***
Деревушка у болота, расположеная в маленькой долине, была окружена высокими елями. Она находилась неподалеку от обширного болотного участка, который является ее главной особенностью. При подходе к мостику, что вел в эту скромную, тихую, обитель, всегда можно было заметить мягкую дымку, что окутывала деревянные дома, создавая таинственную и загадочную атмосферу. А во время тумана или зари местность особенно красиво преображалась, превращаясь в сказочное место, где так и витает во влажном сыроватом воздухе волшебство. Иногда болото всплывало и в самой деревне, но местных жителей это нисколько не заботило. Ведь их попросту не было. Несколько частных домов, крытый рынок с кафе и лавками, где люди когда-то продавали свои товары, окончательно запустели, превращаясь в отголоски прошлого. Разваливались на глазах, оставляя за собой лишь память о жизни, которая когда-то в них кипела. Извилистые пути между домами, не имеющие особых узоров. И девочка, радостно бегущая по тропинке и перепрыгивающая лужи, с букетом собранных цветов. Время шло своим чередом. Оно постоянно бежало вперёд и его было невозможно догнать. Но именно в этой деревне оно и остановилось, когда местных жителей можно было теперь пересчитать по пальцам. Пустое, тихое место где-то в тридцати километрах от дождливого Лондона, где заправлять стала природа, со временем избавляясь от ненужных построек. И если Паучий тупик — так называлось это захолустье — уже отживал свои последние дни, то небольшой двухэтажный домик в конце деревушки, продолжал выживать, несмотря ни на что. Там и жила эта девочка, в маленьком черном домике из елового дерева, что был словно олицетворением запретного и мрачного. Его фасад, когда-то гордившийся тщательной отделкой, теперь покрыт слоем мха и плесени. Выцветшие окна словно глаза, излучающие множество тайн и ужасов, виднелись издалека, отгоняя непрошенных чужаков, если такие и появлялись. Массивная лестница, что скрипит под каждым шагом маленького тельца, будто эти самые шажки и будят дремлющие тайны, затаившиеся в стенах на протяжении нескольких десятилетий. Потертые зеленоватые обои с остатками потухших ценностей и несколько сломанных мебельных предметов форсируют чувство запущенности и распада дома. Паутина, что тянется в углах под потолком, так и символизирует забвение и затхлость. А скупые лучи света, проникающие сквозь изорванные внизу подола шторы, создают загадочные и призрачные тени на полу и стенах. Эта некая симфония старости пьянит воздух незабываемым ароматом прошлого. И несмотря на все преграды и ужасы, черный домик все еще обладает некими чертами притягательности. Он как бы обещает раскрыть свои тайны тем, кто осмелится вступить в его проклятое пространство. Уйма загадок истекает из каждой трещины на белом потолке и скрытого прохода за книжным шкафом. Гулкий шепот прошлого становится пугающим сопровождением при всем этом зрелище. Тяжесть молчания нависает над домом, подчеркивая его забытость людьми, и только развеселый хохот девочки, позволяет отогнать все эти мысли прочь. Такие места посещают обычно искатели приключений, которые стремятся проникнуть в глубины этой потусторонней сущности и разгадать его секреты. Вот только сам дом и заклятие «удаленности» не позволяет даже приблизится — лишь наблюдать издалека, как бы ты не подходил ближе, он будет от тебя всё дальше и дальше. Но единственную тайну, что не может скрыть окончательно этот маленький пугающий с виду домик, так это девочка, что частенько гуляет по окрестностям заброшенной деревушки. Синистра Блэк, малышка лет десяти с длинными, черными, как смола, волосами, что спускались до плеч, прикрывая бледное лицо. Маленькая ведьма, что подскажет путнику дорогу к выходу из деревни, если конечно он здесь появится. Но, на её несчастье, сюда никто и никогда не приходил. Она развлекала себя сама, бегая по лесу или собирая бруснику на болотах. Делала букеты цветов. Или же занималась сбором ингридиентов для зелий, по поручению опекуна. Читала книги, что находились в маленькой библиотеке этого дома — книжный шкафчик, что включал в себя почти сто тридцать книг. Или же училась, под присмотром профессора Хогвартса, расписывая выцвевший пергамент каким-нибудь ингридиентом, или же читала историю магии, сидя в собственной комнате на втором этаже. Каждое лето она приезжала сюда, пытаясь развлечь саму себя, пока опекун — Северус Снейп — занимался своими делами. Она сама училась готовить, штопать собственные штаны, делала всё, что только можно, чтобы не сойти с ума от нехватки общения. Но со временем привыкала. Сначала, за четырехлетней девчушкой приглядывала знакомая Северусом старушка из этой же деревни, а после её смерти на восемдесят четверном году жизни, семилетняя девочка переехала в квартиру погибшей матери в Лондоне, по наставлению Снейпа. Почему? Всё просто. Колдовать ей было запрещено, трансгрессией она не владела, так что выжить в заброшенной деревне, не имея возможности добыть пропитание, было не самой лучшей идеей. Тем более если сам мужчина отсутствовал, преподавая в высшем магическом заведении на протяжении всего года. Установив определенные для девчонки правила, Блэк безприкословно им подчинялась. К восьми вечера быть дома, на улицу выходить по необходимости, и писать ответные письма, когда прилетала сова, обычно стучащая в окно в обеденное время. Но, конечно, девчонка в силу своей энергии и бунтарского поведения, что хлестало из каждой щели, находила заковырки в прописанных правилах угрюмого мужчины. Нет, она их не нарушала, лишь слегка обходила запреты хитрыми способами. Например, перед походом в маггловский магазин, на полчаса выбегала на детскую площадку, внутри дворика, качаясь на качелях и играя в догонялки с другими детьми. Или же скопив денег, оставляя себе после покупок немного монеток, приобретала интересные штучки обычных людей, на маленьких рыночных распродажах, что были за квартал от