Помни, как тебе было хорошо

Грей мало что помнит — всё какие-то куски да отрывки, которые никак не складываются в чёткую картину. Чей-то мягкий смех, осторожные поглаживания по голове, невесомые поцелуи в висок и шёпот на ухо — жаль, не разобрать слов. Грей медленно плывёт по волнам (или думает, что плывёт) и размышляет о разном. О том, что ему подмигнула милая официантка в той забегаловке у заправки, пока он ждал Ашу. О том, с каким искренним восторгом Эрон рассказывал о своих новых разработках. О том, как больно терять кого-то очень близкого и родного, находить и снова терять. О том, что никакие синяки и переломы не сравнятся с душевной болью, когда хочется выть зверем и раздирать в клочьях всех, до кого хватит сил дотянуться. О том, почему он не помнит ничего другого и даже эти воспоминания кажутся нечёткими, будто Грей смотрит на них сквозь мутное стекло. «Помни, как тебе было хорошо», — с усмешкой говорит ему незнакомец в парке, протягивая газету. На первой полосе кричащий заголовок: «Аша Трейси погибла в автокатастрофе. Её муж выжил, однако до конца жизни будет прикован к инвалидной коляске». Грей едва успевает мазнуть взглядом по первой строке статьи, как просыпается в своей палате. Вокруг всё слепяще-белое, и Грей задыхается от неестественности происходящего. Когда истерика проходит (и почему медсестра не отреагировала на скачок показателей на мониторах?), Грей понимает, что всё ещё чувствует руки и ноги. Страшный сон? «Помни, как тебе было хорошо», — повторяет вкрадчивый голос в его голове, и в палату входит Аша. Она улыбается, и Грей улыбается ей в ответ. Он помнит, помнит всё. И ту дурацкую аварию из-за сошедшей с ума техники, и дневные события перед ней. Аша улыбается, и её улыбка похожа на маленькое чудесное солнце. — Всё хорошо, Грей, — она держит его за руку, и Грей с некоторым трудом сгибает пальцы, чтобы коснуться её в ответ. — Я рада, что тот кошмар остался позади. — Я едва не потерял тебя, — шепчет он едва слышно. Голос подчиняется с трудом, и Грей морщится. Не таким он хотел выглядеть перед женой. — А я — тебя, — в тон отвечает ему Аша и наклоняется ниже. Грей улавливает запах её духов и на пару мгновений прикрывает глаза. Да, так правильно. Так и должно быть. — Ты долго не приходил в себя, и я боялась, что больше никогда не увижу тебя… — тут она запнулась, и Грей, открыв глаза, успел заметить, как она дёрнула уголком губ. — Не увижу тебя в сознании. Ты был жив, дышал и даже улыбался во сне, когда я произносила твоё имя, но был не со мной. Мне было так страшно, Грей. В уголках глаз Аши блестят слёзы, и Грей тянется, чтобы стереть их. Он ещё слишком слаб для таких упражнений, и Аша, уловив его намерение, прижимается мокрой щекой к его ладони. — Я так люблю тебя. Грей окончательно выбрасывает из головы тот парк и мужчину с газетой и улыбается Аше в ответ. — И я тебя люблю. (Ночью кошмар возвращается снова.)