Побочное действие

       Хатаке сидел на лавочке в общей раздевалке, облокотившись спиной на металлические дверцы шкафчиков, ждал Тензо, который тихо копошился на своих полках, восполняя потраченные печати.              Хоть с момента нападения Корня на его напарника и прошло почти три месяца, да и сам Корень заметно поутих, он не хотел разделяться и предпочитал везде держаться вместе, даже по таким пустякам. Было не сложно подождать десять минут.        Был час волка, когда они вошли в деревню: совсем не время, чтобы идти с поклоном к Хокаге, поэтому отчет ему великодушно согласился доставить Паккун; и крайне несподручно, чтобы идти спать: они все еще находились под действием стимулятора. Какаси готов был пойти и пробежать ещё с сотню кругов вокруг деревни, но от подвига его удерживала исключительно лень.              Затяжные задания, требующие постоянного бдения, всегда сопровождались применением подобных препаратов. Стимулятор позволял обходиться без сна достаточно продолжительное время, поддерживая в теле постоянную бодрость, а содержащаяся в нем целебная чакра позволяла не получить тяжкого истощения по истечению действия препарата. Казалось бы, идеальное средство.        Вот только волшебства не бывает. И как и следовало догадаться, у бодрящей эмульсии были побочные эффекты...               Копирующий запрокинул голову, ленивым взглядом из-под полуопущенного века осматривая пустую раздевалку, чужие шкафчики, Тензо.        Гадский стимулятор не ослабевал и сейчас, держал организм в возбужденном состоянии. И чем дольше им надо было не спать, тем сильнее проявлялся эффект, накапливаясь словно снежный ком со своим навязчивым желанием. К концу второй недели стоило хотя бы на миг перестать следить за этим, как тут же возникал каменный стояк.       Их миссия насчитывала двадцать шесть дней....        Тензо тем временем снял протектор и тонкой расческой распутывал длинные густые волосы. Какаси устало наблюдал за его действиями просто потому, что в раздевалке было пусто, а глаз упереть куда-то надо было.       Хотя расчесаться можно было бы и в комнате, в ванной, - подумал он.        Наблюдая как напарник распутывал свалявшиеся пряди, вычесывал веточки и куски непонятно чего (то ли грязи, то ли мха - они много где успели побывать), стряхивая кое-где подсмаленные кончики, внезапно вспомнил дочь пекаря из селения, через которое лежал их путь - прекрасную Тсуки, с длинными каштановыми волосами, собирающую пряные травы в той части леса, где Копирующий решил устроиться для слежки. Если бы не эта адская сыворотка, он бы и дергаться не стал… Ее прекрасные волосы на чувственной спине, мягкие груди, пышные бёдра…        «Идиот» - устало подумал он. В штанах снова стало тесно. - «ну Бля...»        Какаси сделал несколько вдохов из медитативной практики, пропуская через организм энергию покоя, усмиряя возбуждение.       Не стоило думать о чем-либо подобном. Стояк возникал совершенно спонтанно: от случайной неправильной мысли или неосознанного действия...       Взгляд снова упал на Тензо и на его шевелюру. Напарник надел обратно протектор и теперь снимал погнутые щитки с рук.        Сам не заметив как, Какаси встал и подошёл со спины к другу. Кохай был заметно ниже и по-юношески худ, и на фоне старшего товарища, отличавшегося сухостью и угловатостью выглядел весьма двояко.       Словно загипнотизированный, взял в руку прядь волос. Тензо в удивлении замер, перестав греметь щитками.        — Продолжай, - сухо и спокойно прокомментировал Какаси.        «Не такие гладкие, как у неё...».       Но гораздо мягче, чем казались со стороны. Прядь высыпалась из пальцев, и он взял новую, чуть толще предыдущей. Локоны были кое-где обожженными, и разнились по длине, но все были блестящими и утекали сквозь пальцы словно вода.        Напарник тем временем закончил менять металлические накладки на руках и развернулся на месте, оказавшись нос к носу с Копирующим.        От столь внезапного действия Какаси моментально вышел из ступора и отпрянул, уставившись единственным глазом в улыбающееся лицо.        