Чувство, заточённое в сталь

Эвар послушно следовал за уверенно шагающей перед ним госпожой. Они продвигались по запутанным коридорам темного замка, который Эвелин назвала обителью некромантии. Эвар быстро убедился в правомерности этих слов: то и дело им навстречу попадались маги в сопровождении мертвецов разной степени разложения или духов рассеянно парящих в воздухе, прилипающих к потолку или болтающихся на канделябрах. Сами же некроманты одаривали Эвара такими взглядами, что он всерьез порадовался новому доспеху, облепившему его тело, словно вторая кожа. Собственно, кожаным он и был, пусть лишь отчасти: между двумя слоями драконьей шкуры в области груди, спины, живота, бедер, плеч и предплечий помещались пластинки того самого горного хрусталя. Как и в прошлый раз, он усомнился в качестве этого доспеха, но потренировавшись с Илем убедился, что доспех прочен, удобен, обладает, как это назвал Иль, «магическим покрытием», защищающим от колдовских атак, но и обычный удар боевого топора принимает на себя уверенно и вместе с тем мягко. Тем не менее, встречая очередного некроманта, Эвар готовился выхватить свой двуручник, прикрепленный со стороны спины к широким ремням. Госпожа обещала сводить его к оружейнику, чтобы он выковал ему новое оружие и сделал к нему подходящие ножны. Но ножны для ношения двуручного меча за спиной не подходят: длинное оружие просто невозможно из них вытащить. Поэтому Эвар сам смастерил себе крепления, в которых меч покоился сейчас за его спиной. Он, конечно, мог использовать ножны на поясе, но почему-то этот нестандартный способ ношения оружия ему нравился больше. Госпожа высказала предположение, что таким же способом он носил меч до смерти, и мышцы помнят об этом. «Хорошо бы и мозги об этом что-нибудь вспомнили», — про себя подумал он. Спустившись по очередной винтовой лестнице, госпожа Эвелин отворила двустворчатые двери с разноцветными витражными вставками, изображавшими воскрешение Солнца, и вошла в просторную темную комнату, оборудованную примерно так же, как и ее собственная мастерская в башне, за тем исключением, что здесь каменных столов и стендов с инструментами было по три экземпляра. У одного из столов, склонившись над изрезанным телом, стоял высокий блондин, укутанный в белый балахон. Его волосы спускались до колен, заплетенные в свободную широкую эльфийскую косу. Сначала Эвар даже подумал, что перед ним женщина. — Эвелин, — приятным баритоном проговорил блондин, простирая к ней окровавленные руки и расцветая в широкой улыбке. Про себя Эвар отметил, что зубы у этого типа уж слишком ровненькие, и прикинул, как бы тот смотрелся, если выбить парочку передних резцов. Да, ему определенно не нравился этот человек. Но Эвелин ответила блондину приветливой улыбкой и осторожно обняла, скорее, просто прикоснулась к плечам, чтобы не испачкаться. — Я так рад, что ты вернулась! — О, а как я рада вернуться, Велемир! — А это что? — блондин провел пальцем вдоль лица Эвелин, указав на тени под ее глазами, которые до сих пор не прошли после встречи с Олерелей. — Ты выглядишь усталой. — Война — не самое приятное событие в жизни, — пожала она плечами. «Ага, значит, ему мы до конца не доверяем», — удовлетворенно подумал про себя Эвар. — Это что же, твой новенький? — кивнул Велемир в сторону Эвара. — Да, я хочу, чтобы ты на него взглянул. — Пусть проходит, — блондин указал на стол, соседствующий с тем, на котором лежал труп. Сам же пошел куда-то в темный угол, где журчала вода. На секунду Эвар забеспокоился: может, его сейчас тоже разрежут и будут осматривать внутренности? — Присаживайся, — мягкий голос госпожи немного успокоил его, поэтому Эвар через голову снял ремни с прикрепленным к ним мечом и послушно уселся на камень. Эвелин же принялась осторожно расстегивать крючки и заклепки на куртке его доспеха. Почему-то ему это понравилось, в отличие от приближения беловолосого, который снял свой окровавленный балахон, вымыл руки и теперь двигался к рабочим столам, облаченный в длинное приталенное серое платье с