В мире, где есть октябри

В Пандемониуме осень любят. Бесы кутаются в огромные разноцветные шарфы, гуляют по набережной Флегетона, усыпанной опавшими листьями, и пьют какао с имбирём в забегаловках Нижнего города. Снежные бураны придут с Коцита только потом, когда вступит в свои права зима. А пока на Девятом кругу дни стоят солнечные и ласковые. Но так только на Девятом.  На Восьмом — просто отвратительные октябри, ледяные и ржавые. Порывистый и бешеный ветер воет вечно, как раненый зверь, нагоняя тоску и смутное, тихонько скребущее душу беспокойство, которое к вечеру плавно перерастает в агонию. Поживёшь тут пару месяцев, и тебе захочется повеситься. Халпас, сцепив руки за спиной, подходит неровной походкой к окну. Там по небу ожогом расползается закатное зарево, выжигая по краям небесную бахрому.Через несколько дней солнце опустится к горизонту, чтобы снова появится над ним только спустя восемь с половиной месяцев. Здесь вечный холод и вечная темнота.  Шеол сидит на краю дивана, поджав под себя ноги, и манерами чем-то напоминает настороженного кота. У неё очень кукольное лицо, и внешне оно почти совсем ничего не выражает. Пугающе бездонные глаза, от одного взгляда которых становится не по себе. Но Халпас уже слишком, наверное, стар, чтобы вот так просто и глупенько покупаться на внешность. – Почему ты всё время торчишь рядом? – герцог спрашивает, даже не оборачиваясь, и в голосе его – лёгкая ворчливость. –Мир ведь такой большой. Он не берёт в расчёт, что «большой» – очень растяжимое понятие. Для Шеол его комната тоже вполне большая. Может, даже больше, чем весь мир.  Он не берёт в расчёт, что на Шестом кругу, откуда она родом, солнце не поднимается никогда.  Ему хочется сделать что-нибудь грязное сейчас. Напиться до беспамятства. Переспать с какой-нибудь девкой, наматывая её волосы на кулак и прямо когтями, чтобы когтями по молочной и нежной коже.Но выставить маленькую ведьму более грубо, чем сейчас, он не может. А пока она здесь, он не в силах позволить себе даже повысить голос – Хоть бы поела. – вздыхаеткоротко и досадливо.  Халпас по-военному немногословен и собран. У него и вещей-то, по сути, нет никаких. Только этот кальян и пара сигарет на самый крайний случай. Надрывный кашель.Шеол отскакивает от его прикосновений, но это потому что у герцога вечно холодные руки.  Что тебя держит здесь. Он улыбается, но как-то потерянно, как будто его только что ударили. Что тебя держит здесь. Шеол подаётся вперёди говорит всегоодну фразу. – Ты просыпаешься по ночам. И когда это случается, первой его мыслью обычно бывает, что он не хотел бы просыпаться вообще. Никак. Никогда. Тогда она берёт его голову в свои ладони, гладит по волосам. И мысли отступают, бледнеет тьма, вплотную подкравшаяся по обойным узорам. И даже самому дьяволу неизвестно, как Шеол ухитряется появляться рядом так, чтобы в самый последний момент отвести от края. Мир такой большой, но в этом мире только один такой вот герцог, который сходит с ума от одиночества.