***
Около одиннадцати часов ночи. Я шёл в наушниках, тихо мычал себе под нос Лободу, потому что ей не подпеть невозможно. Знакомый всей улице единственный горящий фонарь освещал маленькую местность вокруг себя. В окнах горел свет, что позволяло видеть дорогу дальше. Наконец я зашёл во двор, уже рыская в кармане и выключая телефон, чтобы найти ключи. Заметил компанию каких-то парней, прогуливающихся вдоль домов. -И кто так поздно по дворам шастает? — пробормотал я себе под нос, доставая ключи. -Кто это тут у нас? Неужто Калинкин? — услышал я и снова поднял глаза на компанию парней, которые на этот раз стремительно направлялись ко мне. -А вы кто?.. На всех парнях были капюшоны, которые они «эпично» сняли после этой фразы. Всех троих я видел у нас во дворе пару-тройку раз. Наверное, заделались местными гопниками, а меня узнали с канала. Очередные гомофобы, смотрящие только на внешность. -А чего это ты сегодня один? Поссорились? Я хотел бы уже ответить, заорав лекцию о том, что, между прочим, не гей, хоть это и являлось частичной правдой, но парни начали приближаться, отчего ноги затряслись, а в горле застрял комок. Меня, конечно, уже ничего не удивит, тем более простое избиение… После электрошокеров, пейнтбола, эпиляции и тому подобной штуки — ничего не удивляет. Однако боль я ненавидел всегда. И вот ко мне приближаются три парня, с явным намерением не петь Лободу вместе и не взять автограф. Мои действия были простыми — стоять на месте, зажмурившись и ожидая ударов. Но через секунду я ударов не почувствовал. И через две. И даже через десять. Открыв глаза, увидел, что парни отвернулись и направились в противоположную сторону от меня. Хотел было уже просто бежать в подъезд, но голос отвлекающего показался мне подозрительно знакомым. Вася стоял с таким лицом, будто на него шли три парня, готовые его не бить, а ублажать. -А ты, вроде, Шакулин. Значит, не ссорились? Или твоя девчушка обиделась, а ты защищать без её ведома пришёл? -Парни, вы такие умильные, сами себе не представляете, наверное, — довольно протянул Вася, надвигаясь на парней в ответ. Началась драка. И Шакулин в ней явно не побеждал. Ему уже пару раз зарядили по лицу, животу, ногам. Один из парней всё-таки сбежал в подъезд. Видимо, на такую драку он не рассчитывал. Я не нашёл под рукой ничего лучше какой-то палки, которой зарядил одному парню по голове, отчего тот отключился, а третий, увидев второго без сознания, меня с палкой и Васю, уже идущего на него с кулаками, поднял руки, моля о пощаде. Я бросил палку, схватил Шакулина за куртку и потащил за собой в подъезд.***
-Господи, ну и зачем? Объясни мне свои действия. И что ты вообще делал у меня во дворе? Я допытывался до Васи на протяжении всех десяти минут, что мы находимся у меня в квартире. Да, я не знал, где мои медикаменты, сколько их, какие они. Я бывал дома реже, чем в студии. Так что сейчас, находясь в поисках долбанной аптечки, пытался узнать какого чёрта произошло так, а не иначе. Наконец, заглянув в холодильник, нашёл перекись, а рядом, на столе, лежала упаковка ваты. Я вернулся в гостиную, подсаживаясь к Шакулину на диван и поворачивая его лицо боком, чтобы было видно ушибы. -Ну всё, Вася. Давай, блять, рассказывай. А то буду пытать тебя перекисью, — сказал я, открывая баночку, на что Шакулин хмыкнул. -Ладно, не будь так жесток со мной, — хрипло ответил парень, улыбаясь. -Я просто шёл мимо, домой. Мы с Павловым сидели-то на минут пятнадцать больше, чем ты. В общем, иду я, тут слышу твою фамилию, заскочил посмотреть, что происходит, ну и как я мог просто кинуть тебя на… Тсс… Шакулин не закончил, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Я лишь скривился вместе с ним, тихонько дуя на то место и снова