Боль пройдёт

Это была середина прохладного мартовского дня. Солнце освещало улицы, на которых неспешно возрождалась жизнь после долгой холодной зимы. Несколько маленьких птичек задорно летали вокруг, радуясь первым тёплым лучам, после, приземлившись на небольшой подоконник, и не переставая весело щебетать, они заглянули в окно, рассматривая обстановку внутри. Взору открылся просторный кабинет, выполненный в светлых тонах, в центре которого находился широкий бежевый стол, а слева от него расположилась кушетка. За столом, почти не двигаясь, облачённая в белый просторный халат, сидела девушка. На груди поблескивал светло-голубой бейджик: «Врач-психотерапевт. Натали Санкёр ». Быстро перебирая руками лежавшие на столе бумаги, она выборочно задерживала на некоторых взгляд и вновь откладывала в сторону. Положив последний лист, она с облегчением взглянула на часы. «Ещё один и всё», — подумала она и потянулась за недавно принесённой медсестрой картой пациента. Открыв, она неспешно стала листать её, пропустив первую страницу, изучая историю болезни. С каждой страницей симптомы были всё более печальными. Здесь описывались апатия, нервные срывы, нарушения сна. Девушка вернулась к обложке и, прочитав имя, выронила карточку. — Этого не может быть… — прошептала девушка, и принялась судорожно поднимать бумаги. Её замешательство прервал тихий стук в дверь. Она подорвалась и мигом села за стол. — Пожалуйста, проходите! Пациент не заставил себя ждать. Дверь открылась, и она увидела его. Увы, их взгляды не встретились, как в типичных мелодрамах, и он тихо прошёл мимо, присаживаясь на кушетку. Натали замялась, она никак не могла ожидать такой ситуации. Помнит ли он её? Она ещё немного помолчала, делая вид, что что-то ищет, но на самом деле просто искала храбрости начать разговор. Тянуть было как минимум глупо, поэтому она мягко начала: — Здравствуйте, о чём вы бы хотели поговорить? Может, появились новые жалобы? — она взглянула на него, перед ней открывалась удручающая картина: некогда строгий статный мужчина сейчас молча сидел, склонив голову. Широкие плечи были опущены, обычно зализанные волосы на тот момент были взлохмачены, кожа бледная. Он слегка поднял голову, открыв глаза. Без какого-либо смущения, Натали заглянула в них, опешив от увиденного: его взгляд был полон разных противоречивых чувств, виднелись в них и боль утраты, и сожаление о содеянном, и несбывшиеся надежды. Больше всего в этом взгляде её пугало это хладнокровие, будто бы он уже давно всё решил для себя. — Хорошо, может, начнём с чего-то более… м-м… поверхностного? — снова попыталась она завести диалог. Он молчал. Она не винила его в этом, прекрасно понимая, о чём он думает. Она сомневалась и в том, что это было его желание прийти сюда, так как он не доверял людям и отчётливо понимал, что вряд ли кто-то поймёт его. — Я не давлю, но если вы ничего не скажете, то я ничем не смогу вам помочь, — попыталась проявить настойчивость девушка. — Мне не нужна помощь, — серо-голубые глаза сурово посмотрели на Натали. — Вы же намеренно пришли сюда, значит, наверное, всё-таки… — Это мой сын, — перебил её Габриель, переведя взгляд в сторону окна. — Простите? — Это он таскает меня по больницам, хотя я не вижу причин для подобных… волнений, — он подпёр щёку рукой. — Но если сын так считает, разве это не повод? — Натали убрала прядь за ухо и выжидающе посмотрела на Габриеля. Он промолчал. — Мы можем продолжать сидеть молча, если вам так легче, или, может, вы дадите мне возможность помочь вам? — Она сжала кулаки. В комнате снова повисла гнетущая тишина. — Я ужасный человек, — нарушив безмолвие, внезапно заговорил он. Натали оторвалась от бумаг и внимательно взглянула на него. — Почему вы так считаете? — мягко спросила Натали. — Моя жена умерла, — начал он неспешно, — я никак не смог помочь ей, лишь наблюдал как жизнь медленно покидает её, — его голос дрогнул, — из-за своего слепого эгоизма приносил беды людям. Как отец я тоже не смог себя проявить, был холоден и несправедлив к собственному сыну, — мужчина закрыл лицо руками. Натали была обескуражена. Она хотела подбежать к нему и обнимать, пока ему не станет легче, но это было бы, как ей казалось, довольно неуместное поведение для врача. Она глубоко вдохнула и легко кивнула ему, дав знак, что слушает. — Я столько натворил… Неудивительно, что остался один. Я подвёл даже того человека, что терпел всё это день за днём. И когда соврал, даже она не смогла остаться с таким чудовищем. Это было последней каплей. Наплевав на какие там ни было убеждения, Натали, не сдерживая слёз, подорвалась, и, быстро сократив расстояние между ними, крепко обвила его шею. Габриель даже вздрогнул от неожиданности, после чего удивлённо поднял глаза. Его взгляд пал на неприметный бейдж. — Натали? — он посмотрел на всхлипывающую девушку. Она ещё крепче обняла его, второй рукой перебирая его растрёпанные волосы. Габриель слегка опешил. — Ты не чудовище! — найдя в себе силы говорить, перебила она, — мир был жесток к тебе, но ты держался и был силён. Да, ты не всегда был прав, как и все люди совершал ошибки, но ты был вынужден пойти на это. А я… о чём я только думала? Мне надо было просто остаться и поддержать тебя! — заключила Натали, пытаясь удерживать внезапный порыв эмоций, но ей это совсем не удавалось. Габриель прижал её к себе настолько крепко, что мог слышать быстрый стук её сердца. Он положил голову ей на плечо, вдыхая лёгкий аромат её парфюма. Натали смутилась, но не стала отстраняться от него. Мужчина улыбнулся, легко и мимолетно, но так непривычно для него за эти годы. Время будто остановилось.