Торкиризируясь

В какой-то момент Крис понял, что все стало выходить из-под контроля, становясь хаотичным. Том откровенно демонстрировал свой интерес к нему, преувеличенно много смотря на него, мягко улыбаясь ему и нахваливая при каждом удобном случае. Он мог трогать его за бицепс на шоу, а Крис после трех секунд тактильной близости неконтролируемо грубо избегал этого. Том мог неоднозначно шутить, красноречиво и умело выбирая слова прикрывающие нескромность пошлой шутки, при этом только подчеркивая ее. Впрочем, подобные шутки у него всегда появлялись ответом на откровенно пошлые намеки и вопросы во время интервью или шоу и в этом был Том, мимикрирующий хамелеон общества. В этом хаосе однако проявилась устойчивость и упорядоченность, Крис, сперва в отместку, потом уже по привычке, начал подшучивать над ним в ответ, например, предлагая ему сыграть роль Джульетты, но и соглашаясь быть его Ромео. В хаос были втянуты другие игроки, актеры и актрисы, ведущие шоу, техническая команда фильма. К удивлению Криса, он не успел оглянуться, как все начали естественным образом считать, что их отношения больше, чем у других с ним. Подшучивали уже не для смеха, а по привычке как им вдвоем спалось (если вповалку спали несколько человек), были ли они на выходных вместе (если Крис рассказывал о своих выходных), спрашивали его, почему Том опаздывает на обед и часто оставляли одних, считая, что им есть о чем говорить наедине. Том эти изменения принял как должное, с удовольствием шутил в ответ и с очень серьезным видом всегда и везде упоминал Криса. Он так и говорил, «не забывайте моего брата, Криса Хемсворта». На шутки, что уж скорее не брата, а партнера, он подчеркивал, что они партнеры по фильму. Крис обреченно ощущал, что принимает ситуацию и что она становится привычной. Несколько интервью актеров Рагнарека прошли без Тома и это его смущало (команда же воспринимала его отсутствие как естественное). Том, тем временем, дал собственные несколько интервью, на одном из которых даже целовал журналиста в щеку. И не просто чмокнул быстро (даже если понимать, что поцелуй был продиктован бездарным сценарием), а поцеловал несколько раз и с демонстрируемым удовольствием. Раздраженно просмотрев другие его интервью он безнадежно признал, что Том никогда никому не отказывает. Все шутки ведущих и слушателей он принимал, отвечал абсолютно на все вопросы, и терпеливо сносил все измывательства (Крису никто не предлагал проделывать подобное). Его заставляли танцевать, залезать в несуразные комнатки, вставать на колени, пить грязную воду, его обнимали и трогали, задавали откровенно пошлые вопросы, перебивали и не давали ему говорить. Том все сносил терпеливо и всегда играл наперед, подстраиваясь, подхватывая шутки и реализуя все их запросы в угоду смотрящих. При этом его неуловимая черта не просто давать интервью, а общаться с журналистами, его (вряд ли) искренний интерес к ним, когда он совершенно серьезно спрашивал их мнение им крайне импонировала и создавала особую атмосферу. Память Тома кажется принимала всю информацию как важную и оставляла себе давая запоминать детали, он мог спросить журналистов о чем-то давнем и близком для них, что их невероятно трогало и давало ощущение значимости. В целом, с журналистами у него были особые отношения, особенно с некоторыми парнями -ведущими, и это особенно расстроило Криса, впрочем, как и само осознание характера Тома. В первый же день как Том вернулся он пригласил его прокатиться после обеда и тот с удовольствием согласился. Новая реальность была уже создана, и команда приняла их желание съездить за город после недельного отсутствия Тома как само собой разумеющееся, и только напомнила, что вечером они планируют ужин и напитки. Том был как всегда внимателен и свеж, готов разговаривать обо всем. Они проехали минут двадцать по городу, разговаривая о сценарии фильма, Тайка не дал никому оригинал сценария но различные версии его, опасаясь, что члены команды подавленные и взбудораженные фанатами могут рассказать о фильме до его выхода. Крис искренне считал, что от Тома спойлеров бы никто не дождался, уж слишком он