Спаси меня... Согрей меня.

      Утянутая сепаратором раненая Королева опускалась на дно океана. Алекса наблюдала за извивающейся тушей, пока она не скрылась из виду под серой мутью ледяной воды. Женщине все еще было страшно, ведь этой твари каким-то образом удалось просуществовать в пирамиде сотню лет, а может и больше, и она не сомневалась, что когда-нибудь эта скотина еще заявит о себе. Если ее не уничтожить окончательно.       Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять адреналиновую дрожь, и в этот миг услышала за спиной тихий рык.       Пришелец!       Двухметровая гора мышц и брони распласталась на снегу, окрашивая его зеленой люминесцентной кровью. Он был дважды ранен, и Алекса полагала, что эти раны станут для него смертельными, но он демонстрировал небывалую живучесть, рычал, яростно щелкал мандибулами и порывался дотянуться неповрежденной рукой до подсумка на портупее. У него это скверно выходило, и, если она сейчас же ему не поможет, он умрет.       В этот момент у нее не возникло сомнений, ведь без него она бы ни за что не выбралась из пирамиды.       Она опустилась на колени рядом с пришельцем и вытянула руки, показывая, что хочет помочь. Он зарычал. Видимо, счел позорным, что сейчас его жизнь зависит от представителя низшей формы жизни. А, между тем, его пальцы отнимались, дыхание замедлялось, он терял сознание.       - Если не позволишь помочь – истечешь кровью, - заявила Алекса, и пришелец успокоился. Хочешь - не хочешь, но научишься понимать язык чужаков, когда одной ногой в могиле. – Здесь? – она стала указывать на подсумки, и когда Хищник медленно кивнул, извлекла из нужного кармана гладкий тубус. - Что мне делать?       Хищник потянулся к тубусу, но у него оставалось все меньше сил. Алекса взяла его огромную перепончатую ладонь в свою и поднесла к нему. Тубус с тихим шипением открылся, и из него повалил густой конденсат. Внутри оказалась капсула. Пришелец приподнял голову и разверз свои мандибулы, показывая, что капсулу необходимо поместить ему в рот.       Алекса осторожно взяла лекарство и, чтобы как можно меньше контактировать со слизистой оболочкой, закинула в ужасную пасть.       Голова пришельца обрушилась на снег, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.       - Что дальше? Ну, не молчи!       Он пролежал неподвижно около минуты, и Алекса, было, решила, что он мертв, но внезапно его грудь поднялась, он дернулся и задышал судорожно и часто.       Живой!       - Так, пойдем отсюда, приятель, - Она помогла пришельцу подняться. Ста пятидесяти килограммовая туша едва не задавила ее, но Алекса была выживальщицей – сильной, выносливой, - и, взвалив его ручищу себе на плечо, кое-как довела до уцелевшего строения.       Она смела посуду с заиндевелого стола и помогла пришельцу лечь.       Он корчился, утробно кряхтел, а его раны сочились люминесцентной жидкостью. Алексе даже показалось, что в его глазах она увидела совершенно человеческое страдание. Он потянулся к закрепленному у бедра мешочку и, достав оттуда цилиндрический прибор, вложил его женщине в руку.       - Что мне с этим делать?       Даже на последнем издыхании пришелец обладал колоссальной физической силой. Он до хруста сжал ладонь Алексы в своей, и из отверстия на верхней грани прибора вырвался бойкий факел лазурного цвета. Направляя ее руку с миниатюрной паяльной лампой, он приблизил ее к ране в животе.       Да, прижигание – единственный доступный способ остановить кровотечение в существующих условиях, но Алекса опасалась, что ослабленный Хищник может не пережить болевого шока.       - Будет больно, - сказала она, посмотрев ему в глаза. Пришелец слабо моргнул и уронил голову на стол.       