***
Дориан предпочитал считать Быка виноватым во всём этом. Когда любовник три месяца назад появился на пороге летнего поместья Павусов, где до того случались их редкие ночи вдвоём, с двумя крошечными детьми, у магистра не нашлось достаточно ёмких слов («вишанте каффас» не описывало и половины эмоций). «Мы наткнулись на обугленные развалины деревни васготов, — рассказывал наёмничий капитан за ужином. Дориан вспоминал, как блестела его серебряная повязка на глазу в свете свечей. — Очевидно, кунари прошли по ней строем, даже не задержались, чтобы эти лачуги обыскать, просто убили всех и всё пожгли. Мы с ребятами нашли подвал нетронутый, думали припасами поживиться, а там — двое зверёнышей. Девочка маленького охраняла, на меня зубы скалила, в глазах — ужас. Но Крэму далась, даром что тот кунлата не знает. Голодные оба были, аж за ушами трещало, когда мы им хлеба, сыра и похлёбки дали. Каждого шороха боялись, от меня шарахались, только подхожу — парень скулит, девчонка рычит. А я понимаю. Не за что им кунари любить. Ни кунари, ни тал-васготов». Дориан тоже подумал, что понимает. Не бросать же было сирот. Но… почему именно сюда? Почему Крэм не взял их к себе, у него же, кажется, жена есть, а детей не предвидится? Или, может, даже Инквизитор бы их приняла, а что, по крайней мере, у них один вид. В худшем случае, в своё время Инквизиция построила столько детских домов для жертв войны… Не самый хороший выход, но, каффас, любая идея лучше, чем притащить двоих рогатых детишек в сочащийся ядом Тевинтер, где в каждой тени таится кинжал, а малейший слух может обернуться трагедией. Видимо, наёмник забыл о том случае, когда Дориан едва не погиб в плену у венатори… На все эти разумные доводы Бык лишь ухмыльнулся и проговорил, склонившись ближе к раздражённому любовнику: «Ты полюбишь их, кадан». Вот так, он снова поставил магистра перед фактом. Но нельзя винить одного Быка — как Дориан мог опять поддаться? Знал же, что в голове у этого кунари только пресловутая верёвочка, на которой рога держатся. Но снова дал себя убедить, растрогался, в объятиях Быка так легко поверить, что всё как-нибудь срастётся, и всё им по плечу… Но, как и следовало ожидать, иллюзии вскоре растаяли, как утренняя дымка над заливом. Дориан ведь говорил, что совершенно не представляет, что с приёмышами делать, и Бык обещал, что ничего и не придётся, что он сам будет их воспитывать и развлекать. И не обманул… и был возмутительно хорош в этом. Дориан мог часами смотреть, как его партнёр играет с Хиирой и Альбеусом, учит их общему языку, позволяет калякать что-то красками на мощных плечах и широкой спине. И ведь ему не скучно, и постоянный шум и болтовня его не раздражают. Дориан и не подозревал о таких талантах. Впрочем, Бык — мужчина МНОГИХ талантов. А спустя две или три недели Быка срочно увели куда-то в Неварру наёмничьи пути, и Дориан остался с дочерью и сыном на руках. Не один, конечно, стирали и готовили для малышей слуги, иначе бы он убил этого долбаного кунари. Но, кроме как есть и спать, детям не меньше нужно внимание. И вот тут возникли неприятности, как и предполагал магистр Павус. Общаться Дориан с ними не мог. Девочка и, особенно, мальчик его побаивались, замирали, едва завидев. И сам Дориан замирал, беспомощно глядя на них в ответ, и старался уйти, раздражённо покручивая ус, и с неким облегчением каждый раз уезжал по делам Магистериума в Минратос. Он просто не мог. О чём с ними говорить? Что нужно делать? Как это делает Бык? «Эй, отряд, а ну быстро в очередь в ванну, я уже запустил в неё кораблики… Не ешь землю, а то червяки в животе заведутся… Я ДРАКОН…» Нет, это кому-то дано, а кому-то не дано. И Дориан просто запирается в своём кабинете с бутылкой вина из отцовских ещё запасов. Таким образом, дети без Быка всё больше были предоставлены сами себе. И тут, надо сказать, что они умели себя занять. Разрушениями. Каждый день, каждый долбанный день, эльф-садовник или горничная сбивчиво докладывали о новых проделках кунарят. То клумбу разрыли, то одежду порвали, то столкнули горшок с цветком на дорожку в саду, то разрисовали углём пол в беседке. Последней каплей стало то, что дети умудрились столкнуть с постамента статую у главного входа. Дориан стоял над расколотым на куски драконом, при падении разрушившим часть центральной лестницы, и недоумевал: как? Как, он же из мрамора? В поместье начался ремонт, а Дориан велел служанке не выпускать малышню из их комнаты никуда, пока не вернётся Бык. Как… убого. Он даже не смог САМ их наказать. Поручил слуге. Как и его собственные родители поступали с ним самим. Дориан пил, понимая, что так ещё больше напоминает матушку, и ненавидел себя. Бык вскоре вернулся, а потом уехал вновь, и снова вернулся, но магистр продолжал держаться в стороне от своих воспитанников. Так лучше для всех, только вот бутылка с вином манила всё сильнее.***
