гуку четыре года, когда мама впервые видит, как он идёт с мальчиком за руку. это его друг из детсадовской группы, с которым они поладили. женщина умиляется, когда видит, что младший нашёл себе товарища. гук знакомит мальчика с мамой, а на прощание звонко целует в щеку.
мать находит это трогательным, уводит сына домой и больше об этом не вспоминает. на выходных оставляет гука с бабушкой, а когда та засыпает, мальчик натыкается на мамину косметику. замечает вишневую помаду, воодушевленно улыбается и неумело красит губы. когда мама приходит домой, мальчик спрашивает, красивый ли он, а женщина смеётся, подхватывает его на руки и говорит, что, конечно, красивый.
гук расцветает.
мальчику семь лет, он идёт в школу, где продолжает общаться со своим другом с детсада. они сидят за одной партой, обедают вместе и домой ходят вдвоём, иногда проводя время после школы друг с другом. мама гука умиляется, когда видит, что тот всё ещё любит хватать друга за руку, а на прощание оставляет на чужой щеке робкий поцелуй.
гуку десять, и он, кажется, влюбился в своего друга. мама более настороженно начинает относиться к его поступкам, теперь не видит чего-то милого в инстинктивном хватании за руку или привычного прощания. когда же видит, как сын снова красит губы её помадой, спрашивая, красивый ли он теперь, она берёт салфетку и немного резко стирает помаду с губ. мальчик смотрит с немым вопросом, ведь мамочка говорила, что он красивый, но когда этот вопрос собирается сорваться с детских уст, женщина переводит на него строгий взгляд и говорит:
— солнышко, ты заигрался. мальчики губы помадой не красят, это неправильно.
мальчик маму не понимает, склоняет голову к плечу и смотрит грустно. мама просто в плохом настроении, это делать можно, она ведь делает.
на следующий день она снова замечает его за тем же занятием и снова стирает помаду с губ, только более грубо.
— гукки, мальчики не красят губы, это неправильно.
больше он помаду не берёт. маму злить не хочется, и ведь если говорит, что это
неправильно, значит,
неправильно. он перестаёт это делать, пускай, и хочется вновь увидеть этот насыщенный цвет на своём лице, но он мальчик послушный. он маму любит.
гуку двенадцать, и женщина приходит на какой-то праздник в его школу, где замечает, как её сын весь день бегает за руку со своим другом. сначала молча наблюдает, сжимая губы в тонкую, еле видную линию, а в конце дня смотрит, как гук целует мальчика в щеку, получая такой же поцелуй в ответ, и загорается.
— гукки, мальчики не целуют мальчиков в щеки. это неправильно, — говорит она по пути домой.
— но, мамочка, почему? девочки ведь так делают. почему мне нельзя?
— потому что так не положено. девочки целуют мальчиков, а мальчики — девочек. понимаешь, солнышко?
гук кивает растерянно, обещает так больше не делать. в голове всё ещё звучит вопрос «почему?», но мама говорит
не положено, значит,
не положено.
гуку четырнадцать, и на его день рождения приезжает папа с его братом. родители в разводе, видятся крайне редко, с детьми то же самое. гук чона утаскивает за собой, будто жадничает с родителями, и весь день проводит с братом. старший рассказывает о себе, о школе, спрашивает о гуке, и тот рассказывает в ответ.
чон — мальчик более закрытый, у него друг только один, у гука больше. чон предпочитает после школы домой пешком в одиночку ходить, а гук любит с другом или своей компанией. чон любит тишину и предпочел бы сидеть дома весь день, а гуку дома тускло, ему общение нужно.
чон даёт свой номер брату, и тот обещает позвонить ему. звонит ровно через неделю, когда выдается свободная минутка. с старшим беседует долго, около часа, расспрашивает о его делах, но в ответ получает мало информации. чон закрытый, в его жизни мало интересного. гук предлагает брату отпроситься на выходные и приехать, но чон отказывается, выкручиваясь делами с папой.