Алекса сглотнула и, вытянув руки, приблизила фитиль к ране. Ужасные жвала Хищника разверзлись, и из глотки вырвался оглушительный вой. Но он не двинулся с места, покуда женщина, ловя носом неприятный запах жженой плоти, замыкала дыру в его теле огнем.       - Ты как? – она отложила горелку и взяла его огромную морду. – Ну, же, отзовись!       Грудь пришельца вздымалась судорожно и часто. Алекса оттопырила его веки и посветила прибором. Зрачок реагирует. Хорошо. Она помогла Хищнику повернуться на живот и под его душераздирающий вопль прижгла входное отверстие.       Теперь жить ему или умереть зависит от того, насколько сильным окажется его организм. Однако, сейчас, когда напряжение отступило, а инстинкты ослабли, Алекса поняла, что замерзла до чертиков.       Пора ей подумать о собственном выживании, а для этого необходимо развести огонь и найти припасы.       Ей повезло: в подвале обнаружились консервы столетней давности, пара бутылок водки, несколько полуистлевших спальников и допотопная радиостанция. Возможно, она сможет ее возродить, чтобы послать сигнал бедствия на «Пайпер Мару», но сперва необходимо согреться и поесть.       Проверив состояние своего товарища по несчастью, женщина развела костер, пустив на дрова старую сухую мебель, и используя для розжига водку.       Она разогрела консервы – в условиях вечной мерзлоты они сохранили свежесть, - немного выпила, и, бросив взгляд на спящего пришельца, подумала, что, быть может человеческая еда сгодится и для него. К тому же, надолго засыпать на холоде опасно, и она, взяв банку, осторожно подошла к нему.       - Эй, - она потеребила его за плечо, и тут же, полосуя воздух своими шлангоподобными дредами, здоровяк вскочил, готовый свернуть ей шею.       Алекса отступила, пораженная тем, насколько быстро эти твари регенерируют! Хищник выглядел окрепшим, бодрым и готовым биться. Но, что ей показалось еще более необычным - температура его тела. Пришелец горел! При такой температуре у людей наступает денатурация белка и смерть.       Возможно, повышение температуры тела этого гуманоида обусловлено действием лекарства, а, возможно, попаданием в кровь земных - или бактерий ксеноморфов. Тогда у него горячка, и его вовсю долбит озноб.       - Как ты себя чувствуешь?       Пришелец вопросительно склонил голову, прислушиваясь к ее словам. Она повторила вопрос, сопроводив его жестами: потерла плечи, переступая с ноги на ногу. В ответ здоровяк фыркнул и отвернулся, залезая обратно на свой ложемент.       - Есть будешь? – Алекса протянула ему банку с консервами, но тот не понял, чего от него хотят. Тогда она зачерпнула пальцами немного тушенки, медленно отправила в рот и выразительно прожевала. – Еда. Попробуй.       Пришелец протянул лапу и выхватил из руки женщины банку. Он приблизил ее к лицу, принюхиваясь. Затем его жвала чуть раскрылись, вооруженные острыми зубами челюсти раздвинулись, и из его рта показался длинный, похожий на змеиный язык.       Пришелец подцепил когтем кусок говядины и лизнул. Затем еще раз, а спустя секунду остатки тушенки бесследно пропали в его жадной пасти.       Он протянул банку и требовательно посмотрел на Алексу.       - Хочешь еще? Ладно.       «Надо же, все сожрал поганец!» - подумала она и отправилась обратно к костру, чтобы разогреть еще пару, а то и тройку банок. Такой туше, потребуется много энергии, тем более - в период выздоровления. Благо, тушенки в подвале на роту солдат, но она была единственным, чем Алекса сейчас располагала в избытке.       Грея консервы, она то и дело поглядывала на отдыхающего гиганта, который, в свою очередь, пристально следил за каждым ее движением.       