Маленькое недоразумение

Путник, стой! Здесь сокрыт я, ты проникни в облик мой, Разгадай, кто здесь скрыт, и возьми Тайный знак мой. Я весь твой, вникни в смысл! Перевод песни Era – Ameno (Да, я серьёзно)

Утро добрым не бывает – народная мудрость. По крайней мере, если не для тебя, то для кого-нибудь рядом, это определённо. Особенно, если ты работаешь в ДК Средней Намимори. Это я поняла, когда, войдя в кабинет, наткнулась на два напряжённых взгляда. Замерев, как олень перед включёнными фарами, я осторожно оттопырила левые рукава пиджака и рубашки, чтобы посмотреть на время. 8:10. Ну, не скажу, что идеально, но со вчерашним не сравнится, это факт. При взгляде в раздражённые и будто даже невыспавшиеся глаза шефа, мне стало ещё дурнее. Это же не из-за меня? Пришла сама, почти вовремя, никто меня за косу не схватил, на полу не поваляли... Кусакабе начал быстро махать рукой, словно бы говоря, чтобы я убралась с линии атаки, что я, облегчённо вздохнув, и сделала. Устроилась в кресле удобнее и подёргала за рукав Кусакабе, который стоял у стола, но поговорить нам не дали. — Пресмыкающееся, возьми журналы. Тетсуя передал мне традиционное начало рабочего дня, и я, включив компьютер, постаралась сосредоточиться на таблице. Но в такой напряжённой обстановке, нарушаемой лишь гулом компьютера, кликаньем по клавише мышки и иногда перезвоном часиков, находиться было невозможно, потому я снова подёргала Кусакабе за рукав: — Тетсуя, а что смотрим? — прошептала я тихо. — Смотрим? — не понял он. — В смысле, что происходит? — Хибари-сан ждёт одного ученика. Будет проводиться разъяснительная беседа, — Кусакабе говорил обычным голосом, хотя тоже немного понизил громкость. Я перевела взгляд на шефа. Ну, это многое объясняет. — Из-за плохих оценок? — Нет, опоздание и прогулы. — Хех, я бы тогда не ждала его так рано, — фыркнула я и спокойно занялась таблицей. Попробовала вычислить бедолагу, кандидатами были двое. Ну и ладно, сейчас всё увидим. Меня отвлёк звонок. Я кинула взгляд на часы на мониторе, 8:30. Ученика, как вы поняли, ещё не было. Кусакабе пару раз отходил от меня, чтобы сделать себе чай, но его всё равно неосознанно тянуло к своему бывшему рабочему месту. Хибари же никаких признаков жизни не подавал: он всё также стоял на одном месте в неизменной позе и глядел в одну точку. Как так вообще можно? С журналами было покончено, потому я тоже решила сделать себе чай и встать рядом с Тетсуей. Он подвинулся, уступив мне место спереди, а сам встал лицом к дивану. Я благодарно кивнула и отпила чай, продолжая искоса поглядывать на Хибари. А может, у него в предках были горгульи? А это бы многое объяснило: и его чёрствость, и упрямство, и нечеловеческую силу... и главное, его ступор. Природа предков забурлила в крови, вот и окаменел. Я повернулась к Кусакабе, который чуть наклонился, чтобы лучше услышать мой шёпот. — А он вообще моргает? Или уже спит с открытыми глазами? — Я всё слышу, пресмыкающееся, — был мне негромкий ответ. Я пискнула, как задушенный мышонок, и чуть не уронила чашку под смешок со стороны Кусакабе. Ебать, меня за это просто убить могут! Выпив за один глоток половину чая, дабы успокоиться, я отнесла чашку в каморку и вернулась на своё место. Больше работой меня не обеспечили, потому я просто стояла со всеми. Примерно в 8:50 к нам постучали, и один из чубастого взвода притащил за руку упирающегося парня. Сочувствую, малец, вчера сама так же "порхала", разве что на несколько минут пораньше. Кусакабе оттеснил меня назад. Зачем это? Мне же ничего не будет видно! Ну и ладно, ну и пожалуйста. Я вам это ещё припомню. Однако потом оказалось, что такая предосторожность не была лишней. У пацана в руке мелькнула какая-то