Дориан уже заканчивал перебирать письма, когда в комнату вернулся Бык. Магистр поднял на него взгляд и вопросительно приподнял бровь. Кунари выглядел… растерянным? — Мне нужна твоя помощь, кадан, — произнёс наёмник. — В чём дело? — У Хииры плохие сны, — голос Быка звучал глухо. Долгая жизнь среди людей сделала его довольно эмоциональным в сравнении с другими кунари. — Мне кажется, она имеет в виду демона. — Почему ты так думаешь? — Она говорит, что сон один и тот же, раз за разом. И в нём её всегда преследует чудовище. Мало чего в мире боится Железный Бык, но со страхом перед нематериальным миром, Тенью, он справиться до сих пор не мог. Дориан вздохнул и кивнул любовнику, поднимаясь: — Посмотрим, что я могу сделать. Магистр, шелестя мантиями, покинул комнату, а кунари, чуть погодя, последовал за ним в сторону детских спален. Дориан настаивал, чтобы кунарята спали в разных комнатах, привыкали к автономности, но они всё равно каким-то образом регулярно оказывались спящими в одной кроватке, мило обнявшись. Хиира сидела на постели, закутавшись в одеяло по шею. При виде вошедшего родителя она вздрогнула и попыталась сесть прямо, оправив трогательную ночную рубашку с кружевами. Дориана так сильно это задело. Как вообще вышло, что малыши считают его таким… страшным? Он ведь дарил им сладости и игрушки… Чего ещё им не хватает?!.. Кровь Создателя. Словно его собственные родители. Так же пассивен, как отец, так же нетерпелив, как мать. И они тоже, видимо, чувствовали свою вину, так что обеспечивали любой каприз единственного сына. А Дориан… Дориан совершал всевозможные глупости, лишь бы только привлечь к себе внимание. Магистру стоило подумать об этом, позже, когда он останется наедине с бутылкой и бессонной ночью, но пока что он был нужен маленькой кунари. — Как дела, Хиира? — наконец, начал Дориан. Хиира. Дети им своих имён не назвали, вероятно, потому что у них их просто не было. И глупый Бык назвал дочь в честь лучшей женщины, которую знал, а сына предложил назвать Дориану. Магистр возмутился тем, насколько легко отнёсся к такой ответственности наёмник, это ж не собаке дать кличку! А потом взглянул ребёнку в глаза и подумал: Альбеус. У кунари, чаще всего, волосы и кожа имели оттенок серого, лишь глаза — диковатые, странные, могли быть фиолетовыми, зелёными или красными, как у драконов, но чаще всего тоже серые. У Альбеуса они были голубыми, почти белыми, и тевинтерское имя возникло в голове магистра само собой. Глядя на Хииру, Дориан подумал, что, должно быть, Бык насчёт неё ощутил что-то похожее. Такая же сильная, такая же смелая, как та, другая. Дориан предполагал, что именно девочка была инициаторшей всех проказ и преступлений кунарят. И она была намного сообразительнее брата. Намного. — Хорошо, — довольно быстро ответила Хиира, не поднимая взгляд. Дориан сложил руки на коленях: — Правда? Бык сказал мне, что ты не можешь уснуть. Хиира промолчала. Дориан продолжил: — Это тот случай, когда не нужно скрывать. Понимаешь? Примерно в твоём возрасте мне тоже начали сниться монстры. Я очень боялся, вставал ночью с постели и бежал в комнату родителей в слезах. Меня даже ругали за такое «неподобающее поведение». Но я не был виноват… Дориан покосился на дочь. Та всё так же сидела, уткнувшись взглядом в скомканное в ручках одеяло. Никакой реакции на откровения магистра. Желание выпить опять подступило вплотную. Что он только несёт? Очевидно, что ей всё равно. Хиира не намерена откровенничать с ним. Что тут скажешь? Она не считает его отцом. Дориан слишком далёк для неё, лишь вечно занятый и напряжённый мужчина в красивой одежде, пахнущий алкоголем и разговаривающий строгим голосом. Не отец, а хозяин дома, где она случайно оказалась. Она не видит меж ними никакой связи, ведь он — имперец, а она… Или же это мысли самого Дориана, которые он довольно грубо приписывает малышке, запуганной и одинокой? Тогда не удивительно, почему она боится его. Но когда волна самобичевания почти захлестнула