дома и прятала их, когда Северус возвращался на выходные. И если до этого целый учебный год, Синистра могла хоть как-то пообщаться с другими людьми, то после её ждало слегка скучноватое лето в Паучьем тупике. Каждый год на протяжении пяти лет, они возвращались в эту деревеньку, полную могильного спокойствия, что так нравилось Снейпу, и отчасти надоедало Синистре. Единственное, что давало ей избавиться от иногда настигающей внезапно грусти и апатии, так это письмо. Её собственное письмо о зачислении в Хогвартс и мечты о будущем поступлении, как и нескончаемые переживания по этому же поводу. А вдруг она не волшебница? Вдруг сквибб? Может письмо вообще не придет… Крутились в голове призрачные несчастные мысли, пока она сама не заставляла думать себя о хорошем и воображать вновь о собственной жизни в стенах волшебного замка. Она была совсем обыкновенной девчонкой с заплатками на рубашке и штанах — которые делала самостоятельно. Её ничем не примечательное лицо с прямым носом и слегка припухлыми сухими губами, иногда было замызганно грязью, когда она убиралась в доме или же готовила очередное зелье. Волнистые волосы от влажности частенько пушились на голове, прицепляя к себе различную гадость в виде соломинки или иголки. И единственное, что отличало её от обычных детей это глаза. Глаза, что показывали эмоции. Частичный метаморфоз, казавшийся до селе сказкой, стал главным кошмаром, который Северус не ожидал увидеть у своей подопечной. Он проявился в те злополучные десять лет, когда несносная девчушка, упав с лестницы, сменила свой темно-серый цвет глаз, как небо перед грозой, на трепещущий чистый океан. Когда боль от разодранных до мяса коленок, заставляла краснеть белок глаз, а кончик носа пощипывать, от тянущейся по ногам противной пульсации. Но она не могла позволить себе заплакать. Ведь последние пять лет Снейп только и учил её: «Никогда не показывай свои эмоции. Это значит, что ты слаба, а слабых можно легко убить». Это было основным правилом дома профессора — никаких эмоций. Держи в себе пока не станет слишком худо, а если и станет старайся держать это дальше. Скройся под маской «каменного лица» или «развеселого дурачка» и молчи. Молчи. Молчи. Молчи! Воспитание Снейпа не отличалось ласковыми словами или поддержкой. Скорее оно было отчасти наплевательским, что можно заметить на первых годах его опекунства, когда он сбагрил волшебницу соседской старушке. Его иногда до дрожи в руках бесило бурное поведение Блэк, но она только этому радовалась, ведь он сразу обращал на неё внимание. Шаловливая задница этой девчушки, постоянно искала приключений. А Северус с раздражением, стараясь не срываться на крик, вытаскивал её задницу из этих самых приключений, конечно же попутно давая смачный подзатыльник. В тот день он тоже был не особо благосклонен — хотя будем правдивы, это случалось довольно редко… Во-первых она отвлекла его от работы, а во-вторых… Этот метаморфоз разрушил все его планы на будущее. Спускаясь по лестнице, профессор, с нескрываемым раздражением, оглядывал сверху распластавшееся тело, в своей излюбленной манере хмуря черные густые брови и закатывая глаза. Зеленоватая мантия развивалась за поджарой спиной, пока отсчитывая скрипучие ступеньки, он продвигался вниз. Чуть присел на корточки, согнувшись к ногам девчонки так, что сальные волосы закрывали его бледно-желтое уставшее лицо, пока мрачный взгляд черных опалов, подмечал глубокие ссадины. — Неуклюжая. Тебя земля совсем не держит, что-ли? — Ледяной, отчасти безжизненный тон, с ноткой начинающей подступать ярости, заставил девчонку вздрогнуть в плечах, поднимая взгляд на черную грязную макушку, — Ferula. Она смотрела с широко раскрытыми глазами на внезапно появившегося гостя, чей приход не замечала до этого от слова совсем. Уставилась на темную палочку, что своим кончиком задевала на коленках кожу. А после охнула от восторга, когда та вмиг заискрилась розоватым светом, заставляя из воздуха появится пластырям, что начинали закрывать раны. Всё-таки заклинания — такая сложная, но сказочно полезная вещь. Она протерла кулаками глаза, сославшись, что в них залетела противная пылинка, а после, уставившись на собственные слегка костлявые коленкии, что выглядывали из серых заштопанных мальчишеских шорт, улыбнулась. Раны ссаднили, но теперь с пластырями выглядели похожими на лист бумаги с рисунками на ногах, заставляя позабыть о всякой боли. Интересно, какого это иметь всегда под рукой волшебную палочку, что готова от одного твоего желания исцелить? Раздумывая об этом, она поднялась на ноги, стряхивая с себя пыль. Какого это стать сильной и смелой волшебницей Хогвартса, какими были наверное её родители в молодости? Какого наконец-таки поколдовать? Ощутить в себе небывалую энергию и знать что палочка тебя никогда не подведет? Почувствовать себя такой же великой как мальчик-который-выжил? Вот только, если мальчик-который-выжил, уже в таком юнов возрасте настолько силен, то… Насколько Северус сильный волшебник? — Твои глаза. — мужчина прерывает размышления юной леди, зачесывая назад собственные волосы. Просверливает своими черными глазами её детское лицо, заставляя девчонку едва поежится, от пристального взгляда волшебника. — С ними что-то не так? — Они поменяли цвет. Теперь они голубые с желтизной. — Голубые?! — Блэк подпрыгнула на месте. — Не шутишь? — Я похож на клоуна, чтобы шутить? — Выгнувь бровь, из уст профессора вылился неподдельный сарказм. Он смотрел на ошарашенное перед собой лицо, что было не в силах поверить в его слова и с неприкрытым рвением ждало объянений — девчонку выдавали напряженные плечи, — Скорей всего у тебя способность к метаморфозу — смене внешности. Она бесполезна, если не развивать её, да и в твоём случае — опасна. — Почему? Я же слизью не покрываюсь, и в животное вроде не превращаюсь… — Потому, что она выдает твои эмоции, а ты знаешь… — Что врагам это будет на руку… — опустив