был умен. Том принял его комплимент с достоинством и улыбкой. Затем они говорили, как на них влияет внимание публики и тут Крис не сдержался: -Черт, какой же ты манипулятивный. -Я? -Ты же дружишь со всеми этими журналистами из-за того, что они выгодны. Они так и вьются вокруг тебя. Машина въехала в зону узкой пустой дороги. Он тормознул на перекрестке, так как стоял знак, и мельком глянул в сторону Тома. Тот смотрел на него не отрываясь, повернувшись в его сторону и по лицу было видно, что он по-настоящему уязвлен. Крис тронулся дальше, но себя остановить уже не мог, даже увидев лицо Тома, его распирали злость и раздражение. -Называл Криса Эванса другом. -Да. Мы друзья. –Том все еще был спокоен. -Вы вдвоем работали пару недель за все года, и ты пару раз ездил с ним в клуб. И вы уже друзья? -Мне сложно понять, что ты имеешь в виду, можешь сказать прямо. Крис осознал, что невольно давил на газ и деревья начали мелькать по сторонам. Он затормозил, вняв рациональной мысли, что они могут попасть в аварию, и остановился на обочине. -Ладно, выскажусь. –Повернулся к нему всем корпусом. -Слишком часто смотришь на меня во время интервью и в жизни. Прямо глаз не сводишь… Стыдно. -Хорошо. Что еще? Том неосознанно одергивает свою кожаную куртку и то застегивает пуговицу на левой манжете, то растегивает. -Слишком хвалишь всех, каждому даешь по куску похвалы и знаешь что? Это выглядит вообще неискренне. Слишком печешься о том, что скажут другие и черт тебя дери, ты, наверное, из-за этого и отказывать никому не можешь. Что бы тебе не предложили. -Знаешь что, Крис Хемсворт, сейчас я скажу тебе отказ – да пошел ты. Он открыл дверь и за секунды пока он выходил и как хлопнул ею Крис продолжал высказываться ему в спину и вслед, все повышая голос чем дальше он удалялся. -Давай, давай, уходи! Я не знаю как мне реагировать когда меня спрашивают где моя Джейн. Не готов выслушать ничего если это не восхищение тобой. И посидев, выдыхая огонь, он дернул газом и двинулся. И тормозя крикнул в открытое окно: -Садись. Ты не можешь идти пешком. Тут далеко и это небезопасно… Том неожиданно повернул в сторону и, продравшись сквозь гущу кустов на обочине, скрылся за ними. Крис чертыхнулся и резко затормозил и, выдернув ключ, выскочил из машины. За кустами было тепло и зелено, и ему пришлось пройди довольно долго, чтобы найти Тома, который сидел упрямо и твердо на траве. Он успел снять куртку и положил ее себе на колено. Крис медленно подошел и сел рядом. Он чувствовал энергетически, как Тому неприятно, что он рядом и тот сдерживается, чтобы не встать и уйти. И посидев несколько секунд рядом он все-таки сказал: -Прости. Том смотрел в другую сторону. Крис почесал в затылке. -Слушай. Том повернулся к нему, глаза кололи тонкими зрачками. -Нет, ты слушай, Крис Хемсворт. Ты уверен в своей идеальности, но мне тоже что-то не нравится. Хотя это не повод для меня выискивать твои недостатки, которые не синхронны мне и кидать их тебе в лицо. Значит я манипулятор, слишком быстро привыкаю к людям и использую их, я безотказен и неискренен. Выяснили. Что еще ты хочешь сказать? Крис похрустел кулаками, смотря на руки. Затем вздохнул. -Слушай, я взбесился, когда ты целовал этого ведущего. Том молчит. Затем его фигура чуть расслабляются, плечи уже не так напряжены, а спина уже не такая прямая. -Это не значит, что я все забыл. Крис опять не сдерживается: -С другими ты всегда милый и податливый, что не скажут то и делаешь. -Другие меня не называют манипулятором, который использует людей в своих целях. И другие не стыдятся, что я хорошо к ним отношусь. Крису физически хочется ощутить его прощение через расслабленность и улыбку, хочется, чтобы эта стена гнева и раздражения прошла, но он понимал, что так просто это уже не может произойти. -Прости. – повторяет он. Он медленно поднял руку и обнял его. И пока его рука опускалась на плечо он очень четко видел голубую рубашку Тома, буквально до ворсинок, на фоне зеленого расфокусированного пятна. И обняв за плечи он очень тихо прикоснулся губами к его виску, а затем выше, в кудрявое колечко волос, самое первое от уха. -Ты везде