Агенты

Какова вероятность встретить давнего знакомого, мексиканского наркобарона, в Дубае на званом вечере у одного из младших принцев правящей династии эмирата? Куроо уверен, что абсолютно нулевая. А тем не менее, вот. Куроо проходит мимо, не моргнув даже глазом, с отчаянной надеждой, что его не узнали. Но если бы. Ловя отражение в проносимых мимо бокалах, Куроо видит, как скотина Рамирес приказывает что-то одному из своих охранников и тот быстро передает указания в передатчик на запястье. Куроо сдавленно чертыхается: вот ведь попал. Рамирес — параноик и перестраховщих, без дюжины вооруженных до зубов головорезов даже в сортир не ходит. Но это ведь резиденция принца! Тоже с весьма нехилой охраной и рамками металлодетектора на входе. Сам Куроо из-за этого вообще пустой. Нож не считается. Ну, пара ножей. Керамических. И коммуникатор в ухе, но и все. А Рамирес, похоже, пользуется особым расположением принца, и личная охрана мексиканца тут чувствует себя как дома. С другого конца зала, рассекая толпу, словно парочка акул, к Куроо направляются две шкафообразных гориллы, под свободными пиджаками которых наметанным глазом без труда угадывается оружие. Куроо резко повышает оценку критичности ситуации от «все плохо» до «полный пиздец» и сворачивает к ближайшей двери. Если он успеет выскользнуть из зала раньше, чем до него доберутся люди Рамиреса… Но, а если нет? Холодеющими пальцами он вынимает наушник, на ходу бросает: — Не дайте им меня увезти, — и отправляет его в ближайшую кадку с фикусом, в последнее мгновение сдавленно добавляя: — Пожалуйста. Хотя он искренне надеется, что Дайчи с Сугой этого уже не услышали. И тут же запоздало думает, что последним словом стоило сказать «живым». Но что уж. Тем более, может, он еще успеет. Но нет. За дверью его поджидают четверо амбалов. А двое из зала уже догнали, и в спину многообещающе утыкается пара стволов. Через минуту к теплой компании присоединяется и сам Рамирес с еще двумя телохранителями. А снизу по лестнице поднимаются новые. Рамирес верен себе. Даже стал еще большим параноиком. Куроо насчитал пятнадцать человек в его свите. И не факт, что это все. — Какая приятная встреча, — ядовито ухмыляется Рамирес. — Да прям парад в мою честь, — ответно скалится Куроо, выразительно кивая на плотные ряды обступивших его головорезов. В ответ получает в зубы, а потом в живот. Бьет не Рамирес, а один из его людей, повинуясь едва заметному кивку босса. Двое охранников цепко держат Куроо за плечи. И еще человек пять целятся в него. Ну вообще! За кого Рамирес его принимает?! Можно подумать, у него есть хоть один шанс из тысячи справиться с такой оравой, да еще практически голыми руками. Его наскоро обыскивают — хорошо, что выкинул коммуникатор, уши тоже проверяют — и тащат вниз по лестнице. И у Куроо нет совершенно никакого плана, как этому помешать. А так быстро Суга с Дайчи не успеют ничего предпринять. Дайчи в том же зале, тоже без оружия, Суга сидит на связи в одном из технических помещений. Они, вообще-то, тут следили за своей целью — одним из гостей принца, а само здание почти не изучали. Нет, ну план этажей, основные коммуникации — то само собой, но особо не углублялись. У Суги за пару кварталов отсюда стоит запасная машина с оружием. Но пока до нее, пока обратно — это все время, которого у Куроо совсем нет. А Рамирес мало того, что редкостный параноик, так еще и садист-маньяк с уклоном в членовредительство, Куроо достаточно насмотрелся, пока два месяца работал на него под прикрытием — почти пять лет назад, еще в старом спецотделе. Когда под конец операции Рамирес взял одного из их группы, они освободили его через шесть часов: с