голову вниз, она закончила за него мысль, вспоминая все зазубренные до этого наставления. — Верно. Твои способности, как метаморфа, ограничиваются только глазами и не более. — Мужчина тяжко вздохнул и, ненадолго опустив голову, поднял глаза обратно, — Если я не ошибаюсь, ты хотела заплакать, не так-ли? — И ничего я не хотела, просто было неприятно. В конце-концов, я упала с лестницы… — Неважно, научись контролировать эти изменения, чтобы потом не было проблем. — Встав с колен, он спрятал в рукава мантии палочку, попутно обходя девчонку, дабы вернуться в свой кабинет, — И больше не смей бегать по лестнице, это мешает. Ещё раз услышу — будешь расписывать каждый ингредиент для зелья отдельно на два свитка. Да. Тот она запомнит надолго, как собственно и сам профессор. Но есть ещё более важный день, что не уйдет из памяти никогда, засев в голове до конца жизни — одиннадцатый день её рождения. Он был таким же, как и предыдущие пять, единственное его отличие было в том, что наконец-то должно было прийти то самое долгожданное письмо. Письмо о зачислении в волшебную школу «Хогвартс», где Северус и преподавал предмет под названием «Зельеварение». Блэк ждала этот день рождения как никогда, отсчитывая минуты до его наступления. И вот четырнадцатое февраля, понедельник, 1989 год, девять часов утра. Солнце пробивалось сквозь тёмно-красные, слегка потрепанные, шторы. Несколько лучиков едва освещали комнату, пока многовековая пыль с книжек бродила по помещению. Она радостно сбросила белесое пуховое одеяло, потянувшись в кровати. А затем поставив босые ноги, на прохладный пол, направилась к окну, в потугах раскрыв тяжелую ткань, что скрывала мощенные камнем улицы. Февральское солнце, запрыгало по помещению, заливая комнату ярко-золотыми оттенками. Из окна квартиры открывался захватывающий вид на заснеженный Лондон, обрамленный лучами яркого солнца, что она могла лицезреть через мутное от заморозок окно, по которому бродили ледяные узоры. Белоснежные покровы, словно изысканное украшение, покрывали дома, что виднелись вдали, улицу и детскую площадку с парой качелей, что расположилась во дворе. Воздух был наполнен необыкновенной тишиной, словно природа призывает город замереть и погрузиться в сказочные мечты. Вся обыденная суета и шум стихли, и наступила магическая пауза, когда миру можно полностью погрузиться в волшебство. На улицах Лондона люди в теплых пуховиках и шапках преодолевают заснеженные тропы, оставляя глубокие следы за собой. Солнечные лучи, проникающие сквозь хрустальную чистоту снежных хлопьев, создают игривые и разноцветные отблески на поверхности снежного покрова, отчего весь Лондон кажется окутан мистическим сиянием. Блэк всегда было интересно, как она отметит этот день? Зажжет хлопушки? Или же украсит комнату различными бумажными фонариками? А может Северус будет рядом? Но ни того, ни другого у неё не было. Да и вряд-ли бы Снейп появился — как никак первый рабочий день, а обычно он появляется в выходные. Она отправилась в душ, по дороге размышляя, что будет делать весь следующий день, неделю, месяц, находясь в полном одиночестве, не считая субботы и воскресенья. Этот факт нескончаемого спокойствия частично радовал её, так как она смогла наконец-то полюбить тишину за последние лет пять на радость опекуна, но в тоже время и огорчал, ведь снова Северус не отметит с ней праздник. Как и она не сможет прийти на его день рождения. А были ли вообще у них нормальные праздники? Если так рассудить, то единственный день в году, который хоть как-то напоминает празднование в нормальной семье, так это Новый год. И то он отличался от обычного понимания других людей. Они никогда не ставили украшенную разноцветными игрушками ель. За предновогодним ужином, стол отличало лишь наличие брусничного пирога, украшеного кремом. Дом не пестрил гирляндами. Всё было обычно… Слишком обычно. Стрелка скакала на часах. Завтрак. Обед. Ужин. Она переделала всё, что можно в этом затхлом помещении. Помыла полы, подвязав волосы потрепанным платком. Протерла пыль на нижних полках, и чуть не упала со стула, пока чистила верхние, до коих её маленькие ручки не могли дотянуться. Выполнила задание — расписать для чего необходима «Крестовая буклашка» — что отправил ей Северус часом ранее. Порисовала на пожелтевшем пергаменте чернилами. А сейчас лежа в постели, слушала маггловский радиопримник, из которого на полной громкости играла песня «Sealed with a Kiss» Джейсона Донована. Она была настолько популярна среди магглов, что даже не смотря на выпуск песни в 1988 году, она продолжала днями напролет в течении года захватывать сердца слушателей. И Синистра не стала исключением. Песня дарила не только спокойствие, но и некое воодушевление, тепло, что наполняло пространство маленькой комнаты, разнося нежный голос певца, под окопонементы гитары. Падающие за окном хлопья снега в ночи, морозящий сквозняк, что пробирался по паркету, уже не казались такими ледяными прикосновениями, они были чем-то родным, неправильно согревающем душу. Она покачивала в такт музыки ногами, лежа на животе и читая «Сказку Селькиркских скитальцев», что нашла сегодня на самой верхней полочке книжного шкафа. Настойчивый стук по стеклу вывел её из древнего мира магии, где знаменитая шотландская команда только-только начала своё восхождение на пьедистал мирового квиддича. Подскочив от неожиданности в постели, она затаив дыхания, подбежала к окну, перебирая ногами по полу в причудливых длинных желтых носочках, что были заштопаны на пятках. За собственным отражениев в узорчатом окне она видела как шебуршит крыльями долгожданный гость, сеящий своим прилетом в душе девочки неописуемое счастье. Стоило ей открыть створку окна, как тёмно-серая неясыть влетела в помещение, присев на спинку кровати. Она всколыхнула крыльями, сбросив с себя снежок и дружелюбно ухнула, чтобы девочка наконец-то протянула к ней руки, после закрытия дверцы, что впускала в прогретую комнату леденящий ветер. Она с настороженостью взяла из её клюва письмо, присев на матрас. Выудила из тумбочки узорчатую стальную коробку, и поблагодарив птицу печеньем, стала вскрывать белоснежный конверт.ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) Уважаемая мисс Блэк! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!
