* * *
- Этого куда? - Туда же, в яму. Не понимаю, почему тут столько трупов. - Ага... эй, у него что-то в кармане. Шеф, глянь, прикольная мобила! Больно... боль рвёт меня изнутри. - Не мобила, а КПК. Дай глянуть. Не, сломан. Выкинь его. Дурная примета, брать что-то с таких трупов. Кричать... хочется кричать, но в горле комом застряли слова. Или я просто не знаю слов? - С каких "таких" трупов? Подумаешь, мародёрство... - Дурак ты, Ваня. Мародёрство - это ещё норма, но не когда тащишь что-то с них. Присмотрись на труп. Холод прошёлся по телу. Пальцы сжались, что-то хрустнуло. - Эй, слышал? А... не, показалось. Нервы шалят. Не люблю я такие места. Могильники... так, насчёт трупов. Глянь на них - ни следа. Умерли словно своей смертью. Даже эмоций на лице нет. Такие и ходячими трупами не станут. Их Зона поцеловала. - Поцеловала? Звучит как бред. - Не сказал бы. Поцеловала, а они и уснули вечным, спокойным сном. Короче, кидай этого. Снова пришла боль, но теперь от того, что сверху что-то упало. - Ну вот и всё. Уходим. - Эх... жаль, ничего не нашли. - Радуйся, что смерть не нашли...* * *
Противный запах: приторно сладкий, но от него тошнит. Тело не может пошевелиться. Лишь спустя некоторое время мне удалось приподнять руку, но это стоило больших сил. В глаза ударил тонкий луч света и я увидел небо. Серое, мерзкое, неживое. Рука проскользнула вверх неожиданно легко, но сразу же меня ударило в нос. От боли скрипнули зубы. Мне почудился девчачий визг, но гораздо важнее было поднять то, что давило сверху. Левая рука шевельнулась под предметом, и, приложив силы, мне удалось его приподнять. С противным звуком он упал в сторону, а глаза слепило солнце. Скрыв их рукой, я тихо зарычал не в силах на большее. Ещё немного посидев, во мне нашлись силы чтобы встать. Вышло не с первой попытки - ноги всё время упирались во что-то мягкое. Мир вокруг был белым, зрение ещё не вернулось. С трудом, но мне удалось шагнуть на твёрдую поверхность, а затем рухнуть и закричать. Сначала мне показалось, что рядом выл зверь, но как оказалось - это был мой голос. Мой голос, вот только совершенно незнакомый. Кто я? Не знаю. Где я? В аду. Что такое ад? Это то место, где я сейчас нахожусь. Этого было достаточно, чтобы придти в себя. Зрение постепенно вернулось, и я смог разглядеть руки, уперевшиеся в бетон. Голые пальцы были все в ссадинах и старых царапинах, под ногтями грязь. Но что самое главное - вся кожа бледная, как у трупа. Кто такой труп? Наверное, это я. Труп?.. Звучит. В голове шумит. С этим нужно что-то делать. Хватило тряхнуть головой. Шум пропал, и ко мне вернулась способность мыслить. Приподнявшись, я осмотрелся. Лес. Высокие деревья. Сосны и ели. Вокруг кустарники, а впереди холмы. Незнакомое место. Логично, если я не помню, кто сам такой. А это должно вообще меня беспокоить? Вряд ли. Боль ушла, но на её место пришёл голод. Рыча от неприятного чувства, я огляделся, да только увидев, что было за моей спиной, забыл обо всём на свете. Широкий овраг, а в нём трупы. Много трупов. У каждого на лице застыло мёртвое спокойствие, а на одежде нет ни следа крови. Все они словно умерли от сердечного приступа. Немного постояв, я заметил у одного из них рюкзак. Тело само двинулось в его сторону, и спустя пару секунд у меня в руках был рюкзак покойного. Недолго думая, я откинул горловину вещмешка и запустил внутрь руку. Твёрдый, длинный предмет чёрного цвета, прямоугольной формы. Не похоже на что-то съедобное. Он улетел в траву, а за ним ещё три таких же. Предназначение этого предмета мне неизвестно, или пока просто не вспомнил. Следом в рюкзаке нашлась пластиковая бутылка, а внутри вода. Кажется вода. Открутив крышку, сделал пару глотков. Подержал воду немного во рту, и жадно опустошил емкость до последней капли. Этого было мало, и вода никак не утолит мой голод. Наконец-то мне попалось что-то съедобное. Металлическая банка, круглая, приплюснутая. С одной стороны кольцо. Пальцы сами потянули его вверх, и в нос сразу же ударил противный запах. Он мне сразу не понравился, но это была еда, вне всяких сомнений. Оторвав откинутую крышечку, согнул её в некое подобие ложки и зачерпнул себе немного содержимого. Вкус оказался ещё хуже запаха, и желудок снова скрутило в голодном спазме. Есть это было выше моих сил и я просто отложил рыбную консерву на землю, надеясь найти что-то лучше. Понемногу в моей памяти всплывали слова, и их смысл: консерва, ложка, магазин к пистолету-пулемёту. Да, в траве остались лежать те самые длинные, прямоугольные штуки, и называются они магазинами. Магазин нужен для оружия, огнестрельного. Без него оружие не будет стрелять, а это значит, что никого не убьёт. - Нашёл... - слово само далось мне, когда пальцы вцепились в холодный, гладкий металл. Это была очередная консерва, только без этикетки и кольца. Эту так просто не открыть, и нужно что-то острое. Это острое нашлось на трупе, когда я поднял взгляд. Тело лежало на спине, на таких же трупах. Мне пришлось шагать по мёртвым телам, и временами наступать на их лица. Под подошвой берцев хрустели носы, трещали