем, и из-за поворота вышли две служанки.       — Госпожа, вы уже проснулись. Мы думали, что вы будете в оффлайне, как минимум до утра, — удивлённо произнесла одна из них.       — Пхара, Ридель. — Я тоже удивилась нашей встрече. — Ну как видите я не в оффлайне. Да и я хотела посетить Элиандру, а то мы с ней почти не видимся.       — Не думаю, что это хорошая идея. Госпожа Элиандра очень взволнована предстоящей встречей и лучше её пока не беспокоить, — произнесла Ридель.       У неё очень интересный салатово-жёлтый окрас, из-за чего её обычно сравнивают с воронкообразным цветком такого же цвета. Кстати говоря, это хищное растение. Сама она не очень общительна и стеснительна, но находясь рядом с Пхарой чувствует себя увереннее. Пхара же более открытая и энергичная. Этакие противоположности. Даром что Пхара с темно-зеленым окрасом. А так была бы прямо солнышко.       — Я это прекрасно знаю и считаю, что если мы с ней поговорим на эту тему, то ей станет легче. Тем более это тема и меня касается, — произнесла я и прошла мимо них. — Так где сейчас находится Эли?       — Она в своей комнате, но в таком виде вы никуда не пойдёте, — произнесла Пхара и ухватив за выступы брони бесцеремонно потащила меня обратно в мои покои.       Стоит признать, Пхара единственная из всей прислуги, кто может вот так бесцеремонно потащить тебя куда-то. И, если честно, у меня кроме этих двух суровых дам из прислуги никого больше и нет. Они просто не подпускают ко мне никого постороннего и всегда всё делают сами, не смотря на то, что порой это бывает очень сложно.       Как например, сейчас. Меня затащили в мойку, которая располагалась в моих покоях, и стали приводить меня в порядок. Кальема же попросили поставить ширму — никогда бы не подумала, что она у них есть — и выпроводили за дверь.       После банных процедур меня как следует высушили и провели к ширме, где на меня надели какую-то полупрозрачную сорочку. Скажу честно оно было больше похоже на эльфийское платье, чем на сорочку. Юбка сорочки имела небольшой шлейф, широкие и свободные рукава. И что самое главное необычайная лёгкость изделия и его прозрачность. Любая дама из высших «моего» времени позавидовала такой красоте.       Пока я рассматривала само изделие, на меня успели надеть такой же тоненький халат и лёгкие тапочки, больше напоминающие балетки. И после всего этого начались мои мучения.       — Нет, не дамся! — заверещал я и кинулась прочь от этих двух.       — Госпожа, дайте нам привести в порядок ваши жгуты, — спокойно произнесла Пхара, пытаясь преградить мне путь к отступлению.       — Нет, не дамся, вы слишком сильно дёргаете их! — выкрикнул я и спряталась за своей лежанкой. Вся эта неделя была для меня и моей головы просто адом. Я не жалуюсь, но они были через чур усердны в этом плане.       — Госпожа, — проныла Пхара. — Прошу дайте нам быстро сделать это, и мы закончим на этом.       — Нет, слишком больно, — вновь проныла я, а Пхара начала злиться.       — Пхара, позволь мне попробовать, — произнёс Кальем, забирая у неё расчёску.       — Ну попробуй, но навряд ли у тебя что-то получится, — произнесла она, отходя в сторону.       — Госпожа, позвольте мне помочь вам с вашими жгутами, — мягко произнёс он, протягивая мне руку.       Я жутко сомневалась, что будет приятней, чем, когда это делали Пхара и Ридель, поэтому я помотала головой, не высовываясь из укрытия. Кальем вздохнул, но продолжил мягко говорить.       — Госпожа, я буду очень осторожен, вы даже ничего не почувствуете, — заверил меня он. Я всё ещё сомневалась в этом, но из укрытия всё-таки выглянула. Этот мех так мило улыбался, что я как-то растеряла уверенность в том, что моим волосам будет больно. Не уж то, его родительский опыт и выдержка так действуют? — Ну же принцесса, не бойтесь. Я правду буду действовать осторожно.       Шлак. Его нежная родительская улыбка меня подкупает. Из-за неё он выглядит слишком безобидно.       — Если будет больно, я тебя цапну без зазрения совести. Понял?! — как можно более грозно произнесла я.       — Хорошо принцесса, — произнёс Кальем с всё той же добродушностью. Да ещё и это обращение принцесса. Шлак, это жутко смущает меня и одновременно подкупает.       Сдавшись под напором этого «Папаши», я вылезла из своего укрытия и подойдя, села к нему спиной, на подушку, которую он успел подготовить. Осторожно собрал все мои волосы за моей спиной, Кальем начал медленно их расчёсывать. Что удивительно, он делал это не так, как Пхара и Ридель, сверху-вниз, а начинал расчёсывать снизу-вверх. Пусть мои жгуты и казались тонкими, но они были густыми и их было очень много. Движения Кальема причиняли не так много дискомфорта из-за своей неторопливости и осторожности. Похоже он всё-таки хороший родитель, раз сумел найти подход к чужому ребёнку. Под конец этой процедуры я так расслабилась, что аж задремала и чуть ли не начала мурчать.       — Я закончил, — произнёс Кальем, убирая манипуляторы и ставя передо мной зеркало. В нём отразилась я с завязанными в небольшой хвостик волосами, обрамляющие моё лицо. Это немного меня состарило, но мне даже это понравилось.       — Закончил? — переспросила Пхара. — Да ты даже и не начинал.       — А ты хочешь, чтобы она ходила с какой-то огромной прической? — спросила Ридель. — Ты видела её жгуты. Если их заплести сейчас, у неё шлем отвалиться.       — Я знаю, просто мне не нравится, как он её заплёл, — произнесла Пхара, сложив манипуляторы на груди. — Вон жгуты торчат во все стороны.       Походу кто-то просто завидует, что я доверила свои жгуты другому боту, а не ей.       — Если б у тебя были бы беты с такими же жгутами или у тебя были бы жгуты, то ты бы поняла, что значит для твоего шлема эти все дёрганья, — произнесла я с недовольством. Но тут же заметила расстроенное выражение фейса Пхары и тревожное выражение фейса Ридель. Кальем же недовольно глянул на меня и слегка ударил меня кулаком по голове.       — Я не могу иметь бет. Я стерильна, — тихонько произнесла Пхара, смотря пустым взглядом в пол. — Сколько бы не пробовала, сколько бы не обследовалась, не лечилась. Ничего не помогает.       — Пхара… Прости я не хотела тебя обидеть, — печально произнесла я, опустив ушки. Всё хуже чем я думала. Уже пошли первые признаки их вымирания. Будет не очень удобно спрашивать напрямую, но что поделать по-другому я не знаю, как ещё спросить. — Эм. А у многих ли такая проблема с искрением?       — Как минимум двадцать процентов всех предаконов точно имеет такие проблемы, — произнёс без зазрения совести Кальем, а мне как будто булыжник наголову свалился, с надписью «20%». — Но точного ответа мы не узнаем, ведь многие семьи просто не дадут слухам о бесплодии в их семье распространиться за пределы их домов. Так что возможно эта цифра намного больше, — произнёс он, а мне как будто ещё один булыжник свалился. Больше 20%.       — Л-ладно, д-давайте уже пойдём, — нервно произнесла я. Господи боже, Праймуса ради. Да как так можно было, до такого довести?