Внутри что-то екнуло.        Тензо был странным, и внешность у него была весьма необычной. Огромные, чуть луповатые глаза обрамляли густые, длинные и чёрные ресницы, от чего взгляд был словно у волоокой девицы с островов. Нос прямой и даже изящный. Изящнее, чем хотелось бы. А вот рот наоборот - чуть широковат, что вкупе с протектором делало его ещё шире. Преувеличенные черты лица были некрасивыми, если рассматривать их по отдельности или сравнивать с более идеальными, как это сделал Какаси, сравнивая с собой. Но в итоге эффект был противоположным: некрасивый Тензо был весьма привлекателен даже на фоне селянок.       Какаси сглотнул, предчувствуя нечто недопустимое...        У напарника зрачки от эмульсии так же были расширены почти до краев. Темная радужка еле еле угадывалась по краю.       — Семпай? Что-то случилось? - как всегда доброжелателен и спокоен.       — Нет-нет, ничего. Прости… - слегка сипло выдавил Какаси и в миллионный раз сказал сам себе спасибо за маску, которая скрыла глупую неловкость.        Длинные волосы и большие глаза были столь женственны, что старший из шиноби испугался.       “Не думай! Не думай!!”       ….блять!       Глупая неловкость, с которой все началось превратилась в откровенный стыд.       У него встал…       Единственный глаз упирался в лицо Тензо, на котором застыла лёгкая полуулыбка. Кажется, расстояния между ними оказалось ровно столько, сколько нужно, чтобы такой жест не прошёл незамеченным.       Это было фиаско.       Они замерли друг напротив друга.       Внезапно для Какаси, Тензо опустился перед ним на колени и начал расшнуровывать брюки.       — Эй! Тензо?! Стой, не надо!.. Я. Не... это-о-о...оооо - сорвался на стон. Он в недоумении взирал на того сверху вниз, хотел отпрянуть подальше, но чужая рука безапелляционно ухватилась за ствол, вытащив стоящий как полдень орган наружу.       Еще секунда и головки коснулись тёплые губы и язык.        Какаси будто пронзил разряд молнии от поясницы и до затылка.        Язык ласкал налитую кровью головку, и это было необычайно приятно. Мягкие губы двигались по всей длине, надавливая так, что копирующий ниндзя буквально лишался рассудка.       Ритмичные ласки возвели в абсолют его вынужденное желание, размывая границу между его желанием и обстоятельством.       В какой-то момент Какаси понял, что Тензо глотает его полностью, когда тот коснулся лобка холодным кончиком носа, а головку мягко начала сдавливать гортань. Смотрел вперёд невидящим взглядом, не веря тому, что с ним происходит. Опускать глаза вниз он боялся.        «Какое удивительное чувство...» Думать не получалось ни о чем, кроме ощущений, скопившихся на кончике его члена. Сильное перевозбуждение дало о себе знать и шиноби понял, что сейчас кончит.       — Тензо-о…        Напарник воспринял оклик по-своему и начал сильнее стимулировать огромный фаллос, помогая у корня рукой, от чего Какаси пришлось опереться уже обеими руками о впереди стоящий шкаф, чтобы случайно не схватиться за копну каштановых волос.        Все случилось как-то очень быстро. Случилось и закончилось.        Он что , спустил ему в рот?        «Да твою ж мать…»        Руки слегка подрагивали, а остальное тело одолела вожделенная усталость. Поганая бодрость наконец начала отпускать.        Тензо вернул все как было, зашнуровав напоследок брюки. Поднялся с колен, на ходу отирая слюну.       — Так лучше? - спросил он, продолжая слегка улыбаться уголками губ.        Пребывая в легкой прострации, Хатаке смотрел широко распахнутым глазом на друга. Но на вопрос ответил:       — Ага...лучше…       Напарник кивнул, словно только что бабушку через дорогу перевёл, а не сделал минет. И направился к выходу из раздевалки.                      «Что только что произошло?»       Теперь они шли в сторону их комнаты, к аптечке, еде и вожделенному отдыху. Тензо чуть впереди. Он сзади.        