Грань между игрой и реальностью

       Предавать Стэна Тысячу Лун — самоубийство. Разбойник Твик совершил самоубийство. — Боже, н-не надо! Какой стресс! Нггх! — беднягу трясёт. Но он же сам виноват, не так ли? Не стоило ему переходить на сторону шерифа Картмана и бить по своим. Блондин определённо заслужил это. — Всё кончено, предатель! — главарь индейцев умён и непоколебим, — бросай оружие.        И Твик подчиняется. Его рогатка сразу же полетела в сторону. — В-вот! Теперь ты меня отпустишь?        А Стэн усмехается, берёт стрелу и натягивает лук. Твик вздрагивает, его глаза сужаются и он падает, не в силах больше стоять на ногах. Как жаль, что он забрёл в этот тёмный переулок. Как жаль, что здесь его дожидалась смерть. — Прошу. Агрх! Давай обсудим всё мирно? — Мне нечего с тобой обсуждать. Умри, бледнолицый!        Стэн стреляет, попадая в плечо. Его одежду запачкали брызги крови.        Твик кричит. Не столько от боли, сколько от страха. Крик в скором времени переходит на плач. И плачет он так горько, что у самого главаря индейцев просыпается совесть. Но отступать уже некуда. Не убьёт предателя — получит плохую репутацию среди подчинённых.        Всхлипы Твика, томное дыхание Стэна — казалось бы, разве может быть что-то ещё? К сожалению (или к счастью?) может. Глухие шаги, медленно приближающиеся к обоим. Индеец обернулся. — Отойди от него.        Перед ними стоял стрелок Кайл, собственной персоной. Кайл известен всем своей точностью и меткостью. Его считали лучшим стрелком в округе. Но Стэна это не тревожит. — Уходи, глупый ковбой, — Стэна Марша и Кайла Брофловски раньше связывала тесная дружба. Но сейчас, когда один стоит в обличии индейца и держит лук, а за его спиной как всегда наготове топоры, а рыжий одет ковбоем, с двумя пистолетами в руках — не о какой дружбе не может быть и речи, — я отомщу ему за предательство. — Не заставляй меня стрелять, — рука Кайла крепче сжала оружие. — У тебя кишка тонка. Как и у твоего дурака шерифа. Все вы с Дикого Запада такие, — и вот Тысяча Лун готов вновь натянуть лук, но к нему вдруг приходит осознание, что стрела у него была всего одна. И он отворачивается, собираясь вытащить стрелу из полумёртвого тела Твика, забывая одно очень важное правило — никогда не поворачивайся к врагу спиной. И Кайл стреляет, не упуская возможности. И он попадает в цель, как всегда. Но целился он не в сердце кровожадного индейца, а всего лишь в ногу. Всё идёт по плану.        Стэн падает, потеряв равновесие. Его кровь на сером асфальте смешивается с кровью Твика, который вот-вот отправится на тот свет из-за кровопотери. — Так, так, так. Стэн Тысяча Хуёв, собственной персоной, — Стэн оборачивается и видит всё того же стрелка Кайла, а рядом с ним только что пришедшего шерифа Картмана, — молодец, стрелок. Извини, что сомневался в тебе. Не думал, что евреи такие меткие, — он похлопал своего ковбоя по плечу и приблизился к врагу. — Я вас всех ненавижу! Вот увидите — эскимос Кенни и шаман Токен меня спасут! — возмущался индеец, пока сильные руки шерифа поднимали его и тащили прочь из переулка, — я отомщу тебе, стрелок Кайл! — Удачи, — мямлит рыжеволосый.        Врага ковбоев уводят, шаги и крики о мести стихают, и Кайл моментально меняется в лице. Его каменная физиономия исчезает, будто её никогда и не было. Он наконец-то выражает эмоции. Страх вперемешку с гневом, злостью и ещё чем-то. Чем-то, что напоминает… Любовь? — Твики! Прости, что так долго! — и вот он падает на колени перед своим союзником. Достаёт из кармана жгут, с помощью которого он намерен хоть ненадолго остановить кровотечение.        Кайл Брофловски безумно эмоционален, но вот стрелок Кайл — это совершенно другое. Он всегда ходит с безэмоциональным выражением лица. Таким способом он подчёркивает свою важность и лояльность. Но когда никого нет, никого, кроме его Твика, он выплёскивает наружу все эмоции, без исключения. — Вот так. Сейчас я отнесу тебя в наш медпункт, — Кайл поднимает тело Твика и прижимает его к себе. И в данный момент он готов убить любого, кто захочет отнять у него его солнышко. — Кайл! Я. Нгх! Я безумно рад, что ты меня спас. Спасибо, Кайл. Спасибо! — и Твик улыбается, освещая весь переулок. А затем целует Кайла. Так легко и мимолётно, всего в уголок губ. Но и этого хватает обоим. А Кайл хочет прижать его ещё сильнее, но боится причинить тому боль, так что рисковать не будет. — Я люблю тебя. — А я тебя.        И они вдвоём уходят из этого переулка, не желая больше там находиться.

***

       Естественно это игра. Оружие игрушечное, стрелы пластиковые, пули — мягкие шарики, а кровь — кетчуп. Всё это ненастоящее, лишь воображение ребят. Всё, кроме чувств. Твик и Кайл любят друг друга не просто потому, что это нужно для игры, не потому, что воображению так захотелось, а потому, что это настоящие их чувства, которые они не в силе скрывать. Это не игра, а реальная жизнь. Что может быть захватывающее?