простреленными коленями, отрезанными пальцами и выколотыми глазами. И Куроо это все очень хорошо помнит. Слишком хорошо. А еще предельно ясно понимает, что к нему у Рамиреса гораздо больше счетов и претензий, чем к тому агенту. Уже на подвальном этаже, когда они проходят ряд почти одинаковых технических помещений с идущими под потолком связками труб, один из амбалов спрашивает: — Так в открытую и пойдем? Тут же камеры на всех выходах. Рамирес на секунду задумывается, потом качает головой: — Не будем оставлять нашему арабскому другу лишний компромат. Добудьте ковер. Возьмите из любого холла. Но только мухой, быстро! Двое охранников убегают, остается тринадцать, отмечает Куроо, но будто это что-то меняет. Надо потянуть время, надо любой ценой потянуть время. Из комплекса три выхода. Через парадный его точно не понесут. Остаются гараж и третий — из кухни в переулок. Там есть удобная соседняя крыша. Дайчи с нее влегкую их перестреляет. С гаражом сложнее, но тоже шансы не нулевые. А вот если они уедут, то уже — нет, никаких. Дайчи с Сугой найдут его, непременно. Но будет уже поздно. Куроо слишком хорошо знает Рамиреса, чтобы ни секунды не сомневаться в этом. Черт, надо было больше сказать им, пока не выкинул коммуникатор. Но не успел бы. Там всей форы было с полминуты от силы. Как же паршиво все. — Разденьте его и еще раз обыщите, — командует Рамирес. — И следите за входом, этот гад здесь наверняка не сам. Четверо отправляются караулить ближайшие двери, остается всего девять — неплохое убывание противника: Куроо продолжает мысленно считать, хотя смысла в этом никакого, но зато неплохо отвлекает, всяко лучше, чем паниковать. С его одеждой не церемонятся, что сразу не получается снять — разрезают, дорывая в процессе. И все так же пара амбалов цепко держит за руки и плечи. Можно, конечно, заехать коленом по роже одному из тех, кто обыскивает. Но толку? Ответка не заставит себя ждать. Лучше пока лишний раз не нарываться. Вдруг все-таки подвернется момент для побега? — Кроме двух ножей ничего нет, — докладывают боссу, когда Куроо остается только в трусах и носках. — Серьезно? — удивляется Рамирес. — И никакой рации, прослушки или прочей фигни для связи? — Босс, я разве что в задницу ему не заглянул, пусто. — Даже телефона нет? Обыскивавший его тип лишь качает головой. Рамирес подходит к Куроо и снова бьет в лицо — превентивно, очевидно, для оживления диалога. — Что ты здесь делал? Куроо скалится. И снова получает с размаху в челюсть. Да блин, ну сколько можно его бить?! Хотя Куро понимает, что это — только начало, прелюдия, невинный разогрев. — Работу искал, — отвечает Куроо, сплевывая кровь. — А как же твое ФБР, ЦРУ или на кого ты там работал? — Уволился, — огрызается Куроо, что, кстати, правда — если считать побег заявлением об уходе, но кто ж ему тут поверит? — Да ну? — ожидаемо недоверчиво переспрашивает Рамирес. — Ага, — снова скалится Куроо. Рамирес, прищурившись, пристально всматривается ему в лицо, словно пытается понять, сколько правды в сказанном. — Да в целом пофиг, — наконец решает он. — Я тебя хоть так, хоть так убью. — Может договоримся? — предлагает Куроо. — Тебе новые охранники, часом, не нужны? Рамирес ржет. Да уж, шутка удалась. Только новая пока в голову никак не приходит, а отсмеявшийся наркобарон в ожидании упаковочного ковра явно начинает скучать, и это очень паршиво. Он берет пистолет у одного из охранников — такие респектабельные маньяки и убийцы сами уже оружие не носят — и подходит вплотную к Куроо. Сначала упирает дуло в лоб Куроо, потом ведет в сторону — на скулу, спускается до подбородка… Куроо даже не трудится стереть с лица презрительную