У него странные глаза. Вернее, как раз наоборот – они совсем, как человеческие. То же строение, расположение и даже цвет. Зеленовато-коричневый. В такой необычной пропорции встречается довольно редко у людей, но Алексе нравился такой цвет глаз. В смысле, у людей.       - Подойди, погрейся! – Она совершила жест, приглашая пришельца к костру, но тот проигнорировал предложение.       Очевидно, сто грамм свое дело сделали, раз она так осмелела, но больше ей пить не хотелось, поскольку терять остроту чувств и рефлексов рядом с опасным инопланетным головорезом ни в коем случае нельзя.       Алекса сняла банки с огня и принялась открывать. Хищник же, словно, дожидался, пока она окончит, чтобы вскочить со стола и…       - Эй, ты что творишь!       Женщина вжалась в стену и стала обреченно наблюдать за тем, как, недовольно рыча, инопланетный монстр топчет своими ножищами костер.       Похоже, ему вовсе не нужно тепло, и он не любит яркий свет. Учитывая непревзойденные охотничьи навыки представителей этой расы, скорее всего их глаза полагаются не на видимый для людей спектр, а является чем-то на подобии тепловизора. Но эта гипотеза не имела для Алексы абсолютно никакой ценности, ведь покуда она находится рядом с пришельцем, то может попросту погибнуть от переохлаждения. Рисковать разводить новый костер в его присутствии она не станет, так что лучше уйти подобру-поздорову, лишь бы он не воспринял это, как проявление агрессии.       Пока пришелец увлеченно поедал консервы у пепелища, Алекса осторожно начала движение в сторону выхода, подбирая с пола разбросанные банки. Быть, может, выбравшись наружу, она найдет какие-то остатки роскоши, привезенные ее экспедицией с большой земли и разобьет собственный лагерь вдали от этого двухметрового кошмара. Тем более ее помощь, очевидно, больше ему не нужна. Но она слишком рано обрадовалась.       Дернув головой, Хищник заметил ее уход и выпрямился, глядя на женщину в упор. Даже в сумраке она могла видеть, как блестят его огромные зенки.       Опасно. Очень опасно.       Она выронила то, что намеревалась забрать и зажмурилась, когда пришелец размашисто приблизился к ней и утробно зарычал.       Костяные отростки щелкали аккурат у ее уха, а огромное тело опаляло теплом… столь необходимым ей сейчас.       Хищник рычал… хотя, скорее, урчал, как сытый кот, медленно водя головой, осматривая Алексу своим инфракрасным зрением.       Картинка в мозгу Шрама изображала маленькое дрожащее существо, представляющее собой скопище зеленых, желтых и оранжевых пятен. Самка низших совсем продрогла. Она умрет, но… он испытывал уважение к этой особи. Она проявила невиданные для своего вида ловкость, находчивость, силу и волю к победе. Она не стала дожидаться участи пищи для выводка ксеноморфов, которую определили для ее вида его далекие предки. Потому он и оставил ей след Новой крови, коим украшают воители его народа свои тела после добычи своего первого «трудного мяса». Глядя на дрожащую маленькую тушку, с заключенной в недрах ее души невиданной силой, Шрам понял, что вид, изначально приспособленный для исполнения роли скота на этой планете, развивается. Он становится сильнее, сообразительнее. И, пусть медленно, но обретает достоинство и, возможно, когда-нибудь создаст угрозу для выживания его собственного народа. Или станет ценным союзником.       Но это решать не ему. Сейчас единственное, что в его власти – позволить Охотнице умереть или же помочь ей выжить, как она помогла ему.       Пришелец отстранился и, раскрыв крепления амуниции, сдернул с себя пробитый нагрудник и наручи. Десять кило металла звонко обрушились на замерзший бревенчатый пол.       