. Интерес

      Джотто методично прокручивает меж пальцами зажигалку, безразлично пробегая взглядом вдоль стен, чью равномерную окраску портят яркие пятна портретов. Безвкусица контрастом ложится в сравнении с тяжелой тканью портьер. Елена настояла на изящных позолоченных рамках. Никто не мог отказать девушке, преданно исполняющей мелкие поручения Вонголы. За полезность принято платить, и отвратительные фотографии насыщенной природы — меньшее, на что можно согласиться.       Щелкнуло колесико. Пустая. Джотто устало прикрывает глаза, ощущая спиной холодную поверхность стены. Гипер-интуиция тянула нервы, стягивая, словно закручивающийся комок. Ему не нужно было пользоваться способностью, стоя возле тяжелых дубовых дверей. Толкни ручку — и она легко поддастся, впуская Босса Вонголы в кабинет — место, где охранная система сильнее, чем во всей резиденции; место, где он должен бы чувствовать себя самим собой, скрываясь от пристального взгляда все понимающего Асари и бесконечных упреков Джи. Место, которое сейчас можно сравнить лишь с капканом.       Мягкий, едва различимый сиреневый туман скользит по полу, неровными линиями проникая в коридор. Джотто знает, что ожидает за дверью — тягучая, пронизанная ненавистью и напряжением, вязкая от нерастраченных желаний атмосфера. Плотный воздух между его Хранителями можно потрогать, пропустить сквозь пальцы, словно густеющую на холоде кровь. И он с предвкушением ожидает этого.       Каждый разговор напоминает поле боя, заполненное с обеих сторон ловушками, о которых знает лишь хозяин. Безрассудный шаг — и попадешься. Джотто хочется курить, но зажигалка пуста.

***

      Алауди — социопат. Его работа в органах правопорядка — одна из величайших загадок формирующейся семьи Вонгола. Компании, в которых собирается более двух человек, игнорируются им, как несуществующие. Отношения с остальными Хранителями у Алауди напряжены до предела, но ему, впрочем, все равно. Он любит наказывать; щелчок наручников — драгоценная мелодия, которую не сможет повторить даже Асари. Одиночные миссии, отрицание причастности, быстрые выполнения, полные отчеты. Идеальная машина для выполнения задач.       Деймон Спейд — социопат. Он тонет в собственном тумане, беспощадно затягивая всех, кто находится поблизости. Убийства — игра, в которой Деймон с удовольствием принимает участие. Фейерверки, цветные декорации, конфетти. Отряду зачистки приходится тратить много времени, убирая останки врагов после представления. Его презирают, обходят стороной. А Хранитель Тумана лишь улыбается, носит с собой пистолет и приносит Джотто окровавленные отчеты.       Он не знает, кого хочет больше. Прилежный полицейский призрачной тенью всегда оказывается рядом, можно ненавязчиво провести пальцами по гладкому рукаву плаща, получив в ответ пронзительный взгляд, в глубине которого скрывается постоянное желание. Алауди выполняет приказы, какими бы они ни были. Никаких препятствий, ведь он тоже заинтересован. Но Джотто не спешит пользоваться предложенной щедростью, с аморальным удовольствием переключаясь на Деймона, следя за реакцией сдержанного Облака.       Они ненавидят друг друга. Они с животным желанием сталкиваются в резиденции, не особо заботясь о том, что Джотто знает.       Дверь надсадно скрипит, впуская Босса в укутанную сиреневым туманом комнату.       — Ты долго стоял в коридоре, поэтому мы подумали, что успеем, — Джотто не видит, но почти физически ощущает едкую ухмылку своего Хранителя. Деймон не спешит убирать кумар, а босс и не просит. Кабинет изучен вдоль и поперек, дойти до широкого стола, уставленного рядами документов, не составляет труда. Зажигает настольную лампу и откидывается на мягкую спинку кресла. Спертый привычным запахом воздух щекочет нервы, словно легкое перо обнаженную кожу.       Слегка подсвеченные блеклым светом фигуры на диване на мгновение кажутся очередными иллюзиями, но Джотто лишь улыбается, смотря на них. Запах чужих тел в душной комнате ощущается остро, прокатывая вдоль позвоночника жаркую волну желания. Глаза привыкают к туману, и, размытые фигуры приобретают практически четкие очертания. Или же это вновь проделки Деймона? Мужчина рефлекторно касается левого глаза, проверяя на наличие линзы. Ничего. Иногда аристократическая скука позволяет Боссу смотреть на них сквозь иллюзию, накинутую больше по привычке, чем от необходимости.       — Не отвлекайтесь. Я позвал вас для очередного задания. Запоминайте детали. Алауди раздраженно передергивается, слегка откидываясь назад, упираясь ладонями об острые колени. Джотто лениво излагает суть, не сводя взгляд с неспешных движений Хранителей. Желание бьет током по натянутым нервам, выворачивая изнутри. Хочется прикоснуться, сжать до неприличия утонченные руки иллюзиониста, завести за голову; с силой дернуть за ворот плаща, притягивая полицейского ближе. Почувствовать их собственным телом, обжечься жаром чужой кожи.       Но он лишь провоцирует их; ему интересно наблюдать.       Они почти одеты; плащ Алауди распахнут, пуговицы на белоснежной рубашке местами выдернуты с корнем. Деймон изучает с нескрываемым желанием чужое тело, скрытое под одеждой, сжимая пальцами, сминая тонкую ткань рубашки под ребрами. Джотто знает, что брюки на полицейском — лишь иллюзия, искусно поддерживаемая для него.       Их взгляды пересекаются, и атмосфера раскаляется до предела.       Они — социопаты. И ничего не изменится.