Красная комната

Ноты, вылетающие из-под клавиш пианино фальшивые и несуразные. Они образуют собой какофонию, ни капли не похожую на музыку, скорее шум, бьющий по слуху, заставляющий всё внутри дребезжать, заставляющий желать сжаться в комок и заткнуть уши, лишь бы не слышать этого. Но Айдену так даже больше нравится. В конце концов, тут всё равно всё бессмысленно, так почему же музыка должна представлять из себя что-то особенное? Дворецкий любит издалека наблюдать за доктором Генри Хаксли. Как тот передвигается по дому, как уходит в подвал, как отмывает руки от крови после какого-то эксперимента. Айден одержим. Лишь одно не давало крампусу покоя. Красная комната. Помнится, Генри как-то раз говорил (иногда Айдену удавалось перехватывать его, хоть их беседы и были крайне короткие), что не следует туда ходить. Интересно, почему. Интересно, что там может быть такого, о чём не должна знать ни единая душа. Интересно, что там внутри, что заставляет Хаксли проводить столь много времени там. Айден переступает порог Красной комнаты. Стены, липкие полы и потолок там ярко-красные, под стать названию. От этого режет глаза, кружится голова, хочется уйти отсюда и не возвращаться. Отступать, однако же, уже слишком поздно. Мужчина идёт вперёд тихо, как можно более незаметно — не издать ни шороха, не выдать ничем своего присутствия. Хлопок двери. Крампус замер. — Знаете, Айден, я думал, что Вы — тот, на кого можно положиться, — даже через респиратор слышно, что Хаксли с сожалением вздохнул. — Увы, из Красной комнаты не возвращается никто. Дворецкий похолодел. Неторопливым шагом доктор шёл прямо к нему, скальпель поблёскивал в тусклом свете. Сердце Айдена забилось чаще. Он и не думал пытаться скрыться. Слабая улыбка промелькнула на лице мужчины. Вот как он встретит свой конец. От рук того, кого считал совершенным. Разве это не прекрасно? Лезвие мелькнуло у горла крампуса. Ноги подкосились, но столкновения с полом не последовало. Генри аккуратно подхватил умирающего и опустился с ним вниз. Хаксли сидел так с дворецким какое-то время. Доктор снял респиратор и начал внимательно рассматривать лицо Айдена. Провёл ладонью по щеке уже не дышащего и мягко коснулся своими губами его. — Спокойной ночи, Айден.