— Ты ведь тоже это видишь? — Подпрыгнув на месте и чуть не скомкав письмо в зажатых ладошках, глаза Блэк засветились золотым, пока солнечная улыбка освещала лицо. Сова лишь невнатно ухнула на неожиданный вопрос, продолжая отламывать дольки овсяного печенья. Но для Синистры не особо был важен ответ тесно-серой неясыти, ведь девчонка уже продолжала читать письмо с особой внимательностью.ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «Хогвартс» Форма Студентам-первокурсникам требуется: Три простых рабочих мантии (черных). Одна простая остроконечная шляпа (чёрная) на каждый день. ......
Не это ли счастье? Знать, что ты всё-таки волшебник? Да, это оно. С того дня прошло шесть месяцев — шесть отвратительных месяцев ожиданияя начала учебного года. Ожидания заселения в школу волшебства, знакомства с новыми людьми и преподавателями, получения своей собственной палочки. Тридцатое августа, один день и она платформе «девять и три четверти», несется на стареньком поезде в магическую обитель. Но сегодня будет закупаться всем самым необходимым. Утро в городе наступает тихо и постепенно, подаривая новое восходящее солнце. Нежные лучи проникают сквозь небольшие проломы между высокими зданиями, окутывая их золотистым отливом. С городских крыш и балконов начинает подниматься захватывающи аромат свежеобжаренного кофе, приглашая проснуться и окунуться в новый день. На прогулочных аллеях цветные тени от деревьев и кустарников, раскинутых на обочинах, играют по асфальту. Тихий шепот листвы и пение птиц создают мелодичный фон, вписываясь в гармонию этого солнечного утра. Возле древних фонтанов и водоемов блестят капельки воды, отражая в своих бликах первые солнечные лучи. Из окон домов прозрачные шторы нежно колышутся, пропуская слабые лучи света. Воздух наполняется звонкими детскими смехом и беготней, искрящийся драгоценными капельками на лицах. Семьи выходят на террасы и балконы, наслаждаясь первым теплом солнца и разговорами под голубым небом. Город просыпается медленно, но неустанно. Улицы заполняются движением — стучащих каблуков и звуков колес. Люди наперебой суетятся вокруг, направляясь на работу, встречи или просто насладиться своими маленькими мгновениями солнечного дня. Автомобили — металлические птицы — скользят по Лондонским улицам, птичье пение сливается с шумом колес и сирен, создавая свою уникальную симфонию. Утро в городе наполнено бодростью и энергией, которые несет с собой каждый новый день. Солнце возвышается над горизонтом, даруя свою теплую и бесконечно прекрасную благодать. Это утро обещает много ярких моментов, которые будут запечатлены в памяти и останутся частичкой вечного летнего хорошего настроения, перед началом первых трудностей, если таковые и будут в период учебы. Они прибыли в Лондон двадцать девятого числа, оставив Паучий тупик наслаждаться одиночеством. И вот уже целых двадцать четыре часа девочка не может усидеть на месте, представляя поход на Косую Аллею, усыпанную будущими школьниками. Честно сказать, она вообще не спала эти два дня, предвкушая поездку в Хогвартс. Ложилась в кровать и думала, какой станет её новая жизнь. Даже не замечала появление синяков под глазами на белой, как снег, коже. Но не только это воодушевляло Синистру — было ещё кое-что, совсем иное. Сегодня день будет немного разнообразней, чем остальные — она вместе с Северусом пойдет в Косой переулок, хотя это и было для девчонки обыденным. Мол, что такого, сходить на Косую аллею? Она была там уже столько раз, увязываясь за профессором, когда он приезжал на выходные, но обычно покупки делал Снейп, малышке Блэк доставалась лишь иногда порция мороженного, но чаще вообще ничего. Но не сегодня — покупки будут для неё: книги, котлы, и, конечно, волшебная палочка. Собственная палочка! — Поскорее бы десять утра… — устало потянувшись в кровати, она расплылась в улыбке, раскинувшись в позе звезды и отбросим бордовое одеяло. Ждать ещё три часа, поэтому, чтобы не терять время зря, она отправилась мыться. Мылила очередным зельем свои чернющие волосы, а затем смотрелась в отражение, потертого по краям, расцарапанного зеркала. Худощавая и угловатая маленькая фигурка смотрела на неё желтоватыми глазами, словно кошка. А бандаж из объемного полотенца на голове делал девчонку ещё более крошечной, чем она была на самом деле. Ничем не примечательная и совсем маленькая. Она бежала из душа по коридору в огромной зелёной футболке с тремя заплатками на груди и двумя на боках. Сквозняк шелестел по тёплым стопам и от этого бежали противные мурашки, но даже они не могли сегодня испортить этот день. Бесформенные голубые дешевенькие джинсы и такая же светло-серая футболка легли на тело. На ногах — чёрно-белые маггловские грязненькие кеды по скидке из магазина «Чудеса Маггла» и темно-серые носки — единственное, что было ей по размеру. Она любила удобные вещи, да и выбирать не приходиться, ведь Северус всегда брал девчонке всё на вырост или перешивал из старых вещей, чтоб попросту не тратить деньги. Конечно, иногда, обида и просыпалась в душе маленькой девочки, когда из-за створок окна она видела развесёлых малюток в пышных цветастых платьицах. Но грусть также быстро и проподала, ведь она понимала, что позволить себе купить такие вещи они попросту не могут, да и у Северуса нет возможности долго подбирать ей наряд по размеру. В отражении старого круглого зеркала, стоящего на письменном столе, она пыталась сделать косичку, не обращая внимания на царапины и сколы стекла. Выходило что-то закрученное, а-ля узелок, ведь Блэк, в действительности, и