Необычное обыденное

      — Леша! Ну еб-твою мать… Опять? — разъяренная с самого пробуждения, Каменских сонно оглядывала рядом лежащего мужчину. Было тепло, и не спроста: всю ночь она нежилась в приятных объятиях Потапенко. Конечно, под «всю ночь» подразумеваются оставшиеся после очередного секса три часа на сон.       — Что опять? Боже, пудель, не кричи, — он схватился руками за голову; она болела от вчерашнего вина, выпитого на спор с этой брюнеткой, яро желавшей полового акта. — Да, опять переспали, и что? Ты еще не привыкла? Да я тебе «привет» говорю реже, чем мой путешественник отправляется в твою пещеру!       — Идиот, — обидчиво выпятив губу, она плюхнулась обратно на подушку, показательно скрестив руки под грудью. Полежала так пару минут. Приползла к его груди, улеглась на нее и прикрыла глаза. — Извини.       — Извиню.       Вновь повисла гробовая тишина в комнате. Алексей, аккуратно приобняв подругу за талию, получше укутал обоих в плед и рассматривал фотографии на стенах. Это было похоже на царскую родословную: портреты самой девушки и разных мужчин висели друг за другом ровным рядом. Потап пытался вычислить закономерность, по которой они были расположены. По возрасту не подходило, по периоду отношений — тоже. Потап висел последним.       — Знаешь, пудель… Ты вот такая вроде белая-пушистая, но какая-то то ли овца, то ли осел, — вслух начал размышлять он.       — Да, а ты такой вроде бы умный, но какой-то то ли козел, то ли петух! — Настя вспыльчиво проговорила и ладошкой ударила продюсера в грудь, а затем нежно чмокнула место удара.       — Я бы тебя выебал… Но одновременно бы нежно отымел, — продолжал он.       — Я бы тебя зарезала… Но одновременно бы обняла. Леша, прекрати! — было видно, что Насте совсем не нравятся такие слова, и ее это обижало.       Алексей медленно пополз горячей рукой вниз по изгибу талии, погладил бедро и скользнул вглубь — к естеству. Каменских тихо выдохнула.       — Малыш, хочешь сюрприз? — пару минут помолчав, ласково произнес Потап, уже успев вытащить что-то из своей барсетки.       — Киндер? Если это не киндер, то я не хочу, — хмыкнув, Настя отвернула голову. — Афф… Грх… Леша! Потапенко! Идиот! Что это?       Настя заверещала. А Потапенко всего лишь ловко внедрил одну маленькую штучку — вибратор.       — Ничего, тише. Не пугайся… М… Сейчас проверим, — на его лице появилась довольная ухмылка. Он взял мобильный, зашел в какое-то красочное приложение и сдвинул ползунок. Брюнетка неистово застонала, тотчас начав извиваться в постели. Потап сдвинул ползунок назад. — Ха-ха… Прекрасно. Слабо будет проходить с этой штукой день? Выполнишь — дам косарь и коробку твоих любимых киндеров, — он подмигнул, — да-да.       — Грх… Недоумок… Не слабо! А вот не слабо! — она сунула руку вниз, надеясь вытащить вещицу, но Потапенко вовремя ее одернул и даже слегка ударил по руке.       — Не наглей. Все честно. Я буду отслеживать, чтобы ты точно не вынула эту дрючку… У тебя сегодня фотосессия и Х-фактор, — он довольно улыбнулся и шлепнул подопечную.

