Жизнь с ягуарцем - это...

Шерсть. Везде и всюду. В период линьки животные особенно уязвимы, это сказывается на их поведении и повадках. Грифа эта участь, к сожалению Шайми, не обошла. Вычесывание не только огненно-рыжей шевелюры, но еще и шерсти, покрывающей все тело ягуарца, весной и осенью становится обычным делом. Убираясь, Шайми снова замечает на журнальном столике короткие рыжие волоски. Вздохнув, она добродушно и мимолетно улыбается, смахивая пыль. Потом, в конце уборки их корзина для мусора пополнится не только грязью, но еще и шерстью ягуарца. Разбитые горшки. Психическое поведение кошек устроено так, что им интересно, что будет с предметом, если подталкивать его к краю поверхности. Вот и Грифу интересно. Шмяк! И еще один цветочный горшок Шайми упал с подоконника. — Гри-и-иф! — недовольно и громко протягивает девушка. А Гриф счастлив. Его кошачье любопытство удовлетворено. Мелодичное мурлыканье. Да, ходит много слухов о том, насколько ягуарцы опасны, но много ли людей слышали их…мурлыканье? Такое довольное, исходящее глубоко из гортани мужчины. У Грифа очень много общего с кошками и это, пожалуй, всегда только радовало Шайми. Сидеть на диване и греться у камина, перебирая пальцами гриву лежащего на ее коленях ягуарца, было для эльфийки чем-то прекрасным и сокровенным. В такие тихие и уютные моменты Шайми забывала обо всем, засыпая под успокаивающие звуки мурлыканья и потрескивания дров в камине. Кошачья мята. Если бы хоть кто-то мог сказать Шайми, что кошачья мята оказывает воздействие не только на фелиноров, но еще и на ягуарцев, она бы не выращивала ее у себя на подоконнике. Собственно, картина опьяневшего довольного Грифа, тянущегося носом к заветному растению, приносила эльфийке некоторого рода наслаждение. Как оказалось, ей нравилось, что такой опасный зверь в ее руках буквально превращается в игривого котенка, требующего ласку и мяту. Правда, потом, когда эффект начинал спадать, Шайми уже было не до веселья. Крепкий и долгий сон. Эльфийка всегда вставала ранним утром. Ее режим просто не позволял ей валяться в кровати до обеда. И так бы продолжалось и дальше, если бы не Гриф. Ягуарец во сне любил обнять девушку и прижать к себе, как мягкую игрушку, уткнувшись носом в ее голубые волосы. Он был настолько счастливым и умиротворенным, что девушка считала кощунством выпутываться из этих теплых объятий, нарушая тем самым сон любимого. Поэтому со временем, преодолевая утренний голод, Шайми научилась расслабляться и, счастливо улыбаясь, засыпать под размеренное дыхание ягуарца. Эмпатия. Почему-то, когда Шайми даже просто прикасалась к Грифу, ей становилось лучше. Как будто взяв его за руку, она успокаивалась и вместе с этим чувствовала, как уходят вся злость, обиды и разочарования. Девушка не раз замечала, как нежные объятия ягуарца буквально спасали ее, вытаскивая из пустоты, заполненной лишь негативом и холодом. Она где-то слышала, что есть такие люди — эмпаты — способные сопереживать человеку, чувствуя его эмоции, как свои собственные. Иногда Шайми казалось, что через прикосновения к ней Гриф забирает себе ее печали и горести, заполняя сердце эльфийки любовью и нежностью. Каждодневное созерцание прекрасного. Гриф не особо щепетильно относится к выбору одежды, но один пункт в этом он старается обходить — верх. Для эльфийки всегда было загадкой, почему ягуарец не носит даже в холода какие-нибудь плащи или накидки, Шайми уже молчит о более теплых вариантах. Походный плащ Гриф надевает только в исключительных случаях, когда лишнее внимание к его персоне совершенно не нужно. В остальные моменты эльфийке удосуживается лицезреть прекрасное подтянутое тело ягуарца. Эти рельефные крепкие мышцы и по сей день заставляют трепетать девичье сердце. — М? Что ты делаешь? — Гриф замечает взгляд девушки и удивленно с толикой иронии выгибает бровь. — Любуюсь, — просто и совершенно обыденно отвечает Шайми, возвращаясь к мытью посуды. За спиной она слышит тихую усмешку, довольного комплиментом ягуарца, и вскоре ощущает его когтистые руки на своей талии и обжигающее дыхание на шее.