Без названия

Сегодня я решил ответить на одно из писем в моем блоге. Мне написала девушка Алена. Вот ее сообщение. «Здравствуйте, Влад, меня зовут Алена. Мне двадцать два года, я живу в Москве. По работе я часто езжу на электричках и частенько вижу так называемых волонтеров из благотворительных фондов. На что они только ни собирают — и на детей, и на животных, и даже на пенсионеров. Некоторые действительно работают от фондов. Но есть и мошенники. Недавно я наткнулась на парочку — две женщины, одна помоложе, другая постарше, у них форма явно не стандартного образца, ящики самодельные, собирают на какой-то приют. Я сразу поняла, что это мошенники, они стопроцентно не от фонда работают. Недавно их приют «ххх» выложил объявление в соцсети, что их животным требуется помощь, и реквизиты счета, принадлежащего фирме «ххх». Мой отец, будучи очень добрым, перевел туда десять тысяч рублей, и объявление тут же пропало. Найдите, пожалуйста, этих нечистых на руку людей». Мутная история. Пока что мне понятно только одно — отец девчонки дал кому-то денег, и те сразу пропали с горизонта. В общем, я договорился с этой Аленой о встрече, будем выяснять подробности. Аленой оказалась девушка с миловидной внешностью, с совершенно детскими глазами и ярко-рыжими волосами. Не знаю, где такое чудо вообще работать может. — Привет, Алена. — Здравствуйте, Влад, — она улыбнулась. — Алена, расскажи мне еще раз, с самого начала, как было дело. — Ну смотрите. Я их много раз встречала в электричках, они ходят с самодельными ящиками, ну явно не такими, какие в фондах дают, представляются волонтерами из приюта для животных. Я видела, что они выходят на некоторых станциях и идут обедать. — Они самостоятельно вскрывают ящики и берут оттуда деньги? — Нет, этого я не замечала. — Ну, а с чего ты тогда взяла, что они мошенники? — Мой отец уже в возрасте, он добрейшей души человек. Наткнулся в интернете на объявление от имени этого приюта и решил перевести им деньги. Я его отговаривала, но что возьмешь со старого человека? В общем, как я уже говорила в видео, папа перевел им десять тысяч рублей, и объявление из группы тут же пропало. Контактов никаких нет, дозвониться им невозможно. Правда, на папке, с которыми они ходят попрошайничать, были указаны какие-то телефоны, но я их сдуру не записала. — Ладно, мне все понятно. Ты хочешь вернуть потраченные отцом деньги? — Да. — Хорошо, я тебя услышал. Ты сейчас езжай домой, если будут какие-то новости, я тебе сообщу. — Спасибо, Влад. — Пока не за что. Обещать тебе ничего не могу, слишком мало информации. Девочка довольно легкомысленная. Если бы она предоставила хоть какие-то данные — хотя бы как зовут волонтеров, телефон, адрес хоть какой-то, было бы проще. Но пока что у меня единственный ориентир — Ярославское направление железной дороги. Я попросил Мишу подежурить на Ярославском вокзале некоторое время, и ему повезло практически сразу — в первый же день он наткнулся на этих барышень. На бейджиках было написано Надежда и Виктория. На их папках действительно были телефоны, Миша отфоткал их и отправил мне. И сейчас я буду туда звонить. — Алло, здравствуйте, это приют «ххх»? — Да, это мы. А что вы хотели? — Я бы хотел сделать пожертвование, но для начала можно взглянуть, куда я перевожу? — Да, конечно, подъезжайте. Мы находимся метро Р., десять минут пешком, или если на машине, заезд с К. шоссе. — А вы не могли бы скинуть мне метку? Вы сейчас там находитесь? Просто боюсь, заплутаю, я этот район плохо знаю. — Да, сейчас сброшу. Ну надо же. Может быть, еще все не так ужасно, как решила Алена. Есть у мошенников одно такое неприкосновенное правило — они не терпят проверок и тут же сливаются. А тут девушка сразу согласилась, что я приеду. Интересненько. Я свернул с шоссе в деревню и проехал по метке до нужных ворот. Калитку мне открыла одна из девушек, которых выловил Миша. Съемочную группу я оставил в машине и пошел с барсиком. И заснял много интересного. Животных было действительно много, а территория очень маленькой, и я поразился, как вообще такое поголовье влезло