Алекса вздрогнула. Все, о чем она сейчас думала – скорее бы уже, но пришелец медлил. И, вот, он грубо взял ее за руку и приблизил ее ладонь к своей груди. Широко раскрытыми глазами женщина впилась в широченную бугристую массу развитых мускул, обтянутых крупноячеистой сетью, под которой бойко сокращалось мощное сердце. Она наблюдала свою маленькую по сравнению с его огромной лапой ладонь и не могла уразуметь, чего же теперь хочет от нее этот инопланетный проходимец.       Он оставил ее руку на своей груди, медленно потер своими руками плечи, повторяя тот жест, которым Алекса обозначала ощущение холода, и, вскинув голову, резко склонил ее на бок, как будто задавая вопрос. Она покивала. Тогда Хищник схватился за горловину ее свитера, и сделал, было, рывок, но она остановила его.       - Я сама, - Алекса опустила голову, думая, какого черта с ней вообще происходит?! Она все еще надеялась выбраться с этой ледяной глыбы, а лишаться теплой одежды ей не улыбалось. Она сделала глубокий вдох, сглотнула и, стараясь не смотреть на пришельца, сняла свитер.       Увидев под одеждой термобелье, он недовольно мотнул головой, и звонко провел когтем по молнии комбинезона.       Чего добивается пришелец?! Нет, то, о чем она сейчас думала, не просто мерзко, но в принципе неосуществимо, ведь они считают людей низшими созданиями… Но, в любом случае, ей нужно выполнять его указания. Так ее шансы пережить весь этот кошмар становятся выше.       Она сняла обувь, расстегнула брюки, скатала комбез и вышла из него.       Минус двадцать. Она стояла совершенно нагой перед огромным инопланетником и боялась даже поежиться. Единственное, что она не могла контролировать – стучащие зубы.       Она посмотрела в его глаза и не увидела в них эмоций. Он разглядывал ее, выразительно водя головой снизу-вверх, как ученый, изучающий образец, замаринованный в пробирке.       Но, вот, он приблизился, кладя обе ее ладони себе на грудь и заводя свои ей за спину. Алекса дрожала, и больше от ужаса, чем от холода, ощущая прикосновения его мягких подушечек сперва на лопатках, а затем все ниже и ниже, пока руки пришельца не объяли ее ягодицы. Алекса нервозно сглотнула, прижавшись щекой к его груди и сожалея, что выпила так мало водки. Но с каждой секундой, проведенной в непосредственной телесной близости с ним, она чувствовала, как холод отступает. Она не знала, сколько времени провела в его объятиях, но больше она не чувствовала холода. И она была так благодарна ему, за то, что он ее не сожрал!       Своими руками она повела вверх по его торсу, замечая, что у пришельца нет сосков. Оно и немудрено, ведь их ротовой аппарат не предназначен для грудного вскармливания. Затем она проследила ладонями по его мощным ключицам, плечам и обняла пришельца, чувствуя будоражащую прохладу его кожаных дредов.       Ей самой было сложно передать то чувство, которое настигло ее секунду спустя. Она боялась, возможно, брезговала, возможно, стыдилась, но была признательна за проявленное им стремление к взаимовыручке, была благодарна за благодарность и… просто радовалась, ощущая себя в благодатном тепле огромного, горячего, чуждого, и в то же время похожего на человеческое, тела.       Она прильнула к его плечу носом, ощущая собственный аромат кожи инопланетянина. Чужой, совершенно незнакомый запах. Незнакомый, но не неприятный.       Когда хищник рывком прижал ее к себе, Алекса шикнула, рефлекторно отстранившись от источника холода - бронепластины, защищающей его пах. Он снова вопросительно дернул головой, но, проследив за взглядом женщины, понял, в чем дело. Он раскрыл крепления, и часть доспехов упала рядом с нагрудником.       