непонятная хренотень, которую он, наверное, хотел кинуть, но чубастый отобрал и передал шефу. Хибари хищно подался вперёд, осмотрел непонятный предмет и усмехнулся, покачав головой. — Ты это сам сделал? Неплохо, конечно, но не усугубляй своё положение, — неторопливо начал Хибари, и от его голоса у меня пошли по спине мурашки. — Даже тот факт, что ты учишься в этом корпусе первый год, не оправдывает твоё отношение к дисциплине. Парень, удерживаемый амбалом, замер. То ли выбился из сил, то ли и на него подействовали тихие угрожающие интонации. О, а у меня появилась идея! Остановите идиота, пожалуйста! Нет, никто не остановит? Ну всё, вы попали. Хотя, скорее, попала я, но взвинченные нервы срочно требовали разрядки. — Тебя предупреждали, чем карается нарушение правил Средней школы Намимори. Так, стоять! Не так быстро! Я же только достала телефон! — Если думаешь, что тебе нужно растолковать всё отдельно, то ты ошибаешься. Очень не советую придерживаться такой позиции в дальнейшем. Ух, нихера шефа пробило! Вот это чудеса ораторского искусства! А можете ещё что-нибудь в таком же духе? Я же не успею... Так, где она? Ну же, я её специально недавно скачивала, как чувствовала, что пригодится! — Пусть ты ребёнок, правила для всех одинаковы. Есть, нашла! Ну же, почему тишина? Не хочешь грузиться?! — А за попытку напасть на сотрудников Дисциплинарного комитета в их же кабинете ты расплатишься по полной. Пошла, пошла! Чёрт, звук выключен! А там ещё и вступление... Не успеваю? — Надеюсь, ты вынесешь урок... — Дори ме... Интеримо адапаре дори ме... — тихо запел динамик. Кусакабе вздрогнул и обернулся. Я приложила палец к губам. Тихо! Если спалимся – кирдык будет обоим! —...и больше не попадёшь сюда, ибо такие как ты – ужасно скучные противники. — Амено, амено, латире... — Иначе я просто... — Латиремо. Дори ме. — ...забью тебя до смерти! — Амено! — к мужскому голосу подключился и женский, и в образовавшейся короткой паузе прозвучал очень громко. — Оменарэ имперави, амено! Хибари медленно перевёл на меня взгляд. Я схватила телефон, вырубила музыку и поднесла к уху. — Алло?.. Нет, вы, наверное, ошиблись, ничего страшного... Ошиблись номером, Хибари-сан. У меня звонок не очень удачный, не услышала сначала. Извините. Прокатило... Или же шеф решил не принимать во внимание мои закидоны. Кусакабе обернулся и покачал головой. Я молча развела руками, мол, увы, это я, ничего не поделаешь. — Что ж. Наше глупое пресмыкающееся отвлекло меня, продолжим, — в руках оказались тонфа, шеф снова повернулся к мальчику, который, казалось, вообще забыл, как дышать. И тут меня резко подкинуло на месте. Он же хочет ударить этого ребёнка. Он хочет забить его до смерти. Конечно, он прогуливал уроки и даже хотел кинуть какую-то хрень, наверное, с песком или летучим веществом, я не очень поняла, что там было. Но он ребёнок! Если это среднее звено, то сколько ему лет? 14? Меньше? Неужели от 6-7 класса, если по нашим меркам, ожидается упорная учёба и посещение всех дополнительных кружков и занятий?! Я буквально вылетела из-за стола, попутно больно треснувшись коленом, но сначала даже не обратила на это внимание. В следующее мгновение я уже стояла перед шефом, закрывая ребёнка собой. — Лисса? — удивлённо воскликнул Тетсуя, Хибари тоже остановился, а потом усмехнулся. — Пресмыкающееся? Надо же, какой сюрприз. Тебе не хватило приключений в понедельник и вторник? — Хватило, — я посмотрела шефу в лицо. — Левая рука до сих пор нерабочая. А правая ладонь после войны со сканером отбита настолько, что тяжело писать. Но поступить иначе сейчас я просто не могу. — Хочешь быть первой? — Нет, не хочу. Но, если вы хотите ударить этого ребёнка, вам придётся сначала