прикладывая ватку. -Прости, Вась. Ладно, объяснил. Ты же понимаешь, что когда эти трое очнутся и соберутся снова — нам пиздец. Так что единственный способ «спастись» — выйти утром. Да и поздно уже… -Да, но… У тебя только диван, насколько я помню. Если ты не против спать со мной под одним одеялом… — Шакулин интригующе поиграл бровями, отчего мы оба засмеялись. -Только если ты не будешь приставать, шалун, — саркастично ответил я, после чего ушёл из комнаты, проводимый словами «я подумаю». Настроение поднялось. Мы попили чай, обсуждая всякую хрень, а потом пошли стелить кровать. Пришлось раскладывать диван, доставать бельё, которое уже недели две валялось, хоть и чистое, в шкафу. Я переоделся, дал Шакулину вещи, которые были мне велики (как оказалось, ему тоже), и мы легли. Ещё минут десять обсуждали какой-то дебильный фильм, а потом глаза стали сами собой закрываться и мы, отвернувшись друг от друга, заснули.***
Проснулся я от звона будильника. Сегодня мы с парнями должны были снимать очередной выпуск пьяного пересказа. Я выключил будильник и почувствовал, что что-то не так. Мало того, что я под одеялом (хотя обычно просыпался с ним на полу), так ещё и сзади лежит что-то тёплое, что меня обнимает. Тут вспоминаю, что вчера меня защитил Вася, который, видимо, будильника не слышит. Вот почему опаздывает всегда… Встал я тихо, дабы Шакулина не будить, и направился в ванну, проклиная такое клишированное утро. Умылся, пошёл на кухню, достал то, что было в холодильнике и стал думать, что приготовить. Моих кулинарных способностей хватило на яичницу с помидорами и чай. Приготовив всё, вернулся в гостиную. -Василий, мы опаздываем, нам нужно быстро пожрать и пойти на съёмки, — сказал я, тормоша парня за плечо. -Не хочу. Опять домой пьяным переть. У меня лифт не работает… — протянул Шакулин, утыкаясь в подушку. Через минуты две мне удалось спихнуть эту тушку с дивана и отправиться с ней на кухню. Мы довольно быстро справились с яичницей, переоделись и, закрыв квартиру, направились в студию. -А что мы сегодня пересказываем? -Вроде пятьдесят оттенков. Да, Павлов предлагал, — засмеялся я в голос, вспоминая, как неловко он бормотал себе под нос что-то вроде: «Ну давайте перескажем пятьдесят оттенков, зрителям понравится…». -Точно. Вот, что значит иметь жену и ребёнка. Уж и развлечься никак нельзя, только пересказывать, — подхватил Вася, покидая двор.***
Напились быстро. Первыми отстрелялись мы с Васей. Над Павловым ржали вместе, сидя на кожаном диване напротив. Хотя тот, по-моему, бухал меньше всех. По крайней мере вёл он себя слишком адекватно. Я же вообще ничего не соображал, зато помнил дорогу до дома, до которого нас с Шакулиным любезно согласилась довезти Димина жена, ибо оставлять нас в студии было опасно. И снова нам придётся спать у меня, ибо до своего дома Вася дойти не сможет. После пары лишних бутылок алкоголя мы всё-таки решили закрыть студию и поехать домой. По дороге договорились, что завтра отходим от похмелья, а монтировать идём послезавтра.***
Около девяти вечера мы завалились в мою квартиру. На холоде мозги стали понемногу вставать на место, поэтому я помнил, что дверь за собой надо закрыть на ключ, а уличную одежду поменять на домашнюю, но на большее меня не хватило и я просто упал на диван. Через несколько мгновений почувствовал тяжесть и боль. -Блять, Вася, слезь… — промычал я в подушку -Ну нет. Мы, скорее всего, ничего не будем помнить утром, так что… Я не упущу такую возможность. Прости, Женечка… Этот хриплый шёпот, на удивление, не пугал, не вгонял в краску. Почему-то он возбуждал. Я понимал, что ничем хорошим это не закончится, но… Как сопротивляться, когда к твоему уху прикасаются нежные губы, а по спине движется тёплая чуть шершавая