***
Они оба молчали. Тишина готова была разорваться от того, что её переполняло, разлететься в клочья, она вибрировала, как натянутая до предела струна. Сальери, наконец, осмелился поднять голову. Наннерль сидела, сгорбившись и опустив голову. Волосы упали ей на лицо, не давая его видеть - но мужчина и так знал, что она плачет. Она плакала яростно, горько, сильно, захлёбываясь слезами, дрожа крупной дрожью - и при этом совершенно беззвучно. На её прекрасные голубоватые руки, которые резко и внятно выделялись на фоне чёрной ткани платья, беззвучно капали слёзы, они тонкими ручейками стекали с них. Мужчина сделал шаг к стулу, на котором сидела девушка, опустился перед ней на колени. -Простите меня, Наннерль...Прошу, если можете- простите...- прошептал он, пытаясь заглянуть ей в глаза. Наннерль подняла голову. Боль, разочарование, страдание, отчаяние, тоска, мука, сломленность- как столько всего могло уместиться в одних глазах. В таких нежных, чувственных глазах. -Что же вы со мной сделали... Она окончательно сломалась. Она смотрела в его глаза, и самое страшное, что Сальери в них видел - упрёк, горький и тоскливый упрёк. -Что же вы со мной сделали, Антонио..-повторила она хриплым шёпотом,- Зачем... Я ведь вас тоже люблю... Не удивляйтесь, прошу. Вы правильно думали, что сможете меня защитить. Вы спасил меня от самоубийства, вы были единственным, кто поддерживал меня после смерти Вольфганга... Так искренне ему сожалели. Вы заставляли меня забыть о том, что терзало меня изнутри, пожирало. Антонио, вы оказались не таким, каким я вас считала. Я ведь вас боялась, действительно боялась. Вы казались... Таким высокомерным, неприступным, холодным. Я даже не думала, что вы умеете улыбаться - по-настоящему улыбаться, а не так, как обычно. Я боялась за Вольфганга, я видела, как вы на него смотрели - но думала, что я к вам предрасположена... А теперь... Я вижу вас по-другому. Под вашей оболочкой всё это время скрывался тот, кто молчаливо страдал, боясь выпустить искренность наружу. И я полюбила, полюбила вас настоящего. Я корила себя, думала, что так не бывает- полюбить человека после двух недель знакомства - смешно... Зачем... Зачем, зачем вы мне всё рассказали!? Я бы оставалась в счастливом неведении, зачем вы снова заставляете меня страдать!?- Девушка уже кричала, она встала со стула, но с места не двигалась.- Я не знаю, что мне теперь делать! Я должна вас презирать во имя любви к брату, должна вас прогнать ко всем чертям, вышвырнуть из своей жизни навсегда - а я не могу, понимаете!? Я не в силах это сделать, я вас люблю, люблю, люблю!- Крик девушки захлебнулся в усилившихся рыданиях. Наннерль обессиленно упала на колени - точнее, хотела упасть - ошарашенный Сальери обхватили её талию и очень аккуратно опустил на пол. Она не сопротивлялась- может не было сил, а может была уже просто не в состоянии. Мужчина, кусая губы, аккуратно прижал плачущую девушку к себе, обнимая её обеими руками. Наннерль глухо всхлипывала Сальери в плечо, хотя он и сам был готов разрыдаться. По бледной щеке пробежала слеза, оставив за собой поблёскивающую в дрожащем свете свечей дорожку. -Наннерль, прошу... Он не знал, что говорить - не находил для этого слов, композитор молча гладил талию девушки, чувствуя, как его руки дрожат, касался карамельных блестящих волн её волос. Сальери казалось, что он во сне, во сне он держит в руках это хрупкое создание - ибо это не может быть явью. Девушка медленно подняла лицо, шоколадные мягкие глаза встретились с его, острыми, тёмно-кофейными. Наннерль смотрела на Сальери со странной смесью боли, нежности и благодарности в глазах. Композитор поднёс руку к её лицу, большим пальцем провёл по щеке, губам, скуле, вытирая слёзы. Её глаза были закрыты, на подрагивающих ресницах блестела влага. "Она прекрасна..." -Наннерль... -Уходи... Прошу... Сальери замер, как громом поражённый. -Прошу... Я не знаю, что мне делать... Не делай мне ещё больнее, уйди... Сальери вздрогнул, резко отстранился от девушки, встал. Наннерль продолжала сидеть на коленях, уронив голову на грудь. -Как вам будет угодно, Наннерль. Дверь за маэстро закрылась.ГЛАВА 15.