серебряной эльфийской вышивкой по воротнику, рукавам и подолу. Этот подражатель эльфов помог чародейке раздеть Эвара до пояса, хотя он и сам бы мог с этим прекрасно справиться, и принялся ощупывать грудь и руки воскрешенного воина. Уж лучше бы этим занималась госпожа Эвелин, всяко было бы приятнее. Может быть, все-таки дернуться, как будто нечаянно, и треснуть этого белобрысого по зубам? — Ну, что скажешь? — с беспокойным нетерпением спросила чародейка. — Не понятно… - тихо пробормотал Велемир, внимательно оглядывая свело-серыми глазами Эвара. — Какое имя дала тебе госпожа Эвелин? — обратился некромант к воскрешенному. — Эвар, — ответил тот, после того, как Эвелин дала ему знак отвечать на вопросы. — Тебе нравится это имя? — продолжил беседу Велемир, не прекращая ощупывать, пощипывать и постукивать пациента. — Оно мне подходит. — Ты не ответил на вопрос. — Я не задумывался над тем, нравится оно мне или нет. Имя как имя. — Тебе бывает весело? — Да. — Ты сам можешь шутить. — Да. — А грусть ты испытываешь? — Мне бывает неприятно, когда госпожа переживает. Это считается? — Может быть… Тебе бывает любопытно? — Да, очень часто. — Хм. Любопытно. Ты испытываешь страх? — Нет, не припомню такого. — Еще что-нибудь? — Он сказал, что испытывает благодарность и голод, — вклинилась в разговор Эвелин. — Вот как? — удивленно вскинул брови некромант. — А еще он помнит, что должен сделать что-то важное, но пока не вспомнил что именно. — Это так? — обратился к Эвару Велемир. Тот кивнул. Зашел разговор о надписях на руках, но Велемир тоже не знал их языка и посоветовал заглянуть в Великую библиотеку Мириума. Затем он обратился к Эвелин: — Очень интересно. Похоже, ты смогла создать слугу уровнем почти как мой Платон… Скажи-ка, Эвар, ты считаешь эту вышивку красивой? — он сунул Эвару под нос свой рукав. — Я не разбираюсь в таких вещах. — Ну, а что-нибудь ты считаешь красивым? — мягко спросила Эвелин. — Может быть, цветы или здания, мимо которых мы проходили? — Вы очень красивы, госпожа. Велемир рассмеялся, а Эвелин вспыхнула. Какое-то время они еще задавали Эвару вопросы о том, что ему нравится и не нравится, чего ему хочется и не хочется, что он думает по тому или иному поводу. Он старался отвечать осмысленно, но, по его мнению, все же слишком часто говорил «Не знаю» или «Не уверен». Тем не менее, Велемир пришел в крайне хорошее расположение духа. — Это определенный успех! Он лучше Платона: разнообразие эмоций и реакций на внешний мир намного превышает все наши прошлые результаты. И ты считаешь, что он развивается? Не будем торопиться с выводами, но я пока склонен доверять твоему мнению. Понаблюдаем, внимательно понаблюдаем за этим экземпляром. Это прогресс, мы определенно приближаемся к цели! — Вот только у меня живительный янтарь закончился, — хмуро вставила Эвелин. — У тебя случайно не завалялось лишнего камешка? — Нет, моя дорогая. К сожалению, я истратил несколько штук на эксперимент по восстановлению плоти. Все неудачно… - он махнул в сторону разрезанного трупа. Приказав Эвару одеться, Эвелин подошла к мертвецу и принялась внимательно разглядывать его содержимое. Сделала несколько пассов руками, пробежала пальцами по безжизненной руке. — Баланса нет… — пробормотала она себе под нос. — Ткани нестабильны… — Госпожа, можно вопрос? — одевшись и вернув меч на место, заговорил Эвар. Эвелин в ожидании посмотрела на него. То же проделал и Велемир. — Госпожа, вы сказали, что я могу начать разлагаться… Эвелин прервала его нетерпеливым жестом. — Горный хрусталь в твоем доспехе предохраняет от разложения. Именно поэтому из него делают гробы для аристократов: смотришь на умершего в хрустальном гробу, и кажется, что он просто спит… — тут ее взор затуманился, но чародейка встряхнула головой отгоняя навязчивую мысль. — Но скорее всего это свойство горного хрусталя будет для тебя лишним, — вступил в разговор Велемир. — Ты думаешь? — обеспокоенно посмотрела на некроманта Эвелин. — Да. Безусловно, незначительные следы отторжения медной эссенции наблюдаются, но, насколько