сюда. Значит, собирают они все же на животных. По крайней мере, истощенных и больных я не увидел, лишь преданные мордочки. И окончательно я уверился, что это не прохиндеи, когда девушка потащила меня показывать корма. Основную часть маленького участка занимала конюшня, шестнадцать голов, как сказала Виктория (так она представилась). Она показала мне сено, мюсли и комбикорма одной из не самых дешевых фирм с пояснением, что обычное зерно они есть не могут. — Мы находимся в очень бедственном положении, — сокрушалась она. — Распродать мы их не можем, потому что они все больные и покалеченные (сами забирали с мяса или нам просто дарили за ненадобностью), и их попросту сожрут. А кормить нечем. Мы влезли в многомиллионные долги, когда у мамы бизнес собственный накрылся, чтобы у них все было. А сами сидим в полной заднице. Простите. Я посмеялся. Разговаривали мы долго. На вопрос, почему после перевода сняли объявление, Вика ответила, что им никогда не переводили таких денег, они испугались, что человек ошибся и потребует деньги назад. Я понял, что Алену надо вести сюда и показывать, на что ее отец перевел десять тысяч. *** Ко мне обратилась девушка Алена с жалобой, что ее отец стал жертвой мошенников. Я раскопал всю ситуацию и понял, что девушка ошиблась. Я свозил ее, познакомил с хозяйкой приюта, они обменялись номерами, и Алена пообещала помогать им, потому что животных очень жалко. Но на этом моя история не заканчивается. Хозяйка приюта Вика обратилась ко мне за помощью теперь уже сама. Дело в том, что два года назад они сами стали жертвами мошенницы, попали из-за нее на сто сорок тысяч, и из-за этого совсем ушли в минус. К сожалению, никаких расписок с этой девушки Вика не взяла, они были подругами, и она никак не могла подумать, что Анжела ее кинет. У Виктории был номер этой подруги, сама Анжела занималась репетиторством, и я позвонил ей под видом отца ребенка, попросил записаться на занятие. И вот сейчас я еду к ней, якобы везу ребенка заниматься, а на деле попробую поговорить с ней, возможно, как-то убедить вернуть хотя бы часть денег, так сказать, воззвать к совести. — Здравствуйте, Анжела. — Ой, а что это за камеры?! — Меня зовут Влад Чижов, я снимаю передачу на канале Че о мошенниках. Ко мне обратилась девушка Вика, сказала, что вы ободрали ее на сто сорок с лишним тысяч и отдавать не собираетесь. — Не собираюсь, — она не пустила нас в квартиру, — идея платить за моего бывшего мужа принадлежала ей, почему я должна что-то отдавать? — Хотя бы потому, что вы обещали, — я достал телефон, — Вика скинула ваши переписки мне на мессенджер, в которых вы уверяете ее, что будете отдавать хотя бы частями. Насколько я понял, вы сейчас в разводе с этим Александром, за которого она заплатила? — Да, не общаюсь с ним и не собираюсь. — Она тоже с ним не общается и отношения к нему не имеет. — Да она спала с ним все время, пока он жил со мной! И даже ребенка от него родила! — Она мне сказала об этом. Однако на реабилитацию Александра вы отправляли вместе ради того, чтобы он вас в белой горячке не убил. У вас, как я вижу, сейчас все в порядке с деньгами, так в чем проблема отдать хотя бы частично? Совесть надо иметь. — Я ей никаких расписок не писала. — Переписка в интернете это тоже доказательство, и она может иметь вес в суде. Вы хотите, чтобы до суда дошло? Тогда всплывет на свет, что ваш ребенок мать видит только по праздникам и ночью, им занимаются либо бабушка с дедушкой, а раньше вообще левая тетя сидела. Вы хотите сына лишиться? — Вы мне угрожаете? — Нет, я пытаюсь достучаться до вас, что так, как вы поступили, это нехорошо. — Ладно, я отдам сорок тысяч. Больше у меня нет. — Переводите Виктории на карту, номер у вас есть. Алло, Вика, пришли деньги? — Да, Влад, все пришло. — Я надеюсь впредь на вашу честность, Анжела. Нельзя кидать людей на деньги. Узнаю, что вы продолжаете — пришлю людей, которые разговаривать уже не будут. Все, я пошел. Вот такой почти счастливый конец у этой истории. Помните на будущее — берите расписки. Потому что без них вы как без рук. Вот как-то так.