Дориана, Хиира заговорила, не поднимая взгляда: — Он каждую ночь приходит. Говорит, что если я не буду с ним играть, то он убьёт Быка, тебя и братика. Но я убегаю. Он гонится за мной, а потом я просыпаюсь. Ого. Дориан удивлённо приподнял бровь, задумавшись. Обычно ещё слабую детскую магию могут почуять лишь самые низшие демоны. Они только наблюдают, мелькая на краю сознания, может, навевают подросткам какие-то мрачные мысли и идеи, но не больше. К Хиире же прицепился какой-то конкретный, и это лучшее подтверждение, что дочка — действительно магесса. И это значит, что между Дорианом и Хиирой гораздо больше сходства, чем у обоих детей — с Быком, даже несмотря на то, что у них всех троих есть рога. — Послушай, — Дориан решился, пододвинулся к девочке ближе и протянул к ней руки. И Хиира неожиданно сделала то, что он хотел, подала ему ладошки и позволила взять их. До этого момента между ними никогда не было телесного контакта. Магистр почувствовал, что растроган. Он улыбнулся и попытался продолжить говорить без нелепых, подступивших к глазам слёз: — Да, демоны страшные. Я знаю, что ты чувствуешь, я видел то же самое. Они будут угрожать тебе и насмехаться. Они захотят изменить тебя, повлиять на тебя. Но ты не должна слушать, не должна бояться. Ты сильнее их всех — демонов, которых ты встретишь во снах… и демонов, которых когда-нибудь встретишь наяву. — Чудовища есть наяву? — удивлённо спросила Хиира, но Дориан с удовольствием отметил, что его не совсем связная речь не сбила её с толку. — Конечно. Видела лицо Быка? — Он сказал, что защищал своего друга. — Верно. От монстров. Они немного другие… но делают то же самое. — А ты сражался с монстрами? — Много раз. — А где твои шрамы? — в голосе девочки послышалось сомнение. — У таких, как мы с тобой, шрамы… внутри. Дориан ощутил, что тут Хиира его не поняла. Ну ничего. Настанет день, и она поймёт. — А вдруг я не смогу победить? — Ты очень сильная девочка. Бык рассказал мне, что нашёл вас с братиком совсем одних в разрушенной деревне. Ты выжила там, так что тебе какой-то демон? — Дориан улыбнулся снова и погладил её руки своими пальцами. — В следующий раз, когда он снова придёт, не убегай. Скажи, что если он не перестанет, то ты его съешь. Хиира засмеялась. Магистр неуверенно подался к ней, и маленькая кунари крепко его обняла. Дориан тронул её волосы, ощутив под пальцами шишечки на её голове в том месте, где скоро вырастут рога. Он ещё никогда так не понимал ребёнка, как правило, дети для Дориана были закрытым миром. Теперь же он верил, что Хиира справится с демоном, и это будет лишь первая её победа над врагом. Подрастая, она поймёт, что не похожа на других… ведь единственные кунари в её окружении — это Бык и Альбеус. Кроме того, она ещё и маг. Хиире будет трудно… Её не примут в престижный тевинтерский Круг, но Дориан и не отдаст её учителям и ворчливым престарелым снобам. Он будет учить её сам, и хоть Хиира — маленькая рогатая катастрофа, но Дориан сможет многое дать ей. У него нет опыта в воспитании детей, но есть отличный пример ужасного родительства. Своего рода, неплохое начало. — А теперь спать, моя юная убийца демонов, — Дориан поцеловал девочку в макушку, и она с охотой полезла под одеяло. — Тебе нужно набраться сил… С недосыпом особо не повоюешь. Когда Дориан выходил из комнаты, то Хиира уже спала, закутавшись в одеяло. Во сне она смешно и грозно хмурилась.***
— Я ничем не худший отец, чем ты, — заявил Дориан, забираясь под одеяло к любовнику и прижимаясь к горячему жёсткому боку. — Я не сомневался, кадан, — сонно отозвался наёмник, аккуратно прижимая к себе тевинтерца. Дориан же чувствовал себя слишком бодро для того, чтобы спать. — Да, я не могу так же играть с ними и быть терпеливым, как ты, потому что мои родители такими не были. Но я мог бы их учить! И не скучным урокам, как в школе, а чему-то полезному… Особенно Хииру. Вдруг она и правда магесса? Ещё я могу разговаривать с ними по душам, у меня это хорошо получается. Я внушаю доверие… — И правда. — Ты хотел бы заняться сексом? Бык аж кашлянул от неожиданности. Он разлепил глаз и посмотрел на любимого магистра: — Ты серьёзно? — Да. Давно не чувствовал себя лучше. Бык засмеялся обезоруженно, а потом навалился на Дориана и начал осыпать сухими поцелуями его шею и грудь. Магистр довольно подставлялся, а потом несильно отпихнул кунари: — Сходи только сначала закрой дверь. У нас, всё-таки, дети.