Проклятие

Кир резко открыл глаза. В незакрытое шторами окно смотрела полная луна. На кушетке мирно спал Ланс. Обычно он предпочитал на ночь возвращаться к себе, а тут почему-то остался. И вроде бы ничего такого уж странного или страшного, но что-то же разбудило князя и он сел, пытаясь понять что. Глухая тишина спящего замка, даже охрана – нет, не спит, конечно, Ланс вымуштровал гвардию на славу, - но уже наверняка начинает дремать. Мирные времена. Мирные времена… Перехватило дыхание и сердце заныло. Врач говорил, что причина - возраст и его положение, и предписывал покой и бесконечный список ограничений. И Кир согласно кивал. Его жена заботливо перевела всю семью исключительно на здоровую, по мнению врачей, пищу, чтобы ему не терзаться видом недоступных больше вкусностей. Сыновья сидели за столом с постными лицами и вяло ковыряли многочисленные красивые салаты, наверняка мечтая скорее вернуться к себе и нормальной мужской еде, сочащейся кровью и жиром. Внуки даже не очень скрывали такое желание. Но семейные традиции нерушимы, и всю луну это сборище будет молиться в семейном храме о мирных временах. Молиться над могилой Арне. Буквально через минуту из коридора донесся топот множества ног и возбужденные крики. - Господин, храм… - Выпалил ворвавшийся в спальню стражник. Кир не дослушал продолжения, кликнул проснувшегося Ланса, и, накинув халат, выбежал из спальни вслед за караульным. Всё оказалось еще страшнее, чем мог вообразить себе князь, увидев изрядно испуганное лицо гвардейца. Элиен, старший внук, самолюбивый и вспыльчивый мальчишка, влез в храм, открытый в честь молельной недели. И добро бы просто влез, сыновья Кира тоже когда-то делали это наспор, и всем попадало плетью от отца. Этот болван открыл саркофаг. Когда начальник караула, служивший в замке еще при жизни Арне, сказал это, князь едва устоял на ногах. Сердце зашлось так, что пришлось схватиться за грудь, желая удержать этот комок боли в груди, под изогнутой волной шрама. Внук, в окружении стражи, ожидал суда и расправы у дверей храма. Тяжелые створки никто не посмел тронуть, и они так и были полуотворены, выпуская в ночь тёплое мерцание светильников. - Проклятие пробудится, князь? – Спросил Ланс. Кир был благодарен, что тот не бросился поддерживать господина под руку, как дряхлого старика. Впрочем, Ланс всегда понимал, что и когда нужно делать, а где лучше отойти в сторону. - Не знаю… Гвардейцы вокруг с надеждой смотрели на своего князя, однажды сумевшего развеять зло, лежавшее на роду. Наверняка ждали повторения подвига и видели в суровом молчании величественного мужчины, застывшего над перепуганным юнцом, нечто мистическое, вроде духовной борьбы с демонами. А Киру просто хотелось придушить глупого щенка, посмевшего прикоснуться к вечному ложу Арне. - Проводите принца в его комнату, - произнёс наконец князь бесстрастно и вошёл в храм. Крышка саркофага в самом деле оказалась сдвинута. Князь поправил её и нежно погладил кончиками пальцев каменные узоры. - Ты всегда беспокойно спал… Я тоже сейчас так… И сердце что-то. С тех пор, как ты ударил… Старший сын зачастил в гости… Ты долго ждал, Арне. Я уже иду к тебе в ад... Усталый сгорбленный Кир с трудом закрыл за собой каменные двери и молча прошёл мимо не осмеливающихся обеспокоить его ни словом слуг, и даже Ланс не пошёл за ним. Заперев дверь спальни, князь достал из тайника категорически запрещённое врачом вино. Медленно глотая и не чувствуя вкуса, Кир, впервые за десятилетия, ярко и свежо вспоминал последнюю ночь Арне, от вороха мокрых холодных листьев, принесённых тем из сада, до извиняющейся беспомощной улыбки и звона упавшего на камень пола ножа. «Это на память, Кир, чтобы узнать, даже если ты изменишься до тех пор, пока придёшь за мной...» Его лицо было уже совсем не человеческим, с мерцающими тускло-красным дымным пламенем глазами. «Куда приду?..» Рану жгло, будто лезвие было смазано ядом. «В ад. Мы встретимся в аду, братик». Кир был согласен и на ад, если там будет Арне, которому он не мог отказать даже в просьбе о смерти. Князь сидел до утра, касаясь остывающей руки брата, и ожидая того, кто сказал бы ему, как жить в опустевшем мире. И с рассветом узнал, что герой и спаситель, и так было нужно. Он даже почти не сомневался все эти годы, не мог себе этого позволить, князь, надежда своего рода и своей страны. Поощрял создающуюся на глазах легенду о Проклятии. Но сейчас безразлично, был ли чудовищем Арне или сам Кир со своей любовью, и было ли какое-то проклятие кроме их чувств. Сейчас Кир оглянется и увидит на подоконнике распахнувшегося окна брата с охапкой мокрой листвы в руках.