Шрамы

У ангела вся спина покрыта длинными шрамами. Неровными, грубыми, незаживающими. Кроули невесомо ведет пальцами по неровной коже. На его спине не более десятка давно побелевших полос. У ангела их куда больше. Изначально, в Те дни, никто не знал о том, что ангелы могут изувечить себя. Не было в этом необходимости, не было и возможности. В только что созданном мире не было места злу и тревоге. Но однажды раздался крик, полный боли и страха, а на спине первого ангела расползлись глубокие кровоточащие раны. Понять, что же произошло, оказалось не сложно. И тогда в сердцах ангелов появился Страх. А вслед за ним закралось и Сомнение. Самые трусливые пошли за Самаэлем. Он обещал, что сможет исправить это, раз Он не слышит мольбы своих сыновей. Кроули не считал себя трусом. Он убеждал себя, что не боится боли. Но когда Самаэль предложил им пойти за ним, он не смог отказаться. На его спине еще не было ни единого шрама, и ему не хотелось получить их когда-либо впредь. Самые преданные восстали против них. Они кричали, что Самаэль не выдержал Испытания и подбивает других на грех. Они возопили в молитве, умоляя уберечь их сердца и мысли от Смущения, и Михаил повел их за собой. Были и те, кто со смирением принял расплату. Гавриил и Рафаил в тайне от архистратига отвели немногих ангелов на Землю и велели им переждать, пока буря на Небесах не утихнет. Они все еще верили в то, что смогут образумить братьев, и потому вернулись Наверх. Азирафель и еще трое Стражей пошли за ними, чтобы помочь остановить Войну. А после было Падение. И Светоносного нарекли Люцифером, а всех его последователей, кто пал следом, прозвали демонами. Они получили то, чего хотели. Им больше не нужны были крылья, а значит, им больше ничего не угрожало. Но вместо торжества Кроули почему-то ощущал только горький привкус разочарования. Азирафель же оставался ангелом. Его спина покрывалась рубцами все чаще. Иногда свежие раны появлялись поверх еще не заживших. Но ангел, казалось, не замечал этого. Он без тени боли на лице расправлял свои крылья, укрывая и защищая тех, кто нуждался в его помощи. Кроули никогда не понимал этого — разве мало было ему перелетов между Землей и Небесами? И однажды, после того как Азирафель по старой привычке закрыл его крылом от дождя, Кроули не сдержался. Они ругались несколько часов подряд. Когда закончился словесный поток, в ход пошли кулаки. Азирафелю вновь пришлось использовать крылья, чтобы перенести их в квартиру Змея, и уже там, залечивая друг другу нанесенные в пылу драки увечья, они пришли к компромиссу: Ангел продолжает пользоваться своими крыльями так, как ему заблагорассудится, а Кроули завязывает свой язык в тряпочку и не лезет не в свое дело. Потому что: «Это моя работа, Кроули, я делаю что хочу, Кроули, я глупый и не умею ценить заботу о себе, Кроули». Демон же почти не пользовался своими крыльями — разве что для побега. Последний раз, когда он раскрыл их, пришелся на конец света. Он стоял рука об руку с ангелом против того, кто обещал спасти их. Крылья раскрылись сами, но боли не было — или же Кроули попросту не заметил ее, поглощенный ужасом и самодовольством. Он смог перебороть свой страх. Он защищал друга. Он защищал людей, которые стояли за его спиной. Кроули убирает ладонь и зарывается носом в пушистые кудри ангела. Азирафель сонно морщит нос и отворачивается, прячась от солнечного зайчика, пробравшегося через тяжелые занавески. Демон улыбается — и темное крыло укрывает их с головой. Шрамы в тех местах, где крылья прорываются из-под кожи — небольшая цена за безопасность его ангела, и Кроули определенно готов заплатить ее сполна.