не умела плести косы, а учиться было и не у кого. Она просто что-то ворошила руками сзади, пытаясь сделать то, что хочет. После нескольких попыток, раздраженно фыркнула и сделала спущенный слабый хвост. Спустилась на кухню, сунув в задний карман список покупок. «Loco in Acapulсo» группы Four Tops на полную звучала из железяки, что она притащила из комнаты, и так завлекла девушку, что та и не заметила, как Северус прошел в усеянное светом помещение. Она обнаружила его приход лишь тогда, когда под эмоциями развернулась, растопырив руки в разные стороны и даже испугавшись от такой неожиданности. — Д-доброе утро, профессор. — она поспешно заглушила приемник, что стоял на деревянном куханном столике. — Не ехидничай. — Прости, приятного аппетита. Поставив перед Северусом тарелку с беконом и омлетом, Синистра присела напротив и тоже начала завтракать, слегка опустив глаза. — Приятного, — тихо, даже с ноткой доброты в голосе, произнес Снейп, что было довольно необычно. Знакомый или приятель не заметили бы этого, решив, что он, как всегда, не в настроении, но не Сини. Она настолько привыкла к Северусу, что замечала такие простые мелочи, как перемена интонации в его голосе. Она сразу узнает, зол он или просто угрюм, радуется или издевается. Это было очевидным лишь для неё, но не для других. — Сначала зайдём в банк, я покажу тебе твой семейный сейф и ты возьмешь столько, сколько считаешь нужным для покупок вещей. Я помогу тебе с выбором книжек и котлов, а дальше сама, мне надо отлучиться по делам. Ясно? — Да, — она кивнула с набитым ртом, — Во сколько вернешься? — Думаю, к пяти буду дома. — Что ты будешь делать всё это время? — Тебе это знать не обязательно. И они продолжили есть в тишине, пока не пришло время выходить из квартиры. Косая аллея почти не изменилась, все такая же сказочная и манящая к себе. В воздухе чувствовалось лето, тепло на душе, доброта, может — счастье. Сердце быстро отбивало ритм, пока слабый ветерок колыхал футболку, просачиваясь под рукава. Глаза блестели от ярких краскок повсюду, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Сперва Северус и Синистра зашли в банк Гринготтс. По сравнению с искрящейся улочкой, банк казался могильным надгробием, пускай и был позолоченным в бежевых тонах. Огромная бриллиантовая люстра на потолке не внушала восторга. Было слишком неуютно и страшно проходить мимо подозревающих тебя в похищении гоблинов. Она шла подле Снейпа, сжимая от стыда кулачки, хотя по факту стыдиться ей было нечего — она ничего не крала. — Проводите мисс Блэк к сейфу, — С мрачным видом Северус протянул позолоченный ключ гоблину. Тот немного скривился, но всё-таки взял из рук железяку, приказывая идти за ним. Спустившись по ступеням главного входа, в сырое подземелье, они сели в вагонетку и закрыли за собой дверь, та рванула с места, несясь на огромной скорости, оказавшись в синеватой темноте, освещаемом лишь ярким фонариком впереди, как будто это было маленькое солнце в бесконечном космосе. Резкие повороты и подъемы пугали и от них наступал приступ тошноты. А влажность вместе с потоками ветра вызывала мурашки по коже. Но не только она заставляла дрожать. Огромная пропасть внизу — вот что по-настоящему страшно. Вряд-ли у кого-то получилось бы тебя вытащить, если бы ты упал. От этих мыслей Синистру передернуло. Поэтому, страясь хоть как-то себя отвлечь, она то смотрела в бескрайний каменный потолок, то изучала собственные колени. — Мы прибыли, выходи, — настойчиво произнес Снейп, оставшись в вагонетке. «Сейф пятьсот тридцать два», — произнесла у себя в голове первокурсница, подняв глаза на огромную железную дверь. — Мисс Блэк, подойдите ближе, — проскрипел гоблин, и острые уши его едва дрогнули. Седина блестела от света фонаря, что он держал. А рука тряслась в судорогах, в попытке вставить ключ в миниатюрную щелку. Многочисленные замки начали скрежетать, потихоньку отворяя дверь. Зайдя в помещение, освещённое лишь лампой, которую гоблин, так любезно всунул своими костлявыми и дряблыми пальцами Синистре, та ахнула. В жёлтом свете переливалось множество золотых, серебряных монет и кубков, оружие. Зачерпнув небольшую горстку в мешочек, который она получила от Северуса до спуска в подземелье, вышла, слыша эхо от собственных ботинок. Гоблин закрыл за ней дверь и, сделав подвеску на ключ, отдал девчонке с противной ухмылочкой. Ещё раз прокатившись на вагонетке, Снейп вместе с Блэк вышли из банка, направившись в самый известный магазин книг «Флориш и Блоттс». Сверившись со списком Блэк убедилась, что купила все нужные книги и остальные вещи: котёл, комплект стеклянных флаконов, школьную сумку, форму, письменные принадлежности, телескоп и медные весы. На этом Снейп покинул её, отправившись по своим делам —трансгрессировал в ближайшем закоулке, предоставив девчонку самой себе. Блуждая уже минут пять по Косой аллее и чуть не зайдя вглубь Лютого переулка, Синистра так и не нашла магазин Олливандера. Зрачки метались от магазина к магазину, но заветную вывеску она так и не увидела, стоя с заколдованным бездомным портфелем. Она оглядывалась, стоя на одном месте, но прохожие явно не замечали попыток девочки к ним обратиться, поэтому с каждым мимо проходящем незнакомцем она дула губы. Минута, две, но никто не слышал смущенный голос Блэк с фразой «Извините, пожалуйста, не поможете мне?». Она старалась привлечь к себе внимание, уже готова была прокричать на всю улицу, чтобы кто-то её услышал, но… Блэк уже нашла свою цель. Впереди по прямой стояла женщина средних лет с рыжими волосами и в цветочном белом, слегка потрепанном платье. Это то, что надо — она точно заметит её. Подойдя ближе, Блэк ненароком приметила еще пять рыжих голов, среди которых было четыре мальчика и одна крохотная девочка, цеплявшаяся за юбку матери. Последняя заметила Синистру и, испугавшись, сильнее вцепилась в ткань подола собственной матери. На этот жест Синистра тепло