***
Пока Ваня Евстигнеев видит лишь свой любимый Санкт-Петербург, второй Ваня в своих снах гуляет по улицам, идет куда-то, видит какое-то поле и много стульев, как на арене для хоккея или футбола. Пока Светло видит различные тату на руках и ногах - самое запоминающееся это надпись «Play Hard» пафосными буквами на пальцах и простенькое «сценарий» на ладони -, Евстигнеев наблюдает множество вариаций ошейников для людей - чокеров, но никого не ебёт - и самые глупые разновидности солнцезащитных очков, да какого-то недовольного рыжего кота. Им обоим непросто приходится, но что поделать - никто и не говорил, что будет просто.***
Ванечка Светло не питал особой любви к дождливому Петербургу, но раз судьба сказала, то надо же попробовать бороться за своё счастье, - примерно так он всё объяснял Славе, чья истинная любовь была в том же прекрасном городе. Карелин, на удивление, согласился тогда поехать с ним. Сейчас же Светло жалеет об этом только чуть-чуть. Судьба, наверное, не подумала, что их надо с парой свести поскорее - он до сих пор ждёт. А вот Слава нашёл своего любимого около месяца назад и они даже признали друг друга, но знакомить этого человека с Ваней он не спешит.***
«Сплин» была любима ими обоими ещё когда выпустились альбомы «Альтависта» или «Феллини», уже не вспомнить. Тогда ещё детские умы с трудом запоминали текста, но это восхищение надолго заело фразой «играет Сплин - слушаем до конца». А потому пропустить их концерт в Ледовом дворце Ваня не мог - он даже «накопил» на два билета на танцпол для них с Славой, на дорогу деньги всегда найдутся - в крайнем случае пешком пойдут.Подготовка включала в себя: Одеться самому; Одеть Славу; Сложить в рюкзак воду, деньги, копии документов и телефоны; Собрать Коху и Гришу в переноски.
Когда все дела из короткого списка закончены, проверены, Коха с Гришей сидят у хорошего друга Славы и Вани, можно идти на остановку. Через реку Охту они перебираются на автобусе, по проспекту Энергетиков. Слава засыпает на полпути. Это было бы мило, если бы не то, что вся его тушка валится не на стекло, а на Ваню, который не собирается спать. Это второй концерт в его жизни, пропускать не хочется. Слава же с его недопанк-компанией, наверное, раз в месяца два бывали на разных концертах - Ване это никогда не было интересно, а сейчас вдруг прям захотелось. Когда за окном виднеется парк Малиновка, Светло расталкивает Карелина и они выходят. Пешком они идут вдоль улицы Передовиков, потом вдоль Российского проспекта до самого Ледового Дворца. Там, Слава сказал, их должен ждать его обожаемый Мирон и его друг. Наверное, они пришли слишком рано, потому что никого что-то не видно. А, нет, всё же есть кто-то. Один некто лысый и с тату, да в рубашке, а второй высокий, как Слава, в олимпийке, с проколотыми ушами, тату да еще и волосы покрашены в противно-яркий красный. Слава, завидев этих двух кадров, приставляет одну руку ко рту, а второй машет в воздухе над головой, при этом начиная окликивать по имени Мирона. Пока Ванечка недоумевающе смотрит на Славу, поправляя свои тёмные очки в белой оправе, он не замечает, как эти два кадра подходя к ним. Замечает только тогда, когда Слава по-дружески - для незнающих людей именно так - обнимает лысого. – Вань, это Мирон, -- радостно так, с блестящими глазами, представляет Слава. Светло и не заметил, что пока лысый - то есть Мирон - курил, второй лишь пил кофе из одноразового стаканчика. Карелин представляет и Ванечку Мирону. -- Это мой друг, Ваня Евстигнеев, -- показывая на дылду рядом двумя пальцами, абсолютно спокойно произносит Мирон. «Для него что, такой цирк - обыденность?» - проносится в голове у Светло. Евстигнеев тянет руку для пожатия Славе, но если бы все прошло хорошо - это был бы не Слава. Карелин нечаянно дергает Ивана на себя, а тот, не ожидая этого, подается и опрокидывает на Светло свой кофе. Хорошо то, что он уже порядком остыло, и не мог обжечь. -- Бля-ать, -- проговаривает Ванечка, оттягивая от тела мокрую часть толстовки. Любимой толстовки, между прочим! – Блять, – повторяет Евстигнеев, – Бля, давай сходим в магазин быстренько, я тебе новую куплю? – покрытые татуировками руки поглаживают ткань, оценивая ущерб её владельцу, – Пошли, Мирон со Славой займут нам очередь. – Слава потом тебе вернёт, – хмурясь, говорит Светло. Мирон тоже хмурится и дает Славе подзатыльник, угрожая, что накажет. – Не нужно, это будет как подарок в честь знакомства, -- Евстигнеев берет Ваню под руку и, уже не спрашивая, ведет к переходу через проспект Пятилеток, -- У тебя только кофта намокла или я ещё что-то облил? – Не, дядь, только кофта мокрая, остальное всё цело. – Ну и хорошо. Сначала заглянем в «Торговый двор», а после в «Тренды-Бренды», если ничего