***
С тех самых пор, с окончания войны, прошла неделя. Джина стояла на балконе, после долгих ночей бессонницы возле своей сестры. Ченг не могла уснуть, ведь её старшая сестра оказалась жива, и нужны целые дни и ночи, чтобы за ней ухаживать и морально поддерживать. Мэй очнулась, после долгих лет неведения в теле робота, и с трудом принимала реальность. Вот поэтому, стоя на балконе, Джина закуривала очередную сигарету. Она начала курить недавно, давление этого мира поспособствовало вредной привычке. Каждый день, когда Мэй засыпала, Ли шла к «ночи» и закуривала одну сигаретку. Это расслабляло её. Неожиданностью для Джины стало то, что во время её «расслабления» на балкон тихонько подкрался Драко. — Не ожидал, что такая правильная девочка начнёт курить… — произнес он, подходя ближе к девушке. — Мне нужно было какое-то лекарство от депрессии… я его нашла, — спокойно ответила Ли. делая затяжку. — Как ты? — Я обрела сестру, которую похоронила много лет назад. Не скажу, что счастлива, ведь на фоне всех несчастий — это просто благоприятная новость, — Джина выбросила сигарету с балкона, после чего стала смотреть вдаль, будто бы пытаясь что-то разглядеть. — Прости, я поступил с тобой отвратительно. — Что было, то прошло. Мне уже всё равно. У меня есть проблемы и похуже, чем мелкое расставание. Ли говорила все свои слова с таким лицом, будто бы у неё уже давно нет сердца. Ни одна мышца не дрогнула, когда девушка произносила свою безэмоциональную речь. Малфой опустил взгляд, он чувствовал большую вину, ведь понимал, если бы они сейчас до сих пор были бы вместе, он смог стать поддержкой для Джины. Но теперь, когда Блейз испортил их отношения, эту поддержку Ли просто-напросто не примет. — Джина, если тебе нужна помощь — обращайся ко мне, — он притянул её к себе, заключив в объятия, — Прошу, не держи всё в себе, не прячься за сигаретами и алкоголем. Я знаю, что ты стала употреблять таблетки, чтобы не спать. Не нужно, понимаешь, ты… — Нет… — она отстранилась от него, — Ты ничего не понимаешь, Драко. Мне… мне не нужна твоя помощь, я сама справлюсь, как и прежде сама справлялась. Раньше я не нужна была тебе, ты глумился надо мной, издевался, та даже встречался со мной ради потехи, а я, наивная дура, поверила в сказку, влюбилась в прекрасного принца. Но принц-то оказался и вовсе не прекрасным, а мудаком! Что поменялось, что ты так усердно хочешь мне помочь, а?! — Да потому что я влюблен, — произнес Малфой, находясь за пару сантиметров от её губ, — Прости, лишнего сказал, — натянув нежную улыбку, закончил он, потрепав её за волосы. А она так и осталась стоять на балконе, осознавая, что парень не солгал ей. За последние недели Джина стала ощущать лживых людей и Малфой, в свою очередь, послужил примером чистой правды. Он не соврал о своих чувствах и намерениях. Посмотрев на пачку сигарет в руке, Ли стала понимать, что это ей действительно не нужно. Она выбросила упаковку опять-таки через балкон.***
Постепенно люди начали приходить в себя после войны, студенты были ранены, многие пережили утраты, ведь трупы ещё несколько неделей собирали по окрестностях. А Ченг так и продолжала заботиться о сестре, ведь Мэй каждую ночь тревожили кошмары и ближе к 3 часам ночи она просыпалась в холодном поту, крича, чтобы её пощадили. В подобный период Ли узнала свою старшую сестренку поближе, через что та прошла за эти года. Как же трудно было находиться в сознании, но выполнять ту грязную работу, которую ей велят вовсе не по своей воле. Она не контролировала своё тело, оно подчинялось не своему истинному хозяину в лице Мэй. Девушка поведала, что постепенно её разум стал затуманиваться и та стала осознавать, что уже не только её тело подчиняется приказам других людей, но и её привыкшее сознание. Это было страшно. Её заставляли не только убивать невинных, иногда и виновных людей, но и ублажать некоторых тварей. Так она потеряла любовь и невинность практически в раннем возрасте. После всего пережитого ей не хотелось жить, поэтому Ли приходилось пытаться возвращать ей любовь к жизни. Но как вернуть жизнь человеку, когда он уже умер? Хоть Мэй была жива, мыслями она уже была на небе, где спокойно и уютно, где нет никаких забот и переживаний. Джина старалась хранить в тайне смерть о матери, чтобы не ставить под удар психику сестры, но когда Хогвартс гудит об этом, хранить в секрете давалось всё труднее. В итоге Мэй узнала о кончине матушки и стала винить себя в этом страшном грехе.***
Прошел месяц. Ли всё так же ухаживает за своей сестренкой. Пришлось принимать помощь Хагрида, ведь он на регулярной основе осматривал детали Мэй, ибо та теперь на половину состоит из механизмов. И вот настал очередной вечер. Мэй приняла снотворное и благополучно уснула. Она сильно устает, ведь кошмары, которые постоянно преследуют её, часто отбирают множество сил. Джина, которая за этот период далеко не отходила от старшей сестренки, решила прогуляться во дворе. Она вышла с Хогвартса, направившись к мосту. На удивление, там разговаривал Люциус с Драко, которые так и не заметили девушку. Ли, за этот период, так нормально и не обсудила с парнем то, что происходит между ними. И в этот момент, хоть она и чувствовала, что это неправильно, но всё же решила подслушать их разговор. — Драко, уже нужно возвращаться домой. Что тебя здесь так держит? — Папа, я должен остаться. Эх… Джина нуждается в моей поддержке. — Не стелись перед Ченг, сынок. Она вылезет тебе на голову. — Она и так отвергает любые попытки, чтобы ей помочь, но я должен это делать. — Почему же ты так рвешься, если Ченг тебя отвергает? — сурово произнес Малфой, испепеляя сына взглядом. В глубине души он знал ответ на свой вопрос, но всё же решил послушать Драко, какое оправдание он придумает. — Я не хочу оправдываться на сей раз. Это не выход. Эта война открыла мне глаза, отец. Нужно ценить близких тебе людей, ведь если мы их потеряем… никакой «мой отец узнает об этом» уже не поможет… — Драко опустил голову, рассмеявшись, — Я всё детство прикрывался тобой, и только Джина открыла мне глаза. Отец, мне уже всё равно, я просто люблю её и даже если она отвергает меня, я буду помогать ей. — Ты вырос… — Люциус, сдержанный к эмоциям мужчина, заключил сына в объятия, — Я против, но здесь ты волен делать то, что пожелаешь. Береги себя, через 3 дня я вновь приеду с проверкой. - Спасибо, отец...