Какаси впервые за долгое время чувствовал банальную неловкость. И на то было масса причин. Первая, и самая главная: недавно он стал свидетелем того, как шиноби из Корня откровенно изнасиловали и надругались над его другом. Хатаке после всего остался приводить его в чувства, помогал как мог пережить и не сломаться, заново выстраивал сломанные механизмы доверия.        Второй момент - он же даже помыслить не мог, что у него встанет на мужчину! Как так вышло?! Это все сыворотка виновата. Его же до этого полностью устраивали женщины. С чего вдруг?! Да и кохай тоже... почему он это сделал? И ведь сделал весьма умело. Откуда?...        И последнее, как лепесток сакуры на пирожном: Тензо и намёка не подал на ответную ласку.       Обычно, по опыту с девушками, подобное было взаимно: Какаси придерживался этого как какого-то этикета. А тут все произошло как само собой разумеющееся: Хокаге защищает деревню, лисица кормит лисят, напарник сделал минет напарнику.       Он не знал, с чего начал бы, если бы продолжение все-таки последовало - ему пока не доводилось попадать в такого рода ситуации, но уж точно не хотел бы в итоге остаться самовлюбленной скотиной.        В голове тут же завертелось множество вопросов, о которых раньше Какаси даже помыслить не мог. Просто бы не догадался.       Проблема с побочным эффектом от сыворотки отошла на второй план: нужно было разложить все по полочкам, в том числе непонятно откуда взявшийся крохотный интерес к его напарнику.       — Ну а что, Тензо, как оказалось, ничем не уступает красотой Тсуки… - рассуждал миниатюрный Какаси с левого плеча..       —Но ведь он друг, напарник и в конце концов мужчина!! - правый Хатаке использовал консервативные доводы.       — А ты, я смотрю, настолько неуверен в себе и закомплексован, что тебя последнее задевает?       — Общественная мораль и предрассудки?       — Ога! Небось еще и брезгуешь? Попахивает цинизмом и эгоизмом….       — Вот тут ты не прав: я всегда предпочитаю отвечать взаимностью. - вклинился сам Хатаке.       — Ну, а что на счет женщин?       — Да все, вроде, по прежнему… люблю сиськи….       — Но раз встал на того, у кого их нет, выходит, и разницы нет?       —Именно!!       Отчего-то, вместо ожидаемого порядка, в мыслях раздался дружный смех внутренних голосов.       Какаси перестал сверлить спину напарника. Отсутствие конечного мнения ему не помешало отметить простой факт о себе: в принципе-то неважно кто оказался с тобой, мужчина или женщина. Главное крылось совсем в другом.       Врагов надо бить по одному. Размеренно шагая по пустым каменным коридорам, он решил начать с более очевидных действий: а именно, пытался придумать, как же лучше отблагодарить за сегодняшнюю помощь друга, ведь ему и правда стало легче.              

***

              Ранее принадлежавшая одному Какаси комната разительно преобразилась после того, как он временно забрал к себе под крыло кохая, став покоями для двоих. По его же просьбе в неё поставили вторую кровать и второй стол, да и сама комната в итоге расширилась непонятным образом. Между кроватями силами напарника выросла ширма, сделав помещение чуть больше похожим на жилую комнату, нежели на казематы.       Сперва решив лишь на время придержать Тензо у себя до момента полного восстановления, в конце концов, Какаси не стал ничего менять. Сосед из младшего получился идеальный: не шумный и такой же педантичный в бытовом плане. Проживая вдвоем, Хатаке заметил, что и его самого почти перестали мучить кошмары, да и в целом одиночество и вина, что терзали его долгие годы, отступали. Живя в общем блоке такого не было.        Хокаге при личном разговоре, конечно же, не преминул поквохтать, что не место ему в Анбу с таким добрым сердцем, и что вторую кровать ставить не будет, сугубо для пользы дела. Но в итоге им все же сделали общую комнату с раздельными спальными местами.               Дойдя, наконец-таки, до покоев, каждый принялся заниматься своими делами.       Не успели шиноби ступить на территорию базы, как в комнату им уже принесли ужин, аптечные наборы первой помощи и чистую одежду. Казалось, люди обслуживающие элитных воинов были куда профессиональнее самих АНБУ.       