public vs private.

— Хен, прекрати. Марк чувствует себя максимально неуютно на этой вечеринке. Он вообще не любитель шумных компаний, такое времяпровождение считает пустой тратой часов, которые мог бы провести за чем-то более полезным. Отрепетировать соло на гитаре, например, или записать новое видео для блога. Но он сидит тут, в компании полу и очень пьяных студентов, и единственный из всех сохраняет достойный вид. Ну, пытается. Это немного проблематично, когда тебе то и дело пытаются угодить губами то в щеку, то в шею, то еще куда похлеще. Он бы ни за что здесь не появился, если бы не Тэен. Для последнего подобные развлечения были чем-то вроде ритуала, после которого тебя обязательно принимали в новую компанию. Марк нехваткой друзей не страдал, а старшему многостороннее общение было жизненно необходимо. Но какой уважающий себя студент заявится на вечеринку в одиночестве? Спутник нужен обязательно. Не имеет значения, что это школьник. Не имеет значения, что ему и пить-то нельзя. Даже не имеет значения, что это твой парень. Не то, чтобы Тэен любил хорошо выпить, но это именно то, что он делал. Нет, он не надирался ежедневно, поэтому Марк не видел ничего плохого в «отдохнуть пару раз». Но без Ли, пожалуйста. Только в итоге Марк все равно оказался в месте, где хотел бы оказаться в последнюю очередь. Что скрывать, он был немного асоциален, и вид таких до безобразия открытых подростков его пугал. Но никто, кажется, не замечал зажатого в углу дивана школьника с совершенно полным бокалом, все были заняты выпивкой и друг другом. Каждый присутствующий был на года два или три старше Марка, а то и на все пять. Любой другой забил бы на подобную мелочь и веселился от души, ведь когда еще выпадет возможность оторваться в компании подвыпивших студентов. Но Марк чувствовал нервозную напряженность от подобного общества. Он был не только самым младшим тут, более того, он принадлежал к другому социальному уровню, к мальчикам и девочкам в пиджаках и галстуках, которые ложатся спать не позднее одиннадцати и не пробуют ничего крепче забродившего йогурта. И все же самым раздражающим была не громкая музыка и вид целующейся парочки на кресле. Сильнее, гораздо сильнее напрягала трущаяся об щеку чужая персиковая макушка. Тэена свой вид ну совершенно не заботил, а потому вечно сползающую от ерзаний рубашку ему время от времени поправлял Марк. Это выглядело бы действительно мило, если бы не толпа людей вокруг и затуманенный взгляд старшего. Марк терпеть не мог, не может и не будет, когда Тэена пропирает на нежности в людных местах. Во-первых, Марк считает отношения делом сугубо двоих, и показывать это остальным сродни сексу в метро. Во-вторых, Тэен совершенно не знает границ между «мягко поцеловать» и «засунуть руку в штаны», потому что из первого обычно вытекает второе, и остановить старшего становится ой как сложно. Поэтому Марк всегда обрывает каждый подобный порыв еще на моменте его возникновения. Грозно ежится, шипит и отодвигается, и Тэен потом полдня ходит с недовольной моськой. Но уж лучше так. Пьяного Тэена такие правила, конечно же, не волнуют. Как и куча одногруппников напротив, как и ярое противодействие со стороны Ли. Тэен лезет снова и снова, стараясь достать губами хоть до куда-нибудь, и успешно игнорирует ворчания «найди себе другое занятие». Ну вот Марк же умный, а такие глупые предложения выдвигает. Как тут оторваться от гордо вытянутой шеи, белоснежных ключиц и в тон им строгой рубашке, наспех заправленной в до неприличия узкие джинсы. Рука Тэена тянется к острой коленке, повинуясь мгновенному желанию сжать и притянуть ближе, но получает ощутимый шлепок по ладони. Марк недоволен, это видно по вздутой венке на шее и напряженно сведенным бровям. Непонятно, чего стесняется, никто ведь не смотрит. Кому есть дело до этих двух, когда вокруг полно симпатичных и, что самое главное, свободных девушек. Но единственный Марк этого не понимает. Когда Тэен уже пытается подлезть рукой под рубашку, Марк не выдерживает, резко поднимается и уходит в ванную, на ходу закатывая рукава. В помещении очень душно и дурно пахнет, холодная водичка будет как нельзя кстати. Но боги сегодня не на стороне Ли. Уже собираясь повернуть ручку, он слышат отрывистый гортанный стон за ней и отдергивает ладонь, как ошпаренный. Сраные извращенцы. Обратно в зал Марк не возвращается. Так и стоит, прислонившись к косяку, в тени, чтобы его нельзя было заметить. Недовольный на весь мир и на Тэена особенно. Уйти и оставить его одного нельзя, позволить делать все, что заблагорассудится — тоже. Марк зло скрипит зубами, ковыряя пальцем штукатурку на стене. Вот обязательно было тащиться на эту вечеринку? Они могли бы провести вечер только вдвоем, попробовать снова что-нибудь испечь или сочинить новую песню. У старшего отлично получается и то, и другое. И все были бы довольны. Из задумчивости парня выводит рука на плече, и Марк собирает все свои силы, чтобы не поморщиться от ужасного запаха перегара. Рядом стоит хозяин квартиры, так любезно организовавший эту лотерею знакомств. — Так, это ведь ты парень Тэена? Да, точно, Марк.