рука. -Вась… Насиловать человека противэж… противозуг… блять, противозаконно… — пытаясь контролировать язык, высказал своё мнение я. -Мог бы угворить, лучше, чем в турьме потом сидеть лет много. Я усмехнулся от сказанной мною глупости, а тепло с моей спины резко пропало. Вася издал тихий стон боли, после чего перевернул меня на спину. Не знаю почему, но на моём лице красовалась блестящая (из-за брекетов) улыбка. -Какая же ты иногда сволочь, Калинкин, — всё также тихо ответил мне Шакулин. На это я просто усмехнулся, выгибаясь в спине и хватая парня за талию. Я был абсолютно готов ко всему, что может выкинуть этот парень, потому что где-то в душе давно ждал подходящего момента признаться в чувствах. А завтра мы ничего не вспомним. И всё будет как раньше. С этой мыслью я погрузился в волну поцелуев и полного наслаждения.***
Что-то шевелится рядом. Открываю глаза и вижу прямо перед собой лицо Шакулина. Воспоминания безумно смутные. В голове всплывают картинки вчерашнего дня: вот я сижу перед камерой и пою, вот сижу с Павловым и смеюсь над Васей, вот делаю очередной глоток чего-то алкогольного, вот поворачиваю голову и вижу перед собой Шакулина (примерно также, как сейчас), вот мы пьём за столом, вот едем, вот заходим в квартиру, а вот и последнее — лицо Васи, находящееся очень близко, приятные ощущения по всему телу. Глаза расширяются, пытаюсь вспомнить больше, для этого осматриваю себя под одеялом. И это именно то, о чём я думал. Быстро вскакиваю с дивана, хватаю любимую розовую футболку, первые попавшиеся боксёры и треники, а потом ковыляю в ванную комнату, ибо боль в голове и заднице даёт о себе знать. Проклиная Шакулина, помылся, умылся, оделся и стал думать, что же делать. -А вдруг Вася ничего не помнит?.. Может ничего не говорить? А может лучше спросить?.. Вдруг он всё-таки что-то помнит?.. Может он, интересно, полностью всё помнить? Ох, я даже не знаю, что лучше… Уф, голова взрывается… Голова и правда болела. Пива не было, зато нашёлся аспирин. И даже на Васю хватило, поэтому около дивана я оставил стакан с водой, таблетку и записку, а сам ушёл в магазин, ибо есть было нечего.***
Вернулся я где-то через двадцать минут. Бабульки около моего подъезда обсуждали какой-то скрип и стоны, разносившийся на весь этаж. Точнее не «какой-то», а скрип моей кровати, мои стоны и на моём этаже. Я покраснел ещё сильнее, быстро зашёл в подъезд, затем в лифт, и только после этого спокойно выдохнул. Страшно, что кто-нибудь узнает правду. Особенно, если это будут те трое, которые и без доказательств допытывались до меня. В квартиру я зашёл с намерением успокоиться и выпить кофе, но увидел сидящего в одних трениках Васю и поплыл. Появилась мысль пойти и сдаться тем парням, но было поздно, ибо Шакулин обратил на меня внимание. -Ты помнишь, что вчера было? — тихо спросил я, выбирая выигрышную позицию. -Ну… Довольно смутно… Мы записывали пьяный пересказ, потом пили дополнительно… Ох… — прохрипел парень, снова отворачиваясь и смотря в пол. -А, ну да… Кофе или чай? Да, сделать вид, будто ничего не было — лучший вариант. Может, Вася рассудил именно так, но выбор уже сделан. Я приготовил нам завтрак и, позвав парня, принялся за еду. Да, я ещё долго буду помнить это ощущение комфорта и дискомфорта одновременно.***
Вчера после завтрака Вася ушёл. После этого мы с ним не виделись, не списывались. Даже в общую конфу никто из нас не отвечал. Павлов довольно рано написал, что отошёл. Большов, Егоров, Копытов-Шамрай и Ваш написали, что готовы сниматься. Гришечкина должна быть свободна сегодня, о чём напомнил Дима, переслав её сообщение. Написал, что тоже отошёл и готов, ибо ещё была работа. Вася написал через минуты две после этого. Было уже три часа дня. Ребята решили отправить нас с Шакулиным монтировать, а сами записывать «Рассмеши цыпу». Ну, отказать мы не могли, поэтому пришлось договориться о встрече. Решили, что моя квартира уже привычна, поэтому Вася придёт ко мне через пятнадцать-двадцать минут. За то время я успел скинуть все куски видео с флешки на ноутбук и поставить чайник.«Динь-динь»