14 октября 2018 г. в 18:20
-Это я убил вашего брата, Наннерль.
Сердце пропустило несколько ударов, прежде чем пошло снова.
Девушка смотрела на Сальери в замешательстве, не зная, что сказать. Мужчина стоял перед ней, оперевшись рукой на стол, другую убрав за спину. Он говорил тихо, взгляд тёмных глаз был устремлён в пол.
-Нет, Наннерль, прошу вас, ничего не говорите... По крайней мере, пока. Я должен... Должен рассказать вам всё.
Вы верите слухам, ползущим по Вене, Наннерль? Слухам о том, что я отравил вашего брата? Как, вы такого даже не слышали? Хм, странно... Хотя, в любом случае... Я его убил. Нет, не отравлял, я сделал это... Иначе.
Я больше не в состоянии это в себе держать. Прошу вас, выслушайте меня.
Наннерль молчала. И он начал говорить.
Он рассказал о том, как он впервые услышал музыку юного Моцарта, о невероятном сплетении эмоций, которое он после этого ощутил. О том, как в его груди поселилось доселе незнакомое, мерзкое чувство зависти,о бессонных ночах, проведённых в разрыве между любовью и страстью, ненавистью и завистью к музыке юного маэстро, о том, как он начал как будто рушиться изнутри. О заговоре совместно с Розенбергом, который боялся, что из-за слишком новаторской музыки Моцарта император закроет его театр навсегда. О слезах, которые он лил по ночам, о слишком поздном раскаянии, самоненависти.
Он рассказал её обо всём, что думал, что чувствовал, и что знал. Он не смотрел на неё, боясь увидеть её взгляд.
На несколько секунд он замолчал, слушая стучание крови в висках. В поле зрения Сальери были только носки его ботинок, часть ножки стола и паркет. Внезапно, мужчина услышал звук, который боялся услышать больше всего.
Наннерль плакала.
"Браво, маэстро, она опять плачет. Но вы же, кажется, недавно клялись себе, что не позволите ей больше плакать? И что же мы видим? Она опять плачет, опять страдает.
И снова вы в этом виноваты, маэстро."
Сальери хотелось закричать, сломать что-нибудь, он был в ярости, злился непонятно на кого.
Хотя понятно на кого, на самого себя.
-Наннерль...- видя, что девушка хочет что-то сказать, Сальери остановил её:
-Наннерль, подождите. Прежде чем вы прикажете мне уйти, я хочу ещё кое-что вам сказать
Все звуки исчезли, кажется, даже часы перестали стучать, хоть это и казалось невозможным.
-Я... Я люблю вас, Наннерль.
Я понимаю, как дико это слышать от меня, особенно после всего сказанного. Но...я ничего не могу с собой поделать, простите.
Я видел вас в тот момент, когда вы... Попытались покончить с собой на моих глазах.
После того, как вы потеряли сознание и лежали передо мной... Такая прекрасная и беззащитная... Мне казалось, что вы не из нашего мира, Наннерль, вы словно бы были каким-то внеземным существом, прекрасным ангелом...
Я давно никого не любил, Наннерль. Очень давно, с того момента, как родился наш последний с Терезией ребёнок. Я как будто... Умер изнутри, я перестал чувствовать какие-либо положительные эмоции. А потом появились вы. Вы... Вы как будто что-то во мне раскололи. Я видел ваши слёзы, ваши страдания - и как будто постепенно оттаивал. Я понимал, что в том, что с вами происходит, виноват только я. Как будто появилось чувство ответственности за вас.
И я вас полюбил. Посмел вас полюбить, несмотря на то, что с вами сотворил. Я думал... Да и сейчас думаю, что могу защитить вас от всего. От боли, которую посмел вам причинить, от слёз, от жестокости...
Я плакал, Наннерль. После осознания того, как я вас полюбил, я плакал. Я вдвойне раскаивался за то, что убил вашего брата. Я не знал, что мне делать, как мне вам обо всём сказать. Ведь я был и сам поражён - я вижу удивление в ваших прекрасных глазах и понимаю, что и сам был не менее удивлён...
Я не знаю, понимаете ли вы, что я сейчас чувствую, что меня переполняет. Сейчас вы можете меня убить, прогнать, приказать больше никогда не показываться на глаза...
Но я люблю вас, Наннерль. Вы - моя муза, вы были ею все эти годы, хоть я и сам этого не осознавал...