Самка пробудила в нем желания, каких ему не доводилось испытывать. Податливость, мягкость ее тела и ее послушание заставили сердце Шрама биться чаще. Он был молод, но знал о ритуалах размножения своей расы, однако доселе его сознанию были чужды мысли о совокуплении вообще и тем более – о совокуплении с представителями низших форм жизни. Сочтут ли Старшие предосудительным то, что он намеревается сделать? Он не знал, но сейчас его разум, весь его организм пылали неукротимым и жгучим желанием поддаться порыву и одарить Охотницу из низшего племени честью быть объектом своего обладания.       Тяжелая лапа легла Алексе на плечо и надавила, заставив ее опуститься на колени. Прямо на ее глазах наполнялся кровью и поднимался огромный, покрытый наростами ребристый член пришельца. Он вздрогнул и, будто живой погладил щеку и губы женщины, оставляя на них обильные прозрачные выделения. Алекса зажмурилась, чтобы не допускать контакта своей слизистой с гипотетически опасными для человеческой физиологии жидкостями инопланетянина, но она сделала вдох – и учуяла исходящий от них приятный запах, сходный с ароматом кожи Хищника, но более яркий и пряный.       Она объяла «живой» орган руками и, глядя пришельцу в глаза, погрузила в рот. Его вкус удивлял: солоноватый, но в нем присутствовало что-то еще, какое-то вещество, возбуждающее аппетит. В прямом смысле.       Умом Алекса понимала, что отсасывает пришельцу, но внезапно обострившееся чувство голода заставило ее работать все быстрее и самоотверженнее, пока тот, довольно пощелкивал мандибулами и урчал, внимательно за ней наблюдая. Языком она нащупывала многочисленные пупырчатые отверстия на его половом органе, из которых непрестанно выделялась густая прозрачная слизь, обладающая столь привлекательным вкусом и запахом. Лицо Алексы было вымазано ею, ее рот был ею полон, и она с удовольствием глотала эту тягучую, пенящуюся, питательную субстанцию, насыщая ею свой пустой желудок.       Хищник зарычал, направляя ее голову навстречу своему фаллосу все быстрее, и был близок завершению, когда оттолкнул Алексу, не позволив ей вкусить своего семени. Тяжело дыша, он схватил ее за руку и чуть более вежливо швырнул на смятый, отживший свое спальник.       Алекса сжалась в комок лишившись ощущения близости огненного тела пришельца. Она грела руки, выпуская изо рта облачка пара, в то время, как здоровяк с торчащим промеж ног «змеем» отыскал свой шлем и надел его. Зачем? Женщине оставалось лишь догадываться, но она не отрицала, что в шлеме эта чудовищная рожа выглядит гораздо привлекательнее.        Рефлексы и зрение – вот главное оружие хищника. Шрам знал, каким именно способом зрение низших позволяет им воспринимать друг друга и мир вокруг, но их глаза, зависящие от света нефункциональны. Низшие – жалкие слепые грудоломы по сравнению с могущественными воинами аттури, но даже с такими глазами они могут выживать и процветать. Эти глаза помогли Охотнице выжить и спасти его не единожды. И потому Шрам подумал, быть может данный спектр видения будет гораздо более удобен и для него в условиях их родного мира. К тому же, молодому Хищнику было интересно, как видят маленькую Охотницу ее соплеменники.       Он сменил несколько диапазонов, пока не нашел нужный, и в синей, непривычной его восприятию темени распознал силуэт хрупкой жизнеформы.        Низшие очень похожи на нас, - подумал Шрам. Строение тела, внутренних органов, органов чувств, правда за некоторыми различиями. Но и различия он находил приемлемыми. Даже привлекательными. Ему нравились изгибы тела Охотницы, его ярко выраженные округлости, мягкие, не похожие по структуре на их, волосы. У женщин его расы таких нет, и эта экзотика горячила кровь молодого самца.       