улыбнулась, но он не дал никакого эффекта — малышка лишь сильнее спрятала лицо в юбке, прижимаясь щеками к бедру женщины. Как поняла Блэк, стоя в нескольких шагах от компании, мать ругала за какую-то проделку двух мальчишек, немного склонивших голову в знак сожаления. Было страшно её прерывать, ведь даже стоя в метре от компании, Блэк чувствовала как рыжая Миссис была явно не в хорошем настроении. Могла просто послать эту маленькую оборванку куда подальше, но всё же, не долго думая, с поджатыми губами она осмелилась подойти прямо вплотную. — Извините, не подскажете, как пройти к лавке Олливандера? — Женщина развернулась. Свирепое выражение лица мигом сменилось на добродушную улыбку, но даже она не могла скрыть всю бюрю в душе взрослой волшебницы, чьи щеки от злости сливались с волосами. — Ох, конечно подскажу, милая, иди прямо и после магазина котлов, через два дома ты увидишь его. Здание немного впечатано в глубь улицы, поэтому ты его и не заметила. Пока женщина объясняла как пройти, из-за её пухленького тельца выглянули две одинаковые рожицы со сверкающими голубыми глазами и, сделав непонимающие лица и уставившись на Блэк. Их сестрёнка, смотрела снизу вверх, вжав шею, а ещё один мальчик постарше поправил очки на переносице, задирая вверх свой острый подбородок. Юная волшебница поблагодарила женщину и быстро ретировалась, испытывая смущение и сжимая с силой ручку портфеля. Щеки едва покраснели. — И зачем было так пялится? — бубнила она под нос, идя по пути, который указала рыжеволосая женщина. Пять минут поиска всё-таки увенчались успехом. Синистра и вправду увидела впалый в улицу сероватый дом, на котором висела табличка «Лавка Олливандера». Здание было пыльное и потрёпанное, но капелька загадочности всё же присутствовала. Прозвеневший колокольчик, говорил о прибытии нового покупателя, когда девчонка с потугами приотрывала дверь. Стук. Громыхание. И вот на звон вышел седой мужчина, что через свои круглые маленькие очки, в которых проглядывались задорные светло-серые глаза, оглядывал девчонку с радостной улыбкой на лице. — Добрый день, мисс… — Блэк. — Добро пожаловать, мисс Блэк! Итак, как я понимаю, вам нужна палочка, посмотрим, что я могу вам предложить. Попробуем вот эту, вроде лежит здесь. — Пока мистер Олливандер искал палочку, что каким-то магическим образом должна подойти новоиспеченной волшебнице, Синистра с интересом разглядывала пыльное помещение. Все стены здания были усыпаны маленькими узенькими полочками и уходили в его глубь. — Сколько же здесь палочек. — удивлялась Синистра, продолжая глазеть по сторонам. — Мисс Блэк, попробуйте вот эти две. Взмахните ими, — произнеся это, мужчина поднес к ней две коробки. Взяв первую черную палочку и взмахнув ей, она с ужасом обнаружила, что некоторые полки вдалеке повыпадали из своих мест. — Не подходит, тогда вот эту. — Вторая палочка вывела из строя часы, висящие неподалеку. Охнув, мужчину будто осенило, он прошел в самую глубь магазина, забравшись по, придвинутой к стене, обшарпанной лестнице. С трудом поднялся на самый верх, что с его возрастом было невероятным достижением, и выудил светло-зелёную коробочку. — Наверное, вот эта подойдёт. Двадцать пять сантиметров, умеренной гибкости, тёмная ель, сердцевина: кровь лесной феи. Попробуйте! — Что-ж, ладно, — она недоверчиво приняла палочку из дряблых рук волшебника. Взмах… И из деревянного кончика вылетели красные и зелёные искры. — Поздравляю, мисс Блэк, вы нашли себе палочку. Не зря говорят, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника! — Спасибо вам, мистер Олливандер и простите за разгром! — стушевавшись, девочка опустила голову вниз, хотя уголки губ продолжали подниматься от осознания, что теперь у неё есть собственная палочка. — Ничего страшного. C вас восемь галеонов, мисс. Расплатившись, Синистра поспешила в совиный магазин — это был последний магазин, в который она не могла не зайти, перед тем как поплестись до дома собирать чемоданы. Хоть она и любила черный, сов с такой окраской не нашла, поэтому не задумываясь купила обыкновенную сипуху белого окраса с многочисленными поперечными рыжеватыми и желтыми пестринками, полосками и крапинками. Но больше всего Синистру привлекали её глаза, сплошные темные большие туннели, что дружелюбно смотрели прямо на девочку. — Какая ты всё-таки красивая. Как тебе имя «Сэнди»? Нравится? — восклицала она, держа клетку рядом с лицом. Сипуха лишь ухнула в знак согласия и Синистра поспешила отойти от магазина. Идя три квартала по маггловским улицам, она спешила домой, укладывать вещи. Прохожие странно глядели на девчонку, ну и понятно почему. Маленькая девочка с портфелем и сипуха на перевес. Совсем обычный человек, ничего не скажешь. Так и закончился этот день. Она собирала чемоданы, кормила своего нового друга, перечитывала письмо и продолжала ждать с предвкушением завтрашний день.***
1 сентября,1989 год.
— Вот черт, опаздываю! Она спешит по заполненным улицам, с сумкой наперевес, где покоется лишь малая часть вещей. Сердце её бьется сильнее, словно пытаясь выбиться из тесной грудной клетки. Взгляд беспокойно скользит справа налево, но никаких признаков спасения в виде пустых остановок искать не приходится. А время, как хищница, догоняет её своими бесконечными шагами. С каждой секундой оно растет все более агрессивным, непреклонным, словно хлынувший поток безумия. Тошнота подступает к горлу, аденалин заполняет каждую клеточку её маленького тела. Она ощущает бессилие перед этой бурей времени, которое властно и насмешливо толкает её все дальше от желаемого. Легкий пот начинает обливать лоб, а кожа, словно оголенная нервами, неясно сопротивляется опустошению. Взгляд, нависая над наручными часами, теряет привычную ясность. Несколько скачущих архитектурных силуэтов размываются перед глазами, словно фантомы, ставящие точку в её мучительной погоне за неуловимым. Она бежит все быстрее, но ноги словно привязаны