Обратная сторона солнца

      – Мы ходим по кругу уже полдня!? – Обито вновь захлебнулся от возмущения. – Я точно знаю, что мы проходили у этого камня в прошлый раз, он той же формы! – Он попытался выхватить карты из рук Какаши, но тот раздражённо оттолкнул его локтем в сторону.       – Не мни карту, – Хатаке заботливо поправил смятый уголок. – Ты слишком шумный. Кто виноват, что все деревья и камни у тебя на пути одинаковы? Учиха надул щёки и в последней надежде доказать правоту обратился ко мне:       – Неужели ты совсем не помнишь этот камень?       – Не… Не втягивайте меня в это, – устало протянула я, отрывая взгляд от книги. О, как же болят глаза, но не могу остановиться и не читать. Хотя вряд ли они в последнее время хотя бы чуть-чуть укрепили мою веру, наоборот, в голове одна совестная каша. – Я как-то не особо камни рассматриваю, – многозначительно повертела раскрытой книгой в воздухе. Это пятая из двенадцати – прогресс за четыре дня, который стоил мне четырёх почти бессонных ночей с фонариком в руках. Правда, пока что я не знаю, смогу ли применить полученные знания на практике. Посмотрим, что будет дальше. Сейчас мы возвращались с лёгкой миссии низкого ранга: в какой-то из отдаленных деревень при пожаре сгорело несколько домов. Нас, естественно, позвали помогать отстраивать всё заново, только идти туда было долго и нудно, даже сейчас едва сгибаются колени. Минато же совсем на другой миссии, по этому доверил нам добираться самим, оставив за главного Какаши. Конечно, уже понятно, кому это сильно не понравилось. Теперь Обито старается ко всему придраться, и уже начал потихоньку действовать и мне на нервы.       – Ага! – опять завопил. Я ж его сейчас книгой тресну. – Я воткнул этот кунай в землю в прошлый раз, мы вернулись на то же самое место! – брюнет с гордым видом выдернул лезвие из древесного ствола и буквально сунул его острым концом в лицо Какаши, тот увернулся, перехватил его руку и быстро опрокинул Учиха на землю.       – Какого черта ты так делаешь? – спокойный, но всё же злобный голос. – Если тебе не нравится, то сам ищи выход. – Хатаке бросил ему карту и отошел в сторону, казалось, он вот-вот взорвётся, и тогда всем будет плохо.       – Вот и отлично, – Обито поднялся с земли с важным видом. – Так-с, сейчас посмотрим где мы. – Ну вот, теперь мне что-то подсказывало, что теперь мы точно заблудимся.       – Кретин, карту переверни, – небрежно бросил Какаши, стоя в стороне. Видимо, его несколько забавляла ситуация.       – Без тебя знаю! – рявкнул брюнет, сворачивая карту в рулон и с видом превосходства указал в сторону леса. – Нам туда.       Мда, мне что-то совсем не хочется шататься среди деревьев, я едва отошла от прошлого раза. Стоило вмешаться, ещё не понятно, куда этот «Сусанин» нас заведёт. Я робко подошла к Какаши, тихонько постучала ему по плечу пальцем, привлекая внимание. Всё же я всё ещё немного его боялась.       – Может, лучше ты нас поведёшь, думаю, в этот раз мы пойдем по верному пути? – надеюсь, он не расценил моё замечание в обиду, ах, нет, расценил. Прошёл около меня, не удостаивая просьбу ответом, что за отвратительная привычка? Обидно же…       – Я передумал, давай её сюда, – Какаши с довольно сдержанным видом подошёл к Учиха и попытался отобрать карту, но представитель именитого клана отказался подчиняться, и, прижимая к себе ценную ношу, возмущённо пыхтел себе что-то поднос. Правда, такая достаточно комичная на первый взгляд ситуация, на моих глазах начала перерастать в полноценную драку, которую по сей момент чудом удавалось избегать. Сейчас же могли пострадать оба оппонента. И вновь, когда надо было проявить стойкость, она сдулась в моей голове как проколотый шарик. На какое-то время я совсем встала в ступор, наблюдая, как товарищи мёртвой хваткой вцепились друг в друга и таскали себя по поляне. Никогда ещё не приходилось разнимать дерущихся парней, только вот сейчас надо было срочно разводить их в стороны, а не стоять и ждать, пока пожар перегорит сам, этим сейчас и не пахло. С долей неуверенности, потоптавшись вокруг них, всё-таки