я могу судить, вскоре баланс веществ в организме Эвара должен установиться, как подобает. С Платоном было нечто подобное… — Но лучше быть готовыми к любому повороту. Я ведь уже писала тебе, что слишком многое в процессе воскрешения пошло не по разработанной нами схеме… — Вероятно, стальное сердце и явилось причиной проблем с эссенцией. Серебро в данном случае подходит намного лучше. И это приводит нас к вопросу, на который я так и не получил ответа. Почему он? Для чего было так торопиться? Так рисковать? Не разумнее ли было покинуть поле битвы и уже здесь, в своей лаборатории и в спокойной обстановке восполнить потери? — Я же писала… — И я ознакомился с твоим посланием. И оно меня не устраивает, поскольку возникают вопросы, которые я только что задал. — Тем не менее, тебе придется удовлетвориться моим ответом, — холодно проговорила Эвелин, отходя от каменных столов. Эвар про себя отметил, что они разговаривают так, словно его в комнате нет вовсе. Видимо, воскрешенные слуги для некромантов — мебель, незаслуживающая внимания. — Лина… — Не называй меня так! — резко прорычала чародейка. — Мы должны доверять друг другу, — мягко проговорил Велемир. — Я тебе доверяю, — холодно проговорила Эвелин, складывая руки на груди и глядя куда-то за голову своего собеседника. Тот подошел к ней ближе, взял за плечи и посмотрел прямо в глаза. В душе у Эвара вспыхнуло новое чувство и разрывало его на части: он не хотел, чтобы этот белобрысый эльфоподражатель трогал госпожу Эвелин и так близко приближал к ней лицо. Может быть, вытащить меч и притвориться, что посчитал его угрозой? — Эвелин, я твой друг, был им и им же останусь, — мягко проговорил Велемир. — Почему ты никак не можешь этого принять. Сколько лет мы работаем вместе? Двадцать пять? — Двадцать семь, — хрипло ответила она, отводя взгляд. — За эти двадцать семь лет я разве давал тебе повод усомниться в моих намерениях? Эвелин отрицательно покачала головой. — Так в чем же дело? — Дело в том, — все так же глядя в сторону тихо ответила она, — что убийца Яра так и не найден, а моим слугам поотрубали головы, словно беспомощным курицам. И пока не решу эти вопросы, я не буду доверять никому настолько, чтобы полностью раскрывать перед ним душу… Пока некроманты беседовали, Эвар насторожился, услышав шум на лестнице, ведущей в мастерскую Велемира, и на всякий случай вытащил меч. В тот же момент двери бесцеремонно распахнулись и в комнату вошел высокий худой некромант, укутанный в черный бархат. Обсидиановые вьющиеся волосы до плеч, темно-зеленые глаза и высокие резко очерченные скулы выдавали в нем кровь Мортов. — И вот он повод, — прошипела Эвелин в сторону Велемира, ожесточенно разминая пальцы. — Здравствуй, дорогая сестра! — с чрезмерной радостью пропитанной желчью воскликнул вошедший. За спиной его возвышались двухметровые воины, облаченные в черную кожу, покрытую устрашающими шипами. Едва ли такая одежда могла их защитить от удара меча, но инстинкт подсказывал Эвару, что эти гиганты в доспехах не нуждаются. Каждый из воинов держал на плече по огромному полутораметровому мечу. Бесстрастный холодный желтый цвет их глаз, так похожий на ободки в глазах слуг госпожи Эвелин, белоснежная кожа, отсутствие дыхания, неморгающие глаза… Эвар откуда-то знал куда смотреть и на что обращать внимание, чтобы в первые же секунды понять: эти воины мертвы. Его словно окунули в реку, вымывающую чувства: даже малейшие признаки эмоций исчезли; холодный расчет траекторий ударов, собственных движений, движений союзников и противников полностью завладел его сознанием. Единственная цель: защитить госпожу Эвелин любой ценой. Эвар встал в боевую стойку, прикрыв своим телом госпожу, и поднял меч. При этом он учитывал возможную атаку со стороны Велемира. — Немедленно прекрати! — услышал он холодный, леденящий душу голос госпожи, звучащий словно из прошлой жизни. Но приказ прошел мимо него, ибо обращен был к вошедшему человеку. Но что он сделал? — Какой интересный экземпляр, — чувственно прорычал Морт, перебирая