***
– Он такой... ну, такой, что прям капец! – Ты разговаривать нормально разучился, что ли? – Джемин вскидывает бровь издевательски так, что Донхёку его стукнуть очень хочется. Он бросает в друга подушкой из-под спины, мажет, к сожалению, но это всё равно помогает немного спустить пар, что тоже неплохо. Наверное. Можно было бы, конечно, и книгой с тумбочки зарядить, «Ярмарка тщеславия» очень даже тяжёлая, но рядом с Джемином сидит Джено, который вроде сейчас плюшка такая, глаза-полумесяцы и смех неловкий, а спустя мгновение может превратиться в настоящего демона из самых глубин ада и аж до дрожи взглядом встряхнуть (особенно, если на Джемина кто-нибудь подышит не под тем углом). Это всё, конечно, видимость, но с непривычки Донхёк первое время его шугался более чем реально и умолял друга не знакомить их поближе. Сейчас он думает, что как же хорошо, что Джемин упёртый до абсурда иногда, потому что Джено, на самом деле, очень хороший, а первое впечатление – чушь собачья. Но потом Донхёк снова вспоминает насмешливый взгляд, кривую улыбку, светлые волосы, торчащие немного на макушке и длинные пальцы, которые тыкают в бейдж с именем китайским. Вспоминает и хнычет, растекаясь по дивану, как желе, из-за воспоминаний трехдневной давности. – Ну, Хёк, ты чего? – дует губы Джемин. – На тебя вот совсем не похоже. Ты знаешь, где он работает, ты даже имя его знаешь! Сходи в магазин и пригласи куда-нибудь этого кассира своего, – Джемин всё-таки та ещё зараза порой, но сейчас он так ласково перебирает чужие рыжие прядки, аж мурлыкать хочется, что у Донхёка в голове будто пузырьки от газировки приятно растворяются и благодарность к другу теплится. В этом доме На Джемина очень любят и ценят. – Он не мой, – стонет Донхёк, и непонятно, то ли от джеминовых пальцев в волосах, то ли от разочарования, что Ренджун не его. (Второе, безусловно, перевешивает). – По крайней мере, пока. – Ну да. Хотя, – Джемин чуть сильнее ерошит донхёковы волосы и глухо хихикает, – он вполне мог уволиться после твоих домоганий и сбежать к себе в Китай. Забудьте. В этом доме На Джемина терпеть не могут вместе с его поганым чувством юмора. Донхёк сбрасывает чужую ладонь с головы, гневно зыркает глазами на Джемина, который всё ещё посмеивается, и пересаживается на другую часть дивана к Джено. Ложится на спину, укладывает теперь голову на его острые колени, а свои ноги свешивает через подлокотник. Не шибко удобно, конечно, но уютно зато. Джено неловко поглаживает его по волосам и мягко улыбается, глядя сверху вниз в донхёковы глаза. – Ну правда, Хёк, попробуй с ним поговорить, номер там возьми... – Ой, вот кто бы тут ещё советы раздавал, – перебивает своего парня Джемин. – Если бы я тогда тебя после репетиции не зажал в раздевалке... – Да ну тебя, Нана! – Донхёку хорошо видно, как румянец поднимается у Джено по шее к щекам. Это мило даже. Но потом Джемин с ногами взбирается на диван и лезет к старшему целоваться, не обращая внимания на самого Донхёка. И вот это уже ни разу не мило. – Какого хрена, На Джемин, я всё ещё здесь! Он пытается подняться с чужих колен, чтобы не видеть нежностей своих друзей, но попадает в крепкий захват джеминовых рук (и когда только этот паршивец успел так накачаться?), которые тянут его ближе. Донхёк кряхтит, устраиваясь поудобнее, потому что сопротивляться, в принципе, бесполезно, да и не особо хочется. Джено с этой своей до безобразия прелестной улыбкой обнимает их обоих, укладывая подбородок на макушку Джемина. Со стороны, скорее всего, их объятия выглядят дико странными, но Донхёку так хорошо, что вообще плевать на стороннее мнение. – Хёк-и, не парься. Очаруешь ты своего китайца на раз-два, – мурлычет Джемин ему на ухо, а Джено резво кивает в подтверждение. Не то, чтобы Донхёк теперь стал уверен в себе на сто процентов и готов сворачивать горы и покорять всяких там Ренджунов, но в груди будто теплее стало. Он жмурится до искорок под веками и улыбается.***