нашла в себе силы встать между ними. Только вот, видимо, слишком резко: чуть было сама не отхватила. Первые несколько попыток их разнять особым успехом не увенчались: они, конечно же, уже не шли через меня на таран, но едва я теряла контроль над ситуацией, опять сталкивались с друг другом. При чём первым начинал конфликт именно Обито, его внутренняя ярость и негодование, сгорали медленнее, с выплесками энергии, нежели чем у более спокойного по темпераменту Какаши. В конце концов, я не выдержала мысли о том, что не смогу справиться с ситуацией и, уловив момент, схватила их обоих за волосы на затылке и подогнула к себе, уже сама чутко озлобленная и напуганная.       – Больные что ли?! – к счастью, они стояли так неподвижно, что можно было почувствовать дрожь в собственных руках. Главное, чтобы вся эта беготня не началась по новой. Я уже просто не знаю, что мне надо будет сделать, чтобы остудить их пыл. Как Рин так с ними справлялась? – Хотите переубивать друг друга? Что вы хотели доказать этим? – Какаши вскоре первым отпустил Учиха, и я дала ему отойти, всё ещё сдерживая разгорячённого бойца поодаль.       – Вернись, мы еще не закончили! – уже охрипшим голосом проорал брюнет, держать его стало труднее. Пришлось вновь обратить его внимание на то, что я до сих пор рядом и со всей силы наступить ему на ногу, преграждая собой путь. Он обратил на меня искренне непонимающий взгляд, но потом пыл в его глазах мгновенно угас. Обито покорно развернулся, тяжело дыша после пережитой схватки, чёрные волосы липли к влажному лбу вперемешку с потом и кровью, нижняя губа сильно вспухла и кровоточила. На него было больно смотреть, в отличие от Какаши, Учиха досталось больше, несмотря на открытую ярость.       – Извини, – неуверенно и раздосадовано произнёс он, когда я посадила его на землю, чтобы обработать раны.       – Не могу, – мой голос звучал немного резко после пережитого, и я заметила, как его кожа приобрела ещё более бледный оттенок. – Я не могу прощать каждую твою выходку. Легко получить прощение, но воспоминаний об ошибке не останется, ничего поучительного не будет. – Белоснежный ватный тампон аккуратно коснулся лба, впитывая лишнюю влагу и кровь.       – Я не понимаю, Какаши тоже дрался, но ругаешь ты только меня? – чуть ли не плача, он сказал это таким низким голосом и с таким убитым выражением лица, что это сняло с меня непоколебимую маску.       – Пвахах! – и тут же закрыла себе рот, чтобы не расхохотаться. Нет, это лицо всё ещё стоит перед глазами… сейчас взорвусь. Ну вот, я смутила его ещё больше, бедняга. Ну, как можно злиться на «это»? – Извини, просто, ты такой забавный, и да, если я это говорю, это вовсе не значит, что ты заслужил прощение. – Он сражён. – Сиди смирно, мне надо смыть с твоего лица кровь, иначе всё присохнет и будешь ждать до ближайшей речки. А ругаю я тебя потому, что не умеешь идти на компромисс и не держишь себя в руках. Какаши тоже мог вести себя поумнее! – с довольным видом сделала акцент на последних словах, чтобы тот тоже слышал.       – Карту верни. – Он, оказывается, стоял сзади. Я обратилась к Обито с выжидающим взглядом, но тот растерянно захлопал глазами, затем поглядел вокруг и пожал плечами, мол, он тут вообще не при чём.       – Не помнишь, как сам же отнял её у меня? – с вызовом спросил Учиха, только вот обладатель серебристой шевелюры ясно дал понять, что у него карты нет, тогда наступило неловкое молчание. Обито обнаружил, что у него опять слетели очки и протектор, поэтому, после того, как я исцелила его лицо, пришлось и их искать. Брюнет первый нашел свою пропажу и разочаровано взвыл – стекло на очках снова треснуло. А затем увидели карту, вернее то, что от неё осталось. По лицу Какаши, с которым он пытался что-либо разобрать на разорванной и грязной бумаге, можно было понять глубину той ямы, в которую мы, по видимости, сели… или нет? Может, стоит отдать ему карту, которая лежит в моем рюкзаке? Сайто несколько раз перепроверил, как я его собрала, теперь там идеальный порядок и много вещей на разные случаи жизни, даже тёплые носки. Спасибо тебе, мой мама-дядя.       – Держи, тайчо, – гордо сказала я, доставая из портфеля футляр с картой. – Может быть, это поднимет тебе настроение?       Хатаке недоверчиво принял футляр, достал из него карту, посмотрел на неё, повертел, а затем, не взглянув на меня, сказал:       – Хватило-таки ума взять её.       Я криво улыбнулась, но затем всё-таки обратилась к нему с откровенным недоумением:             – Слушай, мне это принять за похвалу или обидеться?       – Поступай, как хочешь, – ну вот, помогай ему теперь, только жуком себя почувствовала. Я спокойно выхватила карту обратно, поспешно свернула её в трубочку и убрала за спину, пропустив мимо ушей возмущенный возглас товарища.       – Извини, но я пока что не могу тебе её дать, – на всякий случай скромно сделала шаг назад. – Вот, если попросишь вежливо – тогда сразу отдам. Чего тебе стоит? А ещё это моя карта.       Он некоторое время бессильно стоял напротив, раздражённо фыркая, морщась, будто не веря в происходящее.       – Дай, – Какаши утвердительно протянул ко мне руку, твердым приказным тоном, но когда через несколько секунд с моей стороны не последовало никакой реакции, седовласый завёл глаза, обречённо вздохнул и вдруг прибавил нарочито торжественным тоном: – Пожалуйста? Ты рада?       – Нет, можно было по-искреннее, – я без интереса посмотрела на него, сама того не замечая, что начала перегибать палку. Ну, вот стоило мне вообще перечить, со своей любовью попадать в нелепые ситуации?       – Я обучен хорошим манерам, и знаю, когда и где их применить. Миссия к этому не относятся, допустим, что это лишняя трата времени! – крепкая не по годам рука Хатаке приземлилась на моё хрупкое плечо. Едва не подавившись, я нелепо взвизгнула, с испугом подалась назад, но он опять дернул меня к себе, стараясь выхватить зажатую в руках карту.       – Отпусти её! – голос Обито и такой непривычно грозный, я и не заметила, как он оказался передо мной. – Ты делаешь ей больно! – Он ухватил Какаши за руку, и тот быстро отпустил меня. Почувствовав, что больше не имею никакой опоры, неловко села на землю и не сразу поднялась, прибывая в лёгком шоке. Пепельноволосый отошёл назад, сердито пыхтя, гордо подняв голову к верху, умело держал себя невозмутимым. Казалось, всё, что накипело у него за последнее время, сейчас высвободится наружу бурлящим потоком.       – Вы все мне дико осточертели! Детский сад! Мне надоело нянчиться с вами как младенцами, пора становиться взрослыми,– ему этого показалось мало. – Вы вспомните мои слова, когда будите испускать дух в какой-нибудь грязной канаве.       Меня это сильно задело, даже поперёк горла встал тяжёлый ком, а в груди запылало. Сквозь зубы, неожиданно для самой себя, вырвалось сдавленное злое шипение. Обито хотел было помочь мне подняться с земли, но я сама быстро вскочила на ноги. Меня буквально разрывало от обиды и злости – всегда плохо удавалось брать эмоции под контроль в таких случаях, а сейчас вообще снесло крышу.       – Детский сад, в котором помимо нас есть и ты! Если ты считаешь своё поведение достойным подражания, то крайне ошибаешься! Для того чтобы стать хорошим лидером тебе нужно научиться считаться с чужим мнением, с чужими ошибками, поведением! Никто из нас не собирается умирать в канаве в ближайшее время! – резко оборвалась, едва не охрипнув. Тишина. Ребята не издали ни звука в ответ – буря исчерпала себя так же внезапно, как и началась. Какаши всё так же стоял на месте, смотря исподлобья в мои глаза с таким выражением на лице, будто сейчас вслух усмехнется, тем не менее, ответа так и не последовало. Мне лучше было прекращать диалог с ним, оставляя последнее слово за собой, и я вернула ему свою карту. В этом случае, даже его отрешённое «спасибо» прозвучало как издёвка. Подавись. Всё больше и больше убеждаюсь, что эта «команда» безнадёжно потеряна. ***       Через некоторое время, мы пошли по нужному пути, но через лес всё равно идти пришлось. Вечерело. Сизое небо окрасилось в яркие тона. Столетние деревья кидали на нас свои тени. Немного поднимал настроение