Вот и весь Голливуд

Все очень красиво начиналось. Как в каком-то попсовом фильме: она пришла, он увидел ее и тут же влюбился. Денис про любовь не говорил ничего, но даже слепой бы заметил, как он смотрит. Юля на свою голову и заметила. Перед баттлом с Химой он, отчаянно смущаясь и покраснев до ушей, принес Юле кольцо. Юля, считавшая себя всю жизнь сильной и независимой, тут же решила, что серьезные отношения с далекоидущими планами — это прекрасно, и даже задумалась, как получше познакомить Дениса с котами, оставить которых в общаге было бы настоящим предательством. О знакомстве с родителями даже в помраченном состоянии сознания думать было страшно. Тогда она еще была очень наивной девочкой, считавшей, что чудеса случаются — а внезапно вспыхнувшие в Чейни чувства очень напоминали чудо, поэтому приняла все за чистую монету. Тем внезапнее было через полтора года услышать, что «пора заканчивать, Юль, это больше никому не интересно». «А как же я?» — хотелось спросить Юле. Она тогда не сразу поняла, что Денис имел в виду. Ей даже в голову не приходило, что он мог воспринимать их отношения, как приятный, не слишком обременительный пиар-ход для проекта. Теперь совсем иначе смотрелось все — даже осторожное предложение помочь ей с текстом, когда она участвовала в сезоне. Оказывается, Чейни просто было надо, чтобы она прошла достаточно далеко и ее запомнили. Справилась сама — отлично, тем меньше проблем, можно сосредоточиться на парах, съемке, рекламных вставках. Денис жил проектом — и ради проекта был готов на все. Даже на то, что Юле потом показалось изощренным издевательством. Рассуждая отстраненно, надо было поговорить. Денис молчаливо демонстрировал согласие, маячил в дверях, пока она лихорадочно собирала вещи. Ее тошнило от ужаса осознания — она полтора года пыталась слепить из спектакля реальность и удивлялась, что никак не получается. Не могло получиться, Денису это было не нужно. Денису было нужно, чтобы баттлы смотрели. Чтобы всем утереть нос — его проект самый лучший, и он сам — как его проект, добился успеха. Ей надо было это сначала пережить. Полгода без баттлов, без общих друзей, Юля закрылась в учебе и работе. Поначалу даже задумываться было сложно, накрывало бессильной, тошнотворной яростью. На него, на себя, на всех, кто понимал — не мог не понимать — но молчал. Сейчас у Юли уже пятнадцать минут получалось сидеть на баре со стаканом пива и наблюдать, как Денис командует сборами. Наверное, стоило ему написать и предупредить о своем приходе, но Юля решилась окончательно только в последний момент. Сказать, что придет, и не придти было бы еще более унизительно, чем все остальное без этого. Они остаются в баре одни. Где-то у сцены Умнов разговаривает с операторами, Юля старается не прислушиваться. Это совершенно другой проект, чужой. И Денис тоже чужой — заказывает водки, пьет и молчит. Год назад Юля бы тормошила, хвалила, радовалась, что все прошло успешно. Год назад вокруг них бы столпился народ и Денис бы купался в их восхищении, а Юля бы так им гордилась. И ему было бы важно одобрение — и ее, и не только. Этот новый Денис ни в чьем одобрении не нуждается. Он делает то, что хочет, и плевать хотел на всех. Вокруг него новые лица. Вокруг него все чужие. Никого из «семьи». Денис решил, что он теперь самостоятельный, а всем остальным придется смириться. -Слышал трек, — Денис первым нарушает молчание, грозящее стать совсем уж неловким. — Круто звучишь, не хочешь попробовать? — он кивает в сторону уже пустой сцены. Юля прикусывает изнутри щеку, чтоб не засмеяться. Полгода назад он ее списал к чертовой матери, вместе с надоевшим проектом отправил на пенсию, а теперь вон какую честь оказывает — в новый зовет. И она знает, что согласиться — очень заманчиво, Денис всегда умел удерживать возле себя нужных людей. Он всем им давал то, чего они хотели. Он даже скорее всего всерьез обдумает вопрос восстановления их отношений, просчитает реакцию аудитории, выберет удачный момент. Только Юля так не хочет. Вообще — хочет, конечно, она-то не играла. Она-то помнит все, и то, как растягивали ее зарплату изо всех сил, когда нужно было заплатить за организацию всей прибылью, и то, как ночами сидели на кухне, когда Денис не мог уснуть от накатывающей