Часть 1
10 октября 2018 г. в 10:08
Илай пытался не смотреть. Он действительно пытался. Но как он мог это не делать, когда Раш ходил с ужасным фингалом, который он когда либо видел, с разбитой губой и синяками, которые как он знал - он знал - прятались под длинными рукавами. Никто ничего не говорил, а Раш вел себя так, как будто это обычное дело. А самое худшее, что это было обычным делом. Сколько раз это происходило за последнее время? Илай видел, как это разыгрывается в его голове, словно старый фильм, который он видел десятки раз.
Раш хочет уничтожить полковника Янга вместе с его оскорблениями, пока полковник был ничем иным, как ходячим самоуничтожением - злым, подавленным и параноидальным. Всегда беспокоился о том, что Раш будет делать дальше, просил Илая шпионить за ним через кино. Интересно, когда произойдет следующее предательство. Потом была выпивка. И, конечно же, Раш никогда не позволял Янгу мгновенно успокоиться. А потом...
Все знали, что случилось потом.
Доказательства были прямо там, на коже Раша.
На следующий день Янг ходил, избегая всех, чтобы погрязнуть в стыде и отвращении к себе, пока Раш...
Раш вошел в комнату управления весь в крови и синяках с высоко поднятой головой, с ухмылкой на лице, как будто он был тем, кто победил.
«Черт, может быть он победитель», - мрачно размышлял Илай. Полковник может быть тем, кто избивал Раша, но он всегда тот, кто ненавидит себя утром.
Илай бросил еще один взгляд на Раша, на опухшие и обесцвеченные пятна, которые омрачали его лицо. Это могло продолжаться очень долго. Один из них должен был умереть. Он может видеть прямо сейчас: этот замкнутый круг заставляет Янга делать что-то глупое во время миссии, что-то полусумасшедшее и полусуицидальное. Может быть однажды Раш скажет не ту вещь в не то время, и Янг сорвется. И на этот раз он не будет удовлетворен избиением, пока Раш не упадет бессознания.
Рация ожила.
Доктор Раш, мне нужно увидеть тебя немедленно.
Илай обменялся взглядом в Волкером. Это был Янг.
Раш раздраженно вздохнул и взял в руки радио.
— Я занят. Это может подождать?
Это приказ, Раш.
Раш сердито сложил свой блокнот и вышел из комнаты управления. Волкер и Броуди наклонили головы, когда он проходил мимо, отчаянно пытаясь притвориться, что ничего не случилось. Илай видел смирении и страх в их глазах. Илай не был трусом. Он устал отворачиваться и вести себя так, словно он не видел побои Раша и хищные взгляды Янга.
— Доктор Раш! - крикнул Илай, когда побежал за ним.
Раш обернулся и сложил свои руки в знак раздражения.
— Что случилось, Илай?
— Вы не…, - Илай запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. - Вам не нужно возвращаться к нему. Я не... Я не понимаю, что между вами происходит, но это не обязательно должно быть так.
Раш покачал головой и отвернулся.
— У меня нет на это времени.
— Пожалуйста, доктор Раш. Я не хочу видеть как вам причиняют боль, - умоляет Илай. Ему нужно чтобы Раш понял.
— То, что происходит между мной и полковником это наше личное дело, - Раш рявкнул. — Так что будь добр, не вмешивайся. Возвращайся к работе.
И с этим словами Раш пошел дальше по коридору не оборачиваясь.
Илай смотрел на него секунду, а потом отправился в свою комнату. Его ноутбук и другое оборудование были подключены к сети, транслируя запись с кино на экран. Илай сел и начал поиски, пытаясь найти Раша и Янга. Ему нужно было убедиться, что на этот раз все будет хорошо. Совесть не давала ему спать, если он этого не сделает.
Он нашел их в пустом коридоре и стал удивлено наблюдать за ними. Раш любит испытать судьбу; он всегда ее испытывает. Устно, эмоционально, даже физически, когда он хотел... он мог довести человека к края. И ты никогда не знаешь, когда он даст этот последний небольшой толчок, который толкнет их за грань. Но здесь он отступал, уступал, уходил. Раш, казалось, был загнан в угол, когда Янг подошел ближе.
Это не было жестко, скорее нежно и любяще. Илай смотрел, как Янг нежно погладил щеку, и Раш задрожал, как будто никогда в жизни не чувствовал ни одного доброго прикосновения. Янг втянул его в поцелуй, Раш потянулся и крепко прижался к нему.
Илай откинулся на спинку стула и задумался, как любовь может быть такой жестокой.