Пришелец сел напротив Алексы, рассматривая ее, как товар на витрине. Ей было не по себе, она все еще боялась, но после опыта столь близкого общения с ним чувствовала себя немного смелее. Она попыталась придать своему взгляду той же непроницаемости и стала разглядывать пришельца в ответную. И была вынуждена признать, что будь он человеком – таким же рослым, сильным и смелым, то, возможно, мог бы ей понравиться. Но он не человек. И шлем, скрывающий паучью физиономию не отменяет этого факта.       Хищник потянулся к ее бюсту и сжал так сильно, что Алекса вскрикнула. Пришелец резко отнял руки, плавно поводил головой и вернулся к манипуляциям, проявляя большую учтивость. Он мял и щупал ее груди, которые идеально помещались в его лапищах, и, похоже, этот факт радовал его в той же мере, что и удивлял. Видя, что женщина позволяет ему делать это, он придвинулся ближе и длинными когтями указательных пальцев провел по ее отвердевшим соскам. Игра с ними забавляла его. Он внимательно фиксировал реакцию женщины, меняя диапазоны видения в шлеме, и заметил, как все жарче и краснее становится очаг тепла внизу ее живота.        Возможно, низшие самки тоже испытывают удовольствие от ласк этих мест?       Хищник снял шлем и резко потянул Алексу на себя, обдавая ее своим живительным жаром. Он наклонился и развел ее ноги, крепко ухватившись за колени. Женщина зажмурилась и задрожала от страха, представляя, как через секунду острые мандибулы будут вонзаться в ее чувствительную плоть, но вместо этого ощутила, как нечто длинное, упругое и сильное скользнуло по ее органам и плавно проникло внутрь.       Пришелец с разверзнутыми жвалами неспешно водил головой промеж ее ног, а его змеиный язык обследовал влагалище Алексы. Ее поразил внезапный и острый, как разряд молнии, укол наслаждения, когда своим языком он нащупал самую чувствительную точку ее нутра и понял, что ее стимуляция приятна. Он возвращался к ней вновь и вновь, тихо урча и довольно пощелкивая костяными отростками, пока Алекса уже не смогла сдерживаться. Она выгнулась, сжала старый холодный спальник и застонала. Она раскрылась для Хищника, предоставляя ему всю себя, он охаживал языком ее промежность, проявляя все больше рвения, и в предвкушении сладкого апогея, женщина начала теребить свой истекающий напряженный клитор.       Шрам повторял движения вслед за ней, чередуя прикосновения к маленькому упругому бугорку проникновением пальцами. Молодой смекалистый пришелец нашел способ, при котором мог делать и то и другое одновременно: находясь внутри Алексы пальцами и языком, когтем большого он раздражал ее клитор, выбивая томные стенания из ее груди, пока она не кончила.       Он резко подался назад, когда его лицо обдало горячей струей. Он принялся обтираться, опасаясь, что подвергся кислотной атаке (вполне объяснимый страх после встречи с ксеноморфами), но поняв, что все не так уж плохо, опробовал языком мокрые, покрытые светлыми густыми выделениями и сквиртом пальцы.       Алекса дрожала, переживая ошеломляющую смесь оргазма и страха и вздрагивала все сильнее каждый раз, когда пришелец проникал в ее лоно выуживая ниточки так пришедшихся ему по вкусу выделений.       Ему понравился ее запах. У животных это является залогом лояльности, и то, что сейчас перед ней находился представитель высокоорганизованной, разумной формы жизни никак не умаляло справедливости этой аксиомы. Его запах ей тоже очень нравился.       Тихо урча, Шрам провел скулой по кучерявой растительности на ее лобке, и, счел это настолько приятным, что, закрыв глаза, стал тереться о нее всем своим страшным лицом. Он напитывался ее запахом и никак не мог остановиться. Алекса даже находила это… милым.       Она погладила пришельца по голове, ощупывая его гребни, молодую поросль щетины, структуру его волос. Прохладные и гибкие - они были похожи на шершавую резину, и сейчас она вспомнила, что всегда питала слабость к парням с дредами.       