кудрявый? – прошептал он. Щека Тома слегка краснеет, хотя сам он весь – застывшая фигура с твердыми плечами, напряженными руками и согнутыми колкими ногами. Затем слегка, почти микроскопически кивает. Это, без сомнения, победа. Впрочем, Крис всегда знал, что в отличие от многих вокруг Том практически не копил злость и обиду, и чтобы получить от него ответ ему надо было задать вопрос. А чтобы ощутить его тепло, нужно было просто протянуть руку. Он коснулся губами уха и добился реакции, Том начал дышать более глубоко. Прижался губами к очень мягкой коже под ухом. -Ты любишь, когда с тобой нежны? Том очень долго молчит, и за это время он решился положить руку ему на колено, а затем плавно начал продвигаться с горки – согнутой в колене ноги - вниз. Рука Криса жила своей жизнью, и пока он мягко перешел к шее, рука умудрилась нащупать пуговку брюк и расстегнуть ее. И пока он наслаждался запахом (почувствовал языком слабую горечь на коже шеи, значит там были утренние капли парфюма), рука обхватила наконец Тома внизу и тот, запрокинув голову, застонал. Все внимание Криса сосредоточилось на руке, которая спряталась в штанах, он нежно гладил и плавно убыстрял темп. А Том, опершись о землю и расставив ноги, прерывисто дышал вверх, в уходящие в небо смазанные верхушки деревьев. Крис навис над ним и (наконец-то) поцеловал в рот. И Том ожил, его твердое отчужденное тело стало гибким и податливым, он обхватил рукой его за шею, долго постанывал в рот. Сознание Криса металось от нового опыта, оно впервые не было сосредоточено на телесных ощущениях Криса, но фрагментарно делилось, то концентрируясь на руке задавая ей темп, то переходя к рту и ласкам языком, то осознавая всем телом как податлив и зависим другой человек от него сейчас. И когда Том начал кончать он обнял его, дрожащего, одной рукой, а другой ласкал его уже грубо, почти жестко. И они оторвались от поцелуя чтобы дышать, а Крис еще чтобы смотреть на лицо Тома, зажмурившего сильно глаза, тяжело дышащего. И последний дрожащий стон Крис проглотил, накрыв его рот своим. Том долго лежал на траве закрыв лицо руками. Его грудь продолжала вздыматься, все более успокаиваясь. Крис, испытывающий неудобство от сильнейшего возбуждения, все-таки решил, что на этом они остановятся, а смотря на лежащего Тома, он с опаской спросил себя, мог ли он обидеть его чем-то еще? -Том. – позвал он. Его грудь на секунду замерла, а потом снова начала мерно опускаться и подниматься. Затем он очень медленно оторвал руки от лица. Смотрел вверх, а затем повернулся к Крису. -У тебя глаза синие, точь в точь как небо, Крис Хемсворт. Будто маленькие кусочки небес упали вниз и стали частью земного человека. У тебя очень красивые глаза. Крис улыбается широко. А Том очень серьезен. Расслабленно лежал на траве и смотрел на него. Таким он и опечатался на несколько дней в памяти Криса, в расстегнутой голубой рубашке, с мелкими травинками в волнистых волосах, с серьезными серо-зелеными глазами, в которых умиротворенность смешалась с смятением. В машине он заботливо выбрал листик и травинки с его (очень мягких) волос и с рубашки. Том молча позволил ему все это делать, не отрываясь смотрел на него, и в глазах у него прибавилось загустевшей зелени. Затем он откинулся в кресло и смотрел прямо, не проронив ни слова за всю поездку. Крис ехал назад быстро, иногда широко улыбался Тому, чувствовал себя почти счастливым, подпевал и пару раз показал на красивые здания с особой историей. Том в ответ странно молчал, лишь смотрел на него и скулы у него заострились, и Крис чувствовал всплески смущения от него, чувствовал, что Тому надо подумать и побыть наедине. Оставив его у дома, он быстро уехал, наслаждаясь ощущением теплого ветра из открытого окна и хорошей музыкой. *** Дома, куда он заглянул перед вечеринкой, они устроили целое шоу. Он начал бегать, собирая детей (к сожалению, Индии не было), и затем они устроили с близнецами выступление. Крис был крокодилом, который рычал и елозил по паркету, пытаясь схватить близнецов, а они визжали и сражались за то, чтобы достичь по всем покрытым поверхностям острова – белого дивана. Собака