Тензо умял принесенный ужин и, схватив аптечку, скрылся в ванной.       Копирующий дойдя до своего стола наконец смог сбросить амуницию и позволил себе немного расслабиться. Только сейчас выдохнул и понял, насколько все болит. Как до этого шёл ровно - непонятно. Скорее всего сыворотка все ещё гнала его вперёд.       Аккуратно ощупывал особо критичные места, пытаясь понять масштабы увечий. Было чувство, что сломалось все то же горемычное ребро, что и в прошлый раз, плюс пара порезов и след от ядовитого дзюцу на животе - вот в принципе и все. Сейчас в лазарет идти было совсем неохота: какая разница, починят днем раньше или днем позже… Стоило просто обработать язвы, и выпить пилюль.        Разрезав аккуратно кофту по боку, он постарался снять ткань без сильных повреждений. Выходило не очень: часть язв присохла к ткани верхним слоем, образозывая нехорошую корку. Пришлось поступать как с тем самым горемычным пластырем: избавляться рывком от мешающей тряпки. Сдержать совсем рык боли не получилось. Спустя мгновение водолазка, пропитанная ядом и кровью полетела в мусорное ведро. Оставшись в грязных штанах да маске, Хатаке принялся заливать все обезболивающими растворами и прочими антисептиками, пока штаны по поясу не стали совсем мокрыми от душистых настоев. Выливая методично на себя пузырек за пузырьком перебирал как же ему лучше поступить с Тензо. Вариантов было не много. Делать минет в ответ он не станет по многим причинам, среди которых была и пресловутая гордость. Оставалось одно….       Язвы тем временем покрылись белой шипящей пеной и стали сильнее досаждать. Все же утром придётся идти на поклон к целителям - бок выглядел весьма и весьма плохо. Как всегда некстати - сейчас его терзала другая забота. Порывшись в принесенной аптечке и не обнаружив там ничего стоящего, было принято решение применить кое-что из подпольных запасов.        Он достал из своих личных заначек маленькую запечатанную коробочку, и вытащил печать самой госпожи Тсунаде. Редчайшая вещь, которую ему дала великая саннин на случай тяжкого ранения. Активировав, приложил ее к телу прям поверх поражённой области. Кусок пергамента преобразовался в голубое желе из чакры и начал с шипением ложиться на ожоги. Нет, ну а что, случай, как считал сам Какаси, был именно тот самый: ни здоровьем, ни напарником "поступаться" не хотелось.       Мгновение - и раны стянуло бледной коркой , и вид и ощущения были уже не такими страшными, как вначале. Хатаке на всякий случай наклеил сверху большое полотно целебного пластыря и обмотал самоклеящимся бинтом.       Готово!       А вот теперь он пойдет расставлять кавычки над дзу к Тензо.                            Напарник, утопая в клубах пара, стоял столбом под душем, предпочитая не смещаться никуда из центра широкого горячего потока. Его можно было понять: за три-то недели помыться в теплой воде. Если бы можно было, Какаси бы сутки не вылезал из бани после подобных заданий.       Тензо по привычке стоял спиной ко входу. Какаси вновь задержал взгляд на длинных волосах, мокрыми хвостиками переброшенных через плечо и тонкими дорожками облепившими лопатки. И снова оценил, насколько изящна была фигура напарника: не жесткая как полувековая макивара, как у него, а статная, с длинной шеей ,покатыми плечами и тем самым манящим прогибом в спине. Вскользь отметил бледные полоски шрамов по всему телу. Вид последствий от самосуда целого взвода Корня вдруг защемил что-то в груди, несмотря на то, что Какаси видел эти шрамы довольно часто.       Именно это странное чувство заставило без колебаний подойти к напарнику. Воспользовавшись бессознательной привычкой друга, он снова подошёл тихо со спины и, встав вплотную обнял: упер одну руку в стену, отрезая пути отхода, а другой, прижав к себе, сразу же накрыл темную поросль в паху. Как говорится, чего тянуть бидзю за хвост.       Тензо вздрогнул и рефлекторно двинул локтем в больной бок копирующему. Какаси скрипнул зубами: в глазах метнулись искры. Удар у младшего был тяжёлый не смотря на всю его тщедушность.       — Семпай!!?       — Тише…. Я просто хочу отблагодарить, - сдавленно выдохнул он в ухо, рядом с которым оказался. - Это будет честно.       Какаси знал, что то, что хотел сделать, точно работает с девушками, и по себе знал как это работает у мужчин. Поразмыслив перед всем, решил, что чтобы и правда сделать приятно, стоило делать как сам знал и умел, и не выпендриваться. Поэтому здраво рассудил, что передернуть напарнику - это прекрасный план.       Решительно взял как можно аккуратнее мягкий член и начал массировать нежные гениталии.       Его внезапно схватили за руку выше запястья, недвусмысленно намекая прекратить.       — Прошу, не стоит, Какаси-семпай…. - спокойно попросил Тензо. - Это…. так не сработает.       Хатаке удивленно замер. Они несколько секунд стояли под горячими струями воды.       — Что ты хочешь этим сказать? - рука все так же оставалась там где и была. - Тебе это неприятно?       — Не в этом дело, - Тензо говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась слабая горечь. Копирующий, в силу своего никогда не дремлющего Шарингана, мог многое замечать, даже когда тот был прикрыт веком, и сейчас все скрытые нотки были ему видны. - Просто у меня это не получается…. Я пробовал....       План «Взаимоблагодарность» моментально рухнул, оставив легкую досаду от слов напарника.       Какаси был в растерянности: Как так “не сработает”? Вообще что ли? Или именно “так”?        Можно было бы развернуться и уйти, сделав вид, что он пробовал, но не срослось, и он не виноват. Но что-то заставляло его стоять неподвижно, прижимая обнаженный таз напарника к своему бедру.       — А просил кого-нибудь?       Тензо продолжал держать его за запястье, но убирать чужую ладонь не спешил.       — Не просил....       — Медики?       — Боюсь, они только посмеются.       Повисло неловкое молчание.       — А может тебе просто девушка нужна?       — Нет. - Отрезал Тензо. - Только не девушка… Мне и так трудно с ними, а с этим… если...       Какаси быстро достроил цепочку, и пожалел, что предложил такой вариант.       — Но ведь не бывает так, что вообще-вообще нет. Наверняка можно же как-то… заставить его. - Хатаке подумал про оральные ласки, но вслух сказать не смог.       Старший АНБУ внезапно понял, что дело тут серьезнее, чем пресловутое “ты мне, я тебе”. А причиной всему похоже всем известный уебок Оротимару...       — Можно, - спустя долгую паузу выдавил Тензо.       Странная беспомощность кохая в столь интимном плане внезапно вызвала щекотку внутри у старшего шиноби. Такое же чувство было, когда к нему в руки попадала какая-нибудь трепетная селяночка ли новый том любимого романа.       Все еще действующая сыворотка начала снова подливать масла в огонь. Под мокрой тканью штанов зашевелилось.        - Как ни странно, помог ТОТ случай с Корнем...       Ухо, рядом с которым находился открытый глаз Хатаке, вспыхнуло малиновым цветом. Кохай покрывался краской на глазах.       — Иногда бывает, чувствую что-то, когда… - напарник перебарывал себя на каждом слове, - когда ….надавить ...изнутри. Прошу, простите, семпай! - закончил он быстро, и Какаси почувствовал, как заколотилось сильнее его сердце, а следом и его собственное. - Пожалуйста!       “Так вот почему ему от сыворотки ничего не было” , догадался Копирующий, припоминая, каким спокойным был Тензо, и как дергало его самого при каждой мысли о девичьих лодыжках. Он убрал руку с промежности, пытаясь обдумать ситуацию, в которой оказался.       — Это вышло случайно. После того раза… Пока залечивал. Там есть... место,… - Кохай говорил, склонив голову в пол, словно оправдывался.       — Особая железа. Если ее правильно стимулировать, то это может тебе помочь. Это было в курсе анатомии. - Закончил Хатаке, в легкой нерешительности убирая мокрые пряди бесцветных волос со лба назад. Дело принимало витиеватый поворот.       — Я не в праве просить о таком, но... Не могли бы вы помочь мне немного? - несмотря на все, голос у Тензо был тверд, как и член Какаси, упирающийся сквозь мокрую плотную ткань тому в ногу.       