усмешку. Можно подумать, есть хоть один шанс из тысячи, что Рамирес тут его сейчас просто и незатейливо грохнет одним выстрелом. Тот тоже быстро понимает, что не тем пугает, меняет тактику и приставляет пистолет к паху Куроо. — Твои причиндалы тебе больше не понадобятся. — Отстрелишь, что ли? — с умеренной дозой скепсиса интересуется Куроо. — А ты против? — Кровью быстро истеку, наиграться не успеешь, — с деланным сожалением замечает Куроо. Рамирес ожидаемо бесится, и снова бьет — теперь уже рукоятью пистолета. — Да где этот чертов ковер?! — возмущенно восклицает он. — Сколько можно возиться?! Санчес, пойди, найди этих двух дебилов! — А ковер можно уже не искать? — И ковер! — рявкает Рамирес. — Без ковра не возвращайтесь! Восемь, думает Куроо. Еще парочку человек в группу поиска ковра, и можно будет попытаться вырваться — если хоть чуть-чуть повезет. Но, похоже, везение решило, что хорошего понемножку. — А пока мы тут ждем… — Рамирес делает намеренную многообещающую паузу. Куроо категорически не нравится этот взгляд, он помнит его даже спустя все прошедшие годы, и пусть тогда Рамирес никогда так не смотрел на самого Куроо, он слишком хорошо знает — что потом было с теми, на кого смотрел. Надо срочно переключить его мысли в какое-нибудь менее травматичное русло. — Ну можем развлечься, — подмигивает Куроо. — Тем более, твои парни меня уже почти раздели. Рамирес на мгновение замирает — сам-то явно думал не об этом. — А это идея! — воодушевленно соглашается он. — Кто хочет трахнуть этого засранца? — Сам лично никак? — удивляется Куроо. — Или у тебя перестало вставать на мальчиков? Или вообще перестало? Рамирес снова бьет Куроо, для разнообразия в живот, и заявляет: — Тоже мне, нашелся мальчик. — Ну не девочка же, — резонно возражает Куроо, переводя дыхание. — Престарелая потасканная блядь, — припечатывает Рамирес. — Извини, в такое я свой хер не сую. — А вот это обидно было. Особенно насчет престарелой. — То есть, насчет потасканной бляди ты не возражаешь? Куроо игнорирует выпад и проходится по самому больному — даже наркобарону в предельно религиозном окружении приходится слегка корректировать сексуальные вкусы и предпочтения. Или хотя бы не афишировать их, даже среди своих людей. — Ах, извини, забыл, у тебя ведь все совершеннолетние уже за перестарков идут, — заявляет Куроо и ожидаемо снова получает под дых, потом опять в челюсть и финальный удар коленом в пах. — Ну, кто? — оглядывает своих людей Рамирес, пока Куроо, согнувшись, висит между держащих его амбалов и пытается отдышаться. Желающие находятся. Куроо даже не знает, огорчает это его или радует. С одной стороны — отличный повод потянуть время, с другой… мда. Но облегчать им задачу он в любом случае не намерен. Он остервенело вырывается, пинается и даже кусает одну неосторожно оказавшуюся в пределах досягаемости для зубов руку — глубоко, до крови. Но его скручивают за несколько минут. Бросают животом на какую-то синюю хрень, размером с небольшой верстак и явно технического назначения — котел, трансформатор? Один из охранников, зайдя с противоположной стороны, фиксирует руки, двое с этой держат за ноги. Любитель чужих задниц срывает с него трусы и тычется членом в рефлекторно сжавшееся отверстие. Небось, встало у козла, пока смотрел, как босс избивает полуголого Куроо — вот же ушлепок. Куроо пытается думать, хотя пыхтящий за спиной мудак и член, рывками вламывающийся в его тело, здорово отвлекают. Наверное, все-таки его понесут через гараж. Для выхода через кухню уже надо было подогнать туда машины. Но Рамирес не отдавал такого приказа, похоже, и не собирается. А гараж — это плохо. Разве что Суга угадает, и они с