— несмотря на едкий запах, Джэхен говорит весьма складно и даже не запинается.— Ой, перестань, это и слепому видно.— смеется на недоверчивый и удивленный взгляд младшего, и похлопывает его по плечу. — Что-то нужно?— на церемонии у Марка нет не сил, не желания. Наличие разницы в возрасте как-то резко теряет смысл. — Какой грубый.— вопреки словам, Чон улыбается и цокает языком, кивая в сторону зала.— Забирай своего ненаглядного и топайте домой. Иначе он прям тут отрубится. А кормить лишний рот я не намерен. Марк только сдержанно кивает, возвращаясь в какофонию звуков и запахов. Тэен и правда клюет носом, роняя голову на воротник уже не такой чистой рубашки, но при виде Ли глупо улыбается. — Марки-я... — Завали. Выгнать старшего с квартиры не составляет труда, тот пьяный совершенно податливый и следует за Марком, как щеночек. Спасибо господу, хоть руку не лижет. Сложнее провести его по коридорам общежития, не наделав шуму, и остаться незамеченным деканом, потому что Тэен так и норовит собрать все углы на пути. Марк наизусть знает все ходы, не в первый раз посещает место обитания старшего. Однако в комнату они заходят все-таки с грохотом — перевернутый накануне стул в темноте любезно знакомится с их ногами. Марк матерится, оказавшись прижатым сверху тушей Ли, и ногой захлопывает дверь, полностью погружая помещение во тьму. — Минхен-а... — Закрой рот и слезь с меня. — Ну Минхен-а... Голос у Тэена глубокий, медовый, приятно ласкает слух, и Марк просто ненавидит его за это. Потому что никаких сил сопротивляться. Старший потягивается выше и небрежно мажет губами по уху Ли, после без церемоний ведет по нему языком. Пьяный, а все равно мечет по самым уязвимым местам брюнета. Марк ерзает на пыльном полу, пытается спихнуть с себя Тэена, и с ахом хватает его за плечи, когда старший ласково целует в шею. Тэен чуть ли не мурлычет: ему хорошо, под ним вон какой сладкий мальчишка, чье недовольство только задорит. Правда, Ли вряд ли будет способен сегодня на что-то большее. Его затуманенного, разнеженного разума хватает только на потирания и хаотичные поцелуи, которыми он сплошь покрывает каждый свободный участок кожи. Тэен Марка не отпускает до конца, жмет к полу и трется, трется, до тех пор, пока сил в руках не остается, а глаза медленно закрываются. Минхен реагирует моментально — выворачивается и толкает Тэена наугад в кровать, не желая потом перетаскивать сонную тушу. Ли мычит, не соглашаясь раздеваться, и Марк чувствует себя нянькой, ухаживающей за маленьким ребенком. Как только руки Тэена появляются внутри рукавов ночной рубашки, Марк тут же оказывается прижат к чужому теплому телу. — Останься со мной. — Мне завтра на учебу. — Плевать. Для Тэена прогулять пары — раз плюнуть, никакой проблемы он в этом не видит. И отпускать Марка совершенно не хочет. Что тут поделаешь. Младший наспех стягивает джинсы, оставаясь в одной рубашке, и забирается под одеяло, прямо в загребающие руки. Тэен тихо пищит, до хруста сжимая Ли в объятиях. Марк чувствует, как все его недовольство растворяется под этим натиском. Так всегда бывает, если они наедине. — Марки-я... — Что еще? Младший нехотя поворачивает голову, не открывая уставших глаз. Такие вечеринки его сильно изматывают. Но все отходит на второй план, когда он ощущает руку старшего на плече. Тэен прижимается вплотную, ведет носом по скуле и несдержанно целует. Даже приподнимается на локте, увеличивая напор. Марк хватается за его локоть, податливо выдыхая в губы. Это совсем другое дело. Тэен ласковый, но нетерпеливый, целует долго и с нажимом. Попробуй иначе, когда тебя динамят весь день. Гладит рукой по плечу, потом спускается на грудь, снова к плечу, на шею. Марк льнет под каждое прикосновение, выгибается навстречу руке и губами хватает чужие — еще, еще. От интимности и уединения сносит крышу. Всегда сносит, и Тэен это прекрасно знает. Языком умело гладит десны и щекочет небо, спускается губами к шее и по мокрой дорожке возвращается обратно. Из Марка вырывается стон, когда в порыве Тэен сжимает чужое бедро. Оба дышат затравленно и часто, и младший даже в таком положении старается поймать воздух из чужого рта. Нехотя открывает глаза, все еще восстанавливая дыхание. Взгляд у Тэена почти осмысленный, улыбка непринужденная, и Марк любит это выражение до боли в паху. А Тэен все подмечает. — Тебе завтра на учебу. Оба тихо смеются, Тэен от умиления над младшим, а Марк над тем, что его слова так некстати встали против него самого. Но за затылок Тэена он все же хватается, тянет на себя и мажет губами по чужим. — Плевать.