Она привстала, отодвигаясь от Хищника и тут же услышала его возмущенный рык. Она не верила, что говорит все это, и еще больше не верила в то, что искренне этого хочет:       - Я хочу, чтобы ты вошел в меня, - она раздвинула пальцами свои багровые от прилившей крови губы и указала на его гуляющий из стороны в сторону, выискивающий добычу, пенис. Пришелец довольно пощелкал и налег на Алексу, упираясь своими мускулистыми руками в спальный мешок. Головка сама нащупала нужное отверстие и проникла в него так же гладко, как это делал язык.       Женщина застонала, Хищник зарычал, и это произошло одновременно, когда его член целиком оказался в ней, и в порыве удовольствия они выгнулись навстречу друг другу.       Молодой самец начал двигаться – сперва неспешно, примеряясь и привыкая к ощущениям. С учетом того, что поведал ей в недрах пирамиды Ди Роса, Алекса бы не удивилась, если бы узнала, что прямо сейчас лишает девственности инопланетного тинейджера. Эта мысль слегка повеселила ее, но не прекратила цепной реакции восторга, захватывающей ее тело. Это было так странно: еще полчаса назад она хотела быть как можно дальше от этого исчадия, а сейчас сама предлагает ему совокупиться. Возможно, в его выделениях присутствует биологически активное, токсичное для людей вещество, которое и провоцирует ее на безумства? А, к черту! На улице минус двадцать, а она наслаждается теплом в объятиях огромного сильного мужика, и даром, что он - пришелец. Ей хорошо с ним. Даже лучше, чем было с кем-либо.        Охотница хрупка, но отважна. Она больше не боится его, и сама предлагает то, чего так хотелось Шраму. Она оказалась жаркой и тесной внутри настолько, что его половому отростку пришлось усилить приток предэякулята, чтобы расслабить ее мышцы. Молодой воин не имел опыта половых контактов, но, если супружеское ложе, которое он разделит с женщиной своей расы подарит ему столь же сильные и глубокие переживания, он сделает все, чтобы как можно скорее доказать свою исключительность перед Старшими и заслужить право на брачный ритуал.       Вошедший в раж страсти, самец самозабвенно терзал Алексу, высекая из ее глотки жаркие стоны, а из глаз – слезы восторга. Он был стремителен, жесток и неутомим. Пришелец, огромное тело, гора непревзойденно развитых мускул, облаченных в эротичный сетчатый костюм, средоточие силы и ярости, остервенело врываясь в нее, награждая сладкими до боли ударами стенки ее нутра, доставлял ей оргазм, которого не испытывала еще ни одна женщина на этой планете! Алекса была готова умереть от этого удовольствия, только бы оно не кончалось. Она обняла Хищника, не страшась, что он сочтет это агрессивным, и сквозь собственные вопли слушала, как он рычит, как дреды ритмично шлепают по его спине и когти скребут деревянные половицы. Ей было невыносимо жарко сейчас, и она искренне желала, чтобы эта безудержная ксенофилия длилась вечно!       Из ее глотки вырвался визг и, терзая клитор, Алекса кончила. Пришелец быстро извлекся и подставил морду с жадно раскрытыми жвалами под золотистые брызги. Он мотал головой, ловя их на свою кожу и волосы, чтобы пахнуть так, как пахнет она. В момент оргазма женщина испытала невыразимую нежность к своему инопланетному любовнику и теперь уже считала его внешность… не такой уж отталкивающей. Она потянулась к нему, чтобы поцеловать, но его ротовой аппарат не был предназначен для поцелуев. Однако, пришелец нашел выход.       Его перепонки объяли лицо Алексы на подобие «пальцев» лицехвата, рот раскрылся и длинный сильный язык сплелся с ее языком. Ей оставалось лишь осторожно ласкать губами его острозубые челюсти, но и это Алекса делала с наслаждением.       