Дайчи оба будут именно там. Но даже если и так, то открыть огонь и начать перестрелку — смогут, а отбить Куроо силой — нет. Надо самому по максимуму использовать первые секунды замешательства среди мексиканцев после нападения и куда-нибудь уползти. В ковре, ага. Куроо кривится. И план плохой, и ситуация паршивая, и задница болит, и разбитое лицо тоже… Сзади раздаются шаги нескольких человек. — Босс, мы принесли ковер. — Рамон, давай заканчивай, — командует Рамирес. — Но, босс… — Судя по ощущениям Куроо, тот едва вошел во вкус. — Ладно, но не затягивай, — соглашается Рамирес. Ну надо же, какая покладистость. Не иначе как Куроо трахает главный любимчик босса. — Я еще скотч захватил, — докладывает Санчес, Куроо узнает его по голосу, вот же предусмотрительный гаденыш. Со скотчем уползать будет сложнее. Но Куроо все равно попытается. Главное, чтобы Суга с Дайчи или хотя бы один из них поджидали в гараже. Рамон еще с четверть часа долбится в его задницу, потом наконец-то кончает. И Куроо очень надеется, что Суге с Дайчи хватило времени для встречного замысла, потому что подручные Рамиреса уже расстелили ковер и приготовили скотч. Неожиданно раздается телефонная трель. — Босс, вам принц звонит, — докладывает один из охранников. Рамирес отвечает, на что-то соглашается, потом, нажав отбой, с досадой смотрит на Куроо. — Принц наконец-то позвал меня на игру, — сообщает он своим людям. — Вот же сволочь эмиратская, неделю мурыжил, а сейчас — как назло! Охрана в замешательстве переглядывается, но Рамирес по очереди тыкает пальцем в нескольких человек, тут же назначая им главного: — Санчес, ты головой отвечаешь за эту тварь. Опасную, хитрую, изворотливую тварь! Глаз с него не спускать! Если провороните — вместо него в подвал пойдете. Все скопом! Поняли?! Выбранные нестройно кивают и соглашаются. Куроо выдыхает. Он хотел выиграть время? Похоже, сорвал джек-пот. *** Куроо сидит голой задницей на холодном цементном полу. Руки вывернуты за спину и подняты выше головы, запястья обмотаны скотчем и им же прикручены к массивной трубе, уходящей от основной линии куда-то вниз — болезненно, неудобно и фиг подергаешься. Ноги тоже стянуты в щиколотках. Вместе с ним трое охранников. За дверями еще двое. Всего лишь пять человек, тем более — разделенные на две группы. Тот самый шанс. Только фиг знает, что с ним делать. Допустим, скотч на руках он уже слегка растянул. Хотя освободить руки и не вышло. Но может получиться полукувырок назад и вверх через спину. В принципе в более удобном положении и в наручниках Куроо часто так решал проблему скованных за спиной рук, а когда наручники уже спереди — открыть их найдется чем. Но сейчас такой маневр не останется незамеченным, и трое охранников сразу же бросятся на него. В ответ и ногами попинаться можно, и в коленный захват кого-то взять — если случай подвернется. Хотя это все, скорее, безысходность, а не план, но не может же он ничего не делать! Но блядь, так или руки вывернет, или слишком медленно получится — если его достанут во время кувырка, только хуже себе сделает. Вот если бы ноги были свободны… Но мечтать не вредно. Или надо убедить их самих отвязать его от этой чертовой трубы. Вернее, разрезать скотч, но это уже детали. Все равно исчезающе мало способов, как их спровоцировать на это. Ровно один. И он до чертиков не нравится Куроо. Но свою жизнь он ценит несоизмеримо выше собственной задницы. — Никто не хочет последовать примеру Рамона? — провокационно усмехаясь, интересуется он. — Что, жопа уже соскучилась по крепкому херу? — спрашивает Санчес. — Нудно просто так висеть, — вовсю провоцирует Куроо. — Вам ведь тоже, небось, не весело тут просто