кости пальцев, и противно хлюпали животы. Быстро отцепив с пояса тела нож, проверил его там же. На мгновение, выглянувшее солнце отразилось лучами на поверхности ножа. Это был самый обыкновенный штык-нож с чёрной, пластиковой рукояткой и кольцом для крепления на ствол автомата. Автомата у меня нет, но нож пригодится не только для вскрывания консервных банок. Вернувшись тем же путём к рюкзаку, я взял в руки банку и осмотрел её, пытаясь вспомнить, как именно надо вскрывать консерву. Прежде, чем мне удалось это вспомнить, правая рука сама положила банку на землю и поудобнее перехватила её по краям. Левая рука с ножом прицелилась в нужное место и резко опустилась вниз. Клацнул металл, остриё ножа достало до дна. Переборщил с силой. Чуть повернув руку, поддел металл, после чего тот затрещал. Меньше чем за минуту банка была вскрыта, и, не тратя времени, я сожрал больше половины. Именно сожрал, даже не жевал. Вкуса тоже не запомнил. Это просто холодное мясо с ледяным жиром. Такое лучше не запоминать. Из еды в рюкзаке ещё была половинка буханки хлеба. Хлеб чёрствый, местами заплесневевший, но всё же съедобный. Так, покончив с голодом, я снова ушёл в собственные мысли. Как меня зовут? От имени нет воспоминаний, как нет их и о прошлом. "Ретроградная амнезия" - название болезни само пришло в голову, и я лишь кивнул самому себе. При этой амнезии человек не помнит того, что происходило до момента наступления амнезии, и лишь в редких случаях может что-то вспомнить. Все навыки и знания у него остаются на подсознательном уровне, и, похоже, у меня то же самое. В лицо мне подул ветер, и зрение снова ухудшилось. Правда, это было из-за длинных волос, полезших на лицо. Собрав их, я невольно присвистнул - они достигали плеч. Ветер снова прошёлся по мне, и теперь пришло осознание холода. Глянув вниз, я увидел, что на мне из верхней одежды лишь одна футболка чёрного цвета, и та дырявая местами. Взгляд снова перешёл на трупы. Мародёрство - преступление, при котором человек снимает вещи, не принадлежащие ему, с тела убитого. Каждый раз вспоминая новое слово, я страдал слабой болью в затылке. Вот и сейчас, почесав затылок, я посмотрел внимательнее на тела. Все они мертвы и это им не нужно. Да и смысл сейчас об этом переживать, когда забрал рюкзак и нож. Легко согласившись на мародёрство, я бегло осмотрел трупы, что лежали поверх остальных, и найдя того, у кого куртка была самой целой, стянул верхнюю часть одежды, оставив серый свитер на нём. Куртка была хорошей, с мехом внутри, но увы, никак не налезала на мои плечи - слишком маленькая. Я больше его, надо запомнить. Учитывая, что большинство ближайших тел размером как первый, мне удалось отыскать того, что был выше и шире. Его куртка была попроще и практически не грела, но по длине шла мне идеально, вот только в плечах немного оказалось свободной. Однако это не критично, и если материал куртки защищает меня от ветра, то остальное - мелочи. Похлопав себя по карманам трофейной куртки, мне удалось отыскать зажигалку, колоду мятых карт, и пару надорванных, сырых бумажек с изображением незнакомых мест. Купюра - денежный эквивалент государства. Используется в основном при покупке, и в частых случаях подкупе. И снова боль в затылке, но уже не такая сильная. Похоже, успел привыкнуть. Ничего больше брать с тел я не стал, да и нечего было. Так, имея за плечами рюкзак, на поясе нож, и полный желудок, я направился прямо по дороге, даже не выбирая направления. Куда стоял лицом, туда и пошёл. Засохшая грязь трещала под ногами, противно отзываясь эхом в голове. Ветер стал сильнее, но куртка прекрасно справлялась с этим, и холод наконец-то отступил. Не знаю, сколько я шёл, но вокруг был один и тот же пейзаж: высокие кроны деревьев, кустарники, а вдали журчала речка. Хотелось пойти к ней, но что-то внутри меня твердило: "это плохая идея". Прислушиваясь к внутреннему голосу, я старался больше не обращать внимания на соблазнительное журчание. Вскоре окружающий мир изменился. Деревьев стало меньше, и впереди показалась холмистая местность разделённая потрескавшейся дорогой. С большим промежутком на ней появлялись ржавые, обворованные машины без колёс, дверей, и двигателей. Прямо как пустые консервные банки: самое вкусное забрали, а то, что нельзя сгрызть - бросили. Странное сравнение, но только оно пришло в голову. Пожав плечами, я поправил спадающую лямку рюкзака и направился дальше. Вот только путь мне перегородила колючая проволока. Перелезть через такую не составит труда, но тогда можно порвать одежду, которая у меня и так не в лучшей форме. Именно поэтому я подобрал с земли длинную, толстую палку, и, выбрав место, где было самое большое расстояние между землей и проволокой, приподнял последнюю. После этого, стянув рюкзак с плеч, молча перекинул его на другую сторону и сам полез под проволокой. Не знаю зачем, но после я сбил палку носком берца и развернулся, чтобы подобрать рюкзак. Наклонился, почти дотянулся... как вдруг молча, без каких-либо звуков рядом появилась тень, и к моему лицу стремительно направилось чужое колено...