пальцы перед грудью и чуть ли не облизываясь в сторону Эвара. Тот и бровью не повел, не моргая глядя на противников. - Никто из твоих предыдущих ему и в подметки не годится. — Резур, прекрати! — зарычала Эвелин, выходя из-за спины Эвара. При этом она развела руки в стороны, обратив ладони в сторону брата. Но верный слуга сделал шаг вперед, вновь закрывая ее от врагов. В том, что перед ним именно враги, воин не сомневался. Однако и госпожа, и ее брат бросили на Эвара мимолетные удивленные взгляды. А потом Резур резко кивнул своим заспинным воинам. Те бросились в бой, Эвар среагировал мгновенно. Единственный способ убить воскрешенного — отрубить ему голову, так? Он крутанулся, замахиваясь мечом. Не защищенная ничем шея одного из восставших мертвецов оказалась легкой добычей. Отрубленная голова покатилась по полу, словно мяч, расплескивая по серому камню медного цвета жидкость. Меч второго отбит, противник выбит из равновесия. Голова с плеч. Вот только… Обезглавленные мертвецы продолжили наступление, истекая оранжевым прозрачным соком. Эвелин подняла руки. Скрючились ее пальцы, искривились ее губы. «Oi nekroí polemistés ypakoúoun sti thélisí mou!»* — голос Эвелин, похожий на кладбищенский хлад, охватил все окружающее пространство. Казалось, сами стены замерзли. «Óchi. Oi nekroí polemistés ypakoúoun sti thélisí mou!»** — мощный и низкий голос, словно звук земли, падающей на гроб, вступил в схватку с заклятием некромантки. Брат и сестра сверлили друг друга взглядом, вновь и вновь повторяя магические слова, в то время как Эвар и обезглавленные воины дрожали от напряжения в непрестанных, но тщетных попытках пошевелиться.  — Довольно, — неожиданно сильно и властно взмахнув рукой, не терпящим возражений тоном проговорил Велемир. Напряжение в помещении тут же спало. Магическое напряжение. Эмоциональное же, казалось, сейчас начнет плавить стены содержащейся в нем ядовитой яростью. Воины Резура подняли свои головы левыми руками, поскольку в правых по-прежнему держали мечи. Эвар вновь встал перед своею госпожой, но немного слева, чтобы не заслонять ей обзор. — Я не позволю вам устраивать побоище в Некромелетонии, — спокойно, но сурово произнес Велемир. — Резур, я прошу вас удалиться вместе с вашими подопечными и не являться сюда более никогда. — Я с радостию покину это место, но только при условии, что моя дорогая Эвелин разделит со мною эту участь. — Нет, — с морозной резкостью ответила чародейка. — Тебя ждут дома. Отец… — Я не вернусь домой, — все столь же холодный ответ. — Эвелин, прекрати упрямиться! — Я не разделяю ваши взгляды, не хочу участвовать в ваших планах и не желаю больше видеть ни тебя, ни Анастаса, ни отца! — Он дал тебе жизнь! — И с радостью ее бы отнял! — Ты очень ценный… эм-м-м… — Ну? Ценный инструмент? Ценный магический сосуд? В чем заключается моя ценность для нашего семейства? Едва ли в моих идеалах или хоть в одной из сторон моей личности! — раздраженно метала в брата горячие слова Эвелин. — Вам нет до меня дела, вам интересна лишь моя сила. Анастас в очередной раз это доказал, когда позвал меня на битву. Что это было? Проверка? Или же попытка вывести меня из игры? Может быть, пора уже смириться с тем, что я нахожусь даже не по другую сторону баррикад, а просто рядом с ними не стою! — Война вот-вот закончится победой королевства Моро. Арон практически пал. — Почему меня должно это интересовать? — Потому что отец приказал доставить тебя домой живой или в хрустальном гробу. Ему нужны твои способности. Не хочешь отдать их по-хорошему, присоединившись к своей семье, вернувшись к своим корням, значит, мы возьмем их другими методами. Пожалуйста, Эвелин, не сопротивляйся, вернись домой! Отец и все мы восхищены твоей работой, твоей целеустремленностью, твоей жаждой знания! Не губи себя! Не я, так Анастас придет за тобой. Не Анастас, так кто-то из дружественных семей! Ты не сможешь справиться со всеми нами. Одумайся, пока отец дает тебе шанс. — Я приняла решение и не отступлю. Хотите убить меня? Не ново. Вы уже пытались