не найдем, -- держа Светло под руку, оглашает действия Рудбой. Как и ожидалось, в «Торговом Доме» ничего подходящего не нашлось - или размер большой слишком, или женское с цветочками-бабочками. А вот во втором магазине они смогли подобрать хорошую толстовку - чёрного цвета и с знаком, вроде как, конопли на плече. Она понравилась и самому Ване, и его тезке. Когда они вернулись, очередь уже состояла из человек десяти точно, а Рудбой был на удивление радостным и разговорчивым - на Славку похож, только более милый и не бесит. Евстигнеев рассказывал про своё образование, про то, как решил стать фотографом, как проходят фотосессии, посмеялся над своей же визиткой. Ещё он мельком рассказал про свои сны - о глупых очках, разных ошейниках для людей и обиженным на мир рыжем коте. Его было приятно слушать, но пришлось временно прерваться, чтобы попасть внутрь. И только после того, как они зашли и выбрали себе место, Светло начал вспоминать про особенность их мира - сны о истинных парах. Ваня наконец начал проводить параллели, что он любит носить везде солнцезащитные очки, что у него любовь к чокерам и обиженный рыжий кот. А у Рудбоя - многочисленные тату, та же запомнившиеся «Play Hard» на пальцах своей пафосность. Но Ваня решил об этом много не думать. Как-то странно было бы, если бы его соулом оказался человек, который пролил на него кофе по вине их друга.***
«После концерта уже потемнело хорошо так. Да и с девяти автобусы и подобная техника не ходят. Придется переться пешей» - обдумывал Светло, когда вся их компашка выходила из Ледового, подгоняемая людьми сзади. – Миро, я две машинки нам вызвал, – информирует Евстигнеев. – Мы вас на такси посадим и пойдём, – за себя и Славу говорит Ванечка. – Прости, Светло, но Славу я сегодня забираю с собой, – улыбается жидюга, а голос-то спокойный, как у удава. – Вань, может, ко мне поедешь? Город-то большой, но это не значит, что долбоебов и гопников здесь меньше, – отзывается Рудбой. – Действительно, Ванюш, езжай к этому попугаю раскрашенному. Не думаю, что он сделает что-нибудь противозаконное, в отличие от тех же гопников, – подает голос Слава, за что получает подзатыльник. – Окей, уговорили, сегодня переночую у Вани. Только надо предупредить ребят, что вернусь завтра, – соглашается Светло. Всё же, у них есть общие темы и Ваня достаточно хороший собеседник. – Я позвоню сообщу, не беспокойся, -- кивает Слава, -- Ты лучше отдохни. А ты, попугай без перьев, только попробуй что-то Ванечке сделать, – он хмурится, пальцем угрожает, а Рудбой смеется с этого, головой кивает.***
– У меня вообще поблизости метро нет, так что я провожу тебя до Ледового, а дальше сам дойдешь, ага? – предупреждает Евстигнеев. – Не надо провожать, просто скажи куда и на каком ехать, – отнекиваясь, говорит Ванечка, – Ты и так для меня много чего сделал. И толстовку новую прикольную купил, и приютил, и такси оплатил. – Просто я же кофе на тебя выплескал. Да и ты мелкий достаточно, вдруг подстерегут где, – Ваня виновато глаза опускает, затылок чешет. – Но ты пролил его из-за Славы, – скрещивая руки на груди, говорит Фаллен, – И я не настолько мелкий и беззащитный, чтобы меня любой желающий мог отпинать. – У тебя же котик есть, – перевести тему всегда хорошая идея, – Покажешь фото? – Тебе нравятся котики? – Ванечкины глаза прямо-таки сверкать начинают от счастья, – Конечно покажу. Сначала они смотрят на Коху и Гришу, стоя посреди комнаты. Потом с разговорами о котах переносятся на диван. Рудбой шутит, что кот из его снов очень уж похож на Гришу, и говорит, что хотел бы с ним познакомиться. Ещё Рудбой много шутит и много говорит. Ванечка постепенно скатывается и в итоге оказывается на ваниных коленках, весь довольный и чуть ли не мурчащий от удовольствия. Евстигнеев тоже доволен таким изменением. Есть что-то у них, как Слава описывал, что мурашки по телу пускает, да хочется прижаться поближе и не уходить никуда. – Ты такой хороший, на самом деле, – вылетает у разморённого Светло, – Думаю, мой соул будет на тебя похож. Хотя бы тем, что у вас есть татухи на пальцах плей хард. – Сомневаюсь, что найдется ещё один дурак, который решил себе это колоть, – посмеивается Евстигнеев. – Значит, ты мой соул, – зевая и уже засыпая, произносит Светло, а Рудбой приводит мысли в порядок ещё минут пять, а после максимально аккуратно встаёт и ложиться рядом с Фалленом, который спит, наверное, крепче всех его знакомых.***
Этой ночью ни одному, ни второму Ване ничего не снится. Второй ночью тоже - только дикое желание вернуться друг к другу. На второй день Светло собирает Гришу и звонит Евстигнееву, предупредить. Тот предлагает встретиться у Ледового, оба с этим соглашаются. Наверное, так выглядят самые счастливые люди.