Слишком софтовый

      В мире много творцов. Кто-то творец на заводе керамики, кто-то в дизайнерской индустрии, а кто-то творец в искусстве. Но каждый человек –творец своего счастья, своей жизни и своего будущего. Что на счёт искусства? Оно очень распространено и имеет много разновидностей. Кто-то предпочитает искусство танца, кто-то песни. А кто-то, как Чимин, предпочитает само искусство, его целое. Живопись, танцы, пение, всё. Всё, что можно отнести к этому распространенному слову «Искусство». Но, пожалуй, выбрал он из всего этого списка лишь живопись.       Решил рисовать он внезапно. И так же внезапно записался на курсы, так как школа подходила к концу и надо определяться с университетом. И, конечно же, он выбрал художественный. Но так как его навыки были ниже плинтуса, то курсы — единственное, что могло спасти его. И помогло. Уже на первом занятии он примерно понимал, как что строить, как надо располагать предметы на листе и как нельзя, как разделять предметы по тонам и как наносить светотень. Он совершенствовался с каждым новым занятием, так как был способным мальчиком. Да, были проблемы с живописью, но ведь всё поправимо. И он научился. Научился рисовать правильно, красиво. И поступил. Возможно, если спросить у него про самый лучший момент из жизни, то он, не задумываясь, скажет «день поступления » и широко улыбнётся.       Жизнь в университете требует особого внимания. Там много требований и правил. Но художники — люди понимающие, а потому половину этих правил и требований никто не соблюдает. Так как он «Художник» и ему можно. Ведь смысл запрещать что-то делать, если это никак не влияет на учебу, и все кто сюда поступил, на поступлении показали, что не просто так сюда пришли. Поэтому по коридору бежит розовая макушка, обладатель которой опаздывает на лекцию.       Запыхавшийся розововолосый парень забегает в аудиторию и «незаметно» для лектора проходит на своё место.       — В этом музее хранятся полотна Франсуа Буше и Жана Оноре Фрагонара — главных художников рококо, кокетливого и насыщенного декоративными элементами художественного течения начала XVIII века, а также большая коллекция севрского фарфора. А Вас, Пак Чимин, я попрошу больше не опаздывать на мои лекции, — будто для него это привычное дело, говорил лектор, плавно проходя меж рядами с верху в низ. — Это уже Ваше пятое опоздание за семестр, что же будет в конце? — останавливается мужчина напротив опешившего Чимина и неожиданно добро улыбнулся. — Но я, как обычно, закрою на это глаза и не буду жаловаться на ваши опоздания администрации, а тем более директору, – мужчина на каблуках развернулся и направился дальше вниз по деревянной лестнице.       — Я понял Вас, Мистер Чхве. Такое больше не повториться, — кланяется лектору Пак и садится на место.       — И всё будет так же, как и пять Ваших опозданий назад? — усмехнулся Мистер Чхве опираясь о свой стол в самом начале аудитории, по середине. — Всё хорошо, просто знайте, что если о Ваших опозданиях прознает администрация, я в этом не участвовал, — опять же усмехнулся мужчина и продолжил лекцию.       Чимин же плюхнулся на место возле парня. Парень тот достаточно необычный. Большие оленьи глаза, кроличьи два передних зуба, слегка заострённые скулы да и в целом милое личико. Но личико личиком, а сам он достаточно высокий, под два метра квадратный шкаф, по сравнением с которым Чимин — маленький пуфик.       — Привет, Чимин-ши-и — гаденько улыбается парень рядом       — И тебе привет Чон, как же ты надоел, Чонгук, — тяжело и измученно выдохнул Пак, кидая сумку на парту, и медленно принялся доставать оттуда свои вещи. — Сколько ещё мне напоминать тебе, что я твой ХЁН и я старше, а НЕ МЛАДШЕ!       Но Гук показушно даёт знать старшему, что его перестали слушать на последней фразе. Он просто уткнулся в тетрадь, аля занят и на Чимина ему нет времени. Но Чимин не продолжает ругать его и отчитывать, как непослушного ребёнка, он просто раскладывает вещи, открывает тетрадь и, обхватив пальцами ручку, принимается конспектировать лекцию.       И вот так почти всегда.Чимин всё равно каким-то магическим образом умудряется опаздывать на пары, какой бы по счету она не была, хоть первая, хоть последняя, он по-любому опоздает. И Чимин честно понимает, что это неправильно и надо вставать пораньше. Но его режим сбит, так как у некоторых художников вдохновение приходит исключительно по ночам, что ну не очень хорошо сказывается на здоровье и организме в целом. И заставить вдохновение приходить когда надо, во время, никто не может, так как оно слишком самостоятельное и непослушное. Такое же непослушное как и этот мелкий.       —Опять ночь рисовал? — всё же интересуется Чон.       —Да только ночью и рисуется, — вздыхает Чим. — Если бы это можно было бы хоть как-то контролировать, то я бы не опаздывал каждый раз то ли из-за того, что проспал, то ли из-за того, что уснул где-то.       —Мда.. — понимающе кивает Чонгук и шагает со старшим в следующую аудиторию.       Сегодня, пожалуй, самый любимый день Чимина. Во-первых, потому, что сегодня только две лекции и три пары с натюрмортом, но это не всё, за что он любит этот день. А конкретней, почему полюбил ещё больше. Эти три пары у них общие с другим, третьим, курсом. Либо он не замечал его раньше, либо он недавно пришёл, но зайдя в аудиторию, Пак застрял на проходе, от чего на него начал бурчать Чон. А он просто стоял и залипал.       Изящные, жилистые руки, тонкие пальцы украшены несколькими кольцами, тёмные, глубокого синего цвета, растрепанные волосы, аккуратное, словно фарфоровое лицо с нежно розовыми губами, лисьими глазами, шоколадного цвета. Весь его образ подчёркивал и завершал уютный безразмерный тёмный свитер, чёрные дырявые джинсы и самодельная серьга из длинной проволоки. «Он такой. Софтовый?» — первым проскочило в голове Пака, который всё ещё не сдвигался с места. На шум обратил внимание и парень. Словив на себе его липкий и приятный взгляд, Чимин как можно быстрее ушёл в противоположную от парня сторону, садясь за свой мольберт. Он ещё долго чувствовал на себе взгляд парня и долго не мог сконцентрироваться на постановке.       Но не он один, кто отвлекался от поставленных в центре чайника, бутылки спод вина и чашки с ромашками. Незнакомый парень смотрел на Чимина, изучая его взглядом и заинтересовываясь в нём всё больше и больше.       Знаете, как это забавно со стороны? Когда два парня, отвлёкшиеся от работы, сверлят друг друга «незаметными» взглядами. Проходя и осматривая работы студентов, преподаватель отмечала для себя, что у кого получалось, а у кого нет. И проходя мимо Пака, Мисс Джо видит пустой лист и направленный в противоположную сторону, от постановки взгляд. Устремив свой взгляд в ту же «неизвестность», преподаватель направилась туда. Она также просматривала работы других ребят, но остановилась возле Мина. На бумаге перед ним был изображён ещё не чёткий силуэт Парня напротив. И «О какое же совпадение!». На листе был Чимин. И осознание кое-чего заставило Джо улыбнуться.       Ведь это так мило, когда два парня смотрят друг на друга и при этом не замечают этих же, взаимных взглядов.       К концу всех тех трёх пар, у Мина есть несколько портретов и просто иллюстрации с милым розоволосым парнем. А у Пака отпечатанный, софтовый образ тёмноволосого.       — Он нравится тебе? – это, почему-то, было первым, что спросил Гук, выводя Чимина за руку из аудитории.       — О чём ты? – состроил из себя дурочка Пак, идя по коридору к лестнице.       — Ой, да хватит делать вид, что не понимаешь. Я про Юнги.       — Кого?       — Того, на кого ты пялился все пары! Знакомься, это был Мин Юнги.       — Юнги.. – тихонько повторил Чимин, и заулыбался как ребёнок.       — Боже. Не отходи от темы! Он нравится тебе?       — Нет! Он просто.. Слишком софтовый       — Поня-я-ятно всё с тобой, Чимин-ши, – как-то весело ухмыльнулся Чон и ушел вперед, оставляя Пака позади. — Удачи, – шепчет он на последок сверху, чтобы старший его услышал.       И потом, поднявшись по лестнице, он понимает, зачем ему «удача». А затем, что, подперев стенку, перед ним стоит тот самый « слишком софтовый».       — Значит, я слишком софтовый? – ухмыляется Мин и Чим сходит с ума.       Тонкие пальцы старшего сжимают ещё недокуреную сигарету и то, как сейчас выглядит Юнги, невероятно. Он становится ещё более эстетичным. Даже больше чем софтовый. Хотя, если порассуждать, то эти два понятия стоят слишком близко, то и дело друг друга перекрывая время от времени.       — Я.. Я-я просто.. Ну это... – мямлит себе что-то под нос Пак, когда старший перестает держать стену и медленно направляется к нему, переменяя сигарету из правой руки в левую.       – Тогда, если я софтовый, то ты слишком милый, – подходит в притык к младшему Юнги и наклоняется к нему зарываясь пятернёй в окрашеные волосы. Губы напротив соблазнительно пухлые и манящие, розовые и, кажется, даже сладкие.       Желание всегда пересиливает сознание и здравый смысл и сейчас тоже. Потому что губы встречаются и образуют приятный, сладкий и такой тягучий поцелуй. Губы старшего мягко мнут пухлые, а левая рука аккуратно ложиться на талию младшего так, чтобы не вымазать его светлый свитер.       — Ты слишком сладкий, – тепло шепчет Юнги, отлипнув он Чимина.       — А ты слишком софтовый, – в ответ шепчет Чим и тянется за очередным поцелуем, который тут же получает.