И снова он оказался в интересном положении, в которое его судьба частенько любила ставить в последнее время. В голове яркими красками расцвела сцена с распятым на столе Тензо и насилующими его шиноби. Фраза, что крикнул последний врезалась в память Какаси как чидори в камень. Еще тогда, на пороге, он мысленно дал себе слово, что никогда, ни с кем и ни за что не поступит аналогично. А теперь Тензо сам просит его повторить действия того насильника.       — Я не хочу быть таким же, как ОНИ. - объясняясь, Какаси на этот раз уже голой рукой взял прядь мокрых волос. Те заструились по ладони вместе с потоками воды как маленькие змейки. Нет. Как тонкие древесные корешки. - И больно я тебе делать не стану.       Отказать в помощи? Помогать только потому, что его попросили - выглядело куда более эгоистично. Можно было пойти кирпичи потаскать с тем же успехом.       — Больно не будет, - тихо заверил его напарник.       После долгой паузы копирующий дал ответ:       — Я помогу. Но с одним условием: если тебе будет от этого приятно…. Я постараюсь, чтобы это было приятно, - поправился он в конце.       Тензо молчал. Подался вперед, облокотившись локтями о кафельную стену.       Осознание того, что пути обратно не будет, было столь ничтожным, что Какаси, не колеблясь расшнуровал штаны, высвобождая уже порядком надоевший стояк. Вид маняще изогнутой, испещренной шрамами спины и бедер никак не маскировал того факта, что перед ним стоит Тензо, а не пышногрудая девица, и все равно желание никуда не уходило, а лишь крепло. Было даже немного приятно думать, что на сей раз это хорошо знакомый, близкий человек, (ведь это было чистой правдой).       “Хитрый Хокаге…..” молнией пронеслось в голове.       Какаси аккуратно, словно боясь обидеть или навредить, взялся за упругие, покрытые тонкими нитями шрамов ягодицы, разводя их в стороны и разминая тугую мышцу. Надавил большим пальцем, проникая и растягивая чувствительное кольцо. Пытался подготовить, как мог. Палец беспрепятственно входил и выходил, не встречая никакого сопротивления.       И его и Тензо немного трясло. То ли это было нетерпение, то ли нерешительность от того, что они собирались сделать.       — Настоящий шиноби всегда поможет товарищу! - внутренние голоса вновь решили поддержать.       — Настоящий шиноби не обязан никак отчитываться за то, кто и как ему нравится. Если он считает нужным доставить удовольствие напарнику - он его доставит, даттебайо!       — А ну-ка съебали все! - оборвал Сам себя.        Сил терпеть больше не было, в паху начинало уже болеть от напряжения, но и резко входить он побаивался. В конце концов, у него это тоже первый раз.       Приставив влажную от смазки головку к темному колечку и надавив, он вошел, поразившись тому, как просто он это сделал, и как внутри оказалось туго, горячо и приятно. Тензо рвано всхлипнул и покрылся крупными мурашками.       — Не больно?       — Нет, не больно, - последовал сдавленный ответ. - Прошу вас, семпай…       Какаси чувствовал, как напарник, подрагивая, подался в его сторону, прогибаясь в пояснице, словно стараясь сильнее раскрыться. Волна возбуждения накрыла шиноби с головой: это было не так, как с женщинами. Не лучше и не хуже. Это было совсем по-другому. Было приятно.       Кохай сам двигался назад, насаживаясь на член и прогибаясь каждый раз так, что Какаси не мог не идти навстречу. Он толкался вглубь теплого, тугого нутра, обхватывающего его член сразу со всех сторон. Мягкое кольцо мышц на входе не сильно сдавливало головку, когда Хатаке почти полностью выходил. Божественно!       — Умф, - не сдержался в очередной раз Копирующий, уперевшись ладонью в стену и одновременно обхватывая Тензо.       Рука сама собой вновь устремилась к паху, но скорее по привычке.       Мягкие гениталии были как и прежде, безучастны ко всему. Оставалось перекатывать небольшие яички, в надежде что вдруг это принесет немного пользы. Но даже так, подобная беспомощность заводила еще сильнее.       Напарник подрагивал каждый раз, как семпай погружался в него.       