сражалась с крокодилом и, радостно визжа, хватала Криса за ноги. Через сорок минут бешеной хохочущей скачки они все оказались в большой куче, где Крис стал огромным поверженным крокодилом, а дети и собака, которые были чуть выше его колена, уселись втроем на нем и он, превратившись в лодку, начал загребать по паркету, а трое визжали от восторга проплывая мимо лиан, мимо коряг и островов и даже увидев маленькую острую пещеру – открытый рот акулы. Затем где-то хлопнула пушка и ритмично застучал боевой барабан, бум бум и тук тук, ближе и ближе. Близнецы закричали: «Ма-ам!» и бросились в сторону. Она вошла с Индией, и они обнялись всем клубком, и так как собаке нельзя было прыгать на хозяйку, то она начала обнюхивать туфли на каблуках и вилять хвостом. Крис обнял дочку и поцеловал Эльсу в щеку. Они прошли на кухню, и она только там заговорила с ним: -Ты сегодня уходишь? -Ненадолго. Сегодня совместный ужин с командой. -Хорошо. Тогда мы не будем тебя ждать. Он постоял, смотря на нее, как она ходила взад и вперед, доставала тарелки и продукты из холодильника. -Давай я помогу тебе. – сказал он наконец. Эльса замерла и затем показала на мясо. -Спасибо. Пожарь, пожалуйста. Но не очень сильно, а средне. Они готовили вместе, и дети с собакой иногда бегали вокруг них и он только успевал оглядываться вниз по сторонам, чтобы кому-то сунуть в рот мяса, а у кого-то отобрать вилку, и сунуть в рот печенье. Поужинав и, пока Эльса ушла с детьми (которых он перецеловал в нос как и собаку), он собрал всю посуду и загрузил в машину. И одев часы и кольцо, захватив тонкую куртку, он быстро вышел к машине. Он не попрощался с Эльсой но уже во время ужина это обманчивое ощущение взаимопонимания и поддержки уже начало пропадать, спадая между ними как сгорающая радужная пленка. *** На вечеринке фуршетный стол уже был разворошен, и все общались по группкам с напитками. Пройдясь между людьми и держа в руке ненужный бокал с напитком, он говорил с коллегами, пока его не схватил за руку Крис Эванс. С ним всегда было добродушно-спокойно, и они могли много разговаривать, подшучивая и подкалывая, не задевая друг друга. В отличие от Тома. С которым ему приходилось заставлять себя физически придумывать, о чем говорить, с которым он испытывал слишком много различных эмоций, как стыд и раздражение, чувство неполноценности и глупости, а последнее время еще и ревности, когда ощущалось, что Том уделял ему мало времени. Том был в той же рубашке, что и днем. Все время улыбался, буквально светился. А когда улыбался то посматривал на него через всю комнату, и тогда его улыбка становилась другой, словно ласковое пожатье рук. У Криса екало сердце. Ему хотелось этих светлых незаметных улыбок в свою сторону и в то же время казалось, что они слишком откровенны и бесстыдны. Затем ему позвонила Эльса, и сказав капитану Америке, что ему звонит жена, но он скоро вернется, Крис отошел. Разговаривали они долго, Эльса вспомнила, что у них скоро совместный ужин с Люком и его женой и с Лиамом. Обсудив в какой ресторан они пойдут и какие у каждого предпочтения в еде, они помолчали. Затем Эльса, словно решившись, сказала: -Ну ладно, пока. Хорошего тебе вечера. -Подожди. –Крис сжимал телефон. –Ты хотела что-то сказать? -Нет. Да. Я просто подумала, может мы попробуем побыть только вдвоем? Или нет… -Она замолчала, словно уже сожалела о сказанном. -Да. Я буду очень рад. Они помолчали. Затем Эльса вздохнула. -Хорошо. До встречи. Он долго смотрел на телефон в руке и пытался понять, что это может изменить в его жизни. Странно, но он так долго неосознанно мечтал, чтобы в жизни что-то изменилось, в любую сторону. Но когда жена пошла навстречу ему с готовностью поговорить, он подумал, что его былая готовность менять жизнь стала менее прочной. Ему предвиделась голубая рубашка на зеленом травяном ковре, и желтый лист, застрявший в кудрявых волосах. И серо-зеленые глаза, смотрящие серьезно и в ожидании. Вернувшись на вечеринку, он начал активно пить виски с Эвансом, чтобы смутить сознание и дать голове не думать. Долго разговаривал с людьми, а когда оглянулся, то оказалось, что Тома не было