так на меня пялиться? — Развлечений захотелось, да? — недобро щурится Санчес. Куроо отвечает ему предельно похабной ухмылкой. — Отличное предложение, — после короткого раздумья соглашается Санчес, достает пистолет и стреляет в ногу Куроо, а потом — во вторую, оба раза в районе икр. Куроо с воем вскидывается. Сука, Санчес, какая же сука!!! Повинуясь приказу Санчеса, один из мексиканцев перевязывает свежие раны Куроо кусками его же собственной рубашки. Насколько он чувствует, а у него печально богатый опыт в таких делах, кости не задеты, так, по мягким тканям навылет прошлось, крови тоже не особо много. Но обе ноги, блядь, обе ноги! И про бегать, и про силовые приемы можно забыть. Куроо таки отцепляют от трубы, тащат в угол и бросают на опостылевшую синюю хрень. Надежда, что хоть скотч со щиколоток срежут, не оправдывается. Куроо экстренно пересматривает план и понимает, что ему срочно нужен пистолет. В нынешнем состоянии без оружия он даже с тремя не справится, а там ведь еще парочка на дверях стоит. Единственный способ добыть — заставить кого-то подойти к рукам, ну с этим-то проблем не будет, сами держать станут, а потом и главное — настолько отвлечь подошедшего, чтобы тот забыл об оружии. — Я еще и в рот могу, — предлагает Куроо. — А то, кроме как ебаться в зад, вы других способов не знаете, что ли? — Ты гляди, какой неугомонный, — восхищается один из мексиканцев. — И правда, козырная блядь. — Дурак! — одергивает его Санчес. — Никакой самодеятельности! Босс не зря предупреждал. — Да что эта потаскуха нам может сделать? Можно руки еще и в локтях стянуть — вообще не рыпнется. Санчес обдумывает это предложение, а потом одобряет его. Вот же скотина умная! Если выберется живым — обязательно его потом найдет и грохнет. Эта мысль немного утешает. Так, самую малость. Но вообще Куроо хочется орать и биться головой о ближайшую стенку. Ну что за день такой?! Что он ни пытается сделать, только хуже выходит. Но это все фигня относительно того, что будет дальше, когда вернется Рамирес и его увезут. Если увезут. Куроо до отчаяния верит в Сугу и Дайчи. Потому что, похоже, кроме этой веры, сейчас у него не осталось уже ничего. *** Когда возвращается Рамирес с остальной охраной, Куроо лежит посреди помещения в виде полудохлой затраханной тушки. Хотя вообще ему едва ли самую малость лучше, чем он изображает. Ковер стоит свернутым у стены — гады и садисты, могли бы хоть на него положить. Или даже завернуть уже, всяко теплее было бы. Куроо слышит голоса и едва не дергается, хорошо, что мордой в пол: за выражение лица он бы сейчас не поручился. Суга? Серьезно? Ему ведь не мерещится? — Зачем тебе эта дрянь? — спрашивает Рамирес. — Мне низачем. Давай пол-лимона, и мы в расчете, — голос Сугавары звучит холодно, жестко и самую малость надменно. — Ставка была в десять тысяч, — напоминает Рамирес. — Какие пол-лимона? — Начальная ставка, — уточняет Сугавара. Рамирес разрождается витиеватой матерной фразой на испанском, Суга делает вид, что не понимает. — Да не нужны мне твои недобитки, — говорит он. — Только гарантия, что ты не кинешь меня и явишься завтра на игру. — Моего слова тебе мало? — раздраженно спрашивает Рамирес. — Ну извини, — Куроо явно слышит холодную улыбку в голосе Сугавары. — Я не привык доверять словам незнакомцев. Принца я знаю, а тебя — нет. Ага, вот оно что, знает принца, откуда, интересно? Но это хоть что-то объясняет — для Куроо. А Рамирес продолжает торговаться. Но, похоже, ему здорово связывает руки это влиятельное знакомство Суги. Который очень убедительно демонстрирует, что ему нужны только деньги, а чужой пленник — лишь обуза, вынужденный заложник. Куроо так и не