К шуршанию воды об пол прибавилось горячее тяжелое дыхание и ритмичное пошлепывание.              Залечивая разорванные мышцы, Тензо узнал много нового о своем теле. Научился аккуратно разрабатывать упрямую мышцу, чтобы заживить раны изнутри. Научился гигиене. И даже понял, как делать так, чтобы получать удовольствие от подобного вмешательства в свой организм. Изучал и постигал себя каждый раз, когда была возможность. И теперь, когда его семпай настолько близок к нему, голова у Тензо кружилась от удовольствия, а не от боли и страха.       Происходящее было настолько хорошо, что Какаси хотелось еще, хотелось больше. Он, не отказывая себе, настойчиво протолкнулся вперед, войдя на всю свою недюжую длину. Насильно придержал Тензо рукой за бедра, чтобы Тот не соскочил, а сверху прижал рукой к себе за плечи. Кохай трепыхнулся и простонал что-то неразборчивое.              Ощущение заполненности было таким прекрасным. Принимать в себя семпая полностью, ощущать его внутри было так необычно для обделенного неудачного эксперимента.       Удивительное было рядом, вот, на кончиках пальцев. Так близко.       Какаси ткнулся лицом в маске в шею кохая, тяжело дыша через мокрую ткань. Даже просто нахождение внутри приводило его в полнейший экстаз, а дрожь Тензо снова и снова вынуждала повторять нехитрые движения, заставляя товарища корчиться от удовольствия. Каждый толчок приближал его к оргазму, пока он не понял, что все, больше не сможет терпеть.       Напарник догадался по замедленному темпу, что семпай уже был на пределе.       — Мне... будет приятно,... если вы сделаете... это… - ответил он на немой вопрос.       И тут же последовали яростные толчки, от которых у младшего вдруг все внутри сжалось, и расцвело огненным цветком, разливаясь теплом. Все мышцы внутри разом свела сладкая судорога. От такого яркого порыва он не сдержал стон.       Семпай, прижимая его сильнее, в такт пульсирующей мышце несколькими толчками кончил, с каждым финальным движением стараясь проникнуть еще глубже.       Вода тихо шуршала по плитке, скрывая тяжелое дыхание шиноби. Они некоторое время стояли так, не двигаясь. Пробуя полученное удовольствие на вкус, прислушиваясь к ощущениям и друг к другу.       — Это было приятно, - сказал Тензо. - Спасибо…       Какаши разжал захват выпуская напарника из объятий, и медленно вытащил уже начавший обмякать член. Подумал и стянул потяжелевшие от воды штаны, отшвырнул их ногой подальше и встал рядом под горячую воду, подперев спиной стену. Волосы и маска облепили лицо. Какаси переводил дыхание. Самоклеящийся бинт на боку пока держался, но стоило поторопиться с водными процедурами.        Тензо, устало уперевшись в стену локтями, стоял рядом.       — Я поговорю с госпожой Тсунаде, чтобы она подумала, как помочь тебе. И пока это не случится, я буду помогать сколько надо. - Он не знал, что еще сказать, поэтому дал волю рациональному выйти наружу, неумело маскируя свой внезапный интерес согласием помочь. - Если ты захочешь, - быстро добавил в конце.       Он пока сам боялся признаться себе в том, что вскоре первым же захочет повторить необычный эксперимент. Не хотел, чтобы казалось, будто он заботится лишь о своем удовольствии.       — Вы не обязаны это делать, семпай…       — Но я хочу тебе помочь.       Напарник повернулся к нему. Странное полу девичье лицо заливал румянец. Без протектора и воротника он совсем не был похож на Тензо из отряда Ро: тонкий, изящный, небрежно грациозный.       — Вы же понимаете, что это будет уже не просто помощь?       Какаси молча смотрел, начиная понимать, что только что случилось нечто большее, чем ответочка за минет. И как ловко его поймали.       — Скажите, семпай, после этого вы все так же захотите помогать мне? - И Тензо подошел к старшему товарищу, припирая того к стенке. Потянулся к маске, одновременно приближаясь, чтобы поцеловать.       