У него свежее дыхание, и от него чудесно пахнет. Он сильный, здоровый и большой. Он пришелец, но вовсе не похож на вонючего слюнявого ксеноморфа, на подобии тех, что обретались в пирамиде. У него красивые глаза… и он божественно трахается.       Теперь Алекса боялась, что как только это сладостное извращение закончится, она сочтет все эти мысли бредом…       Шрам грубо повернул ее на живот, подтянул и начал внедряться в нее сзади. Алекса кричала, плакала, кончала, и не находила себе места от сокрушительного наслаждения, которым так неистово он ее одаривал.       Толчки участились, когтистые лапы впились в ее бедра, Хищник взревел, и женщина почувствовала, словно внутри нее взорвался вулкан. Парой рывков Шрам втянулся в нее, изливая остатки семенной жидкости, и медленно извлекся.       По ляжкам хлынула светлая слизь, и Алекса, уничтоженная удовольствием рухнула на спальник.        Шрам впервые испытал удовольствие близости. Это ощущение увлекало почти также сильно, как азарт охоты, но внезапно в сознании неустрашимого воина зародилось опасение. Что, если, прибыв на родной корабль, он пожелает вернуться на эту планету, чтобы найти Охотницу вновь? Он бы мог увезти ее с собой, представив в качестве живого трофея, но он сам оставил ей ритуальную метку, признав ее равенство. Он уважал человеческую женщину и был благодарен, а теперь, когда ее организм принял его семя, она удостоилась еще большего доверия с его стороны.       Как ему быть?       - Уже уходишь? – Обнаженное тело Алексы моментально сковал холод, когда пришелец встал и начал экипироваться. Она наскоро отерла покрытые инопланетной слизью места и стала натягивать термокомбез, чтобы не потерять остатков подаренного им драгоценного тепла.       Она застегивала молнию, когда Хищник подошел к ней и раскрыл ладонь, на которой покоилась маленькая полусфера с мигающим красным индикатором.       - Что это?       В ответ он воспроизвел серию четких отрывистых жестов: указал на Алексу, направил когтистый палец в небо, затем показал на свои глаза и следом – на ее.       Верно ли она поняла? Он хочет поставить на нее маяк?       - Это безумие.

***

      Ритмичный грохот лопастей вертолета убаюкивал. В иллюминаторе Алекса наблюдала, как удаляется разрушенная китобойная станция, где уже вовсю суетились поисковики Уэйланда. У Корпорации будет множество вопросов к ней, и Алекса будет вынуждена ответить. А после исчезнет, и сделает это так, что никто во Вселенной не сможет ее отыскать.       «Никто, кроме одного-единственного существа», - подумала она и потерла ноющую ключицу, глубоко под которой засел крошечный зонд.       Когда она вышла наружу с пришельцем, то в ослепительном всезаполняющем белом свете увидела очертания исполинского космического корабля. Зрелища более грандиозного ей видеть не приходилось. Корабль бесшумно приземлился, открылся шлюз и навстречу им вышел похожий на Шрама гуманоид. Он был еще более огромный и матерый; его экипировка была увешена разнообразными трофеями, морда исполосована шрамами, а мандибулы покрыты клинописными знаками, поэтому Алекса решила, что перед ней зрелая особь.       Шрам склонил перед ним голову, демонстрируя отличительный знак на шлеме. Матерый едва заметно кивнул и перевел взгляд на Алексу. Рассмотрев такую же метку на ее щеке, он вручил ей телескопическое обоюдоострое копье – такое же как то, что оставил ее пришелец в черепе матки ксеноморфов, - а затем оба, живописно вспоря дредами воздух, с грацией варваров удалились на корабль.       Прежде, чем скрыться в потоке белого света, Шрам, обернулся и на пару секунд задержал на Алексе свой взгляд. И чувства ей подсказывали, что он еще вернется.       И, это было странно, но ей хотелось, чтобы он вернулся к ней как можно скорее.