поднимает головы, боится выдать — или сам, или спровоцировать Сугу. Рамирес — очень внимательный и параноидальный козел. Малейшего его сомнения достаточно, чтобы все сорвалось. А сейчас, когда Куроо уже чувствует, что вот-вот, еще чуть-чуть, и он в очередной раз выдернет хвост из почти захлопнувшейся мышеловки, что-то испортить особенно страшно. Наконец-то Рамирес перестает спорить и нехотя соглашается, чтобы Суга забирал пленника. Куроо кажется, что он забыл, как дышать. — Как бы наш «ценный актив» не сдох до завтра, — Суга подходит к нему и несильно пинает ногой в плечо. — Вы лучше смотрите, чтобы он не сбежал, — тут же вклинивается Санчес. — Ваши заботы, — высокомерно возражает Сугавара. — Или вы не в состоянии достаточно надежно его связать? Санчес возмущенно фыркает, но принимает вызов. И так уже хорошо зафиксированного Куроо в несколько слоев обматывают сверху, в процессе немного увлекаясь, и делая из него чуть ли не мумию из скотча, что не так уж плохо, становится хоть чуть теплее. Но Куроо все равно трясет. Хотя это, скорее, нервное — от того, что почти получилось, почти выскочил. Почти. Напоследок ему заклеивают рот и закатывают в ковер. — Может, вам его еще и до машины донести? — ехидничает Санчес. — Да, было бы неплохо, — абсолютно серьезно соглашается Сугавара и тут же поясняет: — У вас вон целая маленькая армия, а у меня всего один телохранитель, как он один его дотащит, да еще в этой упаковке? — А вдвоем? Небось не обломишься, — замечает Рамирес. — Вы предлагаете мне? Лично? — интересуется Суга с непередаваемыми интонациями. Рамирес снова матерится, но все-таки дает указание своим людям доставить ковер с Куроо до стоянки. Там его невежливо роняют в багажник, откуда он слушает заключительный обмен колкостями Суги и Санчеса. Потом Суга отзванивается принцу и заверяет, что все в порядке, условия соблюдены, и они уезжают. Лишь когда над ним захлопывается крышка багажника, Куроо отпускает — вывернулся, он снова вывернулся. Но расслабляться пока рано. Надо сказать Суге с Дайчи, что Рамирес никогда не даст увезти его просто так. С каким-то левым фраером, даже если тот и выиграл его в покер, даже если и лично под поручительство принца. Но чертов скотч. Раздается шум, Дайчи отбрасывает спинку центральной части заднего сиденья и тянется в багажник. Куроо ужом ползет к свету. Ну или пытается, насколько позволяют ковер и скотч. Дайчи разворачивает край ковра, подхватывает Куроо за полоски скотча, обмотанные вокруг туловища и прижимающие к нему руки, втягивает в салон, а потом срывает скотч со рта. — Рамирес! — тут же выдыхает Куроо, хотя сказать хочется совсем не это, но на мат времени нет. — Мы догадались, — отвечает сидящий за рулем Суга. — И не высовывайтесь там, за нами хвост. Удерживая Куроо так, чтобы его не было видно из-за сидений, Дайчи быстрыми движениями разрезает и отдирает скотч, очень-очень много скотча. Куроо молчит, сцепив зубы. Больно, блядь! Хотя проще сказать, что у него сейчас не болит. Заканчивая со скотчем, Дайчи накидывает свою куртку на плечи Куроо. И от этого простого дурацкого жеста того неожиданно накрывает откатом. Ну вот какого именно сейчас, а?! Больше всего хочется уткнуться в колени Дайчи и разрыдаться от облегчения. Конечно, Куроо этого не сделает. Но блядь, как же сложно устоять! И руки Дайчи, прижимающие и притягивающие к себе — такие осторожные и теплые, — ничуть не помогают в этом, скорее наоборот. — Держитесь. Сейчас буду отрываться от хвоста, — говорит Сугавара. — До второй машины полторы-две минуты. Куроо давится истерическим смешком. Отход планировал Суга, и у него на это было несколько часов. У людей Рамиреса ни шанса.