На сей раз Какаси схватил за запястье, остановив руку в миллиметре от края ткани. Продолжил все так же молча смотреть и судорожно соображать. Напарник был прав: это будет уже больше, чем помощь. Разумнее было отказаться прямо сейчас. Но этого совсем не хотелось! Что же выходит? Любовь, что ли? Хатаке стороной обходил это чувство и всячески старался им не заболеть. Да и вообще, какие тут чувства? Это же побочный эффект.       Удерживая руку в крепком захвате, сам взялся за кончик маски.       — Ты бы расстроился, узнав, что я не разделяю твоих чувств?       — Да как же! Себе-то не ври....       — Нет, - не размышляя ни секунды ответил тот. Будто догадался, что думает о нем семпай.       Ответ Копирующему никак не помог. Если “нет”, так почему продолжает?       — Если” нет”, так почему ты за маску взялся?       Ткань осталась на месте.       — Позволь пока оставить ее. Вдруг тот, кто под маской, окажется другим человеком.       Нежелание снимать маску подкреплял еще банальный факт о том, что, снимая маски, можно найти там абсолютного незнакомца, который может отбить любое, даже самое чистое чувство только тем, что он оказался другим. Какаси не хотел быть настолько сволочью.       Спокойствие напарника убивало. Даже после сказанного на его лице была та же легкая полуулыбка. Глаза не могли врать и не врали: он уверен в том, что делает. И в подтверждении приблизился всем телом и поцеловал в губы через маску.       — У меня проблемы иного рода, а не с головой. - улыбнулся он. - Не переживайте, я не доставлю вам неудобств.       Пальцы разжались, отпуская руку.       Отжав длинный хвост, Тензо вышел из-под воды. Обмотавшись полотенцем, собрал свою аптечку и был таков.       Какаси остался один.       Да что за нах?! Снизу снова стояло.       Он раздраженно снял маску и встал под воду, подставляя лицо тугим струйкам горячей воды.       — Не разделяет, видите ли, его чувств. Но трахнуть - трахнул. И еще от раза б не отказался, да?       — Да со всеми остальными так же было….       — Со всеми остальными по десятку лет в АНБУ не служат!       И то правда…       Выходит, та боль в груди, которая скручивала все, скребла и ныла - это и есть чувства к Тензо?        Отрицать было бесполезно.       — Просто позволь кому-то любить тебя… - прозвучал внезапно чужой голос, похожий на голос сенсея.       Шиноби закрутил краны и взял полотенце. Выжал досуха горемычную маску, надел. Взъерошил влажные волосы полотенцем.       Какого демона он тут разводит драму?! Не нравился бы кохай, ничего бы не шевелилось, в том числе и совесть. А раз так, то имей яйца признать свои чувства.       То ли злость на себя, то ли гребаная сыворотка с проклятыми побочными действиями заставляла сжиматься кулаки. Хатаке вышел из ванной в темную комнату. Тензо хоть и выключил свет, но не спал. Шаринган видел даже в кромешной темноте: тот просто лежал на своей кровати. Не включая свет он подошел к своему спальному полигону, нашел чистую одежду, и взяв подушку, двинулся к кровати, стоящей по ту сторону ширмы.       Молча умостился поудобнее со спины к опешившему Тензо, отобрав при этом кусок чужого покрывала.       Младший товарищ, на поверку, оказался куда хитрее и проворнее, чем казалось со стороны. Незаметно ломал семпая, по соломинке, превращал своими неудачами и бедами принципиального, упертого и нетерпеливого к окружающим, озлобленного шиноби в доброго и отзывчивого человека, заботящегося о близких, способного на ответные чувства. Хокаге, мать его, оказался снова прав. Какаши чуть успокоился, и подумал, что было бы еще неплохо навестить сенсея.       “Позволь кому-то любить себя”.       — Завтра начнем поиски Тсунаде. Все-таки хочу, чтобы она осмотрела тебя.       — Семпай, у вас снова.... - В темноте подобный комментарий означал, что он опять упирается в Тензо.       — Пускай стоит. Задолбал... - Какаси начал глубоко дышать. Дыхательные упражнения на концентрацию были пока самым действенным способом борьбы с ужасным побочным эффектом.       — Семпай, может быть…       — Нет, - отрезал Какаши. Он устал, несмотря на бьющую ключом чакру. Хотелось просто по-человечески поспать. Ну или хотя бы спокойно полежать на мягком. - И прекрати называть меня “семпай”...       — Хорошо, семпай.