гуку шестнадцать, он знает чего хочет от жизни и стремится к этому. радует маму прилежным поведением и хорошими оценками, губы не красит, мальчиков за руки не хватает и в щечки не целует. женщина намекает, что была бы не против, появись у сына девушка, но тот отмахивается, улыбаясь, и говорит, что рано. у него учёба, друзья, а девушка будет лишняя в этом круговороте. мать соглашается, не зная, что гук девушку в принципе не планирует.
к нему снова приезжает брат, они проводят время вместе, а вечером идут в клуб, где гук обещает познакомить старшего со своими друзьями. всю дорогу рассказывает, какие они классные и как с ними весело, а чон улыбается и молча кивает, соглашаясь.
в клубе им весело, друзья у гука и правда классные, с одним из них чон хорошо начинает ладить и позже обменивается номерами. гук рад, что брат ладит с его окружением, и весь вечер вещает о том, как каждый хорош. его друзья просят сделать селфи с близнецами, на что чоны смеются, но соглашаются на пару снимков.
внезапно что-то идёт не так, гук с алкоголем перебирает. чон особо не пьёт, но тоже опустошает пару стаканов, после чего уносится танцевать с остальными. гук сидит на месте, после чего в его голове что-то щелкает, и он взглядом натыкается на брата. чон не танцует, а, скорее всего, просто качается под музыку, стараясь не вырубиться прямо в клубе, а потому гук слезает со своего места и тянется к брату. чон на него смотрит слегка затуманенным взглядом, и младший видит, что брат уже устал. гук перекрикивает музыку, говоря остальным, что они с братом пойдут, и, получив одобрение, хватает чона за руку, уводя из здания.
они стоят на улице и ждут такси, а чон выкуривает сигарету. гук и знать не знал, что брат курит, а потому смотрит на того с непониманием, но в ответ ловит только успокаивающую улыбку. у младшего разум мутнеет, он смотрит на чона, его внезапно ставшее таким притягательным лицо, с первого взгляда, тусклые, но такие выразительные глаза и зажимающие сигарету губы. на них гук задерживает свое внимание, думает о том, какой у них вкус, и зависает. губы брата ужасно хочется попробовать, он понимает, что это неправильно, их могут увидеть и не то подумать, но парень слишком пьяный, чтобы думать о таком сейчас.
когда чон вынимает сигарету и тушит ее о мусорную урну, выдыхая табачный дым, мягкие губы гука накрывают его, неуверенно сминая в поцелуе. чон в шоке, и это мягко сказано, он смотрит на брата широко раскрытыми глазами, пока тот продолжает целовать чужие губы, требовательно пробираясь языком в рот чона. старший более трезвый, чем гук, а потому старается его оттолкнуть, но младший будто знает, на что давить. рука ложится на пах брата, слегка сжимая, из-за чего чон выдыхает, открывая рот и позволяя младшему заходить дальше. гуков язык хозяйничает во рту чона, исследует каждый милиметр, затем находит язык брата и начинает вовлекать того в поцелуй, что, на удивление, выходит на ура. старший видит, что гук пьяный, на утро мало что вспомнит, а поэтому руками сжимает его плечи, целует в ответ, иногда причмокивая и постепенно входя во вкус.
целовать чоновские губы нереально классно, гук от этого все больше и больше тает, целует неотрывно, лишь изредка оттягивая от себя брата, чтобы вдохнуть воздуха и снова припасть к таким горьким из-за курения губам. в голове громко бьет мысль:
«неправильно, неправильно, неправильно!», но оторваться крайне трудно. их заставляет прекратить подъезжающее такси, парни отстают друг от друга с большим усилием, но всю дорогу едут молча, будто ничего и не было.
дома гук заваливается спать, а чон долго пытается понять, что это было.
на утро старшего уже нет дома у гука, мама говорит, что тот уехал рано, объяснившись просьбой отца.
проходит около недели, гук особо ничего после той ночи в клубе не помнит, воспоминания обрываются на просьбе друга сфоткать их с братом, и парень думает, что это все. большего ведь не было.