Несколько последних дней у Донхёка похожи на качели. Он то взлетает ввысь, полный уверенности и готовый к завоеванию сердца симпатичного кассира, что почти выходит из квартиры с кошельком в кармане и плэйбоем эксо в наушниках, то вновь лежит в обнимку с игрушечным покемоном и смотрит диснеевскую рапунцель, жалуясь Джемину в трубку на несправедливость мироздания. Эти качели могли бы раскачивать его ещё долго, но в какой-то момент Донхёк решает, что так больше продолжаться не может. И он перешагивает через совершенно не свойственное ему и неуместное смущение (да и продукты у него заканчиваются полностью, даже лапши не остаётся) и приходит в магазин, получая перед этим пожелания удачи от Джено и «Надеюсь ты не лоханешься» от Джемина. Там, конечно, ещё прикреплена куча эмоджи-сердечек, но суть не меняется: кто здесь лучший друг Донхёка вообще?! В ответ он присылает фотографию своего среднего пальца с вполне ясным контекстом, но ему обратно прилетает лишь стикер милой панды с цветочком. Джемин неисправим. Между стеллажами в супермаркете Донхёк ходит почти на цыпочках, хватает с полок нужные продукты так, будто платить за них не собирается, долго пялится на коробочки молока с самыми разными вкусами, кусая губу. Хмыкает себе под нос и хватает помимо любимого шоколадного ещё и банановое молочко. – Джаст ду ит, Донхёк, – бормочет он себе под нос, делает глубокий вдох и выдох и, расправив плечи, идёт к кассе. (Правда, по пути спотыкается о небольшую лесенку, которую используют работники магазина, чтобы раскладывать товар, и едва не сшибает всю стойку с консервированным горошком и кукурузой). Отстояв очередь к нужной кассе, которая разошлась как-то уж очень быстро, Донхёк встречается взглядом с уже знакомыми глазами, которые хитро сверкают из-под отросшей челки. Ренджун узнает его, конечно, и приподнимает уголки губ. Про себя Донхёк пищит, потому что сегодня кассир ещё милее, чем в прошлый раз, но внешне своего восторга никак не демонстрирует, натягивая одну из своих обезоруживающих улыбок. (Ренджун думает, что это запрещённый приём и что он даже рад увидеть солнечного мальчика, неловкого во флирте, вновь). – С тебя семь тысяч девятьсот тридцать вон, Донхёк, – заключает Ренджун, когда все товары пробиты и сложены в пакет. Тот кивает и снова расплачивается картой, которая едва заметно предательски дрожит в тонких пальцах. – Спасибо за покупку, приходите ещё? – Ренджун полувопросительно, с непониманием (и, совсем немного, ожиданием очередного выкрутаса) смотрит на Донхёка, который мнётся и не отходит от кассы. Тот облизывает губы, улыбается и ставит перед Ренджуном коробочку с банановым молоком. – Банан хорошо сочетается с шоколадом. Повисает неловкая пауза. – Чё? – Ренджун приподнимает одну бровь и у него прям на лбу светится вполне закономерный вопрос: «ты нормальный или как?» – Ну, я люблю шоколадное молоко. Ты – банановое. Мы созданы друг для друга, – Донхёк тормозов вообще не чувствует, подмигивает, улыбается шире. Ему кажется, что это красивое завершение разговора, и уже собирается уходить, когда ему в спину прилетает: – С чего ты вообще взял, что я банановое молоко люблю? Он оборачивается и встречается с Ренджуном взглядом. Донхёк хихикает, разглядывая удивленного парня и снова подмигивает. – Почувствовал! Не будет же он говорить, что пошёл ва-банк и тупо угадал. – Серьёзно, Хёк? Ты серьёзно ляпнул такой бред? – чуть позже Джемин хохочет, утыкаясь Донхёку в плечо. – Господи, ну ты и дурак. – Сам ты дурак! Сработало же, – бормочет себе под нос тот и коротко улыбается, вспоминая румянец на щеках Ренджуна, едва-едва заметный, но от этого не менее очаровательный.***
У Донхёка всегда было, есть и будет очень много причин для хорошего настроения и улыбок. Вообще, он сам – одна сплошная улыбка, яркая, от которой морщинки вокруг глаз и что-то щемящее в груди. Но его причины разной степени важности, появляются с разной периодичностью (и некоторые остаются с ним и идут бок о бок). Донхёк надеется, что Ренджун станет одной из таких. Той, что надолго, а лучше – навсегда. Это длится уже больше месяца. «Это» – между ним и Ренджуном, который вроде такой знакомый, а вроде и всё ещё нет и тем и манящий к себе, как неизведанные земли в эпоху позднего средневековья. Донхёк не решается дать этому точное определение, чем бы оно ни было. Джемин называет происходящее флиртом, Джено – влюблённостью. Сам Донхёк говорит, что лишь интерес, после фырканья Джемина добавляя, что возможно, совсем чуть-чуть, интерес романтический. Самое странное, что они умудряются общаться только в пределах магазина или в катоке, но при этом уже знают друг о друге достаточно много даже для просто знакомых. Джемин тянет «бля» себе под нос и пробивает лоб ладонью с такого ребячества, но Донхёк думает, что торопиться им некуда. Хотя держать Ренджуна за руку очень хочется. Проверить, как долго тот будет сопротивляться объятиям, а потом как уютно он в них устроится. И, наверное, их непонятная предстадия отношений могла бы продолжаться ещё очень долго, если бы Ренджун тоже не хотел узнать, каково это – быть с Донхёком ближе во всех смыслах. «Купишь мне сегодня банановое молоко?» Донхёк смотрит в экран мобильного, слегка прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать довольную улыбку, которая так и норовит вырваться. Эта фраза стала у них с Ренджуном почти кодовой – старший таким образом спрашивал, придёт ли Донхёк сегодня в магазин. Увидятся ли они. Смогут ли поговорить. Обменяться улыбками и едва заметными прикосновениями. Мысль о том, что его ждут, шевелила внутри Донхёка что-то почти неуловимое, нежное и тёплое, немножко кружащее голову. Ренджун казался ему каким-то нереальным. Ощущения от нахождения рядом с ним – ещё более нереальными. – Че лыбишься? – Джисон пытается заглянуть в телефон Донхёка, но тот оперативно ставит его на блокировку, скрывая сообщение. – Ничего особенного, - невозмутимо пожимает плечами. Джисон только хмыкает, мол, можешь ничего не говорить, я и сам все понял. – Ну передавай привет своему «ничего», – бросает он с гаденькой улыбкой, подхватывает рюкзак и выходит из подсобки, где они переодеваются в рабочую одежду. Донхёк только цыкает в сторону младшего. Та ещё ехидна растёт. Но потом мысли возвращаются к Ренджуну, он снова невольно улыбается и быстро печатает ответ. «Уже лечу ;)))))» «Не заставляй меня ждать», – приходит почти мгновенно. Перечитав несколько раз сообщение в одну маленькую, но такую важную строчку, Донхёк прикрывает ладонью глаза и улыбается шире, внутренне ликуя. На особом языке Ренджуна это почти тоже самое, что я соскучился. Сердце сбивается с ритма. Это что-то невероятное, но безумно приятное. Донхёк оперативно сгребает вещи в рюкзак, прикрывает шкафчик и под строчку Running back to you из какой-то клёвой новинки, которую ему подкинул эппл мьюзик, покидает помещение.***
Магазин встречает Донхёка тёплым воздухом, наполненным самыми разными запахами: от рыбного до цитрусового. Он слегка морщится, потому что не любит ни то, ни другое, но в итоге видит на дальней кассе знакомую, до приятной щекотки под рёбрами, макушку, забывает о всех неприятностях, и почти стремительно направляется наполнять корзину, чтобы поскорее за всё расплатиться. Честное слово, Донхёку никогда не хотелось до такой степени расстаться со своими деньгами. Хотя... Вы вообще слышали последний релиз снсд? На его покупку можно было и кредит взять, и в рабство продаться (тогда он занял денег у Джемина, что фактически то же самое). На кассе никого нет, и Донхёк широко улыбается Ренджуну, на контрасте мягко произнося «привет». Тот кивает с блеском в глазах и неловко поправляет футболку с логотипом супермаркета. Они перебрасываются парой ничего не значащих фраз и несколько раз сталкиваются пальцами, пока Донхёк сам протягивает продукты с ленты кассиру в руки. Внутри всё трепещет, когда Ренджун с улыбкой вертит в руках заранее подготовленную для него коробку с банановым молоком. – С тебя шесть тысяч вон, – Донхёк уже тянется карточкой к терминалу, когда слышит: – И свидание, – и так и замирает, медленно поднимая взгляд на Ренджуна, который облизывает губы и щурится. – Что? – Что слышал, – фыркает он. – А то ты меня, наверно, до пенсии собирался молоком отпаивать. Донхёк тушуется и мямлит что-то похожее на «да не, я как раз собирался тебя пригласить, блин, как неловко-то, ты просто такой классный, никогда таких не встречал». Ренджун прыскает. – Так уж и никогда? – Честное слово, – Донхёк яростно кивает и солнечно улыбается. Теперь очередь Ренджуна смущаться. Он отводит взгляд и шепчет, что он, вообще-то, тоже никогда таких не встречал. – Таких крутых и привлекательных? – младший играет бровями, и, господи помилуй, лучше бы не выпендривался. – Таких тугодумов, – закатывает глаза Ренджун, но потом смягчается: – Значит... договорились? – Ага, спишемся, – Донхёк не может стереть довольную улыбку с лица и сдержаться от порыва наклониться и чмокнуть кассира в щёку. Тот смотрит немного ошалелым взглядом, но против ничего не высказывает. Донхёк чувствует себя так, будто выиграл миллион. Даже лучше во сто крат. Он разворачивается, чтобы уходить, мысленно уже записывая Джемину голосовое с содержательным «АААААААА ЩАС ПОМРУ», когда ему в спину прилетает: – И, кстати, я терпеть не могу банановое молоко. Это тебе на заметку. Донхёк оборачивается с квадратными глазами, а Ренджун ему подмигивает и смеётся. Голосовое сообщение Донхёк лучшему другу всё-таки отправляет, благоразумно умалчивая про свой проёб и спасая себя тем самым от бесконечных подколов. Правда, чуть позднее Ренджун сам сливает эту бесценную информацию Джемину при личном знакомстве, обрекая на вечное «эй, лошара, а помнишь как ты Ренджуну почти два месяца таскал молоко, которое он не переносит?» Но это уже, если честно, такие мелочи.