паники потерять все и стать ненужным никому. Юля тогда язык себе до костей стерла, уверяя, доказывая, клянясь, что она с ним всегда будет, что для нее он важен — он, а никакой не проект, и что если он перестанет быть Деном Чейни — она Дениса Чудиновского точно так же любить будет. Вот сидит перед ней Денис Чудиновский — и настала пора выполнять обещание, а сил нет. Как его любить, когда он сам любить никого не может. И себя — себя первого только и делает, что прикидывает, как бы использовать половчее. -Нет, Денис, — качает Юля головой. — Второй раз ты меня не купишь. Я трек для себя записала. Я музыкой заниматься хотела, вот и делаю то, что нравится. За приглашение спасибо, но у тебя и без меня женский рэп процветает. Денис морщится от укола, понимает, о чем она. Не знал, наверное, что она в зале, иначе бы как-то выкрутился. Но слово не воробей, сказанного не воротишь. Юля ловит себя на мысли, что ей даже почти не обидно. Денис такой, какой он есть, в нем тысяча ролей и он сам давно потерял себя за бесконечными масками. Ей бы пожалеть его — но он не нуждается в жалости. -Ты прости, что так тогда получилось, — Денис говорит медленно, отводит глаза. Юле интересно, правда ему стыдно или это очередная игра. Есть ли смысл играть? Никому другому тут не догадаться. «За что простить?» — хочет спросить Юля. За то, что на эмоциях от близкого конца проекта не сумел сыграть прощание покрасивее? За то, что не подобрал слов? За то, что не сумел полюбить взаправду, по-настоящему? Так за такое не извиняются и не прощают. Вслух она этого, конечно, не произносит, неопределенно пожимает плечами — принимай ответ, какой больше понравится. И совсем не ожидает, что Денис резко поднимется и протянет руку. -Поехали, здесь разговаривать не хочу. Ей бы отказаться, но у Дениса в глазах мелькает что-то такое, чему противиться невозможно. Он таким был давно, когда на мероприятия приходило человек двадцать, а перспективы были туманнее некуда. Сейчас все не так, но не похоже, чтоб ему это приносило большую радость. Или он в очередной раз играет очередную роль — но задумываться об этом, вкладывая руку в его ладонь, Юля не хочет. В маленькой квартире (зато в центре города, Юля оценила) быстро становится сизо от дыма. Они молча пьют, чуть ли не наперегонки курят, как будто стремясь поскорее снять с себя окончательно все оковы здравого разума, подсказывающего, что так нельзя. Пьяному, раскрасневшемуся Денису, который едва связывает слова в предложения, можно высказать все — и то, как плохо было начинать все заново, после него, и то, как страшно было приходить, и то, что она хочет узнать, но боится — был ли у него кто-то, кроме нее, когда они вместе были. Для души, так сказать, а не для проекта. Денис решительно мотает головой, даже вскидывается, глаза горят праведным гневом. Заплетающимся языком твердит раз за разом, что никого, честное слово, проектом клянусь, зуб даю. Проектом — это серьезно, правда. Юля старается думать, что верит именно поэтому — а не потому, что он лихорадочно сжимает ее руку, запускает пальцы в волосы и почти кусает ей губы. Наутро она не будет знать, куда деть глаза — и молчание станет почти непереносимым. Но Юля теперь взрослая, Юля больше не та наивная девочка, которая готова как угодно выслужиться, лишь бы оценили, заметили и вознаградили по достоинству. Можно уйти, прямо сейчас, закрыть дверь и забыть, что была когда-то такая Юля Киви. У нее есть куда уходить, есть жизнь без Дениса, без всего, что его сопровождает — без вранья, без притворства, без глубинного, первозданного страха. Но она настолько взрослая, что понимает — ей так лучше не будет. Без повязки на глазах любить Дениса сложнее, но кажется, у нее получается все равно. Ей уже не нужны ни восхищенные взгляды в кругу, ни «наикрутейшая девчонка на баттлах». И Ден Чейни ей тоже ни к чему. Денис Чудиновский станет куда более важным приобретением. «Я буду на твоей стороне» — хочет сказать Юля, а говорит: — Я приду на следующие отборы. «Тебе не нужно притворяться» — хочет сказать Юля, а говорит: — Такси мне вызовешь? «Я тебя все равно люблю» — хочет сказать Юля, а говорит: — Только найди сначала отвертку, у тебя выключатель на кухне на соплях держится. И надеется, что Денис ее понимает.