Ночь Хэллоуина

Был я недавно в одном удивительном месте. Лишь на одну ночь в году его обитатели снимают маски повседневности и открывают свои сокрытые темные стороны миру. Мне, как одному из семи темных королей, посчастливилось быть гостем на том празднике нечисти. Незабываемая ночь, которая способна творить чудеса. Сумерки, спускающиеся на землю, приоткрывают завесу, и начинается торжество. Свет факелов со стен отбрасывает причудливые тени и без того неземных существ. Простому смертному туда проход закрыт. Стражи на входе стерегут темноту, не пуская ни капли света, да и сам свет не захотел бы раствориться в густой тьме. Тем балом правит Джек Безумный, расставляя коварные сети и предлагая проверить свои магические возможности… Ночь Хэллоуина - очередная безумная идея президента LME. С содроганием подчиненные вчитывались в развешенные по всему зданию агентства объявления о грядущем празднике. В последнее время Такараду потянуло в изучение зарубежной культуры и, несомненно, как часть ее - традиционных праздников. И все бы были довольны, представься такая возможность понаблюдать подобное действо со стороны, так не убежишь ведь от вездесущего ока начальника. План мероприятия, тщательно продуманный и согласованный с побледневшим недавно Саварой, включал роли даже незначительный должностей персонала. А, чтобы не пришлось ломать голову над воплощением роли в жизнь, к перечню прилагался ворох костюмов, с энтузиазмом сшитых отделом дизайна во главе с несравненной Джилли Вудс. «Забудь свой истинный лик в полночь!» - гласила надпись над воротами агентства, и многим посторонним показалась бы забавным, но только не людям, посвященным в курс дела. Приходилось цепляться за свои отрицательные качества, поднимая все безобразие с глубины души. Час пробил, и к входу стали стекаться перевоплощенные ведьмы, вурдалаки, страшилища, темные чародеи и прочая нечисть. Кровавое вино и желчного цвета напитки разносились гостям поварами-зомби, гулко звенящими по полу цепями. В отдельных уголках зала предлагалось отведать на спор гнилое на вид яблоко и протухшие закуски. На сцене шло фееричное выступление файер-жонглеров, рассекающих воздух зажженными факелами. Праздник кипел ведьминским котлом, бережно помешиваемый безумным Джеком. - Моко-сан, тебе не кажется, что это слишком откровенный костюм? – схватив подругу за локоть, жалобно простонала Кёко. - Был бы у меня такой откровенный наряд, я бы не переживала, а так, я больше похожа на монашку, причем весьма безобидную, - недовольно огрызнулась Котонами. – Да, хватит меня держать в этой кладовке, пошли уже ко всем, праздник начался давно! - Не говори так, Моко-сан, ты выглядишь очень естественно, особенно с этими кровавыми потеками на лице и груди, а я никак не решусь появиться на всеобщее обозрение в этом шифоновом безобразии. Зачем президент так поступиииил, - уже готовая разрыдаться в два ручья девушка опустилась на колени и сжала кулачки. - А ну успокойся! Не хватало еще грим переделывать, я целый час тебя штукатурила белилами, а ты в две минуты все решила испортить? – от обвинений подруги Могами пришла в себя и успокоилась, виновато глянув из-под челки. – Взяла себя в руки и вперед! Это роль, очередная роль, которую мы должны сыграть идеально. Ты – грозно указала на Кёко – призрак потерянной девы, я – жертва вампира. Все, никаких возражений! Глубоко вздохнув, девушки шагнули в коридор. Несмотря на комфортную температуру воздуха в здании, Кёко ощущала холод. «Это от тонкой ткани, наверное» - плавно ступая по полу в легких атласных сандалиях, она на время прикрыла глаза, собираясь с силами и подбирая нужный образ. Конечно, Котонами была права, это всего лишь очередная проверка возможностей и талантов. «Разве мне не хочется себя попробовать в разнообразных образах. А сейчас такая возможность появилась. Интересно, что скажет Цуруга-сан? Кем он будет? Узнает ли меня, ведь я сама себя не сразу в зеркало узнала. Но я справлюсь. Мое обитание вечность, моя душа прозрачна и холодна, я смотрю на этот мир сонно…» - постепенно растворяясь в образе, девушка с ленивой грацией поплыла к дверям праздничного зала, где, грозно возвышаясь, стояли стражи в доспехах. Безразлично скользнув взглядом по металлическим латам и каменным лицам, она двинулась дальше, туда, где азартом кипела кровь обывателей. Вечер плавно перетекал в ночь, но сквозь плотные шторы, занавешивающие окна, не мог пробраться тусклый свет уходящего солнца. В зале повсюду стояли разноликие подсвечники, вырезанные из тыквы. Стены, потолок, столы – злобно или удивленно смотрели горящими глазами на