Что было твоим — станет моим

Город соткан из слов — слов, что есть суть его и бытие. С башенных крыш Город похож на море огоньков — крошечные вспышки жизни среди непроницаемой мглы. Здесь Гаррет и обитает, перемещаясь от огонька к огоньку стремительным бесшумным шагом, прорезая тяжелый от смеси фабричного дыма и людских запахов воздух. Он вплетен в полотно Города крепче, чем кто-либо, он — око, что видит, и сердце, что тянется к золоту. Город — огромный, манящий — расстилается у ног. Гаррет повторяет, что лишь пытается выжить, но радостный трепет охватывает всякий раз, когда он отдается погоне или крадется на цыпочках, когда выдыхает и отправляет стрелу в полет. Когда пальцы наконец смыкаются вокруг добычи, будь то благородный бриллиант или выкрашенный серебрянкой дротик. Посланник судьбы, самый быстрый вор в Городе — вот кто он. Голос хрипит после бессонных ночей и полуночных ветров, чужой глаз вращается в глазнице, приближая то, что иному не разглядеть. Выжить необходимо, верно, но Гаррет — частица Города, как и Город — частица него. Гаррет не верит ни в красные знамена Строителя, ни в зелень Трикстера — даже после всего, что произошло, после слов, раздававшихся колоколом в его голове, пока он задыхался под тяжестью лиан. Куда легче упиваться ночью, растворяться в тени, словно тебя никогда и не было. Красть легко, и Гаррет знает: он в своем деле мастер. Пусть безумцы и металлические чудовища разгадывают видения и предназначения, это занятие не для побратимов ветра, воров с всевидящим взором и стрелами быстрее молний. «Похоже, сюрпризов не будет», — бормочет Гаррет под нос, на минутку останавливаясь на крыше. Ему пришлось по вкусу новое пристанище — монументальная часовая башня, напоминающая о другой похожей, которой он однажды помог обрушиться. В руках он держит бумаги по очередному заказу: карта ясна, путь к следующей цели определен. Пальцы зудят от нетерпения, хотят прикоснуться к сокровищам: самоцветам, золотым слиткам, прохладному серебру. Гаррет глубоко вдыхает и смотрит вдаль. Где-то там копошатся крысы и громко переговариваются стражники. Где-то там молится хаммерит и осторожно ступает язычник. Где-то там крепким сном спит его цель. Время пришло.