к асфальту, сковывая девчонку в земле. В такой момент каждое дыхание кажется последним, каждый шаг — прыжком в пропасть. Зловещий выстрел гудящего мотора автобуса звучит вдалеке. И даже если остановка виднеется на горизонте, взмахивая словно последний оазис в пустыне, она знает — пережить это безумство уже невозможно. Она опаздывает. Человек становится заложником времени, пленником жестокой плети, от которой нет укрытия. По её лбу стекают слезы отчаяния, а сердце стучит в бешеном темпе, прося о прощении. Миг, и все теперь позади. Двери закрываются за её спиной. Взгляд окончательно проясняется и, пока автобус медленно отдаляется, надежда тает в воздухе. Она опаздывал. Время покорно сворачивает свои клинья, оставляя Блэк одну на этот калейдоскопический мир, где остатки утра вяло растягиваются, раскачивая её на краю бесконечности. Уже было десять утра. Она проспала, встала в 9:35 и едва смогла собраться за полчаса, дабы успеть на автобус. Поезд ведь отъезжал ровно в одиннадцать, а ехать на вокзал маггловским способом затрачивает куда больше времени, чем трансгрессия. Благо чемоданы вместе с сипухой Северус забрал ещё вчера, попутно дав наставления куда и как идти. Нет. Он хотел доставить её на поезд, вот только появились неотложные «тайные» дела, из-за которых ему и пришлось покинуть Лондонскую квартиру в семь вечера. Поэтому, чтобы хоть как-то облегчить девчонке жизнь, он забрал чемоданы с собой, доставив их в Хогвартс, пока сипуха, летела сама. Ехать до вокзала было примерно полчаса, и если бы она растянула время со сборами, то пиши пропало — никуда бы не успела — ведь в конце-концов от остановки до вокзала идти еще минут десять. Да и саму платформу ещё надо найти. Если бы она не успела мало того, что разозлила бы Северуса, так ещё и могла пропустить распределение. Вот только она сама виновата — не стоило читать о трансфигурации до трёх ночи. Кое-как, под наплевательские взгляды людей, она всё же дошла до вокзала Кингс-кросс, с силой сжимая ткань сумки. Он был такой огромный снаружи, было сложно представить, каких он размеров достигал внутри. Кирпичное здание возвышалось над парковкой, а огромная башня с часами достигала голубого неба с кучерявыми облаками. Перешагнув порог вокзала, Синистра удивилась как никогда. Внутри под бесконечным сиянием яркого солнца, царила атмосфера скорости, движения и ожидания. Широкие стеклянные окна пропускают свет, создавая игру лучей на гладкой поверхности пола. На залитой солнцем платформе стоят рядами многочисленные поезда, блестящие и мощные, готовые отправиться в далекие путешествия. Их яркие металлические боковые поверхности отражают свет, словно таинственные зеркала, отображая образы окружающего пространства. Сотни людей, ожидая своих поездов, суетятся по вокзалу. Багажные тележки с шумом катятся по бетонным дорожкам, создавая ощущение непрерывной активности. Воздух насыщен запахом ароматного кофе и свежих газет, которые мелькают у продавцов сувениров и печатных изданий. Среди ажиотажа и суеты, звучат звонкие голоса анонсеров, объявляющих времена отправления и прибытия поездов. Люди ожидают своей очереди, пытаясь пробиться сквозь толпу, чтобы успеть на свой поезд. Она подбегает к работнику вокзала, с небольшой отдышкой спрашивая где находится девятая платформа. Естественно, работник, пухленький с виду дяденька с закрученными усами, рассказывает Синистре как дойти до нужного ей места. А после оставалось лишь верить указаниям Снейпа. — Когда дойдёшь до платформ девять и десять, пробеги между ними в колонну у девятой, — в голове у Синистры прозвучали слова Снейпа. Разогнавшись, Блэк влетела в портал и чудом очутилась на платформе девять и три четверти. Её глазам предстал величественный алый поезд, из которого валил дым. Дети запрыгивали в вагоны, а родители махали им на прощанье. Она успела. Глубоко вздохнула, перебирая ватными ногами, что уже порядком устали бежать. Крепче прижала к себе новенькую сумку и зашла в вагон. Сев, на удивление, в свободное купе, Синистра стала наблюдать за суетой на платформе, попутно оттягивая ворот черненькой большеватой водолазки, от жары. Кто-то опаздывал, кто-то прощался (они ведь не увидятся целый год), но девчонку это не особо волновало, со своей роднёй она будет видеться каждый день. Поезд дернулся, прозвучал гудок и платформа начала медленно уплывать от глаз Синистры, открывая новые горизонты. Через какое-то время в купе заглянул тёмнокожий парень с дредами на голове. — Ты не против, если я присяду? Блэк оглядела парнишку с ног до головы. Синяя футболка, торчащая из-под красной рубашки, джинсы и кеды. Обычный среднестатистический мальчишка. — Нет, проходи, — Синистра слегка улыбнулась и развернула голову обратно к окну. Мальчик сел напротив неё. Они не говорили, но это молчание не было неловким, хотя, может, так казалось лишь Синистре. Но их тишину скоро прервали два озорных голоса. Обернувшись, чтобы найти источник звука, девочка с удивлением раскрыла рот. Голоса принадлежали тем самым рыжим мальчишкам из Косого переулка. — Нигде… — Нет места… — Можно мы… — Сядем с вами? Сидевшие ребята переглянулись и кивнули друг другу в знак согласия, чтобы никто не чувствовал, что его мнение не важно. Синистра начала первой. — Да, присаживайтесь. — мальчишки с озорной улыбкой сели друг напротив друга, снова заговорив по очереди. — Нас зовут Фред, — сказал мальчик, сидевший рядом с Синистрой. — И Джордж Уизли. — А как… — Зовут вас? — Я Ли Джордан, рад познакомиться! — мальчишки обменялись рукопожатием. После все уставились на Синистру. Она была в смятении, не хотела говорить свою фамилию. Боялась, что они испугаются и станут обзывать, у неё уже был такой опыт. Познакомившись с девочкой в магазине, Блэк представилась, после чего та убежала к своей матери в слезах и кричала «Убийца!», хотя сама Синистра ничего не совершала. Поэтому, прежде чем назваться, Блэк задала им вопрос. — Вы не