чон наоборот. думает о поцелуе с братом часто, знает, как это неправильно, но, кажется, хочет еще. чон целовался и не раз, он испробовал много губ, сорвал немало первых поцелуев, целовал и умелых, и нет, но гуковы губы запомнились почему-то больше всех. и парень точно не может сказать из-за чего: то ли потому что у гука это получается крышесносяще, то ли потому что это
брат.
они не видятся около полугода, лишь изредка созваниваясь, а на новогодние каникулы гук получает приглашение от брата. это настолько неожиданно, что гук распахивает красивые карамельные глаза от удивления, но отвечает радостно и говорит, что приедет.
если быть откровенным, то чону гук напоминает ребенка. маленького, еще ничего не соображающего ребенка, который за поступки свои особо не отвечает, который ничего в принципе не понимает и из головы его все будто ветром уносится. в его ребячестве он убеждается еще раз, когда тот приезжает с малиновыми волосами, широкой улыбкой и багровеющими из-за зимнего холода щеками.
гуку этот цвет очень идет, что старший тут же сообщает брату, и получает в ответ благодарный кивок. папа гуку рад, треплет его по волосам, естественно, их не одобряя, но говорит, что это его дело, и уходит.
гук помогает украсить дом, нарядить елку и все сопровождается какими-то песнями из детских мультиков. чон вешает на зеленую ветку игрушку и усмехается, поглядывая на брата. профиль того идеален, как думает чон, и парень внезапно понимает, что к младшему он не равнодушен. с недавних пор. он чону нравится именно тем, что на него не похож, что полная противоположность, что гук открытый и улыбчивый. чон таких любит.
до нового года всего ничего, чон с гуком дома одни. папа уехал к другу, оставив мальчишкам еды и денег. братьям только в радость. оба решают смотреть какой-нибудь фильм, обоюдно выбирают какой-то новогодний и, разместившись на полу с пачкой чипсов, углубляются в сюжет. точнее углубляется только гук, чон же поглядывает на младшего и старается незаметно тем любоваться.
у гука идиотская привычка вечно облизывать пересыхающие губы. чон смотреть на такое не может, когда видит, как язык обводит эти пухловатые губы и прячется вновь. сознание тут же услужливо подкидывает чону картинки, как этот язык хозяйничал во рту старшего, и ему становится настолько неуютно в одной комнате с братом, что он встает и идет в ванную, говоря, что скоро вернется.
чон умывается ледяной водой несколько раз, стараясь привести себя в чувство и перестать смотреть на младшего, как на предмет обожания. да, гук ему нравится. да, его хочется целовать, но нет, потому что он
парень, потому что он его
брат, потому что это в конце концов
неправильно.
к сожалению, у чона не было в детстве мамы, которая запретит красить губы и ходить с мальчиками за руки, такое где-то внезапно оборвалось. папа таким не увлекался и считал, что у сына подобного в мыслях нет. чон усмехается, опуская голову. ошибся.
он идет к брату в комнату, садится рядом и старательно делает вид, что все хорошо. гук увлеченно смотрит фильм, доедая первую пачку чипсов и не отрываясь от экрана, а чон в сюжет уже не вникает, берет телефон и начинает с кем-то перекидываться смсками.
внезапно телефон из его рук вырывают, откидывая на диван за спиной. чон смотрит на брата непонимающе, а когда тот усаживается ему на колени, и вовсе дар речи теряет. гук фильм на паузу не поставил, тот идти продолжает, но чону сейчас не до фильма. он смотрит на недовольно надувшего губы брата, и, господи, как же хочется эти губы зацеловать. чон неконтролировано проводит языком по своим губам, не отрывая взгляда от гуковых, а тот все уперто смотрит на брата.
— я думал, что мы фильм посмотрим, а ты тут с кем-то по телефону общаешься, — задумчиво произносит гук, складывая руки на груди. — так не пойдет, хен, я тоже хочу внимания.
чон смотрит с непониманием, а когда гук целует того в щеку, буквально слетает с катушек. жест этот настолько мягкий и нежный, что у старшего дыхание сбивается, а сердце быстро-быстро в груди долбится. гук похож на невинного ангела, которого чон так хочет сделать своим.