в прошлом, ничего не вышло. Что сейчас изменилось? — Пытались? — крайне изумленно повторил слова некромантки Велемир. Эвар же сообразил, что изменилось: она ослабела. Быть может, причина тому вовсе и не в его воскрешении? Быть может что-то в ее предыдущих исследованиях пошло не так? Но теперь, по крайней мере, становится яснее, почему она попыталась его воскресить прямо посреди битвы, рискуя жизнью. Вот только, почему Эвелин не перенеслась в Мириум или другое место сразу, как только заподозрила брата в обмане? Не могла? Потом ведь у нее получилось. Набралась сил, пока воскрешала Эвара? Но она утверждала, что это, наоборот, измотало ее. Но что, если воскрешение заняло так много времени, потому что она сделала передышку… Как только поняла, что быстро Эвар не встанет, приостановила процесс, чтобы набраться сил. Слишком много «если», слишком много допущений и пробелов в его знаниях о технике воскрешения госпожи Эвелин. Но такой вариант необходимо рассмотреть. — Что изменилось? — медленно проговорил Резур. — Жизнь вообще непостоянная вещица, она находится в непрерывном потоке перемен. Еще полгода назад ты жила в Ассоли и высокомерно делала вид, что не имеешь отношения к нашей семье, а теперь трусливо прячешься в своем тайном убежище! А на моих ребят обратила внимание? С ними уже не так-то просто справиться, ведь так? Представь, что их не двое, а, скажем, четверо. Или даже пятеро. А ты одна. Ну, или, так уж и быть, в сопровождении своего последнего эксперимента. И могущественного Велемира рядом не будет. Справишься ты при таком раскладе? Не думаю, моя дорогая. — Тебе меня не запугать, Резур. Можешь не стараться, — спокойно ответила Эвелин. — Подумай. Все мы будем рады твоему смиренному возвращению. Морт развернулся и вышел. Вслед за ним последовали обезглавленные воины, оставляя за собой дорожку из оранжевых капель. — Что значит «Пытались убить»? — обеспокоенно спросил Велемир. — Полагаю, ты прекрасно понимаешь значение этих слов. — Но при каких обстоятельствах? Почему я не знаю об этом ничего? — Это не важно. Важно то, что у нас закончился живительный янтарь, и мы не можем без него продолжать исследования. — Я тебе даю слово, что к Некромелетонии ни один из Мортов больше не приблизится. Твоя безопасность для меня превыше всего. Эвар, как бы невзначай качнул мечом с опущенным к полу острием в сторону Велемира. — Я бы на твоем месте таких обещаний не давала. Но что будем делать с янтарем? — Полагаю тот вариант мы не рассматриваем? — Нет. Что еще за тот вариант? Наверное, если бы он не был воскрешенным, то от накопившихся вопросов у Эвара уже заболела бы голова. Хотя даже сейчас риск, что она попросту взорвется, не справившись с потоком таинственной информации, был велик. — Можно попробовать сделать вылазку в Терастию. — Я тоже об этом подумала. Возьму с собой Эвара, но нам нужно будет несколько дней, чтобы подготовиться. — Я захвачу Платона. Ты будешь в башне? — Преимущественно. Ах да, еще кое-что. Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? Эвелин извлекла из складок своего балахона тонкий предмет, завернутый в белую тряпицу. Развернув ее, Велемир уставился на стальную стрелу, усыпанную странными символами. Некромант покачал головой. — Что это? — посмотрел он на Эвелин. — То, что убило моих слуг. Оружие с этими символами пробило хрустальный эльфийский доспех, Велемир. Возможно, это разработка моих братьев или других приспешников короны. — Я это учту, хотя ты теперь тоже приспешница короны, раз сражалась на ее стороне. — Я проиграла в схватке, которую королевство Моро выиграло. Едва ли это характеризует меня, как послушного слугу короны. Велемир лишь склонил голову в знак согласия. — Мне пора домой. Спасибо за консультацию, Велемир. — Всегда рад помочь. Полагаю, об экспедиции в Терастию договоримся в письмах? — Я напишу. Всего доброго. Эвар, идем. Эвар послушно последовал за уверенно шагающей перед ним госпожой, раздумывая над тем, что символы на стреле ему смутно что-то напоминают. Но может быть, это ему только кажется?