убежите, если я представлюсь вам? — Ну если ты не дочь… — Сама-знаешь-кого, то нет… — c улыбкой произнесли рыжики., на что Синистра лишь прыснула в кулачок. — Моё имя Синистра Блэк. На этой ноте они и разговорились. Прошло часа четыре с момента их знакомства, они все также радостно обсуждали их будущую жизнь в Хогвартсе. И тут тема зашла о факультетах. — Я вот думаю пойти либо в Пуффендуй, либо в Гриффиндор, — нахмурившись, пролепетал Ли. — А мы даже… — Не задумываемся, нас стопроцентно… — Отправят на Гриффиндор! — И почему вы в этом так уверены? — поинтересовался владелец дред. — Потому что у нас… — Вся семья училась… — На Гриффиндоре! — вместе воскликнули близнецы. — Ну, а что насчет тебя, Сини? — издевательски произнес Фред. — Не называй меня так… — надула губы обладательница этого имени. — Да. Куда ты хочешь поступить, Синистра? — подхватил Джордж. — Я, как и Ли, не определилась. Возможно, меня отправят на Слизерин, хотя может и на Гриффиндор. Да и вообще, разве есть разница? Если тебе приятно общаться с человеком, разве имеет значение, с какого он факультета? Мальчишки похоже недоумевали от произнесённых Синистрой слов. Скорее у них был ступор. С одной стороны, она была права, но с другой — общаться с каким-то слизеринцем — это не уважать не только себя, но и свой факультет. — Ох, если ты попадешь в Слизерин… — Нашей дружбе конец. — Какое актерское мастерство, браво! — с улыбкой похлопала Блэк. Ли подхватил мысль Синистры и тоже стал хлопать, пока близнецы разыгрывали трагедию. — А теперь серьезно, вы не перестанете со мной общаться, даже если я поступлю в Слизерин? — девочка немного опустила взгляд, ожидая ответа. — Обещаем! — воскликнули все трое. Синистра просто плыла от счастья: у неё есть друзья, пусть не такие, каких она хотела, но всё же есть. Внутри порхали бабочки радости. И передать это счастье смогла не только её улыбка, но и глаза. Она уже перестала контролировать свои эмоции за время поездки. Но до этого момента изменения в её глазах были незначительны. Сейчас всё было наоборот. — Эм, Синистра, что с твоими глазами? — пододвинувшись к девочке вплотную, спросил Джордан, смотря в её глаза своими коричневыми, как два шоколадных шарика мороженого, глазами. — Мне кажется, или они ярко желтые? — Скорее золотые… Теперь на расстоянии десяти сантиметров в глаза Синистры смотрели ещё две пары обворожительных голубых глаз. Девочке стало так стыдно, что её цвет глаз стал бурлить в радужке. Появился оттенок розового, цвета постепенно стали заползать один на другой, образуя прекрасный розово-золотой лабиринт. — Красиво… — произнес Фред. Остальные лишь кивнули в знак согласия. Только Синистра хотела попросить, чтобы они отодвинулись, судьба уже помогла ей. — Детки, не хотите чего-нибудь вкусненького? Все резко сели на свои места. В коридоре появилась старушка, одетая в бордовое платье, поверх которого был фартук. Она стояла с тележкой, полной волшебных сладостей. — Не откажусь! — Ли подскочил со своего места и подошел к тележке. Синистра сделала то же самое, а близнецы всё также сидели на своих местах, что-то шепча друг другу. — А вы, мальчики, будете? — спросила старушка близнецов. — Нет, спасибо! — Может всё-таки возьмете? Мальчики опустили взгляд и сказали, что им нечем заплатить, поэтому, поблагодарив старушку, продолжили шушукаться. Ли и Синистре стало неудобно: вот сейчас они накупят конфет, станут их есть и искушать близнецов, можно даже сказать, что будут издеваться. Ли и Синистра посмотрели друг на друга. Похоже, у них появилась идея! — Давай купим всего по два? — предложил Ли. — Ты читаешь мои мысли, Джордан! — Блэк подставила кулак. Ли ответил тем же и, соприкоснувшись костяшками, они отвели руки в разные стороны играя пальцами, озвучивая всё это действо звуком «Пш-ш-ш». Купив у старушки всё, что им двоим понравилось, они попрощались с ней и, развернувшись, обнаружили, что Фред и Джордж сели вместе. Ребята с полными руками конфет сели на свободные места. — Держи Фред, это тебе! — начал Ли. — Я не Фред, а Джордж. — Прости, Джордж. Вот, возьми. — Хотя знаешь, я всё-таки Фред! — сказал парнишка, забирая сладости у Ли. Всех обитателей купе, кроме Ли, рассмешила эта ситуация. А Джордан сидел, нахмурив брови, но вскоре быстро сменил своё выражение лица на улыбку. Синистра отдала часть своих сладостей Джорджу, который сидел напротив неё. — Спасибо вам, но не стоило, — близнецы сначала улыбнулись, а потом опустили головы из-за неловкости. — Но вы же останетесь голодными! Это же плохо для пищеварения, — возразила Синистра. — Вот именно, мы тут наедаться будем, а вас голодать оставим?! Нет уж. — Ну мы бы не остались голодными, наша мама дала нам с собой сэндвичи, — два рыжика потерли затылок. — Извините, мы потом вам вернем деньги. — Не стоит. — Забейте. Одновременно сказали Блэк и Джордан. После этого все стали наедаться, попутно разговаривая. Глаза заполнились восхищением, когда они увидели за окном бескрайние поля, ярко зеленые и раскинувшиеся на горизонте. Буйство цветов, разнообразие зелени и прекрасная природа за окном постепенно протекали перед их глазами. Они проникались шумом поезда, который словно стал клубком времени, уносящим их от рутины и привычек. Высокая трава трепетала под бризом, создавая музыкальное сопровождение их путешествия. Полосы разноцветного цветения, будто красочный ковер простирались на полях, придавая месту особую романтичность. Мысли и фантазии новоиспеченных друзей стали бесконечными, каждый из них находил свою удивительную сказку за окном в этом море зелени. Так продолжалось их путешествие – они наслаждались великолепными видами, смеялись, делились своими эмоциями и выражали свои эстетические впечатления. Время казалось останавливалось, часы как будто теряли свое значение, а друзья в нереальной сказке, где самая обычная поездка на поезде превращалась в неизгладимое путешествие прямо в сердце красоты природы.***