— мама говорит, что мальчики мальчиков не целуют, но, думаю, брата можно, — слетает с уст напротив.
парень облизывает свои губы еще раз, провоцируя старшего, и чон не сдерживается. припадает к гуковым губам, целует с упоением, а младшего придерживает за затылок, будто стараясь глубже в поцелуй утянуть. хотя
куда глубже, думает чон, когда в дело вступает юркий язычок брата, который во рту старшего чувствует себя, как дома. обводит ровный ряд зубов, затем пробегает по чоновским губам, слизывая горький привкус после сигарет, и начинает играть с братским языком. у чона голова кружится от такого гука.
младшему брата мало, ему хочется его себе полностью и всецело. о похождениях старшего он знает от него же, узнал еще года два назад, после чего стал жутко ревновать.
нельзя, нельзя, потому что мое, думает гук все эти годы, а сейчас цепляется за широкие плечи брата, скулит в его губы, жмется ближе, как котенок.
чон все никак насытиться братом не может, оторваться от этого мальчика кажется чем-то нереальным, к тому же никто не мешает. старший подхватывает гука под ягодицы, ловя губами тихий писк от неожиданности, и направляется в свою комнату. роняет брата на мягкую кровать, снова целует, подминая под себя и переплетая пальцы. этот жест кажется настолько интимным, что атмосфера в комнате накаляется, становится нереально душно.
гук садится и, не отрываясь от губ брата, стягивает с того футболку, отбрасывает ее в сторону и гуляет руками по неплохому телосложению. у гука руки холодные, из-за чего у чона по коже тысячи мурашек бегают. он вздрагивает, когда чувствует руки парня на своем ремне, и внезапно к нему возвращается сознание. он мягко отстраняется от младшего, который тяжело дышит и смотрит недоуменно, снова тянется за поцелуем, но, к сожалению, его не получает.
— это
неправильно, маленький, — выдыхает чон, проведя по краснеющей щеке брата рукой и склонив голову. — мы так не должны. не можем.
— мы можем все, хен, — выдыхает с горячим воздухом гук, тянется к брату и вновь садится на колени. тот придерживает его за бедра, смотрит туманно и пытается думать разумно. — никого нет, никто не узнает. ты представить себе не можешь, как долго я этого ждал, — он ведет по щеке старшего губами, останавливается у уха и кусает несильно мочку, оттягивая.
в голове у чона множество «
нельзя» и еще больше «
неправильно», перед глазами родной брат, сидящий на коленях и ожидающий явно не братского поцелуя, а в мыслях лишь одно: решай. старший смотрит на гуковы губы, облизывается, снова отрекается, отворачиваясь, а после говорит:
— ты как-то упоминал, что мама запретила тебе пользоваться ее помадой.
***
— привет, мамочка. знаешь, я все еще не уверен, что правильно делаю, записывая тебе это видео, но дороги назад нет, я уже решился. (неловко улыбается) помнишь, ты мне говорила, что мальчики не должны ходить за ручку и целовать друг друга в щеки? я всегда не понимал, почему, ведь девочки так могут. что мешает мне? ты так и не ответила на этот вопрос, кстати. (чешет затылок, отводя взгляд в сторону)
мне уже двадцать, и мы с тобой давно не виделись, но кое-что я так же давно хотел тебе сказать. только потому, что я мальчик не дает мне ограничения в любви. я могу любить кого хочу, верно? и я люблю его, он парень, и мы счастливы вместе. (смотрит за кадр и несмело улыбается, играя пальцами с серьгой в ухе)
мам, не обязательно быть девочкой, чтобы любить мальчиков, ходить с ними за руку и целовать. достаточно просто в него влюбиться. я всегда старался быть примерным сыном, ты это знаешь, но, прости, я все-таки влюбился в парня. (разводит руки)
надеюсь, ты поймешь и примешь это, ведь я все еще твой сын гуки, который любит тебя. (отправляет на камеру воздушный поцелуй, тянется к ней, чтобы выключить)
а, и кстати. ему нравится, когда я крашу губы. вишневой помадой. он действительно считает это красивым.
(конец видео)