избавиться от меня. Но тогда вы вдвоём снова закапаетесь в писанине так, что не вздохнёте. Я немного отступила назад, удерживая мальчика правой рукой за собой. Сгибать левую на самом деле было больно. Шеф выпрямился, положил тонфа на диван, освобождая руки, и сделал шаг к нам. Я снова попятилась, но мы упёрлись в дверь, за которой наверняка дежурил один из штампованных Элвисов. — Пресмыкающееся, отойди. Даю последний шанс, — шеф остановился в шаге. Я покачала головой. Страшно ли мне? Да, очень. В памяти до сих пор жив вчерашний разговор, и я осознаю, что снова нарываюсь на те же грабли. — Мы говорили об этом вчера. Хочешь повтора? — Нет. Поймите, я не могу отойти, — опустила голову, потому что адреналин уже отпустил, и я в полной мере осознала, что сейчас делаю. А это означало, что смотреть в глаза Хибари так же бесстрашно больше не смогу. И это было моей ошибкой. Пользуясь тем, что я больше не слежу за ним, Хибари просто решил пойти в обход меня. Он молниеносно оттолкнул меня в сторону (повезло, что не причинил вред больному предплечью), схватил мальчика за левую руку и... одним движением просто вывернул. Паренёк вскрикнул, падая вниз. Я попыталась поддержать его ценой снова разболевшегося предплечья. Чёрт, почему же так не везёт?! Я усадила ребёнка на пол, не зная, что делать. Ебать, а что ещё делать, кроме... — Тетсуя, где медпункт?! Мне не ответили. Кусакабе схватил за локоть, оттаскивая от мальчика. Нет! Какого, блять?... — Отпусти меня! Хибари постучал в дверь, она осторожно приоткрылась, и тот человек, который привёл мальчика, куда-то его забрал. — Куда он его потащил?! — Успокойся, они идут в медпункт, — сказал Хибари, садясь за стол. — Пресмыкающееся, у нас много работы. Успокойся?! Как я могу успокоиться?! Я доктор, меня учили лечить! Я не должна сидеть здесь! — Лисса, перестань, — Кусакабе всё ещё удерживал меня. — К сожалению, это обычная практика, нарушители должны нести наказание. — Обычная практика? Думаешь, это нормально? Это ненормально, выворачивать детям руки! Хибари вздохнул, закатив глаза. — Отпусти её. Пусть делает, что хочет. Я вылетела из кабинета и побежала на первый этаж. Неясную тревогу ещё вносил один факт – я не знала, где находится медпункт. Я спросила на вахте и помчалась в дальнее крыло, где и находился медпункт. Там врачи сказали, что мальчик с сопровождающим только-только ушли в больницу через дорогу. Ебать, какое удачное расположение. Возвращаться в кабинет очень не хотелось, потому я снова пошла в туалет, чтобы умыться и привести себя в порядок. Пальцы привычно закоченели под струёй холодной воды, но я не обратила на это внимание. Успокоившись, я прислушалась к своему телу: на коленке явно будет синяк, плюс снова разболелось плечо. Ну и как так лечиться? Бинтов осталось на один раз, а купить их я смогу только на выходных, до которых ещё нужно умудриться дожить. Хотя если каждое утро бинтовать новой стороной, то получится растянуть как раз до воскресенья. С учётом того, что не будет обильного кровотечения, конечно. Я оттягивала момент возвращения как можно дальше. Ууууух, что со мной сделает Хибари? Ещё один выговор? Ну, мы это уже проходили, и я примерно знаю, как оно проходит, потому могу подготовиться. Тоже вывернет руку из сустава? А смысл меня калечить? Во-первых, я сама с этим неплохо справляюсь, во-вторых, тогда я окончательно выйду из строя, и парням придётся снова куковать в одиночку. Этот довод я уже использовала, и именно поэтому со мной обошлись мягче, чем могли бы. И кстати, я могла бы догадаться, что "разъяснительные беседы" у Хибари ничем другим не заканчиваются! Нет, мне всё шуточки подавай, а если бы додумалась серьёзно поработать головой, то сразу бы