чистый, влажный, холодный, наполненный запахом сырой травы и леса воздух. Вокруг всё жило, менялось, говорило: необычно громкий стрёкот сверчков и звон цикад, исходящий отовсюду, шелест листвы, хруст сухих ветвей под ногами, вечерняя птичья песня. Всё-таки, внутреннее ощущение свободы в такой момент было бесценным. Никто ни с кем не разговаривал, хотя неугомонный Учиха пару раз подходил, открыв рот, но, не решаясь сказать что-либо, быстро отходил на задний план. Какаши ушёл далеко вперёд, в полумраке, через тусклую листву проглядывала только его спина. Книга была давно дочитана и, несмотря на обстановку, мою голову заняли мрачные мысли. Один большой ком спутанных меж собой пессимистичных дум, не дающих погрузиться ни в одну приятную. Из-за стресса и недосыпа всё больше становлюсь похожей на неуравновешенного зомби. Приду домой – высплюсь, ну нахрен эти книги. Но на деле, вместо того, чтобы окунуться в объятия одеяла, испугаюсь за свою жизнь: а что если не дочитаю всё до конца и не запомню, то обязательно умру? И, досидев до утра за книгой, начну помирать от стыда перед истинной хозяйкой тела, как бы это странно ни звучало. Ведь тушка-то не моя, а я её так истязаю, и себя в том числе.       – Хатаке тебя так сильно обидел? – любопытный и настойчивый голос товарища вывел из транса. Чёрные чистые глаза воззрились на меня. Всё равно надел эти треснутые очки... – Хочешь, я его побью? – Обито в последнее время не перестает меня радовать своими фразами. Эх, как бы он тебя не побил…       – Нет, не надо, я уже совсем ни на кого не злюсь, просто устала немножко и сорвалась, бывает. Нам всем надо было немного отдохнуть от напряженного дня, – слабо улыбнулась. – Мне бы было легче, если никто не ссорился. Когда я вижу, что вы делаете больно друг другу, то очень расстраиваюсь.       – Ох… Я… Хорошо, – Учиха поспешно закивал головой, а потом тихо добавил: – И всё равно он козёл. – Хех, в этом есть и своя доля правды, но и мне не стоило так несдержанно себя вести. А на парней всё равно слова не подействуют, всё равно обязательно распетушатся, тут нужны по серьезнее методы.       – Спасибо, кстати, что заступился, – оживлённо обратилась я к Обито. – Это было очень мужественно. – Взгляд его в мгновение вспыхнул задорной искрой, хотя лицо медленно начало приобретать пунцовый оттенок. Он смешно сжал губы, насупил нос, немного замедлил ход, но потом быстро догнал и восторженно, почти задыхаясь, воскликнул:       – Ну, да… я же не мог поступить иначе, – он оббежал меня, встал напротив, указывая на себя большим пальцем, провозгласил с невероятной солнечной улыбкой. – Я       – Обито Учиха из Клана Учиха всегда защищу тебя от любых опасностей! – я слегка растерялась, смотря сейчас на него – доброго, естественного мальчика с весёлыми глазами, которые, кажется, не видали всех ужасов войны. Каким образом он, с таким взглядом на жизнь, ещё не сошел с ума? Нет, всё-таки, сойдет, но я не позволю этому случиться. Эти глаза должны смотреть на мир не искажённые отчаянием и болью.       – Я так рада, – голос слегка дрогнул. – У тебя такой великолепный настрой, с ним ты кого угодно защитишь, не сомневаюсь, – несмотря на мрачное состояние, на лице сама собой появилась искренняя улыбка.       – Дело даже не в настрое, а… а в другом… – начав эту фразу так же радостно, с каждым произнесённым словом он терял уверенность и в конце вообще огорчённо замолчал. Я ободряюще положила ему руку на плечо.       – Давай догонять господина капитана, пока тот не упёр без нас? – брюнет неуверенно кивнул и мы помчались вдогонку за Какаши, который уже совсем пропал из виду. Оказалось, Хатаке ушёл не так далеко, пробежав около десятка метров я врезалась в его спину. Из-за сгустившейся темноты было крайне сложно разобрать, что и где.       – Мы сделаем остановку до рассвета, дальше спустимся в низину, до Деревни оттуда рукой подать. – Я встала, Какаши продолжал стоять на мете, всматриваясь в необычно густой мрак со стороны медленно редеющих деревьев. – Постарайтесь шуметь потише, если вы не заметили, то с северной стороны шёл дым.       – Ты считаешь, это шиноби вражеской Деревни? – я мысленно простонала. Безумно хочу просто вздремнуть, да хоть на земле, не бегая ни от кого. Хотя, теперь я вряд ли засну, придёт кто-нибудь среди ночи и прирежет. Как славно.       – Без понятия, просто сидите тише воды ниже травы, – едва Какаши произнес эту фразу, послышался шум, и когда мы повернулись к его предполагаемому источнику, в привыкшие к полумраку глаза ударил свет.       – Ага, вот вы где, – не трудно было догадаться, что этот голос принадлежал Обито, который, по-видимому, выбирался из заросшего молодыми деревцами оврага. Он, счастливый до невозможности, медленно выползал из кустов с фонариком в руках.       – Идиот, – раздражённо шикнул Хатаке, закрывая глаза от света тыльной стороной ладони. – Вырубай его сей час же!       – Да в чем дело? – Учиха выключил фонарик, убрав его в подсумок, отряхнулся и встал с земли. – Я бы и сам выключил, истеричка.       Я, было, испугалась, что Какаши парирует колкое замечание в свою сторону, но он был не так глуп, чтобы начинать перепалку сейчас, и молча отошел от товарища. Не получивший должного внимания, брюнет вновь вынужден был подавить в себе пыл, прежде, чем я подошла к нему.       – Опять начинаешь? Я разве не просила тебя обойтись без конфликтов? – бросила на него недобрый взгляд.       – Я не хотел, так само получилось, – он отвел от меня взгляд, шмыгая носом. – Кажется, у меня Какашинепереносимость. – Когда до меня дошел смысл последнего слова, я закрыла лицо руками, едва не плача от смеха.       – Ну, ты выдал, конечно, – наконец успокоившись, стёрла ладошкой проступившие на глазах слёзы – Я верю в тебя, ты справишься с этой коварной болезнью! – Брюнет довольно улыбнулся, важно поправив свои незаменимые треснутые очки.       Устраиваясь на ночлег, Какаши предупредил нас о том, кто и когда будет дежурить. Хатаке был первым, а мне выдалась честь быть старожилом в предрассветные часы, последней. А пока что, я могу чувствовать себя в какой-никакой безопасности. Сев под дерево, залезла в свой портфель, проверяя его на наличие съестного, где-то были запрятаны гостинцы, которыми нас угостила бабушка из деревни. Но обыскав все потайные кармашки, почти надев ранец на голову, с великим огорчением заметила, что их нигде нет. Совсем. О, ужас! Я либо забыла их где-нибудь, либо слопала, пока читала книгу, я не помню… ааа… Мне теперь остаток пути придётся куковать без нормальной еды. С удручённым видом отглотнула из фляги холодной воды. Её тоже осталось не так уж и много, а ведь действительно, на первом отрезкё пути нам не попадалось ни реки, ни ручья, ни селения. Немного успокаивала мысль о том, что завтра мы должны быть дома.       Зябко. Если днем от духоты было не скрыться и в тени, то сейчас необычно похолодало. Обвернулась пледом, согревая дыханием замёрзшие пальцы. Вытаскивать спальник не хотелось: разворачивать его, залезать в него, а при тревоге вылезать – мне было важно, чтобы в любой момент можно было беспрепятственно встать и умчаться от опасности. Сейчас почти все мои чувства были обострены до предела, как у вспугнутого кролика, готового удрать при любом шорохе. Даже привыкшие к темноте глаза плохо различали форму отдельных деталей. Рядом слышалось суетливое копошение товарища. Обито устроился в метре от меня, хотя разглядеть его на земле было трудно.       – Заснуть не можешь? – тихо спросила я, сильнее закутываясь в тёплый плед.       – Не, я ем, – с моего лица медленно сползла улыбка. Я почему-то обиделась, ест он, а я-то нет. – Будешь? – очень дружелюбно спросил брюнет, протягивая мне внезапный подарок. Удивленно приняв переданное, по форме это точно было яблоко, я растрогано поджала губу.       – Спасибо, нет, правда, спасибо огромнейшее! – я радостным шёпотом благодарила его.       – Да что там, ты так сильно любишь яблоки? – на его вопрос я ответила не сразу, дожёвывая откусанный крупный кусок плода.       – Я всё люблю, когда хочу есть, – изобразив озадаченность на лице, ответила. – Кажется, я оставила еду на первой остановке, вот такая вот неудачница. – Мне было комфортно его присутствие рядом, даже тревога отступила.       – Ты не неудачница! – непозволительно громко заверил Обито, передавая мне ещё одно яблоко. – Есть человек, которому не везёт с момента его рождения. – Похоже, он о себе. Мне снова его жалко. За моё время пребывание здесь, я сильно привязалась к нему, и очень тяжело было видеть его печаль.       – Может быть, этому человеку просто не хватает веры в собственные силы? – голос в темноту. Внутри, вдруг, вспыхнул радостный огонек, согревающий, вызывающий добрую улыбку. Этот мальчик, он такой трогательный и милый, я подмечаю это каждый раз, когда он рядом. Обито столько делает для меня, и мне захотелось тоже что-нибудь сделать для него.       – Ты не замерз? – я мягко обратилась к нему, поведя слегка озябшими плечами. – Залезай ко мне, вместе будем греться, – я нащупала в темноте его плечо, и, схватив за одежду, тихонько потянула к себе.       – Я?! – обалделый голос товарища разнёсся в живущей тишине леса, и вся живность в округе затихла в смиренном ужасе. Обито резко отпрянул назад от моих рук.       – Зачем так громко? – ошеломлённо шикнула я, пытаясь нащупать в темноте рот на лице Учиха, чтобы заткнуть его. Какаши это обязательно услышал, и, может быть, кто-то ещё. Хотя, мне уже не особо верилось, что в округе есть ещё люди, помимо нас. – Как хочешь. – «Трусишка», в общем-то, исход и так был понятен, вряд ли он мог отреагировать как-нибудь по-другому. Я разочарованно обернулась в плед с головой. Потихоньку начала согреваться и уже надумала заснуть, в голову начали лезть не совсем приятные мысли, отголоски грядущего сна. Что-то подсказывало, что это будет какой-нибудь кошмар. Сквозь дымку дрёмы, я почувствовала, что кто-то скромненько пристроился под боком. Лениво приоткрыв глаз, заметила, что на коленях лежит очередная порция яблок, а товарищ уже дрыхнет рядышком. Кажется, я поняла, откуда у него столько фруктов. Ещё в деревушке, заметила, как брюнет неровно дышит к яблоням в чужом саду. Нарвал-таки, но какая уже разница? Убрала плоды в ранец, затем, снисходительно улыбнувшись, подтащила парня поближе и накрыла частью пледика.       – Спасибо, – в полуголос проговорила я. Ладошкой коснулась его щеки, ловя на кончиках пальцев тепло кожи. Осторожно приподняла со спокойных, прикрытых глаз очки, снимая их и аккуратно откладывая в сторону. Обито спал с лицом маленького ребёнка, полным умиротворения. С трепещущим интересом, я всматривалась в его очертания. Неужели, оно реальное? Его так просто можно осязать? Погладила ладонью по неаккуратно уложенным чёрным волосам. Они жёстковаты на ощупь. Учиха слегка наморщил нос, сквозь сон чувствуя прикосновения, пробурчал что-то нечленораздельное, а потом начал усердно заворачиваться в пледик, загребая и мою часть тоже. Внезапно оказавшись на холоде, я возмущенно фыркнула и принялась забирать свою долю. В последнее время всем вошло в привычку что-то у меня отнимать. Обито завернулся в импровизированный кокон так плотно, что отобрать свою законную половину, не разбудив его, было невозможно. Поэтому мне нечего терять. Я сердито трясла его за плечо, пока сонные невинные глаза не воззрились на меня.       – А? – Учиха сонно протер глаза, – моя очередь на дежурство?       – Ты мое одеялко забрал… – надо же было сказать эту фразу так обиженно, что слезы в глазах встали. Обито ойкнул, второпях выползая из пледа, а потом накрыл меня им с головой.       – Извини, я случайно, – он сел напротив, едва не кланяясь.       – Прекрати, я знаю, что ты случайно, – слегка испугалась такого рьяного извинения. – Ты можешь замёрзнуть, ложись к себе в спальник. – Парень последовал моему совету, и я заодно сменила свой злосчастный плед. Снова стихло, сон медленно обволакивал тело. Я уже с раскрытыми объятиями встречала его.       – Рин, а знаешь, что мне снилось? – «ну, что ещё?»       – Что тебе снилось?       – Большая муха лижет мне щёки и волосы, – под впечатлением говорил он, – она была огромной, толстой и волосатой! – сначала, я не предала его словам значения, но потом до меня дошло, что это он меня имеет в виду. Видимо ощущения предавались сквозь сон.       – Я очень рада за тебя и муху, но давай-ка спать? – всё настроение испортил… ***       Я проснулась от лёгкого толчка в спину. Нехотя приподняла голову.       – Твоё дежурство, – коротко оповестил Какаши, затем поднялся и отошёл. Как, всё? Я поспала-то… Обито спал на том же месте, а он вообще куда-то вставал? Хотя, небо куда более светлое. Нужно вставать. Медленно поднялась, тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Присела на поваленное дерево неподалёку, собираясь с мыслями. Если уж Какаши сторожил наш сон, и никто не прошел мимо него, то мне, наверное, нечего опасаться. Никого здесь нет, я просто досижу это дежурство. Лучше бы спала вообще. Хотя, нет, неправильно говорю, надо быть на чеку, а то мало ли что. Я зябко поёжилась и осмотрелась, убеждаясь, что нахожусь наедине с лесными звуками.       Прошло уже полтора часа. Моё дежурство подходит к концу. Ничего необычного не наблюдается, сижу и доедаю яблоко. Откусываю небольшие кусочки и кидаю в ближайший муравейник, с интересом наблюдая, как насекомые совместно тащат их в норку. Нам бы немножко их сплоченности, было бы кстати. Что я вообще делаю?! Вместо внимательного дежурства кормлю муравьёв, комаров тоже – налетели с потеплением. Встала и походила взад-вперёд по поляне, отгоняя рукой от лица стаю мошек. Миры разные, а вредители действуют на нервы одинаково сильно. Даже не сразу заметила приземлившиеся впереди меня несколько кунаев с взрывной печатью. Затем, слегка обалдев от резкой перемены характера ситуации, по инерции отпрыгнула назад, прикрывая лицо руками. Взрывная волна настигла меня в прыжке и мгновенно отбросила в сторону. После взрыва поднялась плотная завеса пыли, когда я приподнялась с земли, ничего, совершенно нечего не было видно. Едкий запах гари ударил в нос. Дезориентированная попыталась понять, что сейчас с моими товарищами. Обито спал недалеко от места, откуда прогремели взрывы, его не задело? Если я выйду из этой завесы, скорее всего, буду сразу замечена, но она и сама скоро осядет. Но больше всего хотелось вновь прибиться к команде.       – Рин? – тихий окрик вызвал у меня волну испуга. В дымке пыльной завесы показались два знакомых силуэта. Я уже хотела облегчённо выдохнуть, но тут кто-то схватил меня за запястье, и потянул за собой.       – Выходим одновременно, не разделяемся, – только успела услышать я, прежде, чем мы вышли с поляны и помчались по лесу. – Они хотели, чтобы после взрывов мы разделились, и нас бы перебили поодиночке. Сейчас будут бить в спину, если хотите жить, то не отставайте, – рука была отпущена, и, чтобы катастрофически не отстать, пришлось приложить немало сил. Благо у этого тела их хватало и выносливости. Обито нёсся чуть впереди меня, искоса поглядывая назад, пока не споткнулся об ветку и едва не навернулся. Несколько врагов появились там, где их совсем не ждали, впереди, преграждая путь земляной стеной. Сын Белого Клыка без предупреждения повернул в сторону, мы едва успели за ним, но в этот же момент перед нами выросла новая преграда.       – Сзади, говоришь? – язвительно заметил Учиха, следуя за Какаши.       – Заткнись, – с железным спокойствием сказал Хатаке, – я понял их тактику.       Вместо того, чтобы побежать в сторону, он пошёл напролом, метнув в земляную стену кунай с взрывной печатью, который через несколько мгновений, пробил в ней дыру. На всякий случай вынула свой из подсумка, хотя, я всё равно не в состоянии им кого-то намерено ранить, он, скорее, для спокойствия. Мы прошли сквозь дыру в стене, встречаясь лоб в лоб с теми, кто был по другую её сторону. Тоже Камень. Нет, у этих людей протекторы совсем другие – Водопад, кажется. Какаши ринулся вперёд, легко пробивая грудную клетку вставшего поперёк дороги врага остро заточенным клинком, порывистым движением извлекая его назад. Лезвие тускло сверкнуло рубиновым отблеском, сильная умелая рука отвела его в сторону, разрезая упругий воздух с характерным звуком, заглушаемым чьим-то сдавленным стоном. Я резко выдохнула в едва