Медленно подхожу к двери, открывая её. На меня смотрит Шакулин с еле видным фингалом под глазом. В шоке затаскиваю парня за собой, закрывая дверь. -Что с тобой, блять, произошло?.. -Те три парня зашли в твой подъезд, ну, а я зашёл за ними. Заметили меня, ударили не сильно — «припугнули», а потом ушли. Ничего такого, — пожал плечами Вася, а у меня аж сердце сжалось, хоть и частично успокоилось. -Ладно, пойдём, я тебе лёд дам… Мы направились на кухню, где я дал парню лёд и кофе, после чего принёс туда же ноутбук и стал показывать Васе то, что есть. Какое-то время мы просто смотрели всё и ржали, ну, а потом стали всё обрезать. Несколько часов ушло на то, чтобы соединить кусочки, но всё было сделано и скинуто в общую беседу. Парни поржали, сказав выкладывать видео, а сами прислали новый материал, который уже засняли. Это видео было запланировано через три дня, так что волноваться нечего, можно отдохнуть. -Жень, а ты вообще ничего не помнишь? Ну, что ночью прошлой было… -Я, эм… — вопрос поставил меня в тупик. Захотелось ответить, что помню, но… -Просто я помню. И думаю, что ты тоже помнишь… Это же всё было не просто так… Я не очень понимаю, чем это должно закончится. Я не могу спокойно думать об этом и… Договорить я ему не дал. Сердце снова ёкнуло. Сами собой увлажнились глаза, и я, не сдержавшись, потянулся к нему, затыкая поцелуем. Закрываю глаза, роняя на колени Шакулина солёные капельки. Тот недоумевает, сначала ничего не делает, а потом резко отстраняется, шокировано на меня смотря. Пара мгновений, и он уже вытирает мои щёки, прижимая меня к себе. Не так я себе представлял признание в любви. Но никак иначе это быть не могло… -Господи, Вася… Это самое тупое, что было в моей долбанной жизни… Шакулин только засмеялся, а я, вытирая слёзы, выпрямился, хватая его за руку и таща за собой. Надо было срочно переезжать, поэтому я быстро оделся, заставляя Васю сделать тоже самое, вышел из квартиры, закрывая ту на ключ, и направился на улицу. Я направился к Васе. У парня я бывал всего пару раз, но дорогу запомнил — не так уж и далеко идти. Через пятнадцать минут мы уже были в квартире. У Шакулина было намного просторней, чем у меня. Гостиная не соединялась с коридором, да и кухня тоже. Каждая комната была отдельно, что для меня было раем, ибо у меня отдельно была только ванная комната. Всё остальное было разделено разве что аркой. -Ну всё, Вася, я переезжаю к тебе. И те трое приставать не будут, и съедемся, семьёй будем, — начал ржать я, придумывая нормальный предлог для того, чтобы переехать и продать мою квартиру нахрен, но большего Васе не надо было. Он снял верхнюю одежду и пригласил меня внутрь. Довольно быстро всё показав, парень предложил завтра же начать переезд, а потом просто сдавать мою квартиру какому-нибудь дебилу с маленькой зарплатой. Я лишь согласился, падая на диван и уже чувствуя, будто всегда тут жил.***
Да-да. На следующий же день я переехал. «Дебил» нашёлся быстро, за квартиру отдавал пятнадцать тысяч в месяц, ну, а мы с Васей прекрасно жили у него. Между прочим, долго и счастливо.***
На самом деле жили они вместе не долго, а до первой ссоры, когда Женя ушёл спать в отель, а Вася остался дома один. Потом, конечно, опять сошлись, а позже опять поссорились. Это была не такая уж и сказка, но кому это важно? Это должен быть флафф со счастливым концом! Просто представьте, что их жизнь — сказка.