там, как и некоторых других, уже больше получаса. *** Крис ударил в дверь кулаком. Дверь гулко вздрогнула. Тогда он ударил кулаком несколько раз. Из окна второго этажа высунулся Том. -Шш, - зло зашипел он. –Что ты вытворяешь. -Открой дверь. –требовательно сказал он не понижая голоса. -Ты совсем из ума выжил, - громким шепотом ругается Том. –Тут могут быть любители делать видео. -Тогда впусти меня, чтобы не держать на пороге. Со второго этажа ругаются и пропадают. Крис смотрит на дверь и когда она открывается то толкает ее и сразу входит внутрь. -Крис, это неприемлемо, твои альфа-мачо замашки... -Почему ты в футболке? -Прости? Том замолкает и смотрит на него. Но Крис видит, что тот прекрасно понимает, о чем речь. Его несет дальше и, скорей всего, три стакана с виски были основным двигателем. -Ты только что был в расстегнутой рубашке, а сейчас в футболке. У тебя кто-то в спальне? Глаза Тома, освещенные слабым светом пусты и одновременно насмешливы. Крис, не дожидаясь ответа проходит мимо него. Слева просторная кухня, на барной стойке стоит бокал для вина и бутылка пива. Крис коротко мучительно рычит, и бежит в соседнюю комнату для гостей. Никого. Он взлетает по лестнице наверх, Том только разводит руками, стоя внизу. Толкает белую дверь и останавливается, тяжело дыша. На аккуратно заправленной кровати лежит белая рубашка. Он тяжело сел на кровать. Том медленно поднялся по лестнице, остановился на пороге. Уверенно стоит, вся его фигура выражает сосредоточенность и готовность. -Мне интересно, что бы ты сделал, если бы тут был кто-то? Крис тяжело дышит, опустив голову, смотрит на свои большие руки. Затем отвечает. -Не знаю. Зависит от того, кто это. -О. Твои гнев и не разделяемое ощущение собственничества могут логически выбирать на кого им быть направлены? Крис молчит смотря вниз. -Правильно ли я понимаю, что ты ожидаешь того же от меня? К примеру, м-м, я могу раздражаться когда ты с Крисом Эвансом шутишь и смеешься часами не подходя ко мне, но когда ты бросаешь все ради звонка с женой я должен молча это принимать? Крис поднимает голову. -Все дело в моей жене? -Все дело в тебе! – кричит Том уже не сдерживаясь. –Не перекладывай на чужие плечи. На кого-то в моей спальне или на меня, или на то, что ты женат! Он кричит изо всех сил, забыв свою хваленую английскую сдержанность и вечный страх нарушить правила приличия. Вытянув руку, он тычет в его сторону жестким белым пальцем. И этот жест совсем не его, а значит он на грани бешенства. -Ты! Ты должен принимать ответственность за свои поступки. Крис ждет. Том тяжело дышит. Он уже не указывает на него и отходит к окну, чтобы проверить закрыто ли оно и, наверное, чтобы не видеть его. Когда Том немного успокаивается Крис наконец говорит: -Я всегда был ответственным. Это было конечно неправильное продолжение разговора. Том быстро разворачивается и улыбается странной, застывшей улыбкой, почти оскалившись. Затем идет к нему немного наклонясь и начинает зло чеканить слова. -Ты. Ответственный с братьями. Ты. Ответственный с женой и детьми. Когда работаешь и когда общаешься с друзьями. Но не со мной. Со мной ты рядом, пока я тут, на съемках. Пока мы занимаемся сексом… -Это не... -Замолчи! –Том подошел к нему вплотную и навис над ним. Он повторяет уже спокойно, но невероятно сильно. –Замолчи. Крис, сидя, смотрит на него, снизу вверх. И наконец спрашивает веками назад рожденный и вечный вопрос: -Что ты хочешь, чтобы я сделал? Том закрывает глаза. - Я не просил всего этого. -Его лицо мгновенно осунулось и скулы будто заострились. -Я устал. Уходи. Крис встает с кровати, выходит из спальни и медленно спускается с лестницы. Останавливается на секунду у двери, Том тоже спустился и стоит позади него. Открыв дверь и стоя на пороге Крис не выдерживает: -Так кто у тебя был? В глазах Тома что-то взрывается, темная буря или торнадо. Но голос у него вежливый и бархатистый, как всегда. -Скарлетт. -Неправда, -тут же говорит Крис. –Ты ей не нравишься. Лицо Тома заостряется, и ноздри раздуваются. -Да, ты прав. Это был Марк. И мы провели прекрасно время на диване в кухне. И дверь за ним с грохотом захлопнули.