слышном обескураженном всхлипе. Чтобы не упасть на почти ватных ногах, пришлось поспешно отвернуть голову в сторону. Тело пробила холодная дрожь. Почувствовав подкатывающую к горлу тошноту, я поняла, что в любой момент могу свалиться без чувств от вида убийства. Нельзя! Подумаешь, они же не пекутся о наших жизнях? А зачем жалеть врага? Зачем жалеть будущий труп? Попытки вывести разум из глубокого ступора всё-таки увенчались успехом. Лишь в последний момент удалось взять себя в руки и увильнуть от земляного снаряда, который, попав в землю, снёс несколько деревьев. Если я хочу выжить здесь, то надо принять, что убийство в этом мире в порядке вещей, что это способ уцелеть на войне. Но у меня, как у человека, выросшего в обществе, где убийство людей считалось высшим грехом, это никак не укладывалось в голове. Чёрт, я просто буду уворачиваться и не замараю ни об кого руки, так же можно? Их тут сколько, шестеро-пятеро? Уже трое, я не хочу видеть, как мои товарищи обрывают чьи-то жизни. Теперь уже надо просто держаться в стороне, они закончат с этим без моей помощи. ***       Битва завершилась быстрее, чем мы думали. Три последних шиноби решили отступить, захватив тела своих павших товарищей. Видя, как их неясные силуэты скрываются в густой листве, я молча стояла, выдыхая облегченно вздох. Они правильно сделали, что ушли, умения этих ниндзя были не слишком-то впечатляющими, учитывая возраст.       – Если вы мне ещё попадетесь, я вас так отделаю как котлету! – радостно орал Обито в кусты, в которых минуту назад скрылись враги.       – Вы оба отсиживались в сторонке, когда я выполнял всю работу, – внезапное заявление Какаши обескуражило брюнета, и тот буквально раздулся от нарастающего возмущения. Мне же пришлось проглотить правду в сыром виде. Я пока не могу вступать в бой в серьез, может быть позже что-то перестроится в моей голове, но сейчас буду только мешать.       – Я прикрывал тебе спину, а ты не заметил, – Учиха попытался поправить своё задетое самолюбие. – Нечего наезжать на других из-за своей невнимательности!       Конечно, и так было понятно, что Обито старается оправдаться, хотя я и не видела его во время боя. Может поэтому-то и не видела?       – Трусом родился, трусом и закончишь, – укорительно фыркнул Хатаке, отворачиваясь от содрогающегося от злости Учиха. – Это и к тебе относится, – эта фраза была обращена уже ко мне, и я медленно подняла отрешённый взгляд на него. – Ирьёнины, несомненно, очень важны в команде, но этот статус не даёт привилегии стоять в стороне во время битвы, тогда они больше в обузу, чем в помощь.       Я уже было подумала, что муштра окончена, но, увы:       – В следующий раз будешь внимательней дежурить, надо же было не заметить целый замаскированный отряд. – Я стыдливо поджала губу. Ну, извините, мне ни разу не приходилось заниматься чем-то подобным. Но долго я ещё буду отмахиваться, рассчитывая на свою неопытность? И ведь, действительно, очень стыдно, тут невольно позавидуешь чьей-то способности сливаться с землёй. Ну, вот Обито не парится совершенно, наверное, ему за это не впервые перепадает. В прошлый раз он был гораздо смелее. Сейчас же растеряно, нервно, с красным от обиды лицом, по-детски насупив нос, шумно дыша, смотрел на товарища, но затем всё-таки отводил огорчённый и озлобленный взгляд в сторону. Я хотела подойти к нему, но Какаши дал скорый сигнал двигаться дальше, чтобы скорее отойти подальше от места схватки. И чем дальше мы удалялись от него, тем меньше становился тяжёлый камень на сердце, но слишком свеж был в памяти алеющий силуэт клинка, лезвие которого с непринуждённой простотой исчезало в чьём-то живом теле.       Неужели я решусь когда-нибудь на ужасный поступок, во благо кого-то? Я так быстро привыкла к виду мёртвых тел. Неужели страх перед живыми пройдёт так же скоро? Всё ещё не могу определиться, хорошо это, или плохо. Я не имею склонности к самопожертвованию, да и смелой меня тоже не назовёшь, но если дело пойдёт так дальше, у меня не будет другого выбора. Надеюсь, дядя поможет мне, чтобы я смогла помочь товарищам.