***

      — Привет, милая, — скрипя зубами, улыбалась Каменских, еле сдерживая свое оханье.       «Мощность слабая. Давай, поехали, позируем, малыха» — 10:15, Потап.       — Фотограф готов. Раздевайся, одевайся и вперед, модель, — менеджер мягко улыбнулась, видя, что артистка не в лучшем состоянии. — Что-то случилось?       — Все в порядке, — неловкая улыбочка, Настя смущенно убирает прядь за ушко, расстегивая блузу. — С молодым человеком не поладили…       — С молодым человеком? Подруга, я чего-то не знаю? — белокурая мигом подлетела, удивленно глядя. — Так. Дай угадаю? Потап все-таки решился и предложил встречаться?       — Детский сад. Нет. Мы не общаемся, — сухо отчеканила в ответ певица и, поправляя грудь в лифчике, нагнулась за костюмом. — А-ах… — слабый стон, но губу прикусила.       — Бред это все, дорогая. Вот хоть сколько мне твердите, что между вами нет химии, — менеджер, присев на диван, ехидно подметила.       — Ага, только физика. Сила трения, блять! — снова сдержанный стон, Каменских свела бедра, затем судорожно схватила телефон и, стуча длинными ногтями по экрану, набрала сообщение:       «Прекрати! Не позорь меня! Я в общественном месте, фотосессия, это важно для меня!»       — М-м… Догадываюсь, какая там физика… Ну, рассказывай, — широко раскрыв глаза и подставив ладонь под подбородок, блондиночка готовилась слушать.       — Что тебе рассказывать? Да ничего между нами нет, что пристали? — бурчанием выругалась Настя и продолжила одеваться.       Съемка была достаточно откровенная. Каменских в неглиже, фотограф — девушка (представитель ЛГБТ), которая то и дело нахваливает модель за «естественные эмоции», и никто не подозревает, что всем этим управляет Потапенко, регулируя мощность приборчика. Забавная ситуация.       — Дэвущка, не стэсняйтэсь, садитэсь, — слышит неприятный хамский акцент Настя, проходя мимо машины. Она и не заметила авто продюсера, а тот, приоткрыв окно и выставив свой локоть, покуривал сигару, со скуки туго затягивая. Каменских обернулась, остановилась, вернулась к Рендж Роверу, пафосно раскрыла дверцу, уселась на переднее и, бросив сумку назад, отвесила смачную пощечину другу.       — За все хорошее.       — Благодарю.       — Ни капли не жалко.       — Заметно. Протекаешь, — еле сдержав улыбку, отчеканил Потап, а затем осторожно провел ладонью по мокрому пятну между ног девушки. Та покраснела, отвернулась и закрыла лицо капюшоном.       — Ты редкостный урод.       — Ты тоже прекрасна.       Алексей вручил подруге небольшой букетик свежих гортензий. Было видно, что с ним запарился — упаковка идеально ровная, ни один листочек не торчит мимо, а все цветочки как на подбор.       — В честь чего?       — Просто так.       — Сейчас оттуда «вылетит птичка»?       — Вовсе нет, — мужчину явно задело такое подозрение со стороны подопечной. Он мягко опустил ладонь на колено Каменских, погладил, попросил брюнетку посмотреть на себя. — К чему этот цирк, малыш? — его голос вмиг стал ласков. Девушка будто растаяла, подобрела и даже улыбнулась. На щечках появился румянец, в глазах — искра.       — Не знаю… Простишь?       — Простишь, пудель, — с улыбкой ответил он и, потрепав уложенные локоны девушки, повел авто к павильону на съемки шоу. — Я буду сидеть в первом ряду. Если Олежа будет обижать, я ему надеру… Кх… Одно место.       — Которое вчера надрал мне? — наигранно свела брови Настя. Потап усмехнулся.       — Оно самое. Еще скажи, что тебе не понравилось.       — Ну, да… Сначала поманил, пальчиками нежно залез в трусики, а потом как о-о-ох… Вошел членом, медленно продвигаясь внутрь…       — Заткнись, блять! — неожиданно вскрикнул Потапенко, резко дернул девушку за руку, опуская ее ладонь на твердеющий бугор. — Сосать заставлю!       Вместо крика, визга и очередного начала ссоры, брюнетка стала гладить пах, едва сжимая его, сдавливая и наоборот массируя. Букет осторожно был отложен назад. Тихий шорох — расстегнута ширинка.       — А я ведь… Цц… Отсосу. Если есть мой любимый презервативчик. С клубничкой. И ананасом.       — А вот… Грх… Есть! — Потап явно возбудился. — В бардачке!       Настя вытащила шелестящую упаковку, зубами расстегнула, вынула презерватив и медленно, маняще натянула на член.       — Приятного аппетита, бл, — пробурчал Алексей, достаточно грубо взяв девушку за волосы и утыкая губами в головку.       — Я сама!

***

      — Анастасия Алексеевна, ваша гримерная, — любезничал Потап, на руках занося Каменских в комнатку. — Пожелаете, чтобы я удалился или присутствовал здесь?       — Дурачок, перестань… — она смущалась происходящего. — А ведь всего-то нужно хорошенько сделать ми…       — Милое дело, — закончил фразу Алексей, от забавы шлепнув девушку, и плюхнулся на диван. — Хороша девчонка. Если сегодня поедешь ко мне… Фильм смотреть… Отблагодарю. Тебе выходить в зал через пять минут. Я, пожалуй, пойду, — он вновь передвинул ползунок в телефоне и, слушая возмущенные стоны извивающейся Каменских, гордо вышел из комнаты.