обо всём догадалась! Но я даже не знаю, смогу ли это терпеть. Меня готовили помогать людям и лечить их, а сейчас я работаю на человека, для которого в порядке вещей причинять боль. В моём сознании произошло непонятное разделение Хибари: одна его часть находилась на тёмной улице в окружении толпы побитых уродов и затягивала повязку раненой ненавистной сотруднице, а другая смотрела в душу леденящим взглядом и выворачивала детям руки. Что из этого настоящее, а что – просто случайность? Самое гадкое, что я догадываюсь... Ладно, пожалуй, пора на встречу с судьбой. В конце недели забухаю, определённо. Прямо в субботу вечером. Сделав несколько вздохов перед дверью, я постучала и вошла в кабинет. Кусакабе уже ушёл к себе, потому я оказалась наедине с шефом. — Хибари-сан, прошу прощение за несдержанность. — Как рука? — шеф смотрел на меня внимательным взглядом, от которого стало нехорошо. — Простите? — удивилась я. — Я спрашиваю, как рука? Я коснулась предплечья. — Немного болит. — Тогда будем считать, что своё ты получила, — Хибари кивнул на моё рабочее место. — Садись и не вставай до окончания рабочего дня. И постарайся больше никуда не влипать. — Есть, — ответила я, будто мы находились в армии. Правда, встать с кресла по одному заданию мне всё же пришлось. Примерно на середине третьего урока мне сказали пройтись по кабинетам и сказать, что на большой перемене учителей собирают на совещание. Оказалось, что Кусакабе не просто сидел в одиночестве как король, он сидел в бывшем директорском кабинете. Огромный, мать его, стол перед его рабочим местом стоял именно для таких целей. Туда придут не только учителя, но и директор, потому Кусакабе судорожно наводил порядок, распихивал листочки по разным местам, вытирал несуществующую пыль с подоконников... Мне от этого стало даже как-то смешно. Я шла по коридору школы, сверяясь с листиком, на котором написаны кабинеты. Стук, приоткрыть дверь, найти взглядом учителя. — Здравствуйте, после урока Хибари-сан собирает учителей в своём кабинете, — дождаться кивка, закрыть дверь и пойти дальше. Надеюсь, не найду кабинет Тсуны, очень надеюсь. Ибо где-то рядом наверняка будет и Реборн. А я и так много ему наговорила в тот раз. — Здравствуйте, после урока Хибари-сан собирает учителей в своём кабинете. Да, я совсем не была готова. Я не знала, как себя вести, потому что к тому моменту ещё не придумала, что ему говорить. А нужно было очень внимательно отнестись к этому вопросу. Лишние подозрения со стороны репетитора-киллера мне не нужны. — Здравствуйте, после урока Хибари-сан... А он и так уже меня подозревает. А всё потому, что кто-то не додумался хотя бы изобразить удивление всем происходящим. На твоих глазах выбежал ученик в одних трусах, за которым гналась толпа его одноклассников. А до этого были слышны подозрительные крики, а для Лизы всё было нормально! — Здравствуйте, после урока... Главное, учеников в трусах ты видела, странных детей в костюмах видела, а удивилась лишь тогда, когда узнала, что шеф разрешил этому ребёнку здесь находиться! Все проблемы с Реборном будут из-за того, что кто-то слишком привык ко всему этому балагану. А как можно к нему привыкнуть? Только если тебе уже всё знакомо. Ну, знаете, если ты в мафии. Вся чертовщина в этом мире от мафии. Привычка воспринимать всё странное нормально – тоже. Находиться рядом с Хибари и так спокойно об этом отзываться – от мафии. Теперь Реборн будет думать, что Лиза связана с мафией. А Лиза на самом деле просто бревно! Совещание ничем интересным не обернулось. Во главе стола сидел директор, ближе всех к нему – Хибари и Кусакабе, а дальше уже были учителя. К началу я немного запоздала, потому что бегала в буфет за булочкой. Серьёзно, как можно променять работу на булочку? Вот и я не знаю. Зайдя в кабинет, увидела собирающего бумаги шефа, который попросил (читай "приказал") принести ему чай. На вопрос, нужен ли чай директору, Хибари отрицательно покачал головой. Следующий вопрос "а какого хера я должна играть в официантку?" я благоразумно задала уже закрывшейся двери, и то мысленно. Налив шефу чай, я насыпала туда три ложки сахара, хотя знала, что он пьёт чай без сахара. Это просто так, от вредности. Надеюсь, меня саму на мелкий сахар за такое не порубят. Как говорилось выше, совещание уже началось, когда я, поддев дверь ногой (обе руки были заняты чашками), ввалилась в кабинет. На меня многие обратили внимание, а директор даже прервал свою речь, улыбнувшись мне. — А это и есть новый сотрудник Дисциплинарного комитета, Сизова Лиссана. — Всем ещё раз доброго дня, — улыбнулась я и, подойдя к шефу, поставила перед ним чашку. Вторую забрала себе. Я встала сбоку от директора за спиной шефа и сделала вид, что всё внимательно слушаю и понимаю. Хибари, отпив чай, от неожиданности чуть не подавился, вовремя выплюнув напиток обратно. Кусакабе, посмотрев на меня, одним взглядом спросил: "Ты серьёзно?" Я дёрнула плечом, пряча улыбку за чашкой. Когда меня после совещания прижали к стене и спросили, что за хрень была с чаем, я изобразила дурочку и сказала, что не помню, сколько ложек насыпала, а за всей беготнёй ещё и вылетело из головы, сколько надо. Попросив не забывать, что сахара вообще не надо, Хибари в качестве наказания отправил меня в Комитет образования отнести какую-то папку дамочке по фамилии Аситогава. Объяснив три раза как идиотке с топографическим кретинизмом (то есть, понять шефа можно, но три, блять, раза!..), как добраться до Комитета, меня благословили на подвиги. Я, пожав плечами, поехала к Аситогаве. В кабинете её не было. Какая-то молоденькая замученная девочка с благодарным кивком приняла папку, сказав, что передаст её шефине. Обменявшись понимающими взглядами и пожелав друг другу побольше нервов, мы разошлись. У входа меня поджидал молодец из ударной силы нашего Дома Культуры. — Сизова-сан, — обратился он ко мне. — Да? Здравствуйте? — Мы с вами всё никак не пересечёмся. Мне бы хотелось извиниться за вчерашнее. Я просто не знал, что это вы. Обычно все приходят к восьми, а вы не только опоздали, но и... больше походите на школьницу, если честно. И тут я поняла. Именно этот амбал вчера схватил меня у входа! И он решил извиниться? Боже, в самое сердце! Не все во взводе ДК отбитые, как же приятно! — Ничего страшного, не вините себя, — я улыбнулась. — Понимаю, такое маленькое недоразумение легко принять за обычную опоздавшую, —разошлись мы почти приятелями. По крайней мере, мне было очень приятно, что этот человек подумал о том, как я должна была себя чувствовать после нашего марш-броска. Потом почти у самого кабинета мы столкнулись с Кусакабе. На вопрос, куда я ходила, я ответила честно, за что получила округлившиеся глаза Тетсуи. — К Аситогаве?.. И... как она тебе? — Её не было на месте, потому папку я передала помощнице. — Тогда тебе повезло. Знаешь, она вообще-то, мягко говоря, неуравновешенная. — Даже так... — протянула я. — Та девушка выглядела очень вымученной. — Это Наоми. Единственная, кто как-то умудряется находиться с ней в одном помещении. Кстати, Аситогава, если ей что-то не понравится, может зайти прямо в школу, так что будь осторожна. Лучше с ней не связывайся, а позови для разбирательств Хибари-сана. Или же меня на крайний случай. — Хорошо, Тетсуя, спасибо. Я буду осторожна. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Не могу же я, получив наводку на какое-то приключение, пройти мимо, в самом-то деле!