веселящихся внутри. Игральные столы пользовались популярностью, и скромные, рассудительные в жизни люди с радостью ныряли в безрассудство, беря карты в руки и стараясь обмануть противника жульничеством. Схватив за руку потерянную деву, жертва озорно подмигнула и кивнула в сторону небольшого склепа, служащего одним из развлечений вечеринки. Испытать свою смелость хотели не многие, в их же числе была и Кёко, протестующе упираясь ногами и мотая головой. Но поезд-Канае остановить трудно, особенно, если она что-то твердо решила, и обе девушки погрузились в мир вымышленный чудовищ и потрясений. К концу лабиринта уже жертва стала походить цветом кожи на призрака. Но все же обеим было весело вместе преодолевать свой страх. Неожиданно весь зал стих, обернувшись к вспыхнувшей искрами сцене, на которой величественно появился король торжества. Приветствуя всех почтивших торжество, Джек не скупился обещаниями незабываемости ночи. Зал ликовал и свистел в ответ. «…сегодняшняя ночь объявляется турниром злобности и коварства! Покажите мне веселье, на которое вы только способны. Развеселите меня. А тот, кого мы признаем самым добрым и мирным, мы сварим в праздничном котле!» - указав на возвышающийся над импровизированным костром котел, завершил свою речь Джек, исчезая в очередном фонтане ярких искр. Конкурсы продолжались, давая возможность принявшим участие набирать необходимые злобнобаллы. Участие в каждом давалось для Кёко с трудом, и дело было даже не в сложности игры. Весь ее внешний облик притягивал взгляды мужчин словно магнитом. А поскольку вечер способствовал неподобающим действиям, деве оставалось радоваться тому, что ее истинное лицо не было признано ни одним собеседником и холодно отсылать все взгляды обратно. С трудом подавляя смущение и желание прикрыть открывающиеся в замысловатых разрезах развивающейся ткани конечности, Кёко продолжала бесстрастно взирать на все, пока сраженный ее грацией и образом граф Дракула, идентифицированный как Киджима, не стал настаивать на более тесном общении. - О прекрасная Дева, вы не можете отказать мне быть моей графиней, - протягивая руку, склонился в поклоне граф. - Меня не интересуют земные титулы, - спокойно ответила Кёко. - Тогда выбирайте любое здешнее развлечение, и я составлю вам компанию, - улыбнулся парень. – Я буду вашим проводником и исполню любую волю. - Действительно? – уклоняясь от недружеских объятий ухажера, уточнила девушка. – Тогда не нарушайте мой покой. - Неужели столь прекрасная дама не удостоит почетом великого и могучего Дракулу и не подарит ему даже улыбку? – хищно улыбнулся Киджима. – Не припомню в обычной жизни столь прекрасное и холодное создание, как вы. - Я не принадлежу обычной жизни, - раздражение от навязчивости нежелательного кавалера с каждым мгновением росло, подбивая убежать с глаз в дальний угол здания, так ведь не получится. - Разрешите хотя бы угостить вас напитком, этот настой горячит любую кровь, - с этими словами парень перехватил проходящего мимо зомби и снял с его подноса два бокала с красной жидкостью. - У нее нет крови, - низкий хрипловатый голос из-за спины пришел на помощь девушке в самый подходящий момент, – и она пленница моего мира. Металлическая перчатка опустилось на бледное плече Девы и потянула пленницу в сторону от графа, вызывая одновременно недоумение у обоих стоящих рядом. - А вы кто такой? – возмущенно закипел Дракула, но в ответ получил ухмылку - Назгул, - бросил на последок гость. Способность мыслить потихоньку возвращалась в сознание Кёко, но пережитый шок от своевольных действий короля тьмы еще не прошел до конца, а вместе с ним осталась и мелкая дрожь, пробиравшая и без того бледное тело. Что-то настолько грозное и всемогущее было в каждом его жесте, что идти против воли казалось бессмысленным. И только проходя мимо очередной арки девушка осознала, что попутчик уводит ее подальше от собравшихся. Вот тут-то страх и вернулся в полной мере от осознания того, что она вполне может остаться с незнакомцем наедине. Резко шагнув в сторону, Кёко попыталась увернуться от объятий тьмы и ретироваться в зал, где было гораздо безопаснее, но вместо этого была надежно перехвачено сильной мужской рукой и притянута обратно. Склонившаяся над лицом голова, накрыла свисавшим с нее капюшоном и уже знакомый голос прошептал: - Испугалась? - Цу… - Тише, - к губам девушки прикоснулись холодные пальцы, назгул вновь выпрямился в полный рост, - Предлагаю продолжить в другом месте, - вновь грубым чужим голосом предложил он. - Джек сказал, что всех неверных празднику сварит в зелье, - припомнила обещание президента Кёко. На мгновение спутник замер, затем, неглубоко вздохнув, отпустил девушку. - Тогда возвращайся в зал и жди у сцены. - А вы не пойдете? - Позже. Устроим президенту желанное веселье, - развернувшись, назгул зашагал прочь. Несмотря на внушительного вида обмундирование, перемещался он тихо, словно бы и не было его. Ну, да - тьма же приходит и уходит бесшумно. Проводив взглядом ушедшую в тень могучую фигуру, Дева вернулась в зал, радуясь тому, что не натолкнулась на графа. Веселье в зале продолжало бурлить. Втянувшиеся в игру ведьмы и вампиры, пожалуй, мало чем отличались от настоящих. Все безудержно веселились, пока в широком проеме не показался темный всадник. Волна шепота прокатилась по рядам замерших обывателей и привлекла внимание безумного Джека. Не обращая внимания на замерших участников веселья, всадник на коне двинулся к сцене. Черный конь, позвякивая металлической сбруей, спокойно слушался наездника, уверенно перебирая копытами. На голове коня красовался усыпанный шипами шлем, в разрезах которого раздувались ноздри. Сам всадник был полностью закрыт черным плащом, из-под которого выглядывали лишь металлические перчатки и сапоги. Только по очертаниям корпуса можно было разгадать принадлежность к полу. Низко натянутый на голову капюшон не давал разглядеть лица мужчины, но, похоже, гость был знаком с повелителем праздника. Без лишних слов, назгул приблизился к обомлевшей Деве и, протянув руку, поднял и усадил к себе на коня, вызвав одобрительные пересвисты в зале. - Эй, - король, как там тебя…Ты чего творишь! – уперев руки в бока, возмутился со сцены Джек. - Развлекаюсь, - безэмоционально ответил всадник, вызвав невидимый окружающим румянец на девичьих щеках. Развернув коня, он направился к входу. - Стража! – воинственно вскинулся повелитель торжества, призывая верных помощников, но тут же замолчал, лицезря воинственную стойку коня на задних копытах. Толпа отпрянула к стенам, пропуская победителя на грозно ухнувшем коне. Казалось, даже злобный разрез глаз тыквы стал расстроено удивленным, когда пара скрылась за проемом входа. - Вот же гад, а я надеялся его помучить, - раздосадовано выругался президент. – Гости мои дорогие, только что у меня коварно была похищена ценная гостья, - зал загудел, одобрительно кивая и выкрикивая местами «Коварство - это хорошо!». – Так что вам придется постараться вернуть мне хорошее расположение духа, - предвкушая новое веселье, Джек потер руки. - А вас президент ругать не будет, ведь мы нарушили условия торжества, - смущенно пробормотала Кёко, стараясь не сильно близко прижиматься к сидящему рядом семпаю. Выходило, правда, не очень хорошо, потому что ехать вдвоем верхом на коне по-другому не получилось бы, но сознание тешилось мыслью, что все возможное было сделано. - Не будет, - наконец, скинув душный капюшон, ответил Рен, - Сегодня же ночь коварства и обмана. - А…, ну, если так, то конечно. А куда мы едем? - Сначала коня оставим в надежных руках, а потом переоденемся, - любуясь «добычей», склонил голову актер. – А потом поедем в ресторан, отметим праздник как нормальные люди. Удивление от услышанного заставило вскинуть голову и обернуться к собеседнику, но, не рассчитав положения, девушка остановилась в сантиметре от мужских губ. - Ой, простите, - не в силах отвернуться от манящей серой глубины глаз, прошептала девушка. – Мне, наверное, лучше… - Хэллоуин – это ночь, когда забываются все страхи и сомнения, - уверенно шепотом перебил Рен, перехватывая поводья одной рукой и готовясь ловить девушку, но та, вопреки ожиданию, не отпрянула. - Да? – робкий вопрос, так наивно слетевший с уст любимой, одновременно и удивил и приятно порадовал парня. - Конечно, - выдохнул он в самые губы девушки, незаметно приобнимая ее за талию, чтобы отсечь пути к отступлению. Может быть это вечер, устрашающий своей откровенностью и раскрепощенностью, сыграл свою роль, вот только Кёко совсем не хотелось убегать от таких завораживающих своей нежностью глаз. Забыв обо всех страхах, она отдалась на власть чувств, позволив прикоснуться к своим губам. Нежность затопила обоих, унося сознание на вершину блаженства. - Только разреши сегодня не говорить тебе о том, что я тебя люблю, - оторвавшись от соблазнительных губ прошептал Рен. - Почему? – все еще не осознавая реальность, спросила актриса. - Потому, что сегодня ночь обмана, а это чистая правда, - глядя в глаза любимой, признал парень. Спрятавшись на широкой груди, Кёко пыталась прийти в себя, но, вспоминая